Сингх усмехнулся:
- Пусть это не удивит вас, мистер Лайтинг. Таких попыток не было.
Роджерс сгреб подбородок в горсть и задумался, глядя на карту.
- Почему же не было попыток? - спросил он наконец.
- Мы не хотели тревожить красных. Пусть чувствуют себя безопасно в своей цитадели. Так лучше для дела.
- Разумно, - согласился Роджерс. И, подумав, добавил: - Даже слишком разумно.
- Что значит "слишком"? - спросил Сингх ворчливо.
- Это значит, что я не поверил бы в случайность такого факта. Вокруг все стреляют и во всех стреляют. А Маман стоит, никем не тронутый. Не насторожит ли это русских?
- Почему это должно их насторожить? - спросил Сингх недовольно. - Положение горы таково, что только глупец попытается ее штурмовать.
- Нас тоже относят к глупцам? - спросил Мертвоголовый.
- Вы меня не так поняли, джентльмены, - сказал Сингх примирительно. - В условиях, когда кабульская власть стоит твердо, взять гору еще можно, но удержать не хватит сил. Поэтому только глупец будет ставить перед собой задачу атаковать Маман.
- Логика в ваших словах есть, - согласился Роджерс. - Теперь объясните, что нам предстоит сделать?
- Овладеть горой. На некоторое время.
- Цель такой операции?
- У нее два аспекта. Военный - уничтожение склада боеприпасов на горе. Заметьте, не удержание Мамана, а только взрыв склада. Ущерб от этого трудно поддается учету. Войска в обширной зоне будут вынуждены сократить масштаб операций. Это позволит усилить натиск моджахедов на некоторых важных направлениях. Второй аспект - политический. Нам удастся показать всему миру, что Советы слабы, они не владеют положением в Афганистане, уязвимы.
- Каким образом о локальной операции и ее успехе узнают в мире? - спросил с сомнением Мертвоголовый. Сингх словно бы ожидал этого вопроса.
- Дело в том, джентльмены, что министерство иностранных дел Кабула готовит в намеченный нами район поездку для прессы. День операции подобран так, что поездку отложить не удастся. Пресса увидит все, что в другой раз ей бы не показали.
- Мне понятно, - сказал Мертвоголовый. - Смысл операции прост и убедителен.
Сингх открыл ящик стола и вынул из него пачку фотографий. Положил ее на карту. - Это портреты нашего красавца Мамана, коллеги. Можете рассмотреть их для начала.
Несколько минут, пока шло изучение снимков, в помещении стояла тишина. Наконец Сингх нарушил ее:
- Итак, джентльмены, нравится вам красотка? С какой стороны вы рискнули бы ее пощупать?.
Мертвоголовый, внимательно разглядывавший фотографии, сделанные в разное время и с разных ракурсов, собрал их и звучно шлепнул тяжелую пачку на стол.
- В принципе, мистер Сингх, - сказал он с раздражением, - брать такую горку с боем - все равно что штурмовать пирамиду Хеопса.
- Есть и другие мнения, но хотел бы знать, откуда лучше начать? Нам вас рекомендовали как специалистов. Больше того: крупных специалистов.
Роджерс сделал предостерегающее движение рукой, призывая Курта к молчанию. Тот понимающе кивнул.
- Взять гору можно, - сказал Роджерс. - Тут вы, мистер Сингх, правы. Потребуется всего лишь танковая бригада, и все произойдет в два часа.
Леблан улыбнулся.
- Возможен и другой вариант. Это вертолетный десант, - сказал он. - С крутой стороны горы. Там надежнее. Вы нас обеспечите вертолетами?
Сингх понимающе усмехнулся. Он выбрал из кипы фотографий, брошенных на стол Мертвоголовым, одну. Здесь Маман был изображен со лба.
- Мистер Дюпре, вы наиболее удачно указали слабое место красных. Да, джентльмены, именно здесь. - Сингх поднял снимок и указал пальцем на крутую каменную стену. - Это место - его называют партгах - красные не обороняют. Стена на них производит впечатление неприступности. Собственно, так и есть. Но гора хранит тайну. Несколько веков назад именно здесь, в самой крутой части горы, был пробит колодец. О нем знают всего несколько человек. То была большая тайна комендантов крепости. Она сохранена. Использование тайного хода позволит высадить десант в тылу русских. В самом слабом-их месте. У главных складов. И без всяких вертолетов.
Сингх торжествующе, как фокусник, проделавший ловкий трюк, оглядел наемников.
- Как воспользоваться преимуществами, это решать вам, джентльмены. И, думается, делать это придется на месте. В ваше полное подчинение на период операции будет передана бригада амера Шаха. Это очень сильная боевая единица. Очень сильная. Сложение ваших специальных знаний и навыков с ударными возможностями бригады должно обеспечить успех.
Сингх повернулся к Мертвоголовому и язвительно сказал: - Штурм пирамиды Хеопса, дорогой мистер Бергман, мы бы вам не предложили. У меня в штабе люди здравомыслящие. А с горой Маман вам все же предстоит попотеть.
- У вас есть постоянная связь с бригадой? - спросил Роджерс озабоченно.
- Да, мистер Лайтинг. Такая связь возможна.
- Тогда прошу вас, передайте приказ командиру, чтобы в элижайшее время, но не позже чем за два дня до начала операции, они сделали налет на гору. С самой сильной стороны обороны. Очень важно обозначить попытку штурма. Группа для налета - двадцать-тридцать человек. После усиленного обстрела обороны можно будет отойти.
- Мистер Лайтинг, - сказал Сингх, не пытаясь скрывать сомнений, - вы продумали этот приказ?
- Что вас смущает, сэр? - спросил Роджерс официальным тоном.
- Меня? Ровным счетом ничего. Но я имею указание координировать действия групп и хотел бы понять, что вы задумали.
- Я вас понимаю, - ответил Роджерс и улыбнулся примирительно. - Я понимаю, что мое решение не стандартно. Но именно оно позволит еще раз убедить русских, что подходы к горе с пологой стороны неприступны. Вот увидите, после налета они усилят там оборону. На всякий случай. И этим ограничатся. Именно такой должна быть реакция каждого умного, стандартно мыслящего военного. Вы не согласны?
Сингх пожал плечами.
- Я не стану навязывать вам, мистер Лайтинг, своего мнения. Если вы настаиваете, я передам амеру Шаху приказ сегодня же.
- Да, сэр, будьте добры. А мы пока углубимся в бумаги, которыми вы тут располагаете.
- Несколько минут, джентльмены. Прежде чем оставить вас, вынужден проинформировать о мерах безопасности, которые мы вам обеспечиваем.
- Мы всегда предусматриваем такие меры сами, - спокойно заметил Роджерс. - На месте они виднее.
- До места надо дойти, - произнес Сингх замогильным лосом. - А это сопряжено с трудностями.
- Что вы имеете в виду? - спросил Леблан.
- В последнее время, джентльмены, и об этом я вынужден предупредить вас открыто, в афганском движении обострились раздоры между крайними течениями. Конкуренция между отрядами разных командиров стала крайне велика. Есть случаи, когда группы европейцев, направляемые в страну с Запада, не возвращаются. Исчезают, если вам угодно…
- Час от часу не легче, - сказал Леблан. - И этой сволочи должны помогать!
- Ничего, парни, - бросил Роджерс успокаивающе. - Мы не новички в своем деле. Всюду, где работали, нас окружала одна и та же сволочь. Только цвет всегда разный.
- Мы со своей стороны тоже примем меры, - пообещал Сингх. - Операция важна для дела, и мы займемся ее обеспечением всерьез. Прошу взглянуть на карту. Да, сюда. На этом пути, который иногда именуют Великим шелковым путем, есть удобные горные проходы. Ими чаще всего и пользовались наши группы. Вполне понятно, что афганская армия и Советы взяли под контроль все тропы. Или стараются взять их под контроль. Выбирайте подходящее выражение сами. Оно в равной мере ответит действительности на пятьдесят процентов. А вот здесь, - палец с кривым, хищным ногтем ковырнул бумагу, - лежат менее удобные маршруты. Но переход по ним гарантирован более скрытный. Тем не менее именно здесь у нас пропала сперва одна посылка, потом другая. В первой шли очень опытные люди - Картрайт, Конвей, Шеврье. Во второй не менее опытные - Дюк Кэмпен, Альберт Траппер, Фил Уайт…
- Разве Дюк Кэмпен погиб здесь? - спросил Леблан, почувствовав противный холодок страха где-то у самого желудка.
- Вы его знали, мистер Дюпре?
- Да, как видите.
- Так вот, он погиб где-то здесь. - Палец Сингха обрисовал невидимый овал среди коричневой краски гор Хазраджада. - В зоне действий отряда Шаха.
- А я слыхал в Европе, что он умер от какой-то диковинной болезни.
Сингх засмеялся грубо и холодно:
- Он умер, джентльмены, и это главное. Он умер как солдат, а не обожравшийся устриц обыватель. Это для мужчины важнее самой смерти. Но, если вы помните, по контракту фирма не обязана сообщать, где и при каких обстоятельствах произошло печальное событие. Это вынуждает нас давать некоторым вещам свое толкование.
Леблан посмотрел на Роджерса. Тот опустил голову, подтверждая, что Сингх правильно трактует условия контракта.
- Что же вы мне не сказали, мистер Лайтинг? - спросил Леблан.
Роджерс усмехнулся:
- Можно подумать, что ты отказался бы от дела из-за такой безделицы. Оставим этот разговор, мистер Дюпре. Пусть полковник продолжит рассказ.
- Так вот, джентльмены. - Палец Сингха снова коснулся карты. - Обе группы пропали на участке, который я показываю. Мы провели серьезное расследование. Особенно подробно разбирался второй случай. Считалось, что его причиной могла стать неосторожность специалистов.
- И что? - спросил Леблан. - Доказать прямую причастность Шаха к инциденту не удалось. Трупы специалистов не были найдены. Но то, что их нет в живых, - факт. Нет никаких причин кому бы то ни было укрывать их, если не требовать выкупа. А его не требует никто.
- Хорошо, сэр, - заметил Роджерс, - детали тех случаев сейчас не нужны. Скажите лучше, какие выводы дало расследование?
- Думаю, джентльмены, и это ни к чему. Детали лишь запутают нас. Я просто доложу, какие меры будут приняты для обеспечения безопасности вашей группы.
Мертвоголовый лениво зевнул и отошел от стола к окну. Его такие мелочи в предстоящем деле мало волновали. Он привык никому ни в чем не доверять и был всегда готов к любым неожиданностям. А то, что здесь придется иметь дело с подонками, красная цена каждому из которых - одна пуля, Курт понял еще утром, когда они проезжали мимо маленького базара. Рвань в чалмах, толкавшаяся на небольшой площади военного городка, так называемые борцы за веру, выглядели сплошь отъявленными бандитами с большой дороги.
- В пути, джентльмены, вас будут сопровождать три моих человека, - продолжал Сингх. - Они связаны со своими группами сопротивления в этом районе и не раз имели дело с главарями. Мы предупредим лидеров, что любые эксцессы с вашей группой лишат доверия тех, в чьей зоне случится хотя бы незначительное происшествие.
- Значит, реклама нам обеспечена шумная, - заметил Леблан.
- Не беспокойтесь. Высокая секретность операции гарантирована полностью. Куда важнее, чтобы она прошла успешно.
- Мы об этом подумаем, - сказал вдруг Мертвоголовый и усмехнулся.
- Я надеюсь, - заметил Сингх серьезно. И они обменялись понимающими взглядами. - А теперь занимайтесь планированием. Я пошел…
6
Перед рассветом, раздевшись по пояс. Курков вышел на свежий воздух сделать зарядку. Огромный мир просыпался в трепетном ожидании света. Где-то далеко за горизонтом солнце приближалось к линии, разделявшей ночь и день, готовилось выйти из тени в торжественном блеске. По склонам гор, в лощинах еще жили глубокие черные сгустки, но день уже нарождался шорохом мышей, убегавших в норы от грядущего зноя, шелестом крыльев птиц, взлетавших с гнезд на добычу, и обещал быть по-обычному жарким, сухим, утомляющим.
Снизу от кишлака тянуло запашистым дымом. Жизнь там, как обычно, начиналась с азана - призыва к первой молитве. Гнусавым, отработанным на протяжность голосом его выкрикивал старый служка мечети - муэдзин. Взобравшись на плоскую крышу храмовой пристройки, он заводил свою песнь с точностью раннего петуха.
В деревенской кузнице начал тренькать по железкам веселый молоток. Это кузнец - ахангар - принялся за свое дело.
И только потом, вдогонку за людьми, встало солнце. Прорвавшись сквозь могучие складки гор, заслонявших его от мира, оно сверкнуло первым веселым лучом. И все вокруг - изумрудная чаша "зеленки", поток ревущей реки, что текла вдоль каменистой дороги, крутые бурые бока гор, - все заблистало и заиграло радостными красками дня.
Разогревшись до пота. Курков ополоснулся и, не вытираясь, оделся. Через несколько минут в канцелярию постучали. Вошел высокий широкоскулый солдат с блестящими глазами и едва уловимой улыбкой на губах. Вскинул руку к панаме, доложил:
- Рядовой Тюлегенов по вашему приказанию прибыл!
Курков оглядел солдата с головы до ног, помолчал немного, давая возможность пришедшему ощутить бремя субординации, и только потом разрешил:
- Садитесь, Тюлегенов.
- Есть, - ответил солдат и с грохотом подтащил к себе добротно сколоченный табурет.
- Мне рекомендовали вас как отличного переводчика, - сказал Курков, внимательно разглядывая подчиненного. - Вы что, на самом деле хорошо знаете пушту?
- И пухту, и дари - как родной язык. Как русский тоже.
- Почему говорите "пухту", а не "пушту"?
- Можно сказать и пушту, товарищ капитан. В Афганистане произносят всяко: пушту, душман, а также пухту, духман. В зависимости от местности. Это диалекты.
- Ясно. Вы сами казах?
- Так точно. Родился в Сайраме Чимкентской области.
- Откуда так хорошо знаете пухту?
- Отец работал в Кабуле. В торгпредстве. Я рос там. Играл с ребятами. После десятилетки поступил в институт. В армию взят с третьего курса. Специальность - восточные языки.
- Кто еще в роте говорит на местных языках?
- Ефрейтор Рузибаев говорит. На кабули фарси. То есть на дари. Он таджик. Халмурадов знает немного дари. Но меньше нашего.
- Значит, главный знаток - вы?
- Так точно, - ответил солдат, не скрывая гордости. - Значит, я.
- С вами все ясно, - сказал Курков и слегка замялся. Он размышлял, какие отношения предложить солдату на будущее. Потом спросил: - Как вас зовут?
- Кадыр.
- А как мама звала?
- Мама звала Кадыржоном.
- Так вот, Кадыржон, будете работать со мной.
- Я понимаю.
- Это хорошо. И все же предупреждаю: вам придется научиться делать все, что делаю я. Это значит - много ходить. Поздно ложиться. Рано вставать. О чем и с кем мы говорим, кому назначаем встречи, знать не должен никто.
- Я понимаю.
- После завтрака двинем в кишлак. Надо потолковать с народом. Познакомиться.
- Это хорошо, - сказал солдат. - Надо исправлять отношения.
- Что значит "исправлять"? - удивился Курков. - Разве они были испорчены?
- Нет, не испорчены, но не очень хорошие. Наш ротный до вас уважением у жителей не пользовался.
- Это почему? - спросил Курков таким тоном, словно обиделся за предшественника.
- Фамилия у него неподходящая была - Макарчук.
- Ну и что? Почему неподходящая?
- Для афганца это очень неприятно звучит: "Макар" значит "хитрец". Плут, можно сказать. А "чук" вдобавок значит "кривой". Одноглазый. Собрать в одной фамилии столько примет - просто нехорошо. Тем более лакаб - прозвище - в этих местах имеет немалый смысл. Например, Кадыр Кабули - Кадыр Кабульский, Салим Матин - Здоровый Силач. И вдруг Иван Макарчук - Иван Кривой Плут. Вас не испугает?
Курков слушал, пораженный неожиданным открытием. Кто бы мог о таком подумать! Спросил с большим сомнением:
- Моя-то фамилия держит критику?
- Ваша? Ваша нормальная.
- Спасибо, Кадыржон, - сказал Курков и засмеялся: - Ну, брат Макарчук - вон он какой! А я и не догадывался.
Курков снял с гвоздя планшетку, отщелкнул кнопку, вытащил сложенный вдвое лист бумаги.
- Кто такой Шах, знаете?
- Слыхал, товарищ капитан, но кто он, ясно не представляю.
- Тогда почитайте.
Капитан протянул бумагу Кадыржону. Тот взял и углубился в чтение.
"Бехрамшах. Хазареец. Шиит. Родился в 1952 году в кишлаке Падархейль в семье батрака. С детских лет работал на маллака Лутфуллу. В 1983 году был мобилизован в банду Мадраима. В налетах проявил фанатическую храбрость. Был отмечен и направлен в Пакистан на краткосрочную подготовку в военно-учебный центр. Вернувшись в банду, быстро выдвинулся. Коварен. Хитер. Соперников убирает с дороги. По некоторымсведениям, Мадраим был убит именно им. В целях возвышения отбросил первую часть имени и теперь именуется Шахом. В период подготовки в спеццентре освоил грамоту. Читает. Пишет плохо. Самолюбив, горяч. Склонен к авантюрам. Сумел ликвидировать двух руководителей банд на сопредельных ему зонах - Абубека и Рахимбека. Личный состав этих банд подчинил себе, чем значительно увеличил свое влияние в районе действий. Прочно связан с организациями, работающими с территорий Пакистана и Ирана. Активен. Ведет личную разведку. Мастер организации засад. Типичным примером является уничтожение отделения царандоя - афганской госбезопасности - в апреле 1985 года. Двигавшийся по дороге бронетранспортер афганской милиции встретила огнем небольшая группа боевиков. Сбив ее с позиции, милиционеры увлеклись преследованием и попали в засаду. Подразделение уничтожено целиком. Машина сожжена…"
- Прочитал, - доложил Кадыржон. - Теперь что?
- Теперь имей в виду все, что узнал, и старайся собирать к портрету новые сведения. Где по слову, где по факту. Нам нужно знать как можно больше о Шахе.
- Понял.
- Теперь завтракать.
Через полчаса они двинулись в кишлак. Проезжая мимо старого кладбища, на некоторое время задержались.
- Тут один камушек меня заинтересовал, - пояснил Курков Кадыржону. - Прочитай надпись, если сумеешь.
- Это мы запросто, - согласился солдат, откровенно красуясь.
Серая доломитовая плита, выделявшаяся среди могил своими размерами, глубоко вросла в грунт. По ее краям торчали пыльные кустики серебристой полыни. Курков провел по камню ладонью, сметая с него пыль. Открылась искусная вязь арабского письма.
- Что написано?
Кадыржон склонился над плитой, погладил ее теплую шершавую твердь. Стал читать нараспев, как мулла молитву:
Великий воин Аб-ал-Рахим,
Мечеострый победитель неверных,
По божественному предопределению
Вознесся душой к небесному трону,
Оставив за собой не тускнеющую славу.
Стражи прокричали утром:
"Скончался Аб-ал-Рахим, Угодный аллаху!"
- Что, историческая личность? - спросил капитан. - Знал о таком?
- Нет, но думаю, он был здесь, на Мамане, командир крепости. Не иначе.
- Значит, наш дальний предшественник. Кстати, что означает само слово "Маман"? Есть у него перевод?
- Это хорошее слово, - пояснил Кадыржон. - "Маман" значит "убежище"…
Солнце, беря крутой подъем, выкатилось к зениту и стояло уже прямо над головой, над крышами кишлака, плоскими, серо-пыльными. Мир, обожженный слепящим зноем, истекал обессиливающей истомой. Подвяленная листва бессильно обвисала с ветвей платанов.