После этого человек с приплюснутым ухом вышел уже через другую дверь, в противоположной стене. Несколько мгновений эта дверь была приоткрыта, и Бонд увидел за ней траву и кусочек благословенного неба. Но человек вскоре вернулся с двумя новыми ведрами дымящейся грязи, захлопнул дверь ногой и поставил ведра в середине комнаты.
Негр, тем временем, вновь подошел к предназначавшемуся для Бонда ящику и потрогал грязь ладонью. Он повернулся и кивнул Бонду:
- Готово, мистер.
Бонд приблизился. Негр снял с него полотенце, а ключ от кабины повесил на крючок рядом с ящиком.
- Вы когда-нибудь принимали грязевые ванны?
- Нет.
- Так я и думал, поэтому температура будет сначала 40 градусов, а потом, если все пойдет нормально можно довести до 45 градусов, и то и до пятидесяти. Ложитесь.
Бонд осторожно залез в ящик и лег. Первый контакт с грязью кожа восприняла болезненно. Он медленно вытянулся во весь рост и опустил голову на накрытую чистым полотенцем пуховую подушечку.
Как только Бонд устроился, негр обеими руками принялся покрывать его слоем свежей грязи.
Грязь была цвета темного шоколада, мягкой, тяжелой и жирной. Запах горячего торфа резко ударил в нос. Бонд следил за тем, как блестящие толстые руки негра превращали его в жутковатый черный холм. Знал ли Феликс Лейтер о том, как выглядит эта процедура? Бонд злобно ухмыльнулся. Ну, если это была одна из шуток!..
Наконец негр закончил свое дело. Только лицо и область сердца были свободны от грязи. Бонду показалось, что он начал задыхаться, и пот заструился по его лбу и вискам.
Отработанным движением негр, взяв простыню за уголки, набросил ее на Бонда и обернул его тело и руки. Получившаяся упаковка была пожестче смирительной рубашки: Бонд мог лишь едва-едва двигать пальцами и головой. Негр закрыл борт ящика, накрыл его сверху деревянной крышкой. Операция завершена.
Негр снял висевшую в изголовьи грифельную доску, посмотрел на настенные часы и записал на доске время: шесть вечера.
- Двадцать минут, - сказал он. - Ну, как, нравится?
Бонд промычал нечто нечленораздельное.
Негр пошел к другим клиентам, а Бонд остался лежать, тупо глядя в потолок, чувствуя, как пот заливает лицо, и проклиная Феликса Лейтера.
В шесть часов вечера три минуты дверь открылась, и появилась обнаженная костлявая фигурка "Трезвонящего" Белла. Мордочка его напоминала лисью, а под кожей можно было пересчитать все ребра. Гордо задрав нос, он прошествовал на середину комнаты.
- Привет, "Трезвонящий"! - сказал человек с изуродованным ухом. - Говорят, у тебя неприятности? Паршивое дело!
- Энти распорядители скачек - болваны набитые, - с кислой миной отозвался Белл. - Кто может сказать, зачем бы это мне подсекать Томми Лаки? Это же мой кореш! Просто взяли - и отрезали меня, ни за что, ни про что. Эй, ты, ублюдок черномазый! - ногой он преградил путь проходившему мимо с полным ведром грязи негру. - Ты с меня сегодня должен согнать двести граммов веса, а то я щас сожрал тарелку жареной картошки.
Негр спокойно перешагнул через протянутую ногу и хмыкнул.
- Не боись, детка, - сказал он ласково. - Я те на крайний случай руку оторву. Глядишь, и весу поменьше будет. Погоди, скоро буду.
Дверь опять открылась, и в щель просунулась голова одного из картежников.
- Эй, боксер, - обратилась она к человеку с приплюснутым ухом. - Мейбл говорит, что не может дозвониться до "деликатески" и заказать себе жратву. Что-то с телефоном. То ли обрыв, то ли что.
- Собачий телефон, - выругался "боксер". - Тогда скажи Джеку, чтобы он в следующий заезд привез мне чего-нибудь.
- Сделаю.
Дверь закрылась. Поломка телефона - редкий случай в Америке, и мог бы, и должен был бы возбудить у Бонда подозрительность, чувство опасности. Но этого не произошло, так как все его мысли были заняты минутной стрелкой часов на стене. Еще целых десять минут пребывания в грязи! Негр ходил по комнате с холодными полотенцами и одним из них накрыл лоб и волосы Бонда. Это было замечательно! На мгновение ему даже показалось, что не так уж все это противно.
Бежали секунды. С руганью жокей залез в ящик прямо напротив Бонда, который подумал, что Белл, наверное, выдерживает температуру в 50 градусов. Его также завернули в простыню и накрыли крышкой.
На грифельной доске негр записал время: 6.15.
Бонд закрыл глаза и стал думать о том, как же ему передать Беллу деньги. В раздевалке, после процедур? Где-то здесь должно же быть место, чтобы спокойно полежать и отдохнуть от жары? Или лучше в коридоре, по пути на улицу? Или в автобусе? Нет. В автобусе не годится. Надо сделать это так, чтобы их не видели вместе.
- Тихо! Никому не двигаться! Не будете рыпаться - никто не пострадает!
Произнесено это было уверенным, мрачным тоном. Видимо, человеку доводилось говорить эти слова не в первый раз. Он не шутил.
Бонд резко открыл глаза. Все его тело напряглось, ощущая опасность.
Дверь, которая вела на улицу и через которую в комнату приносили грязь, была открыта. Один человек загораживал собой выход, второй вышел на середину комнаты. В руках и обоих были пистолеты, а на головах - капюшоны с прорезями для глаз и рта.
В комнате было очень тихо. Слышен был только шум воды в душе, где все кабинки были заняты. Стоявшие в них люди силились рассмотреть что-либо сквозь завесу воды, стекавшей по лицам. Человек с изуродованным ухом стоял совершенно неподвижно, даже глаза не мигали. Он, похоже, даже не замечал, что из шланга, который он держал в руке, вода льется ему на ноги.
Один из вооруженных людей остановился в центре комнаты, где рядом с наполненными грязью ведрами стоял негр. В руках он держал по ведру. Негр дрожал, и от этого ведра противно дребезжали.
Бонд увидел, что налетчик переложил пистолет и теперь держал его за ствол. Молниеносно, вложив в удар всю силу, он всадил рукоятку пистолета в огромный живот негра.
Звук от удара был не слишком громким, но зато загремели выпущенные из рук ведра, а негр, прижав руки к животу, застонав, упал на колени и уперся своей лысой, блестящей от пота головой в ботинки ударившего его человека и застыл в позе молящегося.
Человек брезгливо отодвинулся.
- Где тут наш жокейчик? - спросил он. - Где Белл? В каком ящике?
Негр вытянул руку в ту сторону, где напротив Бонда лежал Белл.
Человек с пистолет повернулся и двинулся в указанном направлении.
Сначала он заглянул в ящик, где лежал Бонд, и на мгновение замер. Блестящие глаза изучали Бонда сквозь прорези в капюшоне. Потом он повернулся и подошел к Беллу.
Он подпрыгнул и уселся сверху на крышку ящика, в котором лежал Белл, чтобы лучше видеть лицо.
- Так, так. Черт меня подери, если это не "Трезвонящий" Белл. В голосе его было приторное до тошноты дружелюбие.
- Что такое-то? В чем дело? - Срывающимся испуганным голосом проверещал жокей.
- Ну-у-у, "Трезвонящий", - успокаивающе произнес человек. - В чем же здесь может быть дело? Тебе ничего на ум не приходит, а?
Жокей шумно сглотнул слюну.
- Ты, может и не слыхивал про лошадку по кличке "Застенчивая улыбка"? Может тебя и не было там, когда она зафолила на скачках сегодня в два тридцать?
Жокей заплакал.
- Господи, босс. Да не виноват я, ей-богу не виноват. Со всеми такое случается-а-а-а…
Так обычно плачут дети, которых должны наказать. Бонд содрогнулся.
- А вот мои друзья говорят, что это все от твоей жадности…
Человек наклонился над жокеем, и в голосе его начал звенеть металл:
- Мои друзья думают, что такой опытный жокей как ты, не мог просто так напортачить. Мои друзья порылись в твоих вещичках и нашли в плафоне запрятанную туда тысячу зелененьких. Мои друзья попросили меня разузнать, откуда это на тебя просыпался золотой дождик?
Звук пощечины и вскрик раздались одновременно.
- Говори, ублюдок, или мозги повышибаю! - Бонд услышал, как щелкнул взводимый курок.
Из ящика раздался истошный вопль:
- Это заначка! Это все, что у меня есть! Специально в лампу запрятал. Заначка! Клянусь всеми святыми! Вы должны мне поверить! Должны!
Голос захлебнулся и умолк.
Человек с отвращением сплюнул и поднял руку с пистолетом, так что теперь она была видна Бонду. Большой палец с бородавкой вернул курок в прежнее положение. Человек соскочил с ящика. Он еще раз взглянул на жокея и сказал елейным голосом:
- Ты что-то в последнее время слишком много скакал, Белл. Ты плохо выглядишь. Отдохнуть тебе надо хорошенько. Чтобы было тихо-тихо. Как в морге…
Человек двинулся к центру комнаты. Он продолжал что-то говорить почти шепотом и был теперь не виден Беллу. Бонд же увидел, как человек наклонился и взял одну из кадок с дымящейся грязью. Он вернулся к ящику, продолжая увещевать, успокаивать, держа кадку на уровне колен.
Бонд замер, каждой клеткой ощущая обволакивавшую его грязь.
- Так я говорю "Трезвонящий". Тихо-тихо. Ничего не кушать. Лежать уютно, как в темной комнате с опущенными шторами, без света…
Его голос жутко звучал в полной тишине. Он начал медленно поднимать бадью. Все выше, выше…
И тут жокей увидел бадью, и понял, что сейчас произойдет, и зарыдал:
- Не-е-е-е-т!!!
Хотя в комнате было и так жарко, заструившаяся из бадьи грязь все равно дымилась…
Человек быстро отскочил и швырнул пустую бадью "боксеру", который не шелохнулся, не попытался поймать ее, торопливо пересек комнату и подошел к своему напарнику, который так все время и стоял в дверях с пистолетом наизготовку.
Повернувшись, он сказал:
- Сидеть тихо. Никакой полиции. Телефон не работает.
Он мерзко заржал:
- Лучше откопайте парня побыстрее, пока он весь не прожарился.
Дверь закрылась. Опять стало тихо, только лопались с хлюпаньем грязевые пузыри, да текла из душей вода.
14. "Мы не ошибаемся"
- И что же было дальше?
Лейтер сидел в кресле, а Бонд мерил шагами комнату мотеля, останавливаясь лишь для того, чтобы сделать глоток виски с водой из стакана, стоявшего на тумбочке у кровати.
- Сумасшедший дом, - сказал Бонд. - Все пытались выскочить из своих ящиков одновременно, "боксер" смывал из шланга грязь с Белла и звал на помощь тех двоих, из соседней комнаты, негр стонал на полу, а те, кто был в это время в душе, носились как ненормальные и орали. Двое картежников тут же примчались, сорвали крышку с ящика, где лежал жокей, распеленали его и сунули под душ. Думаю, он был уже полутрупом: почти задохнувшийся, с обожженным лицом… Жуткое зрелище. Тут один из клиентов взял себя в руки и начал открывать крышки ящиков и выпускать своих коллег. Всего нас оказалось двадцать, покрытых грязью, а душ - один. Ну, кое-как разобрались. Один из картежников вызвался поехать в город за "скорой помощью". Кто-то вылил на негра ведро воды, и он пришел в себя. Стараясь не проявлять особого интереса, я попытался выяснить, не знает ли кто, что это были за люди? Но никто ничего не знал. Кто-то сказал, что они нездешние. В принципе это больше уже никого не волновало, поскольку кроме жокея никто не пострадал. Все хотели побыстрее вымыться и удрать.
Бонд сделал еще один глоток и закурил.
- Тебе ничего не бросилось в глаза? Что-нибудь можешь сказать про эту парочку? Рост, одежда, еще что-то? - спросил Лейтер.
- Человека у двери я плохо разглядел, - ответил Бонд. - Он был поменьше второго и худее, пожалуй. На нем были темные брюки и серая рубашка, без галстука. Пистолет похож на "кольт" сорок пятого калибра. Второй, кто собственно все и провернул, - большой, жирноватый. Движется быстро, но обдуманно. Черные брюки. Коричневая рубашка в белую полосочку. Ни пиджака, ни галстука. Черные туфли. Чистые, дорогие. Оружие - полицейский "Позитив" тридцать восьмого калибра. Часов на руке не было. Да! Еще у него бородавка на большом пальце правой руки. Красная такая, как будто он ее все время облизывает.
- Уинт, - спокойно сказал Лейтер. - А первого зовут Кид. Работают всегда вместе. Они у Спэнгов главные забойщики. Уинт этот - мерзкий типчик. Настоящий садист. Любит мучить и издеваться. Обожает облизывать свою любимую бородавку. Кличка - "Ветреный". Не шибко подходит ему, но ведь у них у всех дурацкие клички. Он ненавидит путешествия. Его укачивает и в машинах, и в поездах, а самолеты он считает железными гробами, ловушками. Если надо куда-то ехать, то он требует доплаты, "за вредность". Но на твердой почве он многим даст фору. Кид тоже славный мальчуган. Знакомые зовут его "Блондином". Похоже, живут они вместе с Уинтом. Некоторые из гомиков, как он, и становятся самыми жестокими убийцами. У Кида абсолютно седые волосы, хотя ему всего тридцать. Это - одна из причин, почему они предпочитают работать в капюшонах. Но вот Уинт в один прекрасный день явно пожалеет, что не вывел свою бородавку. Как только ты упомянул про нее, я сразу же понял - это Уинт. Надо бы мне шепнуть про все это полицейским. Про тебя, конечно, ни слова. Просвещу их по поводу "Застенчивой улыбки", а уж дальше они и сами все раскопают. Сейчас, небось, Уинт со своим дружком уже на поезд садятся в Олбани, но подсыпать им соли на хвост не помешает.
Лейтер направился к двери, но на пороге обернулся:
- Отдохни пока, Джеймс. Через часок я вернусь, и мы с тобой завалимся куда-нибудь на хороший ужин. Кроме того, я разузнаю, куда положили Белла, и мы ему перешлем туда деньги. Это немного его подбодрит, беднягу. Ну, я пошел.
Бонд разделся и минут десять нежился под душем, смывая с себя последние крупицы грязи и заодно с ними - последние воспоминания о том, что произошло в грязевых ваннах. Потом он оделся и спустился вниз к портье, где стоял телефон, чтобы позвонить "Тенистому".
- Линия занята, сэр, - сообщила телефонистка. - Перезвонить еще раз?
- Да, пожалуйста, - сказал Бонд. Его порадовало, что Горбун, по крайней мере, на месте, а ему не придется врать, говоря, что пытался дозвониться раньше. Наверное, "Тенистый" и так удивлен, что Бонд не позвонил сразу же и не пожаловался на то, что денежки его плакали. Сейчас, после того, что они проделали с жокеем, Бонд решил, что с шайкой Спэнгов надо держать ухо востро.
Телефон, наконец, издал сухой треск, заменяющий в Америке звонок.
- Вы вызывали "Висконсин" - 7-3697?
- Да.
- Ваш абонент у аппарата. Говорите, Нью-Йорк.
В трубке раздался высокий писклявый голос Горбуна:
- Слушаю, кто это?
- Джеймс Бонд. Я пытался дозвониться и раньше, но не получилось.
- В чем дело?
- С "Застенчивой улыбкой" номер не вышел.
- Я знаю. Жокей виноват. И в чем же дело?
- В деньгах, - сказал Бонд.
Трубка молчала. Потом:
- Ладно. Начнем сначала. Я перешлю тебе по телеграфу тысячу. Ту самую, которую ты у меня выиграл. Помнишь?
- Конечно.
- Будь у телефона. Через несколько минут я тебе перезвоню и скажу, что с ней делать. Где ты остановился?
Бонд назвал свой мотель.
- Понятно. Утром получишь деньги. Я скоро позвоню.
Трубку повесили.
Бонд подошел к стойке и начал рассматривать стоявшие там книги, которые клиенты могли брать к себе в номер. Он с невольным уважением подумал о том, что эти люди ведут счет своим деньгам и отлично готовят все операции, предвосхищая возможные последствия. И правильно делают, конечно. Где же еще он, англичанин, мог бы просто так достать пять тысяч, если не на скачках или в казино? Так что же ему предстоит теперь? Карты?
Телефон зазвонил. Бонд подошел к будке, закрыл за собой дверь и взял трубку.
- Это ты, Бонд? Слушай меня внимательно. Деньги ты получишь в Лас-Вегасе. Возвращайся в Нью-Йорк и возьми билет на самолет. За мой счет. Я позабочусь. Сначала ты полетишь в ЛосАнжелес, а оттуда в Вегас летают местные машины каждые полчаса. Номер тебе зарезервирован в "Тиаре". Осмотрись, и - теперь внимание! - ровно в пять минут седьмого, в четверг вечером, ты должен будешь подойти в "Тиаре" к центральному из столов, где играют в "Блэк-джэк", в зале рядом с баром. Все понял?
- Да.
- Ты сядешь за этот стол и сыграешь по максимуму, на всю тысячу, пять раз. Потом встанешь и уйдешь из зала. И больше - не играть! Понял?
- Да.
- Счет твой в "Тиаре" оплачен. После получения выигрыша поболтайся вокруг и жди указаний. Все понял? Повтори.
Бонд повторил.
- Годится, - сказал Горбун. - Не болтай лишнего и не делай ошибок. Ошибок мы не любим. Ты это поймешь лучше, прочитав завтрашнюю газету.
Щелчок, и разговор закончился. Бонд повесил трубку и в задумчивости пошел к себе в номер.
"Блэк-джэк"! Игра, очень похожая на игру в "очко" школьных дней. Нахлынули воспоминания о том, как они еще детьми играли в нее, как взрослые раздавали цветные фишки, чтобы у каждого было их на один шиллинг, как здорово было получить туза и десятку и взять двойной кон, как боязно было поднимать, скажем, пятую карту, когда на руках уже было семнадцать очков и надо было обязательно добыть еще не больше четырех…
И вот теперь ему опять предстоит сыграть в детскую игру. Только теперь на сдаче будет сидеть профессиональный шулер, а цветные фишки будут стоить по триста фунтов каждая. Бонд стал взрослым, и игра повзрослела.
Он лег на кровать и уставился в потолок. Ожидая появления Феликса Лейтера. Бонд мысленно был уже в знаменитом городе азартных игр, пытаясь представить его себе и размышляя над тем, удастся ли ему повидаться с Тиффани Кейс.
В пепельнице лежало уже пять окурков, когда за окном послышались шаги Лейтера. Вместе они сели в "студиллак", и Лейтер, ведя машину, кое-что рассказал.
Все люди Спэнгов - Писсаро, Бадд, Уинт и Кид - уже исчезли из города. Даже "Застенчивая улыбка" уже были в начале длинного пути обратно в Неваду, почти через весь континент.
- ФБР уже занялось этим делом, - продолжал Лейтер, - но это станет всего лишь одной страницей в той книге о преступлениях этой шайки, которой они располагают. Но без тебя, как свидетеля преступления, никто не сможет доказать, что налет организовали именно эти двое. И я был бы, честно говоря, удивлен, если бы ФБР действительно начало глубоко копать под Писсаро из-за лошади. Это дело они перепоручат мне и моим людям. Я уже говорил со своим начальством, и мне сказали отправляться в Лас-Вегас и попытаться разузнать, где они зарыли останки настоящей "Застенчивой улыбки". Главное - добраться до ее зубов. Как тебе нравится?
Прежде, чем Бонд смог ответить, они уже остановились перед "Павильоном", единственным пристойным рестораном в Саратоге. Они вышли из машины, и швейцар отогнал ее на стоянку.
- Хорошо, что мы снова можем появляться вместе, - сказал Лейтер. - Тебе еще наверняка не доводилось есть таких жареных в масле лобстеров, как здесь. Но и они бы в горло не полезли, если бы за соседним столиком очутился кто-нибудь из шайки Спэнгов с тарелкой спагетти.
Время было позднее, и большинство клиентов уже покончили с ужином и отправились на аукцион. Друзьям достался столик в углу, и Лейтер попросил официанта не торопиться с лобстерами, но зато побыстрее принести два очень сухих мартини с вермутом "Креста бланка".
- Итак, ты едешь в Лас-Вегас, - сказал Бонд. - Забавное совпадение.
И он поведал Лейтеру о своем разговоре с "Тенистым".