– Все получит объяснение.
– Так почему бы не начать прямо сейчас?
– Потому что сейчас у нас есть задачи поважнее. Вы умеете обращаться с простым компьютером? Да? Вот данные, которые нужно завести в него для полета домой. В 17 часов мы должны попытаться выйти на телевизионную связь с Москвой. Еще многое нужно успеть сделать. Мы действительно в безопасности, но наша безопасность зависит от упорной работы. У меня останется слишком мало времени для отдыха и сна.
Дарелл махнул рукой в сторону лунного ландшафта.
– Можно мне пойти туда прогуляться?
– Нет. Хоть мы и в скафандрах, наши ресурсы, как вы должны понимать, ограничены. Жаль, конечно. Пока лунную базу не расширят и не укомплектуют постоянным персоналом, досужие осмотры достопримечательностей исключаются. – Успанный холодно взглянул на Дарелла. – Что это вы на меня так смотрите, Сэм?
– Почему вы взяли меня с собой в этот полет?
– Чтобы убедить в правоте Тани. Я предлагал и более легкие способы, но этот сочли наилучшим.
– Но при этом приходится следить, чтобы я вас не укокошил и не взял командование на себя, так? – спросил Дарелл.
Успанный засмеялся.
– Это стало бы самоубийством. Разве вы знаете, что нужно делать, чтобы остаться в живых?
– Нет. Но я не верю, что все это – реальность, – не сдавался Дарелл.
– Ущипните себя. Это достаточно реально.
Время то внезапно останавливалось, то возобновляло свой бег. Интересно, были ли наркотики в пище, которую выдал ему Успанный? Но русский профессор ел из таких же тюбиков, пил ту же воду. Иногда Дареллу казалось, будто он спал намного меньше, чем показывал хронометр. А в другой раз, очарованный наружным пейзажем, он долго глядел на то, что здесь можно было назвать днем – вид изменялся медленно; тени, черные как ночь, удлинялись, постоянно спускаясь вниз по склону вулкана, и скользили по валунам, которые были разбросаны по равнине. В такие моменты, посмотрев на хронометр, он выяснял, что прошли лишь минуты. Дарелл не мог понять себя. Все ощущения были неверными. Однажды им вдруг овладела безумная идея, он стал изучать переходной шлюз их крошечного купола – тот, казалось, уменьшался с каждым "днем" – и задумываться, сможет ли он его открыть внезапным стремительным броском, так, чтобы захватить Успанного врасплох. Чем больше Дарелл об этом думал, тем заманчивей это казалось. Он должен выбраться из пузыря. Он должен шагнуть на эту бесплодную, враждебную равнину, которая простиралась до чернильно-черного горизонта. Это было важно. Он не смог бы объяснить, почему это важно, но он должен был избавить себя от беспрерывной, бездумной работы, которую поручал Успанный, от бесконечного верещания радиоканала Земля-Луна, от гула компьютеров. С помощью лопат, щипцов, пинцетов и совков, выступающих из купола, они получали образцы почвы и камней. Они наблюдали звезды, следили за Землей, измеряли интенсивность света в разных плоскостях и наползавших на них теней, составляли и вычерчивали карты, строили графики и диаграммы, делали бесконечные фотографии, анализировали поверхностную пыль, ели, пили и спали.
Он должен был выйти отсюда.
Несмотря на предупреждение профессора Успанного, ему не приходило в голову, что открыть шлюз равносильно самоубийству. Он проявлял безрассудство, дарованное самой Луной. Ждал, когда Успанный отвлечется. И наконец решился.
Но в тот миг, когда он подскочил к панели управления, Успанный поднял глаза и пронзительно закричал:
– Нет, Сэм!
Пальцы Дарелла ухватились за кронштейн, скреплявший металлический каркас пластикового купола. Успанный чем-то запустил в него, снова закричал, затем послышался свист, внезапными спазмами свело ноздри и горло и острой болью обожгло легкие. Казалось, он слепнет. Все постепенно исчезало, уносясь в безвоздушное небытие.
Собрав последние силы, он открыл шлюз и вывалился наружу.
Открыв глаза, он сразу вспомнил, что совершил далекое и стремительное путешествие. Солнечный свет ослепил его. Все тело болело, словно его безжалостно измолотили. Дарелл почувствовал под собой жесткую поверхность и чем-то знакомый смердящий запах, ударивший в ноздри. Он медленно повернул голову, чтобы палящее солнце не било в глаза. Солнце стояло высоко, но Дарелл смотрел на него сквозь какую-то большую круглую дыру, напоминавшую окуляр гигантского телескопа. Поначалу он было решил, что находится все еще с Успанным, возможно в космическом корабле. Потом осознал, что это не так. Под ним был песок, и на зубах был песок, а на деснах запеклась кровь. Он обливался потом.
И к тому же он был раздет.
Он ощупал рукой свою грудь, живот, ноги. Спустя какое-то время, вдоволь наслушавшись биения своего сердца и испытывая жестокую жажду, приподнялся на локте.
И сразу же узнал место.
Он оказался в яме у Хар-Бюри, в пустыне Дашт-и-Кавир.
Молодой тигр, развалившийся в тени у входа в пещеру, глядел на него, сопя от жары.
Таня сидела напротив, и ее глаза, как и глаза тигра, были неотрывно прикованы к нему. Как будто ничто не изменилось с того момента много дней – или недель? – назад, когда он впервые ее здесь увидел. Все вернулось на круги своя, кроме одного.
Сделав над собой усилие, он обратился к девушке.
– МенязовутСэмДареллиябылнаЛуне, – произнес он.
15
Она вскинула голову, ее светлые волосы подобно лениво текущему меду медленно заструились вокруг опаленного солнцем овального лица. Лишь слегка раскосые глаза говорил о восточном происхождении ее матери. Таня смотрела на Дарелла с беспристрастностью ученого. На сей раз она была одета в обтрепанные шорты, лифчик с завязками на шее и кожаные сандалии. Она довольно нелепо украсила себя камнями, которые в прошлый раз он видел в сундуках за пещерой тигра. Тяжелые золотые цепи и колье свисали с шеи, на руки были нанизаны массивные браслеты, на пальцы – кольца. Она казалась ребенком, совершившим набег на магазин бижутерии и совершенно не имеющем понятия о вкусе.
– Иди сюда, – сказала она по-русски. – Садись рядом со мной. Нужно спрятаться от солнца, или оно тебя убьет.
– Давно я здесь?
Она улыбнулась, не разжимая губ. Просто растянула рот, сделав ямочку на подбородке.
– С тех пор, как вернулся с Луны.
– О!
– Узнаешь это место?
– Я его помню.
– В тот раз ты не прикончил тигра.
– Да, теперь вижу.
Дарелл поглядел на зверя. Огромные зеленые злые глаза ни разу не мигнули. Зевая, тигр продемонстрировал свой длинный язык, потом облизнулся. Он лежал на своем излюбленном месте, где легкий поток воздуха теребил мех на его шее. Должно быть ворота, через которые Дарелл вывел когда-то Таню, расположены далеко от входа в пещеру, на другом склоне горы. Дарелл тяжело вздохнул. Солнце, посылавшее сверху в яму свои лучи, чудовищной тяжестью навалилось на его распластанное тело. Вряд ли он смог бы сейчас пошевелиться. Таня опять его окликнула, прося уйти с солнца. Он перекатился на живот и по-пластунски пополз к ней по песку. Она слегка подвинулась, освобождая место в крошечном секторе тени.
– Ты голоден? – спросила она.
– Да. И еще хочу пить.
– Махмуд появится перед заходом солнца.
– Старый добрый Махмуд!
– Он сейчас осторожен, когда кормит зверей в своем зоопарке.
– И все же кто он?
– Полагаю, прислужник Хар-Бюри.
– Ты видела отца? Знаешь, что он тоже где-то здесь?
– Я его не видела, – ответила Таня.
Дареллу приходилось тратить слишком много сил, чтобы разговаривать, и даже чтобы просто обдумывать вопросы. Он ощущал боль во всем теле и странную затуманенность воспоминаний, и потому решил передохнуть. Интересно, чем его пичкали? В том, что с ним произошло, не было ничего сверхъестественного. Дарелл считал, что всему должно найтись логическое объяснение.
– Не двигайся, – спокойно предупредила Таня. – Позволь тигру тебя обнюхать.
Тигр встал, потянулся и неслышно двинулся к ним из пещеры, раскачивая низко опущенной головой и не сводя с них сверкающих настороженных глаз. Он долго стоял над Дареллом, приблизившись настолько, что можно было пересчитать все усы на его громадной морде. Дарелл оглядел яму в поисках оружия, но не нашел решительно ничего, даже булыжника или камешка. Зверь заворчал, качнул массивной головой, чтобы взглянуть на Таню, и так же неслышно отправился назад в свое логово.
– Ты быстро учишься, – криво усмехнулась Таня.
– Это к вопросу о собаках Павлова?
– Да, из той же оперы.
– Но ты слишком дорого стоишь, чтобы подвергаться подобной опасности, – заметил Дарелл. – Почему они так с тобой обращаются?
– Думаю, чтобы заставить меня с ними сотрудничать.
– Хар-Бюри так отчаянно хочет, чтобы ты заговорила?
– Он хочет, чтобы я с ним сотрудничала, – повторила она.
– А как же риск, которому ты подвергаешься рядом со зверем?
– Я ведь жива, – просто ответила она. – Думаю, в последний момент меня всегда спасут.
Дарелл указал на край ямы.
– Что там?
– Не знаю. Я никогда не была наверху.
– Как ты здесь опять очутилась?
– Какой ты любознательный! Ты наверняка очень крепок телом и душой.
Она с профессиональным интересом оценила его физические данные. И снова улыбнулась, не разжимая губ. Дружелюбием в улыбке и не пахло.
– Я сделала все, что могла. Знаю, ты ехал в том же грузовике, где я спряталась. Там было оружие. Когда мы приехали в деревню, я выбралась из машины, украла одежду кочевницы и с караваном курдов отправилась на север. Я знала, что и ты, и те другие охотитесь на меня. Но полагала, что на какое-то время я в безопасности. А вчера они продали меня. Как рабыню. В социалистическом обществе нельзя даже вообразить такую первобытную дикость. Они продали меня Хар-Бюри – и вот я снова здесь. Как видишь, все мои усилия пошли прахом. Но отец придет за мной. Я уверена, советское посольство найдет и спасет меня.
– Тебе не хочется в Пекин?
Она покачала головой.
– Нет. Они наши враги.
– Включая твою мать, мадам Ханг?
Несмотря на жару, по ее телу пробежала дрожь.
– Я скорее умру, чем вернусь к ней.
– Ты сейчас совсем другая, – сказал он мгновение спустя.
– Что ты имеешь в виду?
– Вполне спокойная и рассудительная.
– Разве раньше я такой не была?
– Казалось, что ты в самом деле сошла с ума.
– Потому что настаивала, что была на Луне?
– Да.
– Но ты теперь тоже знаешь правду.
– МенязовутСэмДареллиябылнаЛуне, – произнес он.
Таня улыбнулась.
– Да, это неплохо.
Больше она ничего ему не сказала. Жара изматывала, и сил у них хватало только дышать. Дарелл лежал, упираясь спиной в вогнутую стенку ямы, и разглядывал сверкающие лучи, отбрасывавшие на круге пола черные дуги теней. Он не мог вспомнить, что же последовало за борьбой с Успанным. Дарелл остался этим доволен, ибо подтверждались его догадки. Но внутри образовалась странная пустота, будто он лишился важной части своей личности, утратил ее целостность. Это огорчало его больше, чем все остальное. Пытаясь критически осмыслить космический полет, лунный купол и все прочее, Дарелл ощущал какую-то особенную вялость и желание примириться со случившимся без лишних вопросов. Он силился вспомнить одну за другой детали снаряжения и приборов, чтобы восстановить и сохранить в памяти нужные картины. Хотелось сравнить свои воспоминания с Таниными, но та как-то отдалилась, хотя сидела рядом с ним на дне ямы. Каждым своим жестом и даже осанкой она давала понять, что до сих пор считает его врагом.
Дарелл подумал о Лотос, маленькой китаянке – служанке мадам Ханг. Та совсем другая. Удалось ли ей связаться с Ханниганом? Дипломатический прием на вилле Рамсура Сепаха остался далеко в прошлом. Дарелл начал прикидывать, сколько же времени действительно прошло с тех пор. По меньшей мере неделя, решил он. А скорее всего даже две. Ханниган уже должен был его отыскать. Но внезапно в голову закралась мысль, от которой мороз прошел по коже. Как мог Ханниган его найти, если он был на Луне?
Ближе к вечеру, когда Дарелл почувствовал, что не вынесет дольше жажды, из пещеры выбрался тигр и принялся безостановочно мерять шагами окружность ямы. Таня, которая было уснула, тоже поднялась и принялась расхаживать взад и вперед. Они дошли до ручки, – подумал Дарелл. Но глядя на красивую девушку и лоснящегося зверя он почти не замечал разницы в их поведении.
– Таня! – позвал Дарелл.
Она недовольно обернулась.
– Да?
– Кто доставил меня сюда?
– Конечно же Махмуд.
– А как он это сделал?
– Не понимаю.
– Он втащил меня через пещеру? Или спустил сверху?
Она задумалась.
– Через пещеру.
– Это хорошо, – протянул Дарелл.
– Но зверь тебя туда не пустит.
Дарелл покосился на мягко ступавшего тигра.
– Спасибо за напоминание.
– Уже пора есть, – сказала Таня.
– Я заметил. Махмуд опаздывает?
– Нет. Просто мы – то есть тигр и я – стали нетерпеливы.
Когда тень от заходящего солнца покрыла половину вогнутой стены, над верхним краем ямы показалась голова. Тигр зарычал. Девушка остановилась и покорно присела на корточки. Дарелл не двигался. И голова наверху тоже не двигалась. Все, что мог разглядеть Дарелл – это круг темнеющего неба и круглое лицо в какой-то тряпке, вглядывающееся в него.
Затем послышалось хихиканье.
– Хэй, американец!
– Привет, Махмуд.
– Ты голоден?
– Немного.
– А пить хочешь?
– Я смотрю, ты очень гостеприимен.
– Хо-хо... Какой потешный американец! Такой вежливый!
– Давай корми и не морочь голову, – осадил его Дарелл.
– О, ты в воинственном настроении, да?
– И передай Рамсуру Сепаху, что я хочу его видеть.
– Хэй?
– Тогда Хар-Бюри.
– Надо, чтобы пришло время.
– Я расскажу ему все, что он хочет.
– Он и так все знает, он близок к Господу, благочестив и милосерден. Хотя тебе этого не понять.
– Ты просто передай.
– Хо-хо.
Дарелл внимательно следил за тем, как Махмуд готовился спускать пищу и воду. Тигр зарычал и ускорил шаги. Сейчас его не следовало раздражать. Дарелл оценил глубину ямы, служившей когда-то водяным резервуаром, по меньшей мере в сорок футов. Теперь, когда исчез слепящий свет солнца, он разглядел, что она была искусно сооружена древними мастеровыми из округлых, тщательно подогнанных друг к другу блоков из песчаника, сглаженных временем. Послышалось звяканье цепи, которую Махмуд перебирал обеими руками, и ведро пошло вниз. Тигр остановился посреди ямы, глядя вверх горящими глазами. Цепь была тяжелой и прочной. Дарелл не собирался прыгать на нее, как Таня, которая таким образом обзавелась веревкой перед своим побегом. Казалось, что урок Махмуду впрок не пошел. Ведро спускалось вниз, беспорядочно раскачиваясь. То и дело оно задевало стенки резервуара, и вниз сыпались песок и пыль. Дарелл старался не выдавать своего интереса. С голыми руками, без всякой надежды на инструмент...
Внезапно, когда Таня встала, он увидел то, в чем нуждался. И позволил себе расслабиться.
Когда цепь спустилась футов на десять от дна ямы, Махмуд вдруг рванул ее, опрокинул ведро и бесцеремонно вывалил еду на песок. Тигр, урча, двинулся к ней и стал заглатывать куски мяса. Ведро начало медленно подниматься. Возникла долгая пауза. Таня замерла в блеске своих жемчужин, драгоценных камней и золотых браслетов. И вот снова показались руки Махмуда, и два маленьких бурдюка из козьих шкур, булькнув, полетели вниз. Они шлепнулись рядом с тигром, который, по-видимому, уже настолько к этому привык, что даже не оторвался от еды.
– Это нам, – объяснила Таня. – В одном бурдюке вода. В другом – мясо и остальная еда.
– Только после вас, – предупредил Дарелл.
Тигр решил удалиться и утащил с собой серый ломоть мяса, оглянувшись на Дарелла перед тем, как исчезнуть в пещере. Дарелл наблюдал, как девушка раскрыла кожаные бурдюки, как достала две чашки и налила в них поровну какую-то жидкую кашу. В бурдюке поменьше была вода, мутная и теплая. Дарелл пил бережно, маленькими глотками, вначале прополоскав рот.
– Давно я здесь, Таня? – спросил он.
– Не знаю. Я спала. Когда я проснулась, ты уже был здесь, – ответила она, не глядя на него.
– Сегодня утром?
– Думаю, вчера.
– У меня был жар, я бредил?
Она покачала головой. Густые волосы всколыхнулись и зацепились за ожерелья, она стала их нетерпеливо распутывать, уделив мелкому происшествию слишком много внимания.
– Ты сказал только то, что сказал. Ты тоже был на Луне.
– Ты видела отца, Таня?
– Нет.
– Но он здесь, ты же знаешь.
– Почему ты так уверен?
– Его тоже содержат здесь в заключении. Мы долго пробыли вместе. – Дарелл костяшками пальцев поскреб свою бороду и попытался оценить, когда же он последний раз брился. Пожалуй, недели две назад. – Ты не хочешь помочь отцу? Не хочешь отсюда выбраться?
– Это безнадежно.
– Нет ничего безнадежного.
– Ах да, ведь американцы – неисправимые оптимисты.
– Что делает тигр после еды?
– Он спит, и мы поступим точно так же.
– В пещере?
– Да, он остается в пещере.
– Хорошо, – протянул Дарелл. – Дай мне, пожалуйста, один из твоих браслетов.
Она сразу отпрянула назад, напоминая жадного ребенка.
– Нет. Они мне нравятся. С ними легче скоротать время.
– Только они могут хоть как-то заменить нам инструменты. Ты же образованный человек и умеешь логически решать проблемы. А теперь призови свой врожденный здравый смысл и помоги мне.
Она сгребла свои ожерелья в охапку.
– Как мы сможем спастись?
– Яма в древние времена была бассейном для воды. Кочевники в пустынях часто используют такие хранилища вместо жилья, и многие из них соединены подземными переходами. В дальних пещерах мы можем отыскать еще один проход, который окажется выходом наружу.
– Это только предположения, – разочарованно протянула Таня.
– Ничего другого предложить не могу.
– А зачем тебе мои драгоценности?
– Чтоб долбить и скрести. Стены выложены из мягкого камня. Нам под силу отковырять столько, чтобы сместить один-два блока. Но ногтями мы работать не сможем.
Она вздернула подбородок.
– Ни к чему так настойчиво меня уговаривать. Я не дура. И могу думать не хуже тебя.
– Тогда попытаемся. Ты можешь приручить тигра?
– Нет. Я... я стараюсь держаться от него подальше.
– Ладно, пусть он станет моим приятелем.
– Он убьет тебя.
– Все равно мы умрем, если здесь останемся, – возразил Дарелл.