Для неожиданного удара оставалась тропа. Но нечего было и думать соваться на нее до тех пор, пока над местностью господствует мельница. А без снарядов единственная батарея Фу Би–чена была бессильна сбить мельницу.
У китайцев не было снарядов, а японцы не испытывали в них никакого недостатка. Через строго определенные промежутки времени они обстреливали расположение отряда Фу Би–чена. Роща у деревни перестала служить маскировкой. Деревья были частью просто повалены снарядами, а частью так ощипаны осколками, что голые ветви торчали во все стороны, никого и ничего не укрывая. Об этом можно было судить по тому, что иногда японцы открывали огонь даже по одиночной арбе, пробиравшейся из тыла к позиции отряда, и даже по отдельному верховому.
Вскоре после прибытия высокого пленного японцы начали обычный предобеденный обстрел.
Фу Би–чен и все сидевшие с ним спустились в блиндаж, накрытый легким накатом. Там царили полумрак и тишина. Особенная боевая тишина. Чем дольше тянулся обстрел, тем органичней сливались эти звуки с тишиной и, наконец, начинали восприниматься как нечто идущее от нее самой. Дребезжанье консервной банки, из которой Фу Би–чен пил чай, казалось Джойсу громче, нежели грохот канонады.
Прислушавшись к нескольким разрывам, Джойс со смехом крикнул:
- Они не могут к нам пристреляться, а палят уже несколько дней!
- Они не хотят нас спугивать, - спокойно возразил Фу Би–чен. - Поверьте: на случай надобности у них пристреляно каждое дерево. Педантичностью они похожи на немцев.
- Можно подумать, что Сект был советником у них, а не у Чан Кай–ши, - сказал Чэн.
- Не поручусь за то, что у них и сейчас нет там немцев, - сказал Стил.
Фу Би–чен покачал головой:
- Японцы сами могли бы кое–чему научить немцев.
- И, насколько нам известно, немцы продолжают кое‑что делать у бумажных тигров, - заметил Чэн.
- Ну, это не могло бы им помешать работать и у японцев, - заявил Джойс.
Выцедив из банки последние капли чая, Фу Би–чен с укоризною проговорил:
- Вы не очень хорошего мнения о людях.
- Если американцы могут продавать оружие обеим сторонам, то почему немцы не могут быть советниками у двух сторон?
- Снаряды и люди - не одно и то же, - сказал Фу Би–чен.
- Не вижу разницы, когда дело идет о янки, - сказал летчик.
- Чэн прав, - поддержал его Джойс. - Для всей этой сволочи бизнес остается бизнесом, даже когда он у порядочных людей называется разбоем. Вы думаете их смутила бы необходимость сражаться против кого угодно, лишь бы им хорошо платили?! Нуждайся мы в инструкторах и имей мы деньги для их оплаты - они пошли бы и к нам.
- Немцы? - спросил Стил.
- И немцы и янки, - сказал Джойс.
- Разумеется, ты прав, - согласился Стил. - Но иногда хочется думать, что наш народ не зря провозгласил билль о правах.
- К чорту абстракции, Айк! - сердито сказал Джойс. - Раньше за тобою не водилось такого греха.
- Когда уезжаешь с родины, - медленно, с оттенком грусти проговорил Стил, - все, что осталось там, начинает казаться немного лучше…
- Веревка, приготовленная Миллсом, не кажется мне отсюда шелковым галстуком…
Стил поморщился: негр был прав.
Джойс принялся старательно скручивать папиросу. Но бумага не слушалась его пальцев. Провозившись несколько времени, негр с досадой отшвырнул бумагу вместе с табаком.
- Передайте мне чай, ребята, - сказал он и налил себе в ту же банку, из которой только что пил Фу Би–чен, так как второй в блиндаже не было.
- Нужно все‑таки покончить с этой мельницей, командир, - сказал он Фу Би–чену.
Тот ответил молчаливым кивком.
- Иначе они рано или поздно покончат с нами.
Командир снова кивнул головой.
- Если у них будет этот наблюдательный пункт, - заметил Стил.
- Его у них не будет, - тихо, но очень уверенно проговорил Фу Би–чен.
Все вопросительно на него уставились.
- У вас нет ни одного снаряда, чтобы дотянуться до мельницы, - сказал Чэн.
- Но у меня есть руки, - и Фу Би–чен протянул над столом узкие кисти рук с длинными, тонкими, как у женщины, пальцами.
Стил покачал головой:
- Оружие не из сильных.
- Самое сильное на свете, - спокойно возразил Фу Би–чен.
Обстрел окончился. Все вернулись в штабную фанзу.
Чэн достал здоровой рукой часы и показал их Фу Би–чену:
- Мельника до сих пор нет.
- Его допрашивают в трибунале.
Джойс усмехнулся:
- Небось, чувствует, что его голова болтается на ниточке…
Командир строго посмотрел на него.
- Почему? Если он хороший человек…
- А если нет?
- Все равно его сначала приведут ко мне. - И Фу Би–чен вытянул руку, чтобы посмотреть на часы. - Минут через десять он будет здесь.
Хотя это было сказано без всякого нажима, все поняли, что так оно и будет: железные порядки, введенные командиром отряда, знали не только те, кто прошел с ним все двадцать тысяч ли похода.
Циновка над входом шевельнулась.
- Я доставил арестованного, командир, - проговорил солдат, просовывая голову в фанзу.
Движением руки командир отпустил конвойного и внимательно всмотрелся в перебежчика. Это был высокий шансиец с рябым длинным лицом. Повидимому, ему было жарко - ватная куртка была распахнута на груди. Куртка эта была необыкновенно стара и совершенно изорвана. Из многочисленных прорех клочьями торчала грязная вата. Мельник был так зловеще худ, что его лопатки выпирали даже из‑под ватника.
Мельник настороженно, исподлобья оглядел сидящих. Глаза его были полуприкрыты воспаленными красными веками. Все лицо казалось неопрятным и колючим, как старая щетка. Почти черная от загара шея была похожа на свилеватое полено, побывавшее в огне. Кадык выдавался острым сучком.
Говорил мельник то неохотно, робко, то вдруг начинал торопиться, точно боясь, что ему не дадут досказать. При этом кадык его под распахнутым воротом ватника ходил быстро–быстро.
- Зачем вы пришли к нам? - спросил Фу Би–чен.
Не поднимая глаз, мельник негромко ответил:
- Если вы не верите мне, прикажите убить меня.
- Зачем же мне убивать вас?
- Все генералы убивают нас.
- Вы же знаете - тут ваши друзья.
Напрасно подождав ответа, Фу Би–чен спросил:
- Ведь вы пришли к нам как друг, не правда ли?
Мельник молча обернулся спиною к сидящим. Все увидели, что руки его связаны у локтей.
Фу Би–чен перегнулся через стол и разрезал веревку.
В фанзе долго царило молчание. Наконец Фу Би–чен поднял взгляд на мельника:
- Ну?
- Что же мне сказать человеку, который и так знает все?
- Вы не у японцев. Говорите, что есть на сердце.
- Не выжжено ли из сердца бедняка все, чем живет человек?
- Разве нет у вас дома, где согревается самое холодное сердце?
- Дом мой - там! - мельник махнул рукой в пространство.
- Но в доме есть жена, разделяющая труд и горе бедного человека, - ласково проговорил Фу Би–чен.
- Да… в доме бедняка есть жена.
- И в доме есть дитя - надежда опустошенной души, - уверенно сказал Фу Би–чен.
Рябое лицо мельника впервые осветилось слабой улыбкой.
- Скоро два года как жена родила мне девочку - нежный цветок большой радости… - Мельник посмотрел на пальцы своих босых ног и проговорил почти про себя: - Она лепечет "мяу–мяу".
- Мяу–мяу?
- Мельница давно стоит. То, что собирают бедняки, они могут истолочь и в маленькой ступе…
- Ну, ну…
- Мы с женою работаем в поле. Дитя остается в доме с котенком. От зверя наш цветок и научился своему первому слову: мяу–мяу…
Голова мельника упала на грудь, и улыбка сбежала с его лица. Оно снова стало темным и сухим, как кусок обгоревшего дерева.
Фу Би–чен подвинул мельнику табак. Шансиец не шевельнулся. Фу Би–чен вынул свою трубку и протянул ему.
Мельник опустился на корточки перед ящиком, служившим Фу Би–чену столом, и стал набивать трубку.
- Мяу–мяу! - повторил Фу Би–чен и улыбнулся. - Сердце ваше полно, как весенняя река. Разве вы пришли сюда не для того, чтобы защищать эту полноводную радость?
- Так говорят все генералы, господин, - со вздохом ответил мельник.
- Я не господин, а друг ваш и товарищ.
Ничего не ответив, мельник затянулся трубкой.
Фу Би–чен дал ему сделать несколько затяжек, потом спросил:
- Вам знакомы эти места?
- Вы сами знаете больше, чем спрашиваете.
- Вы исходили тут каждую тропку?
- Исходил, господин.
- Называйте меня "товарищ".
- Хорошо, госп…
Фу Би–чен подошел к выходу и откинул цыновку.
- Идемте!
Оставшимся в фанзе было видно, как командир подвел мельника к стоявшей под пригорком стереотрубе.
Фу Би–чен взял мельника за плечо и пригнул к окуляру.
- Видите дом?
- Да… товарищ.
- В нем и остался ваш маленький цветок радости.
Мельник подался вперед всем тощим длинным телом так, что едва не свалил трубу. Долго смотрел, потом в нерешительности сказал:
- Если вы говорите, значит так.
- А разве это не ваша фанза?
- Не знаю…
- Это не дом возле мельницы? - терпеливо спросил Фу Би–чен.
Мельник бросил еще взгляд в стереотрубу.
- Не знаю…
- Не узнаете своего дома? На вашей мельнице - японский наблюдатель.
- Может быть…
- Вы не знаете?
- Не знаю…
Чэну, внимательно следившему за разговором, было ясно: перебежчик лжет. Летчик уже пришел к выводу, что это вовсе не перебежчик, а японский лазутчик. Он подослан, чтобы узнать намерения Фу Би–чена. Величайшей ошибкой со стороны командира было бы заговорить о тропе. Но именно тут Фу Би–чен и сказал:
- Здесь есть тропа, по которой можно подойти к мельнице.
"Теперь, если он убежит, японцы будут знать, что мы намерены воспользоваться тропой", - подумал Чэн и почти с ненавистью посмотрел на мельника. Если бы не дисциплина, он выхватил бы пистолет и уложил бы долговязого парня на месте. Но Чэн сидел неподвижно и молчал. А Фу Би–чен, словно смеясь над его сомнениями, говорил:
- Этой тропой можно подойти к мельнице так, что японцы не заметят?
Мельник несколько мгновений смотрел в сторону.
- Не знаю…
Фу Би–чен пожал плечами.
- Жаль… Знай вы тропу, мы выбили бы отсюда японцев… - И после некоторого раздумья прибавил: - Так приказал Чжу Дэ.
Мельник подался всем корпусом к Фу Би–чену:
- Чжу Дэ?!
- Чжу Дэ.
Казалось, мельник не верил своим ушам:
- "Один из четырех"?
- А разве есть еще один такой спутник у Мао Цзе–дуна?
Мельник вскочил:
- Мао Цзе–дун? Если бы я мог верить своим ушам!..
Фу Би–чен отвернулся с напускным равнодушием. Мельник просительно сложил руки:
- Как отличить тех, кому можно верить, от тех, кого надо бояться?
Все с тем же равнодушием Фу Би–чен пожал плечами, а мельник умоляюще воскликнул:
- Я хочу верить, но… нас научили бояться…
- И "Чжу Мао"? - Фу Би–чен укоризненно покачал головой. - И этих львов храбрости и правды?
- Только не их!
- Вы хотите, чтобы ваш цветок никогда больше не увидел лица японского солдата?
- О–о!
- Вы хотите, чтобы ни один разбойник никогда не подошел к вашим дверям?
- Товарищ!
- Тогда верьте мне: я человек "Чжу Мао".
Мельник покачал головой и словно про себя пробормотал:
- Лица японцев похожи на морды бешеных собак.
- Вы их боитесь?
- Стоит ли бояться смерти?
- Смерть? Каждый убитый японец - победа над смертью.
- Я хотел бы быть солдатом Чжу Дэ, чтобы прогнать смерть с полей, где растет цветок моей жизни. - Мельник скрестил руки на груди и нараспев произнес: - Ростом Чжу Дэ выше деревьев. Он всех умнее, сильней и смелей. Он прост и добр. Он видит все на сто ли вокруг. Он угадывает мысли врагов. Он может наслать на них дым и ветер…
- Откуда вы знаете?
- Когда он бодрствует, народ ждет его приказов. Когда он говорит, его слушает весь Китай. Когда он спит, народ охраняет его сон… - Он помолчал и закончил как песню: - Его армия в ста сражениях побеждает сто раз… Я хочу быть солдатом Чжу Дэ!
- Путь к нему прям, - проговорил Фу Би–чен. - Он ведет по тропе, на ту сторону болота.
- Если бы я мог верить…
- Тропа нужна вам так же, как мне. Подумайте… - С этими словами Фу Би–чен вошел в фанзу и опустил за собою цыновку. Мельник остался один в сгустившейся тьме ночи. Из фанзы его не было видно. Чэн подошел к цыновке и отогнул ее край, но Фу Би–чен остановил его повелительным жестом.
- Мне он совсем не нравится, - тихо сказал Чэн.
Фу Би–чен неопределенно пожал плечами.
В фанзе царило молчание.
Первым опять заговорил летчик.
- Он знает тропу… я уверен.
- Я тоже, - сказал командир.
- Так отправьте же его в трибунал!
Стил произнес по–английски:
- Этот тип и мне не нравится.
- Едва ли он, переходя к нам, рассчитывал на то, что придется всем по сердцу, - сказал Фу Би–чен.
- В трибунале разобрались бы, не подослан ли он японцами. Если так, унция свинца - и все, - сказал Стил.
- А тропа? - спросил Фу Би–чен.
- Быть может, можно найти другого человека? - предложил Джойс.
- Как хорошо, что вы все только авиаторы, - иронически сказал Фу Би–чен.
- Бросьте философию, Фу, - раздраженно проговорил Стил. - Нам нужна тропа. Пусть этот парень поворачивается и идет вперед. Я готов итти за ним с пистолетом. Посмотрим, поведет он нас или нет.
Мельник стоял по другую сторону цыновки. Опершись одной рукой о притолоку, он прислушивался к голосам, раздававшимся в фанзе. По его лицу никто не мог бы сказать, понимает ли он то, что говорится там по–английски. Когда умолк голос Стила, мельник приподнял цыновку. Вытянувшись, по–солдатски прижал руки к бедрам и обратился к Фу Би–чену:
- Я хочу вам много сказать.
- Говорите.
Шансиец посмотрел на Стила.
- Не при этом человеке.
- Он не понимает по–китайски.
- Вы не можете этого знать.
Это были первые слова, произнесенные мельником тоном полной уверенности.
Когда командир перевел его слова американцу, тот молча поднялся и вышел из фанзы.
Мельник посмотрел в глаза Фу Би–чену.
- Я скажу, зачем меня прислали.
- Кто прислал? - удивленно спросил командир.
- Японцы.
При этих словах из темного угла вынырнул Чэн.
- Я говорил вам!
Движением руки Фу Би–чен заставил его замолчать. Летчик нехотя опустился на кан.
- Зачем же они вас прислали? - спросил Фу Би–чен таким тоном, как будто все это было самым обыкновенным делом.
- Чтобы я показал вам дорогу к мельнице, но не той тропой, о которой вы спрашиваете, - о ней японцы ничего не знают, - а по краю болота.
- Зачем же вы повели бы нас по краю болота?
- Чтобы вы попали в ловушку… чтобы японцы могли уничтожить ваш отряд.
- Покажите, где проходит вторая дорога.
Фу Би–чен поспешно вышел из фанзы, сопровождаемый мельником. Следом за ними, вынув пистолет, вышел Чэн. Рядом тяжело шагал Джойс.
Через несколько минут они вернулись в фанзу.
- Теперь я буду вашим солдатом. У меня есть все, что нужно солдату: ненависть в груди, отвага в сердце и преданность в мыслях, - высокопарно проговорил мельник.
- Солдату необходимо еще ружье, - ответил Фу Би–чен.
- Вы дадите мне ружье. - Теперь тон мельника стал уверенным, как у человека знающего себе цену.
- Хорошо, возьми, - проговорил Фу Би–чен, как будто тут же протягивая мельнику ружье.
Тот удивленно огляделся:
- Где?
- Там, - и Фу Би–чен махнул рукой по направлению к двери, - на мельнице.
- На мельнице нет оружия, - обиженно произнес шансиец.
- Оно есть там у японцев.
Мельник рассмеялся:
- Я понял!
Фу Би–чен спросил:
- Когда вы должны были провести нас по боковой дороге в ловушку японцев?
- Завтра, к часу, когда зайдет луна.
Фу Би–чен не надолго задумался.
- Идите отдыхайте. Я распоряжусь: вам дадут рису.
- Я возьму его с собой… Цветок голоден.
- Для цветка дадут отдельно. Поешьте и ложитесь.
Едва мельник успел выйти, как Чэн поспешно сказал:
- Позвольте мне лечь рядом с ним.
Фу Би–чен отрицательно покачал головой:
- Если бы вы не были ранены, для вас нашлось бы совсем другое дело.
- Пусть мысль о моей ране не мешает вам отдать боевой приказ, - возразил Чэн. - Я так же здоров, как был вчера.
Фу подождал, пока в фанзу вернулся Стил, и обвел троих авиаторов взглядом своих добрых, покрасневших от лихорадки глаз.
- В моем отряде вы единственные люди, знающие, что такое машина… Никто из вас никогда не имел дела с броневым автомобилем?
Джойс и Стил одновременно вскочили с кана.
- Остальное понятно, командир, - проговорил Стил и, кивнув Джойсу, направился к выходу.
- Вы думаете, что его можно починить? - крикнул ему вслед Фу Би–чен.
Стил только махнул рукой и вместе с Джойсом выбежал прочь.
Через полчаса Джойс вернулся в фанзу.
- Эта старая японская телега почти исправна, - возбужденно доложил он. - Кое–какие пустяки мы починим в течение одного–двух часов.
- Как хорошо, что мы не бросили этот трофей, - радостно произнес Фу Би–чен. - А сколько усилий стоило притащить его сюда… Когда он может быть готов?
Джойс глянул на часы.
- К полуночи, командир.
- Значит, через час после полуночи мы выступаем.
5
Когда Чэн вернулся в фанзу, там опять сидел мельник. Несмотря на то, что Фу Би–чен, повидимому, проникся полным доверием к этому человеку, Чэну не хотелось говорить при нем о предстоящей операции.
- Говорите, Чэн, не бойтесь: это верный человек, - сказал Фу Би–чен.
Чэну хотелось спросить: "Откуда вы это знаете?!". Он сухо доложил о близкой готовности машины и спросил:
- Тропа достаточно широка для броневика?
- И достаточно тверда.
- Но мне говорили, что там есть и ложные тропы, ведущие в трясину.
- Я все знаю, Чэн, - строго сказал командир. В тоне его летчику послышалось: "Довольно сомнений! Пора приниматься за дело, чем бы оно нам ни грозило".
Фу Би–чен спросил шансийца:
- Сколько японцев на мельнице?
- Много.
С таким видом, что можно было подумать, будто этот ответ его удовлетворил, командир снова спросил:
- А офицеров?
Мельник закинул голову. Его острый кадык выдался вперед огромной шишкой.
- О, много!
- Много офицеров? - переспросил Фу Би–чен.
- Почти одни офицеры. Солдаты только так, для охраны.