- Ничего страшного. Ахмед узнал, что новая итальянская нефтяная компания очень заинтересована в возможности изменить политический режим в Мосуле и Киркуке. Это может привести к пересмотру половины существующих концессий на добычу нефти и выдаче новых с семьюдесятью пятью процентами заемного капитала. Одна итальянская компания уже заключила подобные сделки в Иране. Теперь и другие нефтяные страны хотят того же. Американским и британским нефтяным компаниям нужна стабильность в Ираке, но если там начнутся перемены, итальянский консорциум может стать первым. Поэтому они тоже хотят знать про "Даг": каковы шансы и кто те новые лидеры, с которыми им придется вести дело.
- Судя по тому, что Скурлети уже здесь, полковник Арбиль известил консорциум о возможной сделке.
- Да, они в курсе.
- Так, значит, на рынке два покупателя. А кто те люди, которые убили вашего друга? Если они умеют читать, я полагаю, они тоже примчатся сюда.
Люсия насупилась:
- Конечно. "Даг" явно скомпрометирован, но они еще могут попытаться спасти себя и свою организацию. Для этого им надо уничтожить документы. Поэтому мне надо действовать с оглядкой. Сначала я думала выйти на контакт с генералом Фариси через иракское посольство в Париже, однако я знаю, Ахмед счел бы такой план слишком рискованным. Багдад много раз его обманывал, может обмануть снова. Вы понимаете? Мне страшновато, но надо стараться действовать осмотрительно.
- Да, я понял.
И я действительно понял. Она, конечно, боится, однако головы не теряет. Теперь она ищет способ вывести свой капитал из вложений в полковника Арбиля. Прежде я был ею очарован. В тот момент я еще не полюбил ее, но уже начал испытывать к ней уважение.
- Нам обоим надо быть осторожными, - добавила она. - Если, конечно, вы согласитесь мне помочь.
- Ладно. Хотя должен вас предупредить, что я невротик и трус.
Она засмеялась:
- Вы послали своего босса ко всем чертям.
- Я очень храбр на бумаге.
- А вы забавный. - Она посмотрела на меня оценивающе. - Кажется, вы мне нравитесь.
- Вы еще измените свое мнение. Мы не обсудили мой гонорар.
- Ах, это… - Люсия на минуту задумалась, потом, похоже, приняла отчаянное решение. - Вы же сами видите, от вас требуется только поговорить с покупателями по телефону. Думаю, пять процентов будет справедливой платой.
- Вряд ли.
- Двадцать пять тысяч новых франков! - сказала она обиженно. - Целое состояние!
- За несколько телефонных разговоров - возможно. Но не за то, что придется делать мне. Надо будет предоставить образцы документов, значит, потребуются две встречи. Затем - передать оставшиеся бумаги и получить взамен наличные. Еще две встречи. Всего четыре. У Комитета будет четыре возможности меня убить.
Она отмахнулась:
- Не преувеличивайте. Я же говорила, что надо соблюдать осторожность. Если вы будете осторожны, как им станет известно о встречах?
- На их месте я бы знал, что делать.
- Что?
- Ждать, пока приедут покупатели, и затем проследить, с кем они выйдут на контакт.
- А как они узнают покупателей?
- Ну, Скурлети, может, они и не узнают, но про бригадного генерала Фариси им наверняка известно. Думаю, договариваясь о встречах, надо быть не только осторожными, но также умными и хитрыми. И даже в этом случае опасность для обеих сторон очень велика. Я не виню вас, что вы отвели мне роль посредника, - заключил я дружеским тоном, - но, боюсь, вам придется оплатить мои услуги как полагается.
Люсия отхлебнула портвейна.
- И сколько, по-вашему, вам полагается?
- Тридцать тысяч долларов.
Она потрясенно уставилась на меня:
- Тридцать тысяч… сто пятьдесят тысяч франков!
- Да, что-то около того. Если вам нужна моя помощь, она будет стоить ровно столько.
Люсия быстро поднялась на ноги.
- Вы просто сумасшедший.
- Я был бы сумасшедшим, если согласился бы на меньшее. Возможно, я все равно сумасшедший, но за такую сумму я готов рисковать. Все или ничего.
- Я заплачу вам пятьдесят тысяч франков.
- Звоните в "Пари матч".
- Семьдесят пять тысяч.
- Сто пятьдесят тысяч, или я отказываюсь.
- Мерзавец!
Она продолжала выкрикивать оскорбления. Я терпеливо ждал. Когда она начала выдыхаться, я заговорил снова:
- Люсия, мне нужно сто пятьдесят тысяч. Мне нет смысла рисковать жизнью за меньшую сумму. Но обещаю вам, я постараюсь вытянуть из них все возможное. Вы по-прежнему получите свои полмиллиона чистыми. Если нам повезет и мы сумеем столкнуть иракцев с турками, то, может быть, и больше.
- Вы хуже Патрика.
- По вашим словам, он бы оставил вам лишь чаевые.
- Все вы одинаковы.
- Ерунда.
Она устало уронила руки и снова села.
- Вы шантажист.
- Санже тоже так говорил. Тем не менее я ему помог.
- Для чего журналисту капитал?
- Для того же, для чего и вам, - хочу начать с чистого листа. Необходимую сумму высчитал для меня Санже.
Люсия глубоко вздохнула:
- Ну хорошо.
- Вы согласны? Сто пятьдесят тысяч?
- Да, да, согласна. Расскажите мне про Скурлети.
Я рассказал.
Она хотела знать все подробности. Ее позабавило, как Скурлети проводил меня до поезда. На нее произвела впечатление его готовность платить за услуги.
- Ему дали карт-бланш, - одобрительно прокомментировала Люсия.
- В том, что касается расходов, возможно, - кивнул я. - Но сколько вы планируете из него вытянуть?
- Я запрошу двести тысяч франков и рассчитываю, что получу по меньшей мере половину. Надо будет сказать ему, что есть и другие заинтересованные стороны.
- Он не удовлетворится копиями. Вы не сможете продать документы два раза.
- Это не копии. Они написаны рукой Ахмеда.
- А как мы свяжемся с бригадным генералом Фариси? Мы ведь даже не уверены, что в Ниццу пошлют именно его.
- Пошлют его, точно. И Ахмед говорил, что он не дурак. Я уверена, он догадается, как нам помочь.
- Как?
- В Цюрихе я должна была с ним встретиться в отеле "Швейзерхоф". Здесь нет такого отеля, зато есть несколько со швейцарскими названиями: "Гельвеция", "Суисс", "Франк-Цюрих" и другие. Думаю, он остановится в одном из них. Вам надо только позвонить туда и узнать. Это просто.
- Да, несложно.
Я рассказал ей о моих сегодняшних приключениях.
Она пришла в восторг.
- Видите! Мы легко его найдем.
- Найти меня им будет еще проще. К понедельнику мои фотографии появятся во всех газетах. Мне надо убраться из гостиницы до завтрашнего вечера.
- Куда вы пойдете?
- Я надеялся услышать предложения от вас.
Люсия на минуту задумалась.
- Здесь есть свободная комната, - сказала она наконец, - но по утрам приходит уборщица. Она удивится, что сразу после пластической операции я завела любовника.
- А как насчет того дома в Больё, куда вы привезли меня для интервью? У вас есть от него ключ?
- Да. Только будьте очень осторожны. Дом считается пустым, а в соседних домах живут люди.
- А еда там есть?
- Адель оставила пару банок супа на случай, если мне придется срочно переехать. Вы можете купить еды сегодня, пока магазины еще открыты. Нет постельного белья, но я одолжу вам пару простыней. И дам ключ от гаража, чтобы вы загнали туда машину.
- Не надо. Я должен избавиться от машины до понедельника. Если мой портрет напечатают в газетах, в прокатной фирме меня могут вспомнить. Они начнут беспокоиться о своей машине и сообщат в полицию. Боюсь, вам придется меня отвезти.
- Когда стемнеет.
- Чем позже, тем лучше. Я не горю желанием сам готовить еду. - Я встал. - Думаю, пора звонить Скурлети.
- Ах да. Телефон вон там.
Она слушала по параллельному аппарату в спальне, пока я звонил.
- Месье Скурлети? Это Матис из Марселя.
- Вы были в Сете?
- Да, все эти дома пусты.
- Все? Вы уверены?
- Абсолютно. Там никого не может быть.
- Почему?
- Их сейчас перестраивают.
- Все три?
- Все три. Они сейчас нежилые.
Последовала пауза.
- Очень хорошо, - сказал он наконец. - Увидимся в понедельник в муниципалитете.
- Я могу задержаться, но если вас там не застану, приду к вам в отель. До встречи.
Я повесил трубку.
Люсия вернулась из спальни. На ее лице играла улыбка.
- Какой акцент!.. Думаю, он говорит и читает по-арабски. За это его и выбрали. - Она посмотрела на часы. - Поспешите, а то магазины закроются и вы не успеете купить продукты.
Когда мы шли через дом к двери, я сказал:
- Мы так и не обсудили еще одну важную вещь. Что будет после?
- После?
- Предположим, Скурлети согласится заплатить, и бригадный генерал Фариси приедет и тоже согласится заплатить, и нам каким-то чудом повезет остаться в живых…
Она резко оборвала меня:
- Не надо так шутить.
- Я вовсе не шучу. Ну хорошо, пусть нам не грозит никакая опасность. Допустим, все прошло по плану, мы получили деньги - что дальше? Вы и потом будете прятаться?
- До тех пор, пока люди "Дага" не узнают, что документы уже в Багдаде, а они узнают довольно быстро. После этого они потеряют ко мне интерес.
- В отличие от полиции.
Люсия махнула рукой:
- Потом я позволю полиции себя найти. Скажу им то, что сказала вам для журнала. У меня будет адвокат, который отдаст им оставшиеся бумаги. Глупая истеричная женщина… Они ничего не смогут мне предъявить.
- Зато они много чего предъявят мне, - напомнил я. - Отказ сообщить сведения о лице, разыскиваемом полицией, можно толковать как преступление.
- Да. - Люсия на минуту задумалась, потом ее лицо посветлело. - Ну конечно! Вы отведете меня в полицию. Вы будете тем человеком, который убедит меня сдаться. И вы отдадите им бумаги Ахмеда.
- Но при этом ни словом не обмолвлюсь о продаже документов "Дага".
- Разумеется. Им это может не понравиться.
- Вы понимаете, что без этих документов у полиции нет шансов разыскать людей, которые пытали и убили вашего друга?
Она пожала плечами:
- У них и с документами нет шансов. И Ахмед бы не обиделся. Даже если их посадят, его уже не вернуть. Ему было действительно важно, чтобы документы попали тем, кому предназначались. И чтобы я получила деньги.
- Ясно.
Ей показалось, что она заметила саркастическую нотку. Губы ее сжались.
- Я долго оплакивала Ахмеда, - сказала Люсия тихо, - но теперь это в прошлом, и я не буду притворяться, особенно перед вами. Поскольку мы с вами оба заинтересованы в успехе, обойдемся без лицемерия и притворства. Я сказала, что вы мне нравитесь, только не надевайте высокий воротник.
Она хотела сказать, не становитесь самодовольным ханжой.
Я улыбнулся.
- Прошу прощения. Больше не повторится.
- Отлично. Во сколько вас ждать завтра?
- Примерно в это время. Я перенесу чемоданы и запасы еды в вашу машину. Потом поеду и сдам "рено" в прокатную контору. А когда стемнеет, вы заберете меня из Ниццы.
Она согласилась.
Я надел шляпу и вышел. Мне не надо было беспокоиться, что я случайно столкнусь в Каннах со Скурлети, поэтому я поехал в Ниццу по прямой. На улице Гамбетта есть большой продуктовый магазин. Я купил яиц, несколько банок сардин в масле, консервированных овощей и фруктов, несколько палок колбасы, выбирая наименее скоропортящиеся, и пару бутылок вина. Пришлось сделать два захода, чтобы сложить все в машину. Оттуда я поехал на стоянку рядом с вокзалом и оставил машину там. В воздухе висела морось, и я отправился в гостиницу, чтобы взять пальто.
По дороге я размышлял, что надо бы запастись книгами и купить маленький радиоприемник на случай, если придется проторчать в одиночестве в доме в Больё несколько дней. Входя во вращающуюся дверь гостиницы, я как раз мысленно добавлял к своему списку покупок на следующий час несколько пачек сигарет.
Я увидел Боба Парсонса прежде, чем он меня. Боб стоял у столика дежурного и показывал ему мою фотографию. На звук открывающейся двери дежурный автоматически поднял глаза. В первую секунду он не узнал меня из-за шляпы, но лишь в первую секунду. У него вырвалось восклицание, и Боб обернулся. Я поспешно вышел обратно. Боб Парсонс закричал мне вслед:
- Пит! Пит, болван! Подожди минутку!
Раздался скрежет тормозов и визг шин, когда я бросился на другую сторону улицы перед движущейся машиной. Водитель чертыхнулся. Я слышал, как Боб Парсонс выкрикивает мое имя. Я не оглядывался. Я бежал.
II
К счастью, морось превратилась в мелкий дождь. Если на улице сухо, бегущий привлекает внимание и может заинтересовать полицию; под дождем бегущий человек с поднятым воротником не требует объяснений. Я бежал, пока хватило сил.
В конце улицы Россини есть большое кафе. Я зашел туда, позвонил Люсии и рассказал, что случилось. К счастью, я записал ее телефон на удостоверении для прессы, которое носил в нагрудном кармане.
Она не задавала глупых вопросов и не тратила времени на причитания.
- Где вы сейчас?
Я продиктовал ей адрес кафе и подождал, пока она его запишет. Потом сказал:
- Машина с едой на парковке рядом с отелем. Я не хочу идти туда пешком. Думаю, лучше подождать до темноты, а потом вы заберете меня отсюда и отвезете на парковку. Как только я смогу избавиться от прокатной машины, можно будет переезжать в Больё.
- А как быть с одеждой?
- У меня есть еще насколько часов, чтобы купить самое необходимое.
- Отлично. Но я не могу зайти в кафе. Там слишком светло. Вам придется смотреть, не подъехала ли моя машина.
- "Ситроен"? Ладно. Примерно через час?
- Договорились.
Для начала я зашел в аптеку и обзавелся всем необходимым: бритвой, зубной щеткой и тому подобным. Хотел купить и снотворное, но без рецепта мне его не продали. Тогда я отправился в тот универсальный магазин, где покупал шляпу. Перед самым закрытием я успел взять несколько пар носков, белье, три нейлоновых сорочки, прорезиненный плащ и пластмассовый чемоданчик. На обратной дороге добавил к своей коллекции чудовищный радиоприемник с часами. Времени искать книжный магазин уже не было. Сигареты я купил в кафе, пока ждал Люсию.
К тому времени дождь уже хлестал вовсю, через стеклянные ширмы, закрывавшие террасу кафе, ничего не было видно. Я вышел и встал в дверном проеме офисного здания по соседству. Люсия опоздала на пару минут. Я бросил чемодан на заднее сиденье и сел рядом с ней.
- Где стоянка? Может, лучше оставить машину там? Я знаю продуктовый магазин, который торгует допоздна.
- Нет, я хочу вернуть машину владельцу. Она взята на имя Матис, и Боб Парсонс знает, что это я. Если машина будет считаться в угоне, возникнут проблемы с полицией. Я бы оттянул этот момент, насколько возможно.
- Да, разумно.
Я объяснил ей, как проехать на стоянку. Люсия высадила меня у входа. Я вывез "рено"; она последовала за мной. Немного не доезжая до прокатной конторы, я остановился и перегрузил картонные коробки с продуктами в "ситроен". Люсия ждала, пока я вернул машину и получил назад залог. Через несколько минут мы уже неслись по Муайен-Корниш на восток.
Разговор не клеился. Я спросил ее, подключен ли в Больё телефон, и она ответила, что да. Очевидно, Адель Санже всегда оставляла свои дома готовыми для вселения, считая, что так практичней. Люсия захватила с собой постельное белье и полотенца, а также немного хлеба. Как только она открыла дверь, я стал переносить вещи. Из-за дождя, темноты и ступеней дело двигалось не быстро. К тому времени как все было закончено, Люсия успела разжечь камин.
Я не смог скрыть своего удивления. Она подняла брови.
- Вы думали, я брошу вас в этом беспорядке и сразу уеду в Канны?
Именно этого я и ждал.
- Я боялся, что кто-то заметит машину возле дома.
- Да кто ее увидит в темноте?.. Теперь давайте посмотрим, где вы будете спать. Адель говорила, что наверху есть большая спальня. Окна с этой стороны соседям не видны, поэтому с задернутыми шторами можно спокойно включать свет. Но лучше бы, конечно, сначала убедиться, что там есть шторы. Эх, надо было взять фонарик.
Я достал спички, и мы поднялись наверх. Я стоял в дверном проеме, прикрывая зажженную спичку рукой, пока Люсия задергивала занавески. Затем она включила свет, и мы увидели большую двуспальную кровать, обитую желтым в белую полоску кретоном. Узкая дверь с полукруглым проемом вела в ванную. Люсия оценивающе огляделась. В углу стоял сосновый платяной шкаф. Она подошла к нему и принялась доставать одеяла и подушки.
- Неплохо, - прокомментировала Люсия. - Адель сдает жилье дорого, но оно стоит своих денег.
- Я полагаю, жильцы не появятся?
- Еще месяц по крайней мере. Некоторые из ее домов заняты круглый год, но большинство только в сезон, с мая по сентябрь. Вам тут будет удобно?
- Вполне.
- Вообще-то здесь прохладно, но можно принести снизу электрический обогреватель, чтобы просушить одеяла. А мы пока чего-нибудь выпьем. Полагаю, не откажетесь? Постель застелим позже.
Я никак не ожидал увидеть Люсию такой домашней. Весь ее облик, манера двигаться неуловимо изменились. За пять минут она разобралась с незнакомыми кухонными приборами и почувствовала себя как дома. Немного поохав над моими продуктовыми закупками - я забыл купить масло, поэтому омлет исключался, - она лихо соорудила какое-то вкусное блюдо из яиц, томатной пасты и мелко порезанных ломтиков чесночной колбасы. У нас был хлеб и к нему бутылка красного вина на низеньком журнальном столике у камина.
Я думал, Люсия захочет обсудить планы на ближайшую неделю, но я ошибся. Планировать предоставлялось мне, а ее роль сводилась к снабжению, тактической поддержке и поддержанию моего морального духа. Кое-какие подробности моей личной жизни она выведала у Адели Санже, а теперь хотела узнать про моих друзей: чем занимаются, сколько им лет, состоят ли в браке, где живут, сколько зарабатывают, что говорят и что думают. Когда я упомянул имя своей хорошей знакомой, которая писала для модных журналов, Люсия явно навострила уши, и ее вопросы стали продуманными. "Это с ней он спит?" - явно размышляла она. А потом спросила почти напрямик.
- На следующей неделе вас, возможно, объявят в розыск. А как же ваши друзья? Они будут о вас волноваться?
- Думаю, да. Но тут уж ничего не поделаешь.
- А как же самые близкие?
- Вы имеете в виду мою любовницу?
- Вы мне о ней не рассказывали.
- Потому что ее не существует.
- Неужели у вас никого нет? - Недоверие в голосе Люсии должно было мне польстить, если бы я не раздумывал, как поскорее перевести разговор на другую тему.
- Прямо сейчас - нет.
- По собственному желанию?
- Отчасти.
Ее брови недоверчиво поднялись.
- А, понимаю, вы из тех, кому трудно угодить. - Люсия улыбнулась. - Расскажите мне про последнюю. Какой она была?
Я отхлебнул вина.
- Я уже почти забыл. Доктор в больнице сказал, что через какое-то время я совсем забуду.
Ее улыбка погасла.
- Что случилось? Она умерла?
- Насколько мне известно, нет. В той больнице пациентом был я.