* * *
Вайганг принимал заместителя шефа местного гестапо штурмбанфюрера СС Густава Эрлера. Они прохаживались по дорожкам сада, в глубине которого стояла трехэтажная вилла.
Группенфюрер любил цветы. Клумбы подходили вплотную к асфальтовой площадке перед домом, где стояли автомобили, цветники тянулись вдоль аллей, а на открытых для солнца местах, всюду, где было хотя бы несколько метров свободной земли, росли кусты роз, огромные махровые георгины, разноцветные астры.
Осень уже коснулась листьев деревьев, но хризантемы, георгины и астры еще цвели. Вайганг останавливался возле клумб, обрывал увядшие лепестки, любовался белыми хризантемами, редкостными почти черными цветами георгинов.
- Этот цветочек, - нежно погладил сказочное переплетение снежно-белых лепестков, - я вывел еще до войны. И зовется он "Балерина". Видите, действительно напоминает пачку балерины, не так ли?
Эрлер, сравнительно молодой еще человек, лет тридцати пяти, но полный и малоподвижный, еле успевал за группенфюрером. Он бы посадил на месте этих цветов картофель или репу - все-таки какая-то польза. Но поддакивал Вайгангу и громко высказывал свое восхищение.
- Я никогда в жизни не видел таких прелестных цветов, как у вас, группенфюрер. Даже на выставках.
- На выставках вы и не могли ничего увидеть, - пренебрежительно поморщился Вайганг. - Я могу пересчитать по пальцам всех настоящих цветоводов Германии.
- И ни один из них ничего не стоит по сравнению с вами, шеф. - Эрлер хорошо знал уязвимое место группенфюрера и бил в цель без промаха.
Действительно, Вайганг принял откровенное угодничество штурмбанфюрера за чистую монету - лицо его расплылось от удовольствия. В глубине души Вайганг считал свою политическую карьеру делом второстепенным, которое, к сожалению, забирает много времени и отвлекает от любимого занятия. Если бы не это, имя Вайганга наверняка стояло бы в ряду известных ботаников. И сейчас с его теоретическими работами и практическими достижениями в цветоводстве знакома вся Европа, более того, с ним считаются и к его мыслям прислушиваются даже прославленные голландские мастера. Но все это Вайганг считал лишь прелюдией к настоящей работе, он мечтал о последовательных экспериментах на научной основе, о совсем новых видах цветов, которыми он когда-нибудь удивит мир.
В нескольких метрах от аллеи, где остановился группенфюрер, тянулся к солнцу высокий красно-черный георгин. Красный цвет еле угадывался, лепестки только чуть-чуть отливали бордовым, - и это делало цветок мрачным и тяжелым, каким-то траурным. А группенфюрер любил его, пожалуй, больше всех - слышал, что такие экземпляры встречаются только в Луврском парке.
Группенфюрер стал проверять, хорошо ли разрыхлена земля вокруг цветка. Эрлер стоял рядом, стараясь скрыть одышку. Черт, группенфюрер старше его лет на двадцать пять и так легко передвигается. Взбрело же ему тащить Эрлера в сад, к этим пошлым хризантемам! В кабинете такие удобные кресла, к тому же у Вайганга так хорошо готовят кофе…
Вайганг поднял глаза на Эрлера и заметил, как тяжело он дышит. "Много ест и не двигается, - подумал. - Скоро совсем ожиреет". Впрочем, какое ему дело до жизни штурмбанфюрера. Главное, что Эрлер справляется со своими обязанностями и никогда не осмеливается действовать через голову своего начальства. А Вайганг считал, что беспрекословное подчинение начальству является лучшим качеством подчиненных, и не очень любил, когда они проявляли собственную инициативу.
- Садитесь, Эрлер, - кивнул на скамейку, стоявшую в нескольких шагах. - Вам не жарко? Можете расстегнуть воротник.
- Благодарю, все в порядке, - попробовал сберечь достоинство Эрлер, но с удовольствием опустился на низенькую садовую скамью Подумал немного и расстегнул воротник. Черт побери, осень, а такая жара…
Вайганг вскоре присоединился к нему. Коротко подстриженный, без шляпы, в простеньком домашнем костюме, он выглядел менее импозантно, чем Эрлер, - в мундире с Железным крестом, в блестящих сапогах, и лишь привычный глаз отличил бы начальника от подчиненного. Группенфюрер сидел, свободно откинувшись на спинку скамейки и вытянув ноги. Вся же дородная фигура Эрлера выражала ожидание и готовность в любую минуту вскочить и вытянуться по стойке "смирно›х.
- Я удовлетворен теми мерами, которые вы приняли для усиления охраны подземного завода, - начал группенфюрер. - Система пропусков, многоступенчатые контрольные посты исключают проникновение кого бы то ни было на территорию объекта. Единственно уязвимое место - железная дорога. Имею в виду эшелоны с углем и цистерны для вывоза готовой продукции. Зарывшись в уголь, можно попасть на склад.
- Мы предусмотрели это, группенфюрер, - возразил Эрлер. - Эшелоны на территории складов немедленно окружаются и разгружают их под наблюдением охраны. После этого уголь по системе транспортеров подается сразу под землю.
- А железнодорожная прислуга? - прищурился Вайганг. - Меня волнуют листовки, которые появляются в рабочем поселке. Значит, там действуют коммунисты. Не исключено, что они попытаются попасть на объект.
- Предусмотрено и это, мой группенфюрер. Перед подачей эшелонов на территорию объекта мы полностью заменяем прислугу паровоза - ее место занимают наши люди. Но мы учтем ваши замечания и усилим охрану завода.
- Вы на лету схватываете мои мысли, Эрлер, - с удовольствием произнес Вайганг. - А что вы можете сказать по поводу листовок? Они появляются у вас под носом, а вы спокойно наблюдаете за вражескими акциями.
Группенфюрер говорил спокойно, казалось бы, даже равнодушно, но в его словах можно было уловить скрытую угрозу. Эрлер почувствовал ее, - лицо его покрылось капельками пота.
- Наши агенты, - поспешил заверить, - делают все возможное, чтобы напасть на след коммунистической организации в поселке. Но там, если такая организация существует, опытные конспираторы. Правда, я склонен думать, что организации нет, просто два-три человека изготовляют листовки.
- Меня поражает ваша нерадивость, - поморщился Вайганг. - Следствием ее, явилось убийство агента.
"Боже, - ужаснулся Эрлер, - он и об этом знает…"
- Я не докладывал вам, - попытался выкрутиться он, - потому что уверен: это несчастный случай. Был очень густой туман и…
- Оставьте, - Вайганг досадливо отмахнулся. - Вы прозевали своего агента и прозевали тогда, когда он начал нащупывать нити, которые вели к организации. Коммунисты раскусили его и немедленно убрали.
- К сожалению, - продолжал оправдываться штурмбанфюрер, - сообщение о смерти Рапке пришло слишком поздно, и наши люди прибыли на место происшествия, когда там не осталось никаких следов.
- Это не оправдание, - сказал Вайганг, - а лишнее обвинение против вас. Я должен отметить вашу, штурмбанфюрер, недостаточную энергию и оперативность в борьбе с врагами рейха. До сих пор я закрывал на это глаза, учитывая ваши прошлые заслуги. Но в дальнейшем не потерплю, чтобы рядом с нами действовала шайка политических преступников.
- Мы принимаем меры, мой группенфюрер. - Эрлер произнес эти слова как можно бодрее. - И я уверен, что в ближайшее время положим конец деятельности коммунистических агитаторов. Мы направили в поселок лучших сотрудников. Возглавляет группу гауптшарфюрер СС Эмиль Мауке.
- Я слышал эту фамилию. Он отличился в Польше в борьбе с партизанами?
- Так точно! Мауке - перспективный работник, и мы поручаем ему наиболее запутанные дела.
Вайганг утомленно махнул рукой.
- Меня не касается, кто там у вас будет работать. За поселок вы отвечаете персонально. Даю вам месяц срока, штурмбанфюрер. Через месяц вы либо рапортуете о ликвидации подпольщиков, либо, - снова взмахнул рукой, - сами понимаете…
- Надеюсь рапортовать раньше! - Эрлер старался держаться уверенно, хотя сердце екнуло. Знал - Вайганг не бросается словами, а перспектива фронта не привлекала штурмбанфюрера.
Вайганг лениво поднялся. Эрлер до удивления легко вытянулся перед ним.
- Не смею вас больше задерживать, - подал руку Вайганг. - У вас, наверное, много дел…
- Ни минуты свободного времени, - пожаловался штурмбанфюрер. Отступил на шаг, поднял руку в нацистском приветствии. Шел по аллее, стараясь прямо держать свое полное тело. Только за поворотом позволил себе достать платок и вытереть вспотевший лоб. Вот черт, работы, действительно, много, но он договорился с друзьями пообедать в ресторане "Гамбург".
Шофер, увидев Эрлера, завел мотор. Штурмбанфюрер удобно откинулся на заднем сиденье. Что делать? Разговор с группенфюрером напугал его, но зато в "Гамбурге" готовят чудесные котлеты…
Эрлер проглотил голодную слюну.
- В город! - приказал шоферу.
* * *
Карл Кремер отпустил такси и последний квартал прошел пешком. Издалека еще увидел высокую фигуру Рехана. Руди маячил у входа в парк, нетерпеливо поглядывая на прохожих. Карл помахал ему зажатыми в руке перчатками, указал на ресторан. Руди перебежал улицу и, не здороваясь, направился к зеркальным дверям.
- Я был лучшего мнения о вашей учтивости, герр Рехан, - усмехнулся Кремер.
Руди зло блеснул глазами, огрызнулся:
- В свое время я тоже считал вас порядочным человеком.
- Однако взаимная антипатия не должна мешать делам. Это - первая заповедь деловых людей.
Рехан ничего не ответил, с силой толкнул дверь.
Они заняли столик в углу большого зала. Ресторан был пуст, и Кремер не боялся, что их разговор кто-нибудь подслушает.
Заказывая обед, искоса поглядывал на Рехана. Тот сидел насупившись. Очевидно, поза Руди понравилась Карлу, и он, удовлетворенно причмокнув губами, заказал бутылку шампанского. Когда официант отошел, наклонился к Рехану.
- Не очень-то вы обрадовались, увидев меня, - оказал спокойно. - Я предвидел это, но, к сожалению, не мог отказать себе в удовольствии пообедать в вашем обществе.
Рехан посмотрел Карлу в глаза тяжелым взглядом, процедил сквозь зубы:
- Оставьте, Кремер! Лучше скажите, что вам нужно? Но должен предупредить: я не пошевелю и пальцем, чтобы помочь вам.
- Не нужно так категорично, Руди. Мне почему-то кажется, что мы договоримся…
Карл заметил, как дрожат пальцы Рехана. Значит, боится. Кремер догадывался, что Руди испугается. Больше того, он твердо знал, что Руди смертельно ненавидит его. И все же был спокоен. Боясь и ненавидя, Рехан будет цепляться за него, ибо слишком ценит свою жизнь и благополучие, чтобы поставить их под угрозу.
"Да, генерал Роговцев прав, Рехан у нас в руках. Он сам попался в сети. Слава богу, что тогда, два года назад, все получилось именно так, хотя мне и пришлось пережить несколько минут, от которых седеют", - подумал Кирилюк.
Части Советской Армии подходили тогда к Львову. Кирилюк узнал, что в особняке губернатора состоится совещание генералитета, и решил попытать счастья - авось да удастся кое-что выведать.
…Петро поднялся по широкой лестнице большого губернаторского особняка на второй этаж, где находилась гостиная фрау Ирмы. Он уже стал "чиновником по особым поручениям" при супруге губернатора. За последнее время он выполнил несколько деликатных ее просьб и стал пользоваться безграничным доверием у губернаторской четы, завоевав положение одного из ближайших друзей их дома.
Фрау Ирма, увидев его, искренне обрадовалась.
- Милый Карл, сам бог послал вас! - воскликнула она. - Сегодня я просто не смогла бы без вас обойтись!
- Приказывайте, я в полном вашем распоряжении. - Петро почтительно склонил голову.
- К нам приедут высокие гости. Прибудет сам командующий и несколько генералов. Вы должны помочь мне встретить их как следует.
- Как всегда, рад выполнить ваше поручение. Хотя… в последнее время вера в наших генералов у меня несколько пошатнулась.
- Не говорите так, - возразила фрау Ирма, - мне рассказывали о наших укреплениях - они такие мощные, что русским одолеть их не удастся.
- Мы слышали это уже не раз, - не сдавался Петро. - Складывается впечатление, что наши генералы разучились воевать.
- Нет, нет! Вы не правы! - встревожилась губернаторша. - Я верю в гений нашего командующего! Вот увидите, он скоро восстановит положение на фронте.
- Мне понравился этот город и покидать его не хотелось бы. - Петро произнес это вполне искренно. Он на самом деле привык к Львову, полюбил его. - Смею надеяться, вы меня предупредите заранее, если?…
- От вас, милый друг, у нас секретов нет.
Петро был рад оказаться помощником фрау Ирмы - это позволяло ему присутствовать на вечере. Во время ужина у генералов, конечно, развяжутся языки.
Спускаясь по лестнице, Петро встретил адъютанта губернатора Рудольфа Рехана.
- Здравствуйте, Руди! - подмигнул ему. - У вас такой вид, словно зубы ноют.
- Стою на краю финансовой пропасти, - признался адъютант. - А тут понадобилась некая сумма…
- Финансовая пропасть - самая глубокая пропасть, - посочувствовал Петро. - В нее можно падать всю жизнь. У меня с собой двести марок. Хватит?…
- Вполне! Большое спасибо! Но я вам и так должен.
Карл Кремер от имени своей фирмы охотно ссужал адъютанта губернатора деньгами, вовсе не рассчитывая, что тот их вернет. Долговязый, рыжий и угловатый оберштурмфюрер СС был по уши влюблен в какую-то девицу, живущую в Дрездене, и тратил на нее значительные суммы. Петро знал от Руди, что они решили обвенчаться, когда Рехан приобретет приличный дом в каком-нибудь небольшом городке и получит адвокатскую практику. На пути к их счастью непоколебимо стоял старик Рехан. Он поклялся: пока жив, не давать сыну ни пфеннига, а умирать он пока не собирается.
- Вы не хотите приобрести что-либо для своей девушки? - спросил Петро, отметив про себя ту радость, с которой Рехан прячет полученные деньги.
- Если разрешите, потом, господин Кремер. Очень, очень вам благодарен, но сейчас…
- Можете не делать таинственного лица - я в курсе всего. Я имею от фрау Ирмы столько поручений в связи с этим, что помоги бог поспеть. До встречи вечером. - Петро кивнул Рехану.
Гости собрались перед ужином в кабинете, двери которого выходили в гостиную. У плотно прикрытых дверей стоял коренастый, мрачного вида лейтенант - командующий, надо полагать, проводил секретное совещание. По гостиной, позевывая, прохаживался Руди и с опаской поглядывал на лейтенанта. Петро видел, что адъютант побаивается этого угрюмого офицера.
- Этот - из личной охраны самого… - многозначительно шепнул Рехан, подойдя к Петру.
- Кого? - сделав вид, что ничего не понимает, спросил Петро.
- Самого командующего! - поднял значительно палец Руди.
- А-а… Что-то вроде этого фрау Ирма говорила… Значит, происходит нечто важное…
- Секретное совещание генералитета!.. - гордясь своей осведомленностью, ответил Рехан. - Подступиться к городу русским ни за что на удастся. Позиции укреплены так, что попытка штурма любыми силами обречена на провал… Живая сила противника будет здесь перемолота, и мы перейдем в контрнаступление. Красных отбросим до самого Днепра…
Руди явно передавал то, что слышал от кого-то из высокопоставленных гостей. Впрочем, и без него было ясно, что за дверью кабинета обсуждаются какие-то весьма важные дела. Надо, надо узнать, какие именно? Стараясь не обратить на себя внимания лейтенанта, Петро отошел в угол гостиной и сел так, чтобы видеть двери кабинета. Рехан опустился в кресло напротив.
- Вы, Руди, меня успокоили. - Петро решил вытянуть хотя бы из Рехана все, что тот знал. - Вы вполне уверены, что большевикам не удастся прорвать наш фронт?
- Конечно, нет! Ни за что! - подтвердил адъютант. - Город защищен системой таких укреплений, что атаковать их в лоб равносильно самоубийству.
Итак, фрау Ирма и Рехан информированы из одного источника. Что же конкретно известно Руди?
Петро вынул портсигар, угостил Рехана сигаретой и продолжил разговор. Но Руди ничего определенного не говорил. Петро вскоре убедился, что ничего существенного тот не знает. Ему надоели пустые разглагольствования Рехана, и он с откровенной радостью поднялся навстречу вошедшей в зал фрау Ирме.
Супруга губернатора была в темном, плотно облегавшем ее полную фигуру, шелковом платье. Опираясь на руку Петра, она прошла вдоль сервированного к ужину стола.
- Ну, вот, мой друг, кажется, все в порядке! Не хватает, к сожалению, устриц, а генерал, говорят, их любит.
- Генерал знает, что он не во Франции, мадам, - весело ответил Петро, - генерал должен нам простить…
- Надеюсь… Но мне не хочется, чтобы мой дом оказался не на высоте в глазах командующего.
- Вы могли бы принять и самого фюрера! - воскликнул Петро. - Я не знаю, кто сейчас способен в Германии приготовить ужин с таким вкусом!
- О-о, льстец! - погрозила пальцем фрау Ирма. - Мне так хотелось…
Петро так и не узнал, что хотелось супруге губернатора: двери кабинета в этот момент широко раскрылись, и фрау Ирма поплыла навстречу гостям.
Вайганг стал знакомить жену с генералами. Говоря хозяйка приличествующие случаю комплименты, гости направились к столу. В кабинете задержался небольшого роста генерал с колючими глазами. Он что-то говорил кряжистому оберсту, который складывал карты и бумаги в большую кожаную папку, почтительно склоняя голову в такт словам генерала.
"Командующий", - решил Петро, безуспешно стараясь уловить, что тот говорит. Оберст тщательно застегнул папку и вышел вслед за генералом. Петро не мог отвести глаза от большой коричневой папки. Как много таилось в ней, сколько тысяч и тысяч человеческих жизней зависело от спрятанных в ней бумаг!..
Супруга губернатора нежно улыбнулась генералу.
- Мне хочется верить, что вы скучать у нас не будете, - почти пропела она.
- О гостеприимстве вашего дома я слышал немало, - наклонил седую коротко подстриженную голову командующий, - так же как и об очаровательной хозяйке этого дома…
Фрау Ирма представила ему Петра. Генерал небрежно кивнул, подал хозяйке руку и повел ее к столу. Губернатор подозвал к себе оберста.
- Командующий остается ночевать у нас. Охрану можно разместить на первом этаже.
Петро весь обратился в слух.
- Документы положим в мой личный сейф, - предложил Вайганг.