- Известковый анализ костей, проведенный на шестой конечности, подтверждает это утверждение: жертве было двенадцать лет, - вступил в разговор Борис, которого Мила за все время не удостоила даже беглым взглядом.
- Дебби Гордон посещала не простой колледж. Возможно, что эта сестра по крови не была ее школьной подругой, потому что среди учащихся этой школы нет никого, кто числился бы среди пропавших.
- Должно быть, она не из числа ее школьного окружения, - снова вмешался Борис.
Мила кивнула:
- Дебби ходила в этот колледж на протяжении восьми месяцев. Она наверняка чувствовала себя очень одинокой вдали от дома. Я готова поклясться, что у нее были сложности в общении с одноклассниками. Предполагаю, что она познакомилась со своей сестрой по крови при других обстоятельствах.
К разговору подключился Роке:
- Мне бы хотелось, чтобы вы осмотрели комнату в колледже, где проживала девочка: как знать, может, появится еще что-нибудь.
- А мне бы хотелось поговорить с родителями Дебби, если такое возможно.
- Конечно, делайте, как считаете нужным.
Прежде чем старший инспектор смог добавить к сказанному еще что-нибудь, в дверь постучали. Три стремительных удара - и сразу же на пороге зала появился невысокий человек в белой рубашке, которого никто не приглашал. У него были подстриженные ежиком волосы и миндалевидные глаза.
- А, Чанг, - отозвался Роке.
Это был судмедэксперт, также принимавший участие в этом расследовании. Мила сразу поняла, что на самом деле он вовсе не восточного происхождения. По какой-то загадочной генетической причине у него были характерные для данного типа черты лица. Его имя было Леонард Вросс, но все всегда называли его Чангом.
Вошедший мужчина встал рядом с Роке. С собой он принес папку, которую тут же открыл, - впрочем, у него не было особой надобности зачитывать содержание написанного, потому что он и так знал это наизусть. Вероятно, находившиеся у него перед глазами листы придавали ему больше уверенности.
- Мне хотелось бы, чтобы вы с особым вниманием выслушали результаты исследований доктора Чанга, - обратился к сидящим в зале старший инспектор. - Даже те, кто, как я думаю, с трудом пока может разобраться в деталях.
Мила нисколько не сомневалась, что это замечание касалось лично ее.
Чанг надел лежавшие в кармане его рубашки очки и, откашлявшись, взял слово:
- По степени сохранности останки, несмотря на условия захоронения, находятся в прекрасном состоянии.
Это еще раз доказывало утверждение, согласно которому между возникновением захоронения рук и его обнаружением прошло не слишком много времени. Затем патологоанатом начал вдаваться в некоторые медицинские подробности. Но когда в конце концов Чангу пришлось продемонстрировать способ умерщвления шести девочек, он говорил предельно ясно:
- Он убивал их, отрезая руку.
Каждая рана имела свой язык. И Миле это было прекрасно известно. Когда судмедэксперт продемонстрировал увеличенный снимок руки, девушка-полицейский сразу заметила розоватые разводы вокруг среза и на изломе кости. Инфильтрация крови в ткани - первый признак для того, кто пытается установить, была или нет рана смертельной. Таким образом, устанавливается, что прекратилась сердечная деятельность, после чего кровь пассивно вытекала из поврежденных сосудов, не скапливаясь в окружающих ее тканях. Если же удар был нанесен еще при жизни жертвы, кровяное давление в артериях и сосудах продолжает распространяться и на этот участок тела, поэтому сердце выталкивает кровь в поврежденные ткани, в отчаянном стремлении заживить их. У девочек этот механизм спасения жизни остановился только тогда, когда рука была полностью отделена.
Чанг продолжал:
- Рана была нанесена по центру двуглавой мышцы. Кость не раздроблена, излом имеет четкие очертания. Он наверняка использовал пилу с особой разметкой: мы не обнаружили по краям раны следы металлических опилок. Единообразное рассечение кровеносных сосудов и сухожилий говорит о том, что ампутация была завершена с хирургической, я бы сказал, точностью. Смерть наступила в результате кровоизлияния. - Затем он добавил: - Это была ужасная смерть.
Услышав эту фразу, Мила почувствовала желание, поддавшись импульсу, опустить глаза в знак уважения. Но вскоре девушка поняла, что она одна такая.
Чанг продолжал:
- Я бы сказал, что он убивал их сразу же: у него не было интереса сохранять им жизнь больше необходимого. Способ умерщвления одинаков для всех жертв. Кроме одной…
Его слова, повиснув ненадолго в воздухе, обрушились на присутствующих ледяным душем.
- Что это значит? - спросил Горан.
Чанг одним пальцем поправил сползшие на нос очки и посмотрел на криминолога:
- Потому что для одной из жертв конец был еще более мучительным.
В зале воцарилась гробовая тишина.
- Токсикологические исследования показали наличие в крови и тканях коктейля из разных медикаментов. В данном случае: для снижения сердцебиения - дисопирамид, ингибиторы АСЕ и атенолол - как бета-блокатор…
- Он сократил ее сердечную активность, одновременно снизив и кровяное давление, - добавил Горан Гавила, который все уже понял.
- Но для чего? - спросил Стерн, для которого, напротив, не было никакой ясности.
На губах Чанга появилась гримаса, похожая на горькую улыбку.
- Он приостановил потерю крови, чтобы заставить ее умирать еще медленнее… Он хотел насладиться зрелищем.
- О какой девочке идет речь? - спросил Роке, хотя все уже и так знали ответ.
- Номер шесть.
На этот раз Миле уже не требовалось быть большим знатоком в вопросах серийных убийств, чтобы понять, о чем шла речь. Судмедэксперт на практике только что подтвердил, что убийца изменил своему modus operandi. А это значило, что он обрел уверенность в совершаемых им поступках. Он опробовал новую игру. И она ему понравилась.
- Он изменил свои методы, потому что остался доволен результатом. Ему все удавалось, - заключил Горан, - поэтому, по всей видимости, он и вошел во вкус.
Мила испытала странное ощущение. Это была та самая щекотка в основании шеи, которая возникала всякий раз, когда она приближалась к раскрытию одного из случаев исчезновения. Нечто необъяснимое. Сознание раскрывалось, указывая на совершенно неожиданные очевидные вещи. Обычно это ощущение длилось дольше, но на этот раз оно испарилось прежде, чем девушка смогла за него ухватиться. Его спугнула фраза, сказанная Чангом.
- И еще кое-что… - Судмедэксперт повернулся лицом непосредственно к Миле: и хотя он не был с ней знаком, она оставалась единственным неизвестным ему в этом зале человеком, и ему непременно нужно было узнать основные причины ее присутствия. - Там, за дверью, стоят родители пропавших девочек.
Из окна затерянного в горах участка дорожной полиции Александр Берман мог наслаждаться зрелищем всей автостоянки. Его машина находилась в самом конце, в пятом ряду. С этого места наблюдения она казалась ему такой далекой.
Металлический кузов автомобиля сверкал под лучами поднявшегося уже довольно высоко солнца. После ночного урагана едва ли можно было бы даже представить себе подобную погоду. Похоже на наступление запоздалой весны - было почти жарко. В открытое окно проникал слабый ветерок, приносящий с собой ощущение спокойствия. Странно, но Александр чувствовал себя вполне умиротворенным.
Когда на рассвете его остановили на блокпосту для досмотра, он совсем не смутился, не поддался панике. Остался сидеть в автомобиле с тягостным ощущением сырости между ног.
С водительского места ему было хорошо видно полицейских, стоявших рядом со служебной машиной. У одного в руке была папка с документами. Просматривая их, он одновременно диктовал напарнику данные, которые тот передавал по радио.
"Скоро они придут и заставят меня открыть багажник", - подумал он.
Остановивший его полицейский был очень вежлив. Он расспросил у Александра про ливень и выразил сочувствие, заметив, что тот оказался в далеко не самом завидном положении оттого, что во время ненастья был вынужден находиться в пути всю ночь.
- Вы родом не из этих мест, - сделал вывод полицейский, прочитав номерной знак на машине.
- Да, это так, - ответил Александр Берман. - Я издалека.
На этом их общение закончилось. В какое-то мгновение он даже подумал о том, чтобы обо всем рассказать полицейскому, но затем отказался от этой идеи. Момент еще не настал. Тем временем полицейский направился к своему напарнику. Александр Берман не знал, что же произошло на самом деле, но впервые за все это время позволил себе расслабить вцепившиеся в руль мертвой хваткой руки. После того как кровообращение восстановилось, они обрели наконец прежний цвет.
И он опять был вынужден подумать про своих "бабочек".
Такие хрупкие, не сознающие своей прелести создания. Ради них он остановил время, раскрывая им секреты их очарования. Другие ограничивались лишь тем, что засушивали их красоту. Но он заботился о них. И в самом деле, в чем его вина?
Когда он увидел полицейского, снова направлявшегося в его сторону, эти мысли внезапно улетучились и ослабленное напряжение вновь дало о себе знать. Александр думал, что они слишком долго его удерживают. Рука приближавшегося полицейского находилась у пояса. Александр был в курсе того, что означает этот жест. Из этого следовало, что в любую минуту тот готов выхватить пистолет. Наконец полицейский приблизился и произнес фразу, которую Александр Берман меньше всего ожидал услышать:
- Господин Берман, вам нужно пройти в участок. Среди документов у вас отсутствует технический паспорт.
"Странно, - подумал он. - Я был совершенно уверен, что взял его с собой". Но потом понял: его забрал у него тот человек в подшлемнике, когда он лежал без сознания… И вот теперь он здесь, в этом крохотном зале ожидания, вынужден наслаждаться незаслуженным теплом легкого бриза. Его отправили в эту комнату после того, как конфисковали машину. Он еще не знал, что угроза административного наказания была последней в череде его тревог. Полицейские, прикрываясь своими обязанностями, не ведали, что решение таких проблем не имело для него никакого значения. Он поразмыслил над этим забавным положением вещей: как же все-таки меняется иерархия приоритетов для человека, которому нечего терять. В тот момент ему больше всего хотелось, чтобы никогда не прерывалось это ласковое прикосновение ветерка.
Между тем его глаза были нацелены на стоянку и на передвижение по ней полицейских. Его машина все еще стояла там, на виду у всех. Со своим секретом, сокрытым в багажнике. И никто ни о чем не догадывался.
Размышляя о странностях этой ситуации, Александр заметил группу полицейских, возвращавшихся после утреннего кофе. Трое мужчин и одна женщина в форме. Один из них наверняка рассказывал какой-то анекдот и усиленно жестикулировал. Когда он закончил, все засмеялись. Александр не слышал ни единого слова из этого рассказа, но звуки доносящегося хохота были так заразительны, что и он начал улыбаться. Это продлилось совсем недолго. Полицейские прошли в непосредственной близости от его машины. Один из них, самый высокий, неожиданно остановился, пропуская вперед остальных. Он что-то заметил.
Александр Берман сразу же обратил внимание на выражение его лица.
"Запах, - промелькнула мысль. - Должно быть, он почувствовал запах".
Ни слова не говоря коллегам, полицейский стал оглядываться. Он нюхал воздух, словно пытаясь отыскать слабую струю, обострившую на мгновение его чувства.
Наконец он отыскал ее и принялся суетиться возле стоявшего рядом автомобиля. Прошел немного вперед в том направлении, а затем остановился возле закрытого багажника.
Александр Берман, наблюдавший за этой сценой, выдохнул с облегчением. Он был благодарен. Благодарен за случай, приведший его сюда, за полученный в дар ветер, за сам факт того, что не ему пришлось открывать этот злополучный багажник.
Ветер перестал нежно его ласкать. Александр Берман встал со своего места у окна и достал из кармана мобильный телефон.
Подходящий момент для звонка.
6
"Дебби. Аннеке. Сабина. Мелисса. Каролина".
Мила мысленно повторяла эти имена, когда, стоя за стеклом, наблюдала за родителями пяти жертв, прибывшими на опознание в морг Института судебной медицины. Это построенное в готическом стиле здание с большими окнами окружал обычный парк.
"Не хватает двух человек. - Эта мысль неотступно преследовала Милу. - Отца и матери той, которую нам еще не удалось отыскать".
Ей нужно было как-то назвать левую руку, шедшую под шестым номером. Девочку, над которой Альберт поглумился в большей степени, напичкав коктейлем из медикаментов, чтобы замедлить ее мучительную смерть.
"Он хотел насладиться зрелищем".
Девушке вспомнился последний раскрытый ею случай с тем учителем музыки, когда ей удалось освободить Пабло и Элизу.
"Вместо двух, ты спасла сразу трех", - фраза, произнесенная сержантом Морексу по поводу записи в календаре похитителя. Это имя…
Присцилла…
Ее шеф был прав: девочке очень повезло. Мила обратила внимание на жестокую связь между этой девочкой и теми шестью жертвами.
На Присциллу пал выбор ее палача. И только по воле случая она не оказалась его добычей. Где сейчас эта девочка? Как складывается ее жизнь? Как знать, быть может, какой-то частью своей души, глубоко скрытой от посторонних глаз, она осознавала тот факт, что ей удалось избежать этот ужас.
Мила спасла ее уже тогда, когда переступила порог дома учителя музыки. А девочка никогда об этом не узнает. И никогда не сможет оценить значение подаренной ей во второй раз жизни.
Присцилла, как Дебби, Аннеке, Сабина, Мелисса, Каролина. Предопределенная судьбой, но избежавшая их участи.
Присцилла похожа на девочку под номером шесть. Жертву без лица. Но у нее, по крайней мере, есть имя.
Чанг утверждал, что это только дело времени, что рано или поздно будет установлена личность и шестой девочки. Но Мила не ожидала от этого открытия слишком многого, ведь мысль, которая исчезла, возможно, уже навсегда, мешала ей всерьез задуматься над любой другой версией.
Однако теперь ей нужно быть предельно внимательной. "Пришла моя очередь", - подумала девушка, стоя по ту сторону стекла, отделявшего ее от родителей девочек с именами. Она наблюдала за этим подобием аквариума, наполненного людьми, за движениями этих скорбных безмолвных созданий. Вскоре ей предстоит отправиться туда, чтобы побеседовать с родителями Дебби Гордон. А еще возвратить этим людям оставшуюся часть их горя.
Коридор морга был длинным и темным. Он находился в подвальном помещении здания института. Попасть туда можно было только по лестнице либо в тесном лифте, который, как правило, не работал. Вверху, под самым потолком, узкие окошки, через которые едва проникал слабый свет. Белая облицовочная плитка стен его почти не отражала, что, вероятно, соответствовало намерениям тех, кто выложил ее здесь специально для этого. В результате в помещении даже днем было сумрачно, и никогда не отключавшееся по этой причине неоновое освещение заполняло прозрачную тишину этой печальной комнаты непрекращающимся жужжанием.
"Ужасное место для того, чтобы услышать весть о потере ребенка", - решила Мила, продолжая наблюдать за испытывавшими явное беспокойство родителями. Для облегчения их страданий в морге имелось несколько безликих пластиковых кресел и столиков со старыми юмористическими журналами.
Дебби. Аннеке. Сабина. Мелисса. Каролина.
- Посмотри туда, - донесся из-за ее спины голос Горана Гавилы. - Что ты там видишь?
Сначала в присутствии всех он ее унизил. А теперь, наоборот, доверительно обращался к ней на "ты"?
Мила долго вглядывалась.
- Я вижу их страдание.
- Смотри лучше. Есть кое-что еще.
- Вижу тех мертвых девочек, хотя их здесь и нет. Их лица как сумма лиц их родителей. Поэтому я могу видеть и жертвы.
- А я вижу пять семейных групп. Разного происхождения, с разным доходом и уровнем жизни. Я вижу супружеские пары, которые по разным причинам имели только одного ребенка. Передо мной женщины, которым уже давно перевалило за сорок, и по этой причине они с биологической точки зрения больше не могут надеяться на повторную беременность… Я вижу именно это. - Горан посмотрел на девушку. - Именно они - его настоящие жертвы. Прежде чем выбрать, он тщательно изучил их. Единственный ребенок. Он захотел отнять у них всякую надежду пережить это горе, попытаться забыть тяжесть утраты. Они весь остаток жизни будут вынуждены помнить его преступление. Он умножил горе этих людей, оставив их без будущего. Он лишил их возможности передать потомкам память о себе, пережить собственную смерть… Он этим жил. Это вознаграждение за его садизм и источник его удовольствия.
Мила отвела взгляд. Криминолог был прав: в совершенном против этих людей злодеянии была своя симметрия.
- Замысел, - подтвердил Горан, словно поправляя мысли девушки.
Мила вновь подумала о девочке под номером шесть. По ней еще никто не плакал. Но как и все остальные, она заслуживала эти слезы. Страдание - это урок. Необходимо восстановить связь между живыми и мертвыми. Это язык, заменяющий слова и изменяющий терминологию проблемы. Вот этим как раз и занимались сидевшие за стеклом родители девочек. Восстановить скрупулезно, с болью в сердце, кусочек той жизни, которой больше нет. Сплести воедино хрупкие воспоминания, прочно увязывая белые нити прошлого с призрачными нитями настоящего.
Мила сделала над собой усилие и переступила порог комнаты. И тут же взгляды родителей устремились на нее. Настала гробовая тишина.
Девушка-полицейский подошла к матери Дебби Гордон. Женщина сидела рядом с мужем, положившим руку ей на плечо. Звуки шагов Милы зловеще раздавались в скорбной тишине морга.
- Господа Гордон, мне нужно поговорить с вами еще об одном деле…
Мила жестом указала им дорогу. Затем, пропустив чету Гордон вперед, прошла следом за ними в другой зал, где стояли торговые автоматы с кофе и кексами, придвинутый к стене старый потертый диван, стол с голубыми пластиковыми креслами и урна для мусора, доверху наполненная использованными одноразовыми стаканчиками.
Мила попросила мужчину и женщину сесть на диван, а себе взяла одно из кресел. Девушка все еще чувствовала небольшую боль от раны в бедре, но она уже не была такой сильной, как прежде: дело явно шло на поправку.