Задвинув за собой занавес и, поднявшись по лесенке, услышал скрип и щелчок закрываемой двери. В освещенный слабой пыльной лампочкой тамбур из приоткрытой двери проникала полоска яркого света. Кинобудка? Подойдя к двери, приоткрыл еще на пару дюймов. Стрекотание проектора, приглушенный разговор. В противоположном конце проекционной закрылась дверь, отрезая проникающий из-за нее свет еще одной слабой лампочки. Очертания двух голов, запах пищи. Он осторожно ступил в жаркий полумрак помещения. Две головы равнодушно повернулись в его сторону, и его удивило их безразличие и молчание. Он мысленно представил лесенку позади себя, лестницу, ведущую в фойе и к выходу на улицу, и они показались ему входом в ловушку. Не потому ли Лата Лал так надолго задержалась, прежде чем выйти из дому? Не действовала ли она, согласно указаниям, не ждала ли, пока подготовят место?
Открыв дверь, он проскользнул внутрь. В конце грязного коридора дверь. Запах еще одного туалета. На двери на английском и хинди: "АДМИНИСТРАТОР". Потрогал, словно талисман, пистолет за поясом и, постучав, быстро распахнул дверь. Испуганно оглянулась Лата Лал. Индиец, возможно администратор, вскочил на ноги, то ли выгоняя, то ли, перепугавшись, маша руками. Еще один, перестав кричать на Лату, яростно и неумело размахивал пистолетом в сторону Хайда. Черт побери, ну прямо как в кино!
По лицу женщины видно, что она узнала его и пришла в ужас. Двое мужчин очень похожи на братьев. Когда появилась Лата, они что-то ели.
– О, какая дура!.. – воскликнул по-английски мужчина с пистолетом, глядя на поднявшего руки Хайда. – Кто этот человек? Он следовал за тобой, глупая ты женщина!
У администратора вспотел лоб. На лице Лала испуг, ярость и постепенное понимание того, что в руке у него пистолет. Непрофессионалы убивают из-за паники. До Лала дойдет, что комната узкая, тесная, что между ним и дверью фигура Хайда. Хайд поднял руки.
– Лал? – спокойно спросил он. – Мистер Лал, пистолет не нужен. Я друг Фила Касса. Вы знаете Фила... Я его хороший друг – правда. И нам надо поговорить... я пришел поговорить. – На столе администратора под остатками еды вечерняя газета. – Вы, должно быть, читали, что он бежал, так? Я так не считаю. Надо поговорить.
Нервная атмосфера в комнате исходила от женщины; от нее и администратора. Сам Лал был похож на актера, не играющего в спектакле, отрешенного от происходящего, что бы там у него не было с Кассом. Радикал-любитель, узнавший, насколько серьезной может стать полиция. Теперь, скрываясь, у него было время поразмышлять. В погоне за деньгами или за сенсацией он открыл для себя грязный мир, где люди исчезают без следа, и понял, что бывает не до шуток, когда становишься опасным для сильных мира.
– Какую еще беду ты на нас навлек на этот раз? – заорал администратор, пожирая глазами Лала. – О, братец, какой же ты, черт побери, дурак!
– Замолкни, Прем! – оборвал его Лал. – Он один. Вы один, друг мистера Касса? – спросил он, продолжая размахивать пистолетом, правда, не так энергично, но и не окончательно успокоившись.
– Я один. – Ни удовлетворенности, ни напряженных нервов, которые бы указывали, что требуется протянуть несколько минут, пока не прибудут другие. Значит, не в ловушке. – Так можем поговорить?
Почтительно поглядывая на пистолет, Хайд медленно, очень медленно двинулся вперед, осторожно взял стоявший у стены стул и поставил рядом со стулом, на краешке которого сидела Лата Лал. Растопырив пальцы, положил руки на стол.
– Поговорим, мистер Лал? Времени не так много...
– Что вы хотите сказать?
Хайд простодушно развел руками.
– У Фила Касса мало времени. Вот это и хотел сказать. Он не бежал, его увезли из тюрьмы. Вы ведь тоже в это не верите, не так ли?
Лал покачал головой.
– Он бы связался с Латой.
– Или со мной, мистер Лал.
– Что вы за друг мистеру Кассу?
– Именно такой, какой ему нужен. А вы, мистер Лал?
* * *
Роз продолжала сидеть, глядя на желтую в лунном свете рябь, прислушиваясь к ее плеску у основания домика. Закончив вторую порцию виски, Сара извинилась: пригляжу за слугами, эти гости требуют особо почтительного отношения. Прерванные на миг проехавшим мимо автомобилем, на ведущей к ее домику дорожке, нарушая отдаленный шум города и шелест тростника, звонко отдались звуки ее шагов. Их беседа оказала такое же гипнотическое воздействие, как залитый лунным светом пейзаж и звуки, идущие из Сринагара.
Проблема оказалась до смешного простой... Черт, до чего же просто. Ее отец, страшась, что его темные сделки будут разоблачены левым лейбористским членом парламента, впал в самобичевание и, дрогнув, дошел до самоубийства. Герой войны, мировой судья, любящий отец – в одно мгновение ничего не стало. Этим мгновением были Англия да пуля. Необременительное партнерство в сделках с недвижимостью, легкие деньги, быстрое, без раздумья, признание вины, когда ханжи и лицемеры обрушились карающим перстом на вскрытые злоупотребления и махинации. В конце шестидесятых Сара Мэллоуби покинула Англию и больше туда не возвращалась. Больше двадцати лет проклинала Англию, политику... и своего отца за то, что в тяжелые времена он не остался героем.
Обратала Шармара?
В конце концов, да... Шармар, новый герой. Властный, привлекательный, покоряющий сердца женолюб. Познакомившись с ним, Сара безумно влюбилась и оказалась у него на содержании. Только со временем обнаружила все скрытые мерзости. Роз догадывалась, что ей все, или почти все, известно, и она упивалась прошлым, дабы примириться с горькой правдой настоящего. Шармар был идолом, падения которого она не могла себе позволить.
Качая головой, Роз рассеянно взяла и надела наушники. Последние полчаса пленка крутилась лишь изредка – компания, закончив разговор, которого она не слышала, снова вышла на веранду домика Сары.
"Уокмен"... Она улыбнулась. Хорошо замаскирован. Ладно еще, что ей не захотелось разделить с гостьей интерес к музыке. Затем вдруг голоса Сары и, как она теперь знала, В.К. Голос Шармара гипнотизировал ее. В голосе Сары слышались виноватые нотки. Голоса прерывались ее собственным хриплым дыханием, слышным в наушниках, как крик спрятавшейся где-то в прибрежных камышах испуганной птицы.
– Ты выглядишь обеспокоенной... усталой... Готовится к ночи, обхаживает.
– Нет, ничего.
– Что случилось? Где ты была?
Дипломатический нюх, чует неприятность.
– Ничего. Хочется выпить. Эта скучная баба...
– Какая баба?
– Да та, в доме, я тебе говорила.
– Кто она такая?
– Да никто, я же говорила. Как совещание?..
– Сара, наплевать на совещание. – Взвинченные обстановкой нервы – благодарная почва для подозрительности. – Сара, что тебя огорчило?
Снова обхаживание.
Сидя в тени веранды, Роз не сводила глаз с дома. Почти забыв об угрожавшей ей опасности, она была страшно заинтригована разговором, точно так же, как, бывало, первыми впечатлениями, услышанными от Хайда, когда тот, вконец измотанный, возвращался из мест, куда попадал благодаря приказу или собственным причудам.
– Да нет, ничего. Ты же меня знаешь.
– Да, знаю. И мне понятно одно – эта женщина выводит тебя из равновесия.
– Нет, она не... Спасибо. – Роз показалось, что она слышит, как звякнул в стакане лед, но, должно быть, это просто натянутые нервы. – Знаешь, всего лишь большая зануда... – Спасибо, моя дорогая. – ...ох, долго еще будут торчать здесь эти, В.К.? Неужели нельзя их сплавить сегодня же?
– Возможно. Ты разговаривала с этой женщиной?
– Не о тебе. Не будь таким глупым... извини. – Последнее слово скороговоркой, как будто заметила гневный взгляд или даже замахнувшуюся руку. – Просто о былом... давно ушедшем прошлом. Я устала, В.К.
– Так. Ты уверена в отношении этой женщины? Кажется, встревожена ее присутствием. Нельзя ли от нее избавиться?
– Она же все оплатила. – Хорошо слышный вздох. – Правда, странная особа.
– В каком смысле?
– Для такой туши, пожалуй, слишком умна.
– Как умна?
– Просто быстро схватывает, В.К. Быстро схватывает.
– Схватывает что?
– Все, на что обращает внимание. Да ладно. – Лишняя рюмка сделала ее насмешливой и непослушной. Как капризный подросток. Совсем одурела, корова, добавила про себя Роз. – Спокойной ночи, В.К. Скажи, чтобы не очень шумели, когда будут расходиться, ладно?
– Лучше за ней приглядывать, Сара. Так, для порядка.
Роз сдернула наушники, что ничуть не уменьшило внезапно охвативший ее безотчетный страх. Так уютно облекавшего ее во время разговора с Сарой притворства как не бывало.
Перед ней недружелюбно расстилалось озеро Дал. Отдаленный шум города походил на гудение растревоженного осиного гнезда. А тут еще отель Хайда под наблюдением, а она не может его предупредить... не может рассказать о собственном положении. Когда будто толща воды смыкается над головой.
* * *
– Я ухожу, брат.
Трусливо бегая глазами, администратор встал из-за стола и, поманив за собой Лату, двинулся к двери. Прикрыв ее руку свободной ладонью, Лал кивнул.
– С этим человеком мне ничего не грозит, Лата. Думаю, он не хочет нам вреда. – Он улыбнулся Хайду. – Во всяком случае, он один. И так же глупо... – добавил он, внезапно потемнев лицом, – как мистер Касс, открыто разгуливает, думая, что они где-нибудь допустят промах! – Блеснул глазами. – Так же глупо, женушка, как поступаю я сам, втянувший всех нас в это дело!
Поигрывая пистолетом, постучал по картонкам, в которых принесли еду, по листам вечерней газеты, по бухгалтерской книге, куда брат Лала заносил выручку за день. На столе старомодные парусиновые банковские мешки.
Лата Лал умоляюще тянула мужа за руку. Деверь, не скрывая нетерпения, ждал у двери, держа ее приоткрытой, отчего в комнату, пугая Лала и лишая мужества его жену, с экрана врывались звуки выстрелов.
– Все нормально, – успокоил Хайд. – Я долго вас не займу. Пришел и ушел, когда еще не кончится картина.
Он обезоруживающе улыбнулся. Лал кивнул головой, отпуская жену.
Когда за ними закрылась дверь, Хайд сказал:
– Спасибо. За то, что поверили.
Лал, как неудивительно, отложил в сторону пистолет.
– Лата говорила, что утром к ней обращались. Мистер Холланд? – Хайд кивнул. – Я так и думал. Мистер Касс говорил, что журналистика часто служит прикрытием для... его друзей. Я думал... даже, мистер Холланд, надеялся...
– И я тут как тут. Все наличные силы – подчеркиваю – все. Если я что и могу сделать для Фила Касса, так это найти рычаги. Понятно, мистер Лал? Улики, доказательства. У нас кое-что есть.
– Вы уверены?
– О, да. Уверен. В конце концов, это ваш материал. У Касса только важные крупицы, остальное все ваше.
– Я же предупреждал его о женщине, Сирине Шармар!
– Беда в том, что он в нее по уши влюбился.
– Да, я это понял. И с тех пор вел себя осторожнее, мистер Холланд. По необходимости.
– Итак? Что у Вас имеется?
– А что имеется у вас?
– Пара пленок, которые Касс прятал у себя дома, – они и привели меня к вам. Другой малый – забыл, как его зовут, – исчез. Правда, не как вы. Думаю, его нет в живых...
– Я... тоже об этом слыхал.
Лал колебался, переводя глаза то на пистолет, то на Хайда, потом на растрескавшиеся ободранные стены тесного кабинета. Даже на остатки еды. Он не выглядел растерянным, ему было просто жалко расставаться с тем, из-за чего он попал в такой переплет и благодаря чему еще надеялся спастись. Зачем жертвовать этим ради Касса или мистера Холланда? Держи до тех пор, когда придется пустить в ход...
– Сейчас, – пугая Лала, сказал Хайд. – Сейчас. Если подумываете поторговаться с Шармарами, это последний шанс для Касса... и для вас. Та, что на экране, мертва, Лал. Даже вы не верите, что ее убил Касс, не так ли?
Лал медленно покачал головой.
– Не думаю, чтобы мистер Касс мог...
– Я тоже. Тогда, что дальше? Вы грозите мне пистолетом, и я ухожу. Вы стреляете в меня, и я мертв. В этом случае погибает и Касс, и, возможно, вы.
– Думаете, меня спасет британское правительство? – презрительно спросил Лал.
– Я спасу. – Будем держать руки на столе, улыбаться, побольше искренности во взгляде, хорошо? Я спасу, – повторил он.
И спасу, если смогу. Но одной уверенности мало. Требуется немного нахального героизма, как в кино. Поверь мне, Лал – ну давай же, поверь мне!
Наконец:
– Прекрасно. Во всяком случае, я уже начал ненавидеть это место. У моего братца неделя за неделей идут ужасные фильмы!
Улыбнулся, но потрогал рукоятку пистолета.
Хайд откинулся на стуле.
– Хорошо. Это решено. Не могу сказать, что сожалею. – Заговорщическая ухмылка. – Связаны с наркобизнесом, верно? Все состояние держится на наркотиках. Это то, что вы с ним раскрыли.
– Мы нашли улики, мистер Холланд. У нас были фотографии – например, Пракеш Шармар посередине маковой плантации. Или В.К. и его брат с высокопоставленными пакистанскими офицерами и правительственными чиновниками из Исламабада – правда, и с сикхами, но важна связь с пакистанцами. Свидетельство того, как с молчаливого согласия пакистанской армии наркотик вывозится из Кашмира. Следуя на Запад.
Лал и гордился, и боялся содеянного. Это была похожая на игру радикальная авантюра – "собственная газета крутых парней" в борьбе за справедливость. Герои с квадратной челюстью и трубкой в зубах разоблачают продажных политиков, а не просто бьют в зубы азиатов или немцев.
– Люди, – продолжал он, – которые в обычных условиях оставили бы подыхать один другого в сточной канаве, в Сринагаре обнимались, словно братья...
– Где?
– В плавучем домике любовницы В.К., мистер Холланд, где же еще? Регулярные встречи, которые мы оба подслушивали. – Страх уступил место справедливому негодованию. – У меня есть пленка. Большую часть из того, что я узнал, я скрыл от Касса. Он бы испугался. Видите ли, поначалу от женщины была польза. Потом он к ней привязался, и я уже не мог полностью ему доверять. Он стал пытаться ее уберечь.
– Похоже на него.
– Конечно, были сделки с землей, приобреталось все больше и больше для выращивания мака. Но это пустяк по сравнению с самой тайной торговлей. Вот это их свалит, всех до одного, В.К. вместе с Конгрессом, – заключил он, сверкая глазами.
Сринагар... Черт побери, ведь Роз... в одном из паршивых домиков этой бабы!
– Где... куда, как вы думаете, мистер Лал, они увезли Касса? – одобрительно выслушав собеседника, вкрадчиво спросил Хайд.
– В Кашмир. Сринагар. Может быть, на озеро или в один из кашмирских домов, принадлежащих В.К. или его родственникам. – Он покачал головой. – В какой мере вы сможете ему помочь?
– Зависит от вашей помощи, – ответил Хайд, постукивая пальцами по краю стола. На лице уверенность и готовность к сотрудничеству. – Я должен знать – иметь – все. И прямо сейчас, если мы хотим чего-то добиться. – Лал уже тряс головой, в глаза вернулся страх. – У вас нет правительства, куда вы могли бы обратиться... – нажимал Хайд. Правда, и у меня, подумал он, всего лишь Шелли. – ...у меня есть. Чтобы гарантировать безопасность вам, жене, брату, всем остальным... а также Кассу, мне нужны доказательства. Я собираюсь добиться его передачи в наши руки.
– В этом случае что станет с собранным мной материалом?
Господи, да какая-нибудь "Сан" или "Ньюс оф скрюз" еще как заплатят тебе, подумал Хайд. Не мелочись, Лал.
– В Лондоне за ваш материал дадут целое состояние. Послушайте, мои коллеги не будут его разглашать. В этом смысле он по-прежнему принадлежит вам. Небось, сделали копии?
У Лала взмок лоб. После долгих колебаний наконец произнес:
– Дайте время подумать, мистер Холл...
– Времени не осталось, Лал! – Черт, сегодня же надо попасть в Сринагар, к Роз. – Касс у них в руках. Когда он расскажет, где найти вас, лишь вопрос времени. Полагаю, он знает и о вашем брате?
– Знает.
– Тогда поднимай задницу, давай мне материалы и ложись размышлять о деньжатах, которые получишь от бойких газетенок в Лондоне или Нью-Йорке! А теперь за дело, Лал!
Реакция Хайда, должно быть, была подсознательной, на мгновение обгоняя происходящее. Его разозлило то, что он физически услышал только теперь. Тревога. Не совсем снаружи, а в самом кинотеатре. Продолжительный старомодный звонок. Пожарная тревога, черт побери.
Услыхал его и Лал. Й сразу съежился, будто уже охваченный жаром и пламенем. До Хайда уже доносились отдаленные звуки колоколов пожарных машин, пробивающихся к кинотеатру по заполненным людьми улицам. Готовый к броску, одна рука на пистолете Лала, он поднялся на ноги.
– Доставай материал.
В дверях мелькнул брат Лала.
– Уходи немедленно, брат. Лата... я вывел ее на улицу через заднюю лестницу. Я должен руководить, и меня эвакуируют на законных основаниях. Да торопись же, дуралей!
И исчез. Только топот по коридору в сторону будки киномеханика. Шум публики, сердитый поначалу гул разочарования перерастал в панику. Держа пистолет Лала за ствол, Хайд подошел к окну и выглянул на Чандни Чоук.
Полицейские машины с вращающимися над крышами огнями, первые пожарные машины. Полицейский кордон и веревочные ограждения оттесняют толпу назад, оставляя узкий проход для зрителей, которых станут проверять. Они уверены, что ни Лал, ни он сам не пройдут...
Кордон раздвинулся, но появились еще полицейские, бесцеремонно процеживая выбегавшую в панике публику. Хайд обернулся к Лалу. Тот замер, потрясенный увиденным, затем рванулся вдоль коридора. В зале раздавались свистки, кто-то, отдавая приказания, ревел в мегафон. Встав на цыпочки, Хайд выглянул в окошко кинобудки. В зале включен свет, но по рядам бегают лучи фонариков. Глухой топот по ковровым дорожкам и лестничным ступеням. В любой момент появятся здесь.
Потом он его почуял – запах дыма. Эти негодяи собирались устроить настоящий пожар – в одном месте уже зажгли. Нам нет нужды допрашивать тебя, сагиб, мы только хотим убрать тебя, чтобы не мешал, или подождать, когда ты, как зверь из горящего леса, сам выбежишь к нам в руки. В любом случае тебе крышка, приятель...
Запах дыма становился сильнее. Хайд поспешил обратно в кабинет администратора. В зал уже не спуститься, скорее всего, нельзя воспользоваться и пожарным выходом. Они взяли здание в плотное кольцо – и подожгли его.
В кабинете пусто. Лал смылся – по-тихому, ловко, не оставив концов. До Хайда дошло, где он. Потянув за узкую дверцу, которая, как он думал, вела в уборную, увидел за ней узкие кривые ступеньки. Темно, тихо. Он принюхался.