Из тетрадей Ж.-П. Б. "Происшествия и сновидения"
1980 год.
"На пятнадцатилетие я сам себе купил мопед б/у. Сначала я мыл машины по средам и субботам и копил деньги. Но потом понял, что на мопед мне копить еще два года, и начал тырить деньги где придется. Дело это простое, меня ни разу не замели, и через три недели я уже был с мопедом.
За мной везде бегает мой песик Том. Слушает все, что я рассказываю. Я ему одному все говорю, особенно - что делаю плохого. Зверь если даже и понимает, ругаться не станет.
Я еще раз спрашивал мать об этом - о чем спрашиваю все время с десяти, наверное, лет. В ответ заработал охрененную плюху - она ее, должно быть, нарочно берегла, у меня чуть голова не оторвалась. И как заорет: "Какой тебе, в жопу, отец - отгребись от меня совсем".
"О'кей, мамочка, сообщение принято, - подумал я. - Когда вырасту - клянусь, я узнаю, кто он, где он. А если ты будешь меня так лупить, я когда-нибудь и отомщу".
Я очень рад. Наконец-то ко мне вернулся сон, который я не видел уже два года. Без него было так плохо, что я даже матери готов был об этом рассказать. Теперь сон вернулся, но стал отчетливей. Правда, я так и не знаю, кто эта тень - парень или девчонка, так и не могу разобрать. Мне снилась огромная толпа в парке, и я чувствовал, что за мной следят, искал и находил ту черную тень, что на меня смотрела. Я бежал за ней далеко-далеко по лугам, вдоль скалистого берега. Все было как в тумане. Чем быстрее бежал я, тем скорее убегала она. Никак не мог к ней приблизиться. А потом я пошатнулся и полетел вниз со скалы. Полетел - и тут же проснулся. Я поклялся догнать эту тень.
Иногда у меня болит голова. Доктор сказал - ничего страшного, но мне пришлось пройти кучу обследований. Меня смотрели, смотрели, а потом док, такой довольный, говорит: "Это ничего". Почему же голова болит, если ничего? А доктор, дурак такой, ничего не сказал. В школу я уже два года не хожу, мне присылают уроки по почте. Я их делать не хочу, а матери так лучше, она говорит, что заставит меня учиться. Мне это не нравится, я никого теперь не вижу, она одна все время рядом торчит. В школе я хорошо учился, а теперь ничего не хочу. Иногда встречаю бывших одноклассников. Хорошо, что купил мопед, - хоть можно куда-то поехать. Иногда как раз и езжу с ними повидаться.
Оказалось, воровать очень просто. Тем и развлекаюсь. Я краду и то и се: тетрадки, ручки, сладости, игрушки, диски, запчасти к мопеду. То одно, то другое… А вообще я не каждый день ворую. Один раз меня чуть не загреб охранник в супермаркете, а теперь я сразу завязываю дело или валю в другое место. Один парень, сачок еще тот, раз он дал мне курнуть.
Я катаюсь на мопеде и цепляюсь к автобусам и грузовикам - кайф ловлю. Мимо едут тачки, сигналят шоферам, что я прицепился. Однажды я запалился. Только раз. Один мужик взял и остановил тихо грузовик - не знаю почему. Слез со своего драндулета, подбежал ко мне и врезал так, что я вырубился. С тех пор как только кто начинает тормозить, я отцепляюсь и сваливаю. А круче всего зацепиться между грузовиком и прицепом. Если у тебя заклинит колеса - все. Кайф дикий.
Мать так и не видела ни разу моих тетрадок для снов. Я заметил: если не запишу сон сразу, как проснусь, то потом забуду. Но если снился кошмар, он ко мне потом привязывается на целый день, а бывает, что и на несколько дней.
Прячу я свои тетрадки всегда хорошо. Часто перечитываю, иногда делаю примечания. Теперь я многое начал лучше понимать, хотя это бывает сложно и трудно выразить на бумаге.
Мне опять все время снится туман. Я куда-то бегу и не могу прибежать. Бегу куда-то конкретно, но куда - не знаю, и добегу ли когда-нибудь, тоже не знаю. Потом перечитываю, что я писал в прежние годы, становится легче, проще терпеть. Я курю почти каждый день: украл пачку сигарет и зажигалку. Их я тоже прячу.
Мне осточертели мужики, которые приходят спать с матерью. А мать все закрывает мне лицо. Она точно понимает, что я не сплю, и теперь позволяет себе больше шуметь. Однажды вечером привела нового ухажера. Они прошли мимо моей комнаты. В коридоре горела только маленькая лампочка, но я точно знал, что раньше этого мужика не видел. Меня дико взбесило, что сейчас мне закроют лицо. Я вытянул руки поверх одеяла, а глаза закрыл. Мать подошла меня накрыть, а я крепко прижал руки к кровати. Она и отстала. Потом я встал и заглянул в ее комнату. Она лежала на спине, а тот на ней. Мать повернула голову к входу, она меня видела, я уверен. Я оделся, побежал на улицу, пес за мной. Я сблевал. Потом я ходил всю ночь по улице и не возвращался домой, пока мать не пошла на работу. Вечером мы с ней ужинали, смотрели телик, она мне ничего не сказала.
Шкаф у нее все время заперт на ключ. Я везде ищу этот долбаный ключ, но так он мне и не попадался. Наверняка она его носит с собой в сумке.
Когда я ложусь спать, всегда гляжу за окно - иначе не могу".
Глава 6
Четверг, 7 августа 2003 года.
Мистраль дочитал метеосводку, полученную вместе с другими документами в штабе. Он задумался над тем, что "ввиду усиления жары затрудняется проведение расследований смертных случаев".
"Метеорологический пресс-релиз французского метеоцентра от четверга, 7 августа 2003 г.
Во Франции продолжается аномальная жара. Воздух останется крайне нагретым не менее семи ближайших суток (до 14 августа 2003 г.). За исключением прибрежных районов, где температура местами может понижаться вследствие ночных бризов, по всей стране температура останется крайне высокой. Минимальные температуры в большинстве районов будут колебаться около 20 градусов, местами до 24–25 градусов. Максимальные температуры достигнут 36–40 градусов.
Устойчивость столь высоких температур, как минимальных, так и максимальных, чрезвычайна и может быть опасна для здоровья метеочувствительных людей (пожилых, больных, грудных детей). В некоторых местностях, особенно гористых, возможны грозы, однако существенных осадков в стране не ожидается, следовательно, продолжится засуха в ряде уже пострадавших от нее районов".
Ингрид Сент-Роз принесла круассаны, а теперь уже ни одного не осталось. Мистраль, пока читал прогноз погоды и ночные сводки происшествий, едва надкусил один с тремя или четырьмя чашками кофе. Зато Кальдрон, Дальмат, Фариа, Феликс и Морен отдали круассанам должное. Все они сидели за столом заседаний в кабинете Мистраля. Вентилятор крутился на максимальной скорости.
- Так ты не врешь? Ты правда был семинаристом? - завел разговор Себастьен.
Мистраль дочитывал последние отчеты по делу Элизы Норман, а между делом краем уха слушал реплики, которыми обменивались молодые сыщики.
- Ну да, был. Тебе это не нравится?
"Дальмат насторожен", - отметил про себя Мистраль.
- Не то что не нравится… Только для полицейского, согласись, немножко оригинально. А почему ты туда пошел?
- Может, это мое дело?
- Что ты злишься? Чего такой угрюмый? Зря ты так. Ладно, я вот что думал…
- Себастьен. - Мистраль вмешался пока не разгорелась ссора. - Об этом договорите в другой раз. Возвращаемся к делу Норман. Ингрид, что показывает САЛЬВАК?
- Перед обедом поеду в Нантер. Вчера я разговаривала с одним из тамошних - он сказал, что преступление такого рода уже регистрировалось. Три женщины были обнаружены убитыми с осколками зеркала в лице и в шее. Все после смерти были изнасилованы.
В кабинете моментально стало тихо.
- Когда это было? - первым нарушил тишину Венсан Кальдрон.
- Погодите, самое вкусное на десерт. Это было в сентябре прошлого года в одном городке департамента Уаза. Убийцу вычислили по ДНК и быстро арестовали. Еще деталь: убийства происходили с промежутками в два-три дня. Это значит, он убивал в течение недели. Поэтому я и еду в Нантер - разузнать подробности.
- Какая служба вела следствие? - спросил Мистраль.
- Сыскная бригада Понтуаза. Убийства произошли в сельской местности, поэтому работала жандармерия.
- Возьмите их координаты. Когда вернетесь из Нантера, надо с ними связаться.
- Что бы это значило? - Это Дальмат прервал молчание. Он переводил взгляд с Мистраля на Кальдрона.
- Пока не узнаем, - отозвался Кальдрон, - что там в деле у жандармов, сказать ничего нельзя. Может, этот парень читал отчет в газетах или в Интернете, моча ему ударила в голову, и он стал воспроизводить такие убийства. А может, проще: вначале эти дела абсолютно похожи, а в конце окажутся совершенно разными.
- Это верно, - кивнул Мистраль, - с такими сведениями надо работать очень аккуратно. Есть смысл прочесть протоколы, материалы осмотра, как его взяли, как все происходило, что он говорил на допросах и так далее. И если это будет сходиться с нашим случаем, то очень пригодится. А если нет…
- В нотариате, где работала Элиза Норман, - вступил в разговор Себастьен, - мы ничего не получили, кроме номера ее мобильного. Я запросил геолокализацию, но это ничего не дало. Последнее зафиксированное местонахождение аппарата - недалеко от ее дома. Потом ничего: улетел. Испарился. Теперь жду детализацию ее звонков. Что до остального - образцовая сотрудница: всегда пунктуальная, скромная, серьезная. На ней держалась вся контора. В личной жизни вполне благоразумна, отпуск проводила с родными, вечерами в Опере. Врагов не имела, никого не боялась. Вот и все.
- Может, все и так, - заметил Мистраль, - но убийца почему-то выбрал ее. Стало быть, есть что-то, чего мы не знаем, из-за чего он заинтересовался этой неприметной с виду женщиной. В горле у нее торчали осколки зеркала, а руки были связаны капроновой веревкой. Это значит, злоумышленник пришел убивать ее со своими орудиями убийства. Перед нами преступник хладнокровный и методичный. Ни в коем случае не случайный бродяга. Родных вызывали?
- Родителей и брата. Они подъедут сюда после обеда, - ответил Дальмат. - Допрос будут вести Фариа и Морен.
Дальмат и его люди, кроме Фариа, ушли, а Мистраль и Кальдрон продолжили разговор.
- Ближе к вечеру позвоню в лабораторию, немного нажму на их шефа, узнаю, есть ли уже пригодные следы ДНК или отпечатки пальцев, - пообещал Мистраль.
- Послушайте, не хочу вас огорчать, но ребята спрашивают, когда им подпишут аттестацию с оценкой. Понимаю, это не так увлекательно, как расследование, но, кроме вас, этого никто не может сделать. - Говоря это, Кальдрон не мог удержаться от улыбки: он знал, насколько неприязненно Мистраль относится к такой административной обязаловке.
- Я понимаю, Венсан. Как только будет просвет, займусь этим. А пока хотелось бы понять, на что мы можем опереться в деле Норман. Надо бы послушать голос того, кто звонил пожарным.
Через несколько минут они в полной тишине слушали запись вызова:
"Здравствуйте. Я звоню, чтобы сообщить вам, что моя знакомая Элиза Норман не отвечает на телефонные звонки. Я звонил ей на работу, мне сказали, что ее не было уже два дня. Она должна быть сейчас в Париже. Я беспокоюсь. Она живет на улице Мадам, 108".
Передав сообщение, звонивший немедленно повесил трубку, так что дежурная не успела задать положенные вопросы.
Кальдрон прокрутил запись несколько раз.
- Голос как будто изменен, но совсем не встревожен.
- Да, голос очень тихий и приглушенный. И вот что еще меня смущает: это не похоже на сигнал тревоги. Он говорит совсем без запинок. Как будто читает сообщение по бумажке или выучил наизусть. По правде сказать, это не голос обеспокоенного человека.
- Точно. Впечатление такое, что человек знает, что женщина мертва, но хочет, чтобы пожарные поскорей поехали и увидели тело. Вроде бы тревога, а на самом деле просто объявление.
- Возможно. Он звонил из автомата на вокзале Монпарнас. Надо бы получить все звонки с этого аппарата за сутки до и после этого.
- Жозе, - обратился Мистраль к Фариа, - поедете первым же скоростным поездом в Лион и отдадите этот диск на экспертизу в акустическую лабораторию НТП. Они там большие мастера. Если этот парень изменил голос или прятал акцент, там разберутся.
- Может, спросить кого-то конкретно?
- Лучше встретиться с заведующей, Элизабет Марешаль. Очень расторопная и толковая молодая дама. Если она не в отпуске, передайте от меня привет.
Провентилировав гипотезы по делу Норман, Мистраль сосредоточился на собеседованиях с сотрудниками по случаю аттестации. Между прочим, для начальника службы это тот самый редкий случай, когда можно поговорить с подчиненными и почувствовать, что в порядке, а что нет. К концу дня Мистраль ощутил даже удовольствие оттого, какой оборот приняли некоторые разговоры, какими они получились откровенными.
Потом он вернулся к делу Норман: позвонил в лабораторию узнать, когда будут готовы результаты анализа на ДНК. Ответ: "Через несколько дней, не раньше, мы уже и так ничего не успеваем, у нас заказов выше головы, август месяц, чего вы хотите, компьютеры от жары ломаются, людей нет", - привел Мистраля в дурное настроение, и он обменялся с заведующим лабораторией парой сердитых слов.
Отряд Дальмата первый день расследования завершил без осязаемых результатов. Ингрид Сент-Роз готовила итоговый отчет о результатах поисков по САЛЬВАКу, и теперь все ждали, что она скажет. Наконец она выпила большой стакан воды и заговорила:
- Коротко говоря, в сентябре прошлого года три женщины были убиты и изнасилованы. Их оглушили, задушили, после чего в лицо, в рот и в горло им воткнули осколки зеркала. Их нашли обнаженными, лица были накрыты салфеткой, а руки связаны за спиной бечевкой. У всех трех на животе лежал листок бумаги с изречениями Сенеки о страхе смерти и гладиаторских боях. Убийства были совершены в трех деревеньках в департаменте Уаза, недалеко от Крея, в течение одной недели, с интервалом в два дня. Везде на месте преступления были обнаружены следы одной и той же ДНК: в одном случае пятнышко крови, в двух других - потожировые следы. Женщины были изнасилованы, но преступник пользовался презервативами, так что спермы для анализа не осталось. Все эти подробности - от жандарма, руководившего следствием. Это еще не все.
Пока Ингрид говорила, в кабинете Мистраля стояла тишина, никто не жаловался на жару. Ингрид выпила еще стакан воды и продолжила:
- Два месяца спустя, в ноябре, жандармы задержали пьяного за кражу инструментов на стройке. Взяли анализ ДНК - и вот оно! Та же, что на местах трех убийств. Вора уже было отпустили, теперь задержали у него на дому. При обыске нашли такую же веревочку, какой связывали жертв, и блок листков бумаги пять на пять, на которых писали записки.
- Так. Что ж, отлично. Еще одно уравнение с двадцатью пятью неизвестными. Не знаю, бывают ли такие, в математике никогда ничего не понимал, но с налета дело, видно, не возьмешь. - Мистраль вкратце выразил то, о чем все подумали. - По вашему лицу, Ингрид, вижу, что и это еще не все.
- Точно так. Арестованный кричит, что не виновен. Он признает, что бывал у этих женщин, отсюда его ДНК на дверях и окнах. Он садовник и выполняет разные мелкие работы на дому. Веревочка куплена для таких работ в большом местном универмаге, там она продается километрами, бумага - аналогично. Настоящего алиби у него нет. Говорит, вечерами в ту неделю не выходил из дома, но никто не может это подтвердить или опровергнуть.
- А что жандармы думают о наших убийствах? - спросил Кальдрон.
- Не сильно радуются: ведь когда слух о нашем деле разойдется, адвокат того парня сразу полезет добиваться его освобождения. Хотя они уверены, что у них настоящий убийца.
- А что общего между теми женщинами, кроме того, что к ним приходил садовник?
- У всех возраст от тридцати до тридцати восьми лет, не замужем, волосы каштановые, средней длины. И только. А профессии у всех разные, на досуге одни и те же заведения не посещали, а главное, друг с другом не были знакомы. Единственное общее звено - арестованный садовник, он же электрик и водопроводчик.
Ингрид закончила сообщение и закрыла блокнот.
- Есть еще одно отличие: там была бечевка, а у нас капроновая веревка. А с цитатами из Сенеки они разобрались?
- Нет. Источник цитат установили быстро и дальше не стали копаться. Этим уже судебный следователь займется.
- Что там было написано?
- Понять трудно. - Ингрид опять раскрыла тетрадку. - "Укрепляй свою душу против всего, против любых несчастий, ибо и с владыками мира они могут случиться". "Пойми эти мои слова: с того дня, как ты родился, ты направляешься к смерти". "Убийство в его наготе. Телу нечем прикрыться; все оно открыто для ударов, и ни один удар не пройдет мимо".
- Действительно! Как будто нам без того убийств не хватает. Сенеку пока оставим.
Кальдрон, как обычно, записывал ответы Ингрид к себе в блокнот.
- Если этот тип для потехи копирует чужое преступление, скоро мы об этом узнаем: по идее он должен теперь убить завтра - в пятницу, потом в воскресенье. Советую на уик-энд ничего не назначать. - При этих словах Мистраль подумал, что придется, вероятно, отменить поездку в Онфлёр. - А кстати, как зовут того, которого они посадили?
- Жан-Пьер Бриаль, холост, тридцать восемь лет. Известен полиции по разным мелким преступлениям. Попал в картотеку восемнадцати лет за кражу мопеда, потом отличался угонами автомобилей, несколько покушений на поджог, мошенничество, но преступлений против личности не было.
- Где он сидит?
- В арестном доме Лианкур, департамент Уаза.