Ярве, или Ярве-линн, стоял на небольшой возвышенности. Возвышенность была покрыта подлеском, и улицы, которых всего было не больше пяти, шли от центра вниз, постепенно теряясь в совсем уже глухом лесу. Отделение милиции помещалось на центральной площади и занимало часть здания райисполкома, единственного четырехэтажного дома в Ярве.
Может быть, небольшие размеры комнаты еще больше подчеркивала необычная полнота начальника ярвеского РОВД капитана Туйка. Но характер капитана не соответствовал его внешности. Взгляд был твердым, ясным, в голосе слышалась незаурядная воля.
- Заявление сторожа лагеря Бондарева об угоне лагерной машины поступило к нам сегодня в десять пятнадцать утра. По телефону. - Туйк улыбнулся. - Если уж быть точным - в десять двенадцать. Мы… давно ориентированы на Корченова. Но предполагать, что каждый угон связан с ним? Поэтому, приняв заявление Бондарева, я решил опергруппу на место происшествия не высылать. А ограничиться сообщением на погранзаставу, постам ГАИ и ориентировкой с указанием номера и примет пропавшей машины. Ну и оказался прав. Машина найдена. Может, вообще кто-то подшутил.
- Вы не попробуете вспомнить, как именно выглядело заявление Бондарева? Утром? - спросил Сторожев.
- Ну… - Туйк прищурился. - Звонит - проснулся около семи, пошел к центральной даче, а машины нет.
Сторожев покосился, но мы с Антом поняли все и без этого движения. Если Бондарев обнаружил пропажу машины в семь, то почему он не позвонил сразу, а только в начале одиннадцатого?
Может быть, Бондарев действительно не имеет понятия о Корченове? Пахан не стал бы оставлять свидетелей и сообщников. А ведь любопытный люфт в три-четыре часа. Между семью и десятью утра - обнаружением пропажи и сообщением об угоне. Та же история, что с машиной Галченкова. Почему фургон "Хлеб" почти сутки гулял на свободе и никто не знал, что его угнали? Или Галченков вплотную связан с Паханом, что вряд ли, или это какая-то уловка. В любом случае надо ехать в лагерь. Причем как можно скорей.
Впереди, в высоких соснах, стоящих над дорогой до самого горизонта, виднелся узкий просвет. На развилке я остановил машину. Где-то рядом шумело море.
- Карту… - Сторожев обернулся. Ант протянул карту. Сторожев развернул ее на коленях.
- Вот места, где видели машину. - Карандаш Анта, наметив точку, где находился лагерь райкооперации, пополз в другой конец карты. - Хутор Вяйкетамм. А вот Ульва. Тут края более населенные. Затеряться, уехать общественным транспортом - все это здесь легче.
Сторожев сложил карту. Мы посмотрели вперед.
- Я знаю эту развилку, - сказал Ант. - Если ехать направо, по грунтовой, обойдется километра на четыре короче. Только надо сходить посмотреть, не затопило ли там въезд. Сходить?
- Давай.
Ант ушел в сторону просеки. Мы со Сторожевым вышли из машины. Подошли к морю. Остановились почти у самого обрыва, но так, чтобы оставаться при этом незамеченными. Штормило. Внизу, метрах в двадцати под нами, на нагромождения валунов мощно и лениво набегали волны. Я хорошо знал именно эту часть побережья и сейчас вдруг подумал: а ведь "царапина карандаша" где-то близко.
- Знаете, Сергей Валентиныч, мне кажется, эта самая точка где-то здесь.
- В смысле царапина?
- Да.
- Ну на карте точка занимает гораздо больше места. - Сторожев медленно переместился к самому обрыву. Мы молчали, наблюдая за прибоем. - Что у тебя… подозрительных машин больше нет?
- Угум, - промычал я. - Пока безрезультатно.
Огромная волна упала на валуны и рассыпалась, так что брызги, кажется, чуть ли не долетели сюда.
- Где-то здесь вполне может быть Пахан, - сказал вдруг Сторожев. - Где-то затаился. Сидит. Обложен… А мы не можем его взять.
- В чем его сила - не понимаю, - ответил я. - Ведь мы же тоже не последние дураки, Сергей Валентиныч? Ведь не последние же?
- Деньги, Володя. Деньги. Деньги придают ему силу, вот в чем все дело. На время даже он сильней нас с тобой. Деньги… подминают. Желание их сберечь становится всем. Манией. Наваждением.
Я ничего не ответил. В общем, Валентиныч все сказал точно.
- Пошли?
Мы вернулись к машине. Ант уже ждал нас.
- Можно ехать. Есть вода, но терпимо.
Мы въехали в лес и двинулись по просеке. Но не проехали и ста метров, как вдруг я - кажется, одновременно с Валентинычем - увидел мелькнувшую впереди на дороге тень. Человек. Я резко притормозил. Сторожев одним незаметным движением достал пистолет. Налет? Если налет, то место выбрано идеально. Мы вот-вот завязнем.
- Кажется, двое, - сказал Ант. Я уже держал пистолет, ожидая нападения слева. В зеркало мне было видно, что Ант со своим "Макаровым" прикрыл тыл. Их может быть и больше чем двое. Просто мы заметили только двоих. Но если их двое - это как раз столько, сколько было на Ранаконатэе. Теперь я отчетливо видел - оба в форме пограничников и держат автоматы на изготовку.
- Тихо вперед, - сказал Сторожев. Я двинул машину вперед, продолжая страховать свой сектор. Валентиныч решил вызвать огонь на себя. Правильно.
- Ант, держишь левую сторону и тыл. Володя, после остановки подключаешься к Анту. В случае чего ложись, - подняв пистолет к животу, тихо добавил Сторожев. Крикнул: - Мы - сотрудники оперативного отдела погранрайона! Я - майор Сторожев.
Дуло автомата одного из пограничников застыло. Если оттуда сейчас вырвется пламя - это налетчики. И мне нужно будет падать и открывать огонь самому. Если же это погранпатруль - человек на просеке должен после слов Сторожева спросить пароль.
- Не двигаться, не выходить из машины! - крикнул стоявший чуть ближе. - Погранпатруль! Машина окружена! При малейшем неосторожном движении открываем огонь!
- Не двигайтесь, - сказал Сторожев. Мы сидели неподвижно. Ближний, с погонами старшего сержанта, подошел к машине.
- Кто такие?
- Пароль "Район", - сказал Сторожев. - Предъявите патрульный знак, - он достал и развернул удостоверение.
- И "Область". Извините. - Старший патруля взял под козырек и показал патрульный знак, - Поисковая группа в составе старшего сержанта Левченко и рядового Рычкова ведет патрулирование квадратов пятьдесят-пятьдесят один!
- Давно патрулируете?
- Часа два.
- Что-нибудь было?
- Да нет… Тут места нам знакомые, товарищ майор. Поиск ведем нацеленно.
- Продолжайте поиск. - Сторожев помедлил. - Да… как тут проехать-то получше? В лагерь райкооперации?
- В лагерь райкооперации? Придется по этой же просеке, товарищ майор. - Левченко повесил автомат на плечо и махнул рукой. - Так… километра два будет грязь. А дальше, на открытую когда выедете, там уже подсохло.
Деревянные ворота лагеря были чуть приоткрыты. Я остановил машину. Сторожев показал Анту - остаешься здесь. Мы вышли. Прошли в щель ворот на территорию лагеря, двинулись по главной алле. В конце забора, отделяющего лагерь от леса, выглянуло низкое строение из силикатного кирпича. Мы подошли вплотную. Сторожев резко постучал о косяк.
- Хозяева здесь? Эй!
Через некоторое время дверь открылась, выглянул человек лет пятидесяти, маленького роста, с взъерошенными пшеничными волосами, явно "принявший". От него слышался легкий запах спиртного.
- Нам бы Бондарева, - сказал Сторожев.
- Я Бондарев. Вы что… из милиции?
- Почти. - Сторожев помедлил. - Кто находится в лагере, кроме вас?
- Завхоз наш, Сеппель. Ну и Леша Сивоконь, шофер. А что? Вы насчет машины, я все сказал.
- Слушайте, Бондарев. - Глаза Сторожева зло сузились. - Вы что? Вы отдаете себе отчет? Вы мне бросьте здесь ваньку валять!
Сторожев перешел на шепот. Я знал - для говоривших с это было самым неприятным. Поколебавшись, Бондарев вышел на улицу, будто не хотел, чтобы хоть что-то из разговора было слышно в комнате.
- Бросьте, слышите, Бондарев? - Тон Сторожева стал спокойным. - Вы против кого идете? Не поняли. Подумайте. И поймите.
Было видно - Бондарев испугался. И не на шутку.
- Когда угнали машину? Время угона?
- Ну… в пять-шесть часов.
- А когда вы сообщили о пропаже? Я спрашиваю: когда?
- Ну… так я же не знал. Я думал, кто-то из наших.
- Почему вы так думали? На каком основании?
- Ну… Ааа. - Бондарев махнул рукой. - Записку мне оставили. А, вот. - Бондарев полез в карман. Долго рылся там, наконец достал клочок бумажки, протянул Сторожеву.
Это был основательно помятый двойной листок - такие листки дают на почте. Листок был нелинованным, с рисунком в верхнем левом углу. Наверху, у центра, листок был неровно проколот. Ниже ровным, даже аккуратным, почерком, карандашом с небольшим наклоном вправо было написано: "Извини, взял машину часа на два. Приеду днем". Ничего больше на листке не было.
Сторожев прочел записку. Осмотрел листок. Теперь, после того как я впервые столкнулся со следами Пахана еще в Печорске, мне было ясно - это характерный прием Корченова. Очень похожий на него.
- Почему вы сразу не сообщил о записке?
- Да я… Вы поймите… Вдруг самом деле кто-то из наших.
- Кто именно из ваших?
Было ясно, Бондарев не знает сейчас, что ответить. Психологически все рассчитано точно. Прочитавший такую записку в самом деле не будет уверен, свой ли человек увел машину или ее просто угнали.
- Кого же вы могли иметь в виду? Из "ваших"? Шофера машины?
- Н-нет. Это не его почерк. Да и вообще почерка этого я не знаю.
Вид у Бондарева был по-настоящему удрученный.
- Хорошо. - Сторожев аккуратно сложил записку спрятал в карман. - С друзьями своими можете нас познакомить?
Комната, в которую мы вошли, была чем-то вроде склада. Двое мужчин, сидевшие на мешках, посмотрели на нас. Помедлив, один из них, более молодой, встал.
- Это наш шофер, Леша Сивоконь, - сказал Бондарев. - А это - Яков Петрович Сеппель. Наш завхоз. Яков Петрович, очнись… Леша… Эти товарищи по поводу машины.
Сивоконь был трезв. Лицо у шофера было открытым, даже приятным. Глаза смотрели твердо и прямо. Сеппель же, оставшийся сидеть, тупо рассматривал нас. Кажется, он был в последней стадии опьянения, в любом случае сейчас он ничего не видел.
- Здравствуйте, - сказал Сивоконь. - Вы уж извините.
- Ничего. - Сторожев оглядел комнату. - Давно он… так? И какой повод? Что-нибудь случилось?
- Просто премию дали.
Сторожев показал глазами: здесь нам больше делать нечего. Ясно, почему не только Бондарев, но и Сеппель ночью не услышали шума мотора.
В Таллин мы вернулись затемно. Угон машины, в общем, мог значить только одно - что Пахан где-то в районе ярвеского побережья, то есть там, где мы и ожидали.
Сначала я высадил Анта у его дома. Развернулся и через пять минут был уже около дома Сторожева. Выключил мотор.
- Вот что, Володя, - сказал вдруг шеф. - У тебя ведь есть машина "Москвич"? Скажи, ты дефицитные запчасти к ней где достаешь? Только честно?
- Ну, везде, - сказал я. - Иногда на толкучке возле магазина.
- На толкучке. Это хорошо. Так вот потолкайся на этой самой толкучке, понял? Как будто ищешь нужные тебе детали. И если у тебя будут спрашивать, не продашь ли ты сам что, говори - продаю. Понял? Намекни - есть у тебя дефицит. Ну там крестовина кардана. Ну, необязательно она. Допустим, свечи. Что-нибудь еще в этом роде. А если тебя будут спрашивать, как все эти вещи можно получить, говори: мол, как обычно, как всегда, утром на том же самом месте, на Нарвском шоссе, у указателя. Можешь добавить: у указателя поворота. А вот в каком именно месте шоссе - не говори.
На другой день к одиннадцати часам дня я подъехал на своем "Москвиче" к Таллинскому магазину-салону по продаже автомобилей. Место у входа в магазин и прилегающий тротуар уже сейчас были заполнены самой различной публикой - ищущими запчасти, желающими встать в очередь, продающими машины или запчасти, жучками-перекупщиками. Походив среди них, я постепенно освоился. Уже через полчаса я начал легко контачить с жучками. Один - меня удивила его кожаная куртка, надетая прямо на голое тело, - долго крутился около меня, пока я не спросил:
- Что есть?
- А что нужно?
- Зеркало, - брякнул я наобум.
- Нет. Зеркал нет. - Он вздохнул. - Есть эмблемы хорошие. Для "мерседеса". Для "доджа".
Через пять минут меня поймал еще один жучок - он продавал закрепленные на присосках качающиеся руки.
- На заднее стекло.
В это время кто-то остановился рядом. Спросил:
- Обивку никто не продает?
Я присмотрелся - это был довольно солидный человек средних лет в штормовой куртке.
- Вам что нужно, только обивка? - спросил я. - А то есть дефицит.
- Ну, - солидный пожал плечами, - я бы взял. А как посмотреть?
- Я бываю как обычно. Утром, с полдесятого. На Нарвском шоссе. У указателя.
- Указателей-то много.
- Если захотите - найдете.
- Что-то непонятно. - Человек в штормовке пожал плечами и отошел.
К середине дня я мог, если бы захотел, купить карбюратор, несколько крыльев от "Жигулей", коробку передач "Москвича", передний мост от "Волги", двери всех видов, импортную обивку, совершенно новое лобовое стекло, никелевые ручки, наружные зеркала. К этому времени я нашел около десяти желающих приобрести дефицит, сообщив им, что готов ждать их у указателя на Нарвском шоссе.
Утром, в половине десятого, взяв с собой радиотелефон и термос с кофе, я уже ждал в своей машине на обочине у знакомого синего знака "Ранаконатэе - 700 м". Мимо меня то и дело проходили автобусы, легковые и грузовые машины. Но ни одна из них не остановилась.
Да, я понимал по крайней мере часть замысла Валентиныча. Но, честно говоря, с самого начала сомневался, даст ли этот опыт результаты. Хотя готов был признать, что, в общем, сама идея придумана шефом неплохо. Правда, в ней, на мой взгляд, было два изъяна. Первый - то, что я понимал ее пока не до конца. Но с этим я мирился. Второй был более существенным. Мысль, что Пахан выманивал хозяина серых "Жигулей" на седьмой километр (чтобы потом уехать на этой машине) дефицитными запчастями, была хороша при одном условии - если принять за основу, что этот водитель не "расколется", когда мы его поймаем. Вряд ли Пахан был столь наивен, чтобы верить в это.
В размышлениях на эту тему я прождал на обочине полтора часа. Потом добавил от себя, на свой страх и риск, еще четверть часа - на всякий случай. Но дефицит, кажется, никому не был нужен.
Мы с Антом заглянули в приемную - и Галя сразу же выразительно показала глазами на дверь. На нашем языке это означало: шеф ждет вас обоих, и срочно.
- Что-нибудь случилось? - сказал Ант.
- Существенного ничего. - Галя заправила лист в машинку. - Посетитель от него минут десять вышел. Если это событие, то считайте - случилось. - Галя взглянула на дубликат пропуска. - Некий Галченков.
Ант посмотрел на меня. Кажется, он собирался свистнуть. Может быть, он бы и свистнул, но ему помешала вспыхнувшая лампочка.
- Вас, ребята.
Мы вошли в кабинет. Шеф показал на стулья, не отрываясь от бумаг, которые он перебирал, шевеля при этом губами. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это все те же бесчисленные накладные продбазы № 18, когда-то проходившие через склад Горбачева.
- Ну что? - Сторожев отложил накладные. - Володя? Есть какие-нибудь новости? Как толкучка?
- Хожу, Сергей Валентиныч. Как на работу.
- Прекрасно. А у тебя, Ант? Что скажешь насчет Галченкова?
Ант еле заметно покосился в мою сторону.
- Ничего особенного, Сергей Валентиныч. Алкаш он, этот Галченков. Законченный. И вся картина. Думаю, ни с кем, по крайней мере всерьез, он не связан. Так или иначе - ничего пока нет.
- И не будет. - Сторожев вздохнул. - Этот алкаш сегодня утром пришел сам. Не знаю - или почувствовал что-то, или просто не выдержал. Так или иначе, он признался, что Пахан, который назвался ему Колей, - Галченков опознал фото, - за день до ограбления подошел к нему и попросил одолжить фургон на сутки. За это Пахан тут же выложил Галченкову двести рублей. Естественно, с того дня Галченков Пахана не видел.
Так. Пахан здесь тоже не допустил ошибки. Не пожалел двухсот рублей, лишь бы пропавший фургон не начали сразу же искать.
- Все четко, - сказал Ант. - Двести рублей за тишину.