- О чем ты вообще думал? - заорал в ответ Маркус, когда я направил кобылку через Кристофер-стрит и на восток по 10-й, не желая лишний раз опять встречаться с Кэт. - Что этот, значит, Хоган вернется на Малберри и скажет: "Иисусе Христе, Мария и Иосиф, ай да Айзексоны - как они здорово знают свое дело: вот и сегодня показали нам такое-разэдакое!"? Да ты еще на верный шаг приблизил наше с тобой увольнение!
"Дискуссия" продолжалась в том же духе, пока на Бродвее я не повернул к северу и не развернулся у парадного крыльца отеля "Сент-Денис". Во всем мире не было двух детективов лучше братьев Айзексонов, впервые явивших мастерство свое в деле Бичема: помимо криминологии, они были искушены в медицине и юриспруденции, а также неусыпно отслеживали все теории и практики мирового сыска. Это благодаря их познаниям в еще не принятой на вооружение дактилоскопии мы получили первую зацепку в деле Бичема. Они располагали арсеналом камер, химикалий и микроскопов, с помощью коих справлялись с любыми трудностями, которые обычным детективам могли бы показаться абсолютно неразрешимыми; и все же при этом они страсть как любили побраниться друг с другом, и бранились при первой же удобной возможности, будто две старые наседки.
Сайрус выдал извозчику скромные чаевые, я вернул деду цилиндр, и мы наконец оставили его перед отелем приходить в себя. Быстрым шагом мы перешли к дому № 808 и набились в лифт. Оказавшись внутри, детектив-сержанты слегка поутихли, однако это коснулось лишь громкости их спора, но никак не его пыла.
- Маркус, во имя всего святого, - причитал Люциус, - можем мы поговорить об этом дома?
- А как же, - отвечал ему брат, оправляя сюртук и приглаживая назад густые волосы. - Маму еще к разговору подключим…
- То есть? - спросил Люциус несколько ошарашенно.
- Она ведь займет твою сторону. Она всегда так делает - чувства твои боится задеть. Разумеется, она скажет, что всегда обожала твои выступления. А по правде - так помирала со скуки. Уж ты мне поверь - она частенько на тебя жаловалась, когда тебя не было рядом.
- Да как ты!.. - начал было Люциус, но в эту секунду лифт достиг шестого этажа и по обыкновению резко и тяжко замер. Вывеска Сары на знакомой двери, похоже, моментально вернула братьев во взрослую жизнь - оба они смолкли как по команде, столь же внезапно, как и начали этот спор. Что же до нас с Сайрусом, единственное, в чем мы действительно преуспели, - это стоически удерживаться от душивших нас приступов хохота все время, пока поднимались наверх. Но, ступив на порог старой нашей штаб-квартиры, и мы ощутили всю серьезность момента.
Глава 5
Мы обнаружили мистера Мура, мисс Говард и сеньору примерно там же, где они и пребывали, когда мы их покинули, хотя по тому, что мистер Мур подвинул свое кресло ближе к сеньоре Линарес и внимательно ее слушал, можно было сделать вывод, что та произвела на него довольно большое впечатление. Главным образом потому, конечно, что обаятельной леди всегда было легко произвести впечатление на мистера Мура, а сеньора Линарес определенно таковым обаянием обладала, несмотря на все эти ужасные раны, ушибы и вуаль, которой она снова закрыла лицо. Мисс Говард тем временем расхаживала по комнате и курила - в форменном ужасе, я полагаю, не только от жестокости, с коей обошлись с этой дамой, но от жестокости вообще, привычной для множества других женщин, богатых и бедных, неспособных, черт возьми, никак ей воспрепятствовать.
Сеньора Линарес взглянула на вошедших братьев Айзексонов все с той же тревогой, какую выказала при первом знакомстве с нами, однако мистер Мур поспешил ее успокоить.
- Сеньора, это те самые люди, о которых я вам говорил. Лучшая пара детективов во всем Управлении полиции Нью-Йорка. Невзирая на их официальные должности, вы можете целиком положиться на их благоразумие. - Сказав так, он с улыбкой пожал руки Маркусу и Люциусу. - Привет, ребята. Я слышал, дела на набережной плохи.
- Джон, - улыбнулся в ответ Маркус, слегка кивнув.
- Да обычное убийство, представляющееся хогановской бригаде неразрешимым, - добавил Люциус. - Хотя, если вы спросите моего мнения, это простейшее дело, так называ…
- Конечно-конечно, вот только они тебя не спрашивали, правда? - перебил Маркус, на что Люциус наградил его красноречивым взглядом, сулившим брату страшные кары, ежели он вздумает вдруг продолжить свою мысль. Взгляд этот Маркус достойно выдержал и обернулся к мисс Говард, дабы заключить ту в целомудренные, но при этом весьма искренние объятия. - Здравствуйте, Сара. Вы прекрасно выглядите.
- Маркус, вы неподражаемый льстец, - ответила она, после чего подошла к Люциусу и легонько клюнула его в щеку, прекрасно зная, что тот ни за что не осмелится самостоятельно к ней прикоснуться. - Привет, Люциус.
Поцелуй привел к тому, что младший Айзексон густо залился краской и тут же полез за носовым платком, чтобы утереть выступивший на лбу пот.
- О, Сара! Как же, здравствуйте. Приятно… видеть вас очень приятно.
- Жаль, обстоятельства не самые приятные, - ответила мисс Говард, оборачиваясь к своей гостье. - Джентльмены, позвольте представить вам сеньору Изабеллу Линарес.
Брови обоих Айзексонов взлетели вверх.
- Супругу личного секретаря консула Бальдасано? - тихо уточнил Маркус.
Сеньора только легко кивнула; мистер Мур, в свою очередь, сокрушенно покачал головой и пробормотал:
- Ну я же репортер, я просто обязан знать это… - и уже громче, Айзексонам: - Слушайте… А почему бы нам с вами, ребята, не уединиться на кухне за чашечкой кофе? Заодно я посвящу вас в курс дела.
Детектив-сержанты, сконфуженные, однако заинтригованные, с готовностью согласились и последовали за ним. Напряжение, впрочем, осталось, но ненадолго - Сара, поднаторевшая в разрешении неловких ситуаций, быстро разрядила обстановку:
- Сайрус? Сеньора сказала, что ее восхитила твоя игра. Быть может, тебе известны какие-нибудь мелодии ее родины?
- Нет, - отозвалась сеньора - с благодарностью, однако настойчиво. - Нет, сеньор, я… не в настроении для подобных мелодий. И воспоминаний… мотив, который вы наигрывали тогда, - то была музыка вашего народа?
- Это была американская народная песня, - объяснил Сайрус, возвращаясь за рояль. - Как и большинство ей подобных, она не принадлежит какому-то конкретному народу.
- Она поистине берет за душу, - сказала сеньора. - Могу я услышать еще?
Сайрус склонил голову, на миг задумался, после чего мягко принялся наигрывать "Лорену" - старый мотивчик. Сеньора Линарес откинулась в кресле, тяжело вздохнула и несколько минут просто внимала музыке. Затем накрыла своей ладонью руку мисс Говард и произнесла:
- Молю бога, чтобы мы оказались правы в том, что сейчас делаем. И чтобы не оказалось, что я попросту сошла с ума.
- Вы не сошли с ума, - непоколебимо ответила ей мисс Говард. - У меня есть некоторый… опыт общения с безумцами.
- Ваш сеньор Мур - он не выглядел настолько в этом уверенным.
- Это в его манере. Он ведь журналист. А журналисты бывают только двух видов - либо циники, либо лжецы. Так вот он из первых.
В ответ сеньора Линарес сумела тихо и болезненно хмыкнуть - и тут в комнату вернулись мистер Мур и братья Айзексоны. Маркус задержался у задрапированного тканью бильярдного стола и оставил на нем ранец с инструментами. Когда же он догнал мистера Мура, Люциус, шедший следом, приблизился к столу, открыл ранец и принялся выкладывать сверкающие инструменты.
Маркус встал рядом с мисс Говард, мистер Мур присел на корточки подле сеньоры Линарес.
- Сеньора, - сказал он, - для того чтобы помочь вам, мы должны убедиться в нескольких вещах: во-первых, осмотреть травмы на вашем лице и голове, а во-вторых, выяснить подробности происшествий в Сентрал-парке и на станции Эл. С вашего позволения, эти люди осмотрят ваши раны и зададут вам несколько вопросов. Процедура может показаться довольно утомительной, но, поверьте, это необходимо.
Сеньора еще раз тяжело вздохнула, после чего выпрямилась в кресле, откинула вуаль и сняла шляпу, сопроводив это всего одним словом:
- Хорошо.
Маркус немедленно вооружился настольной электрической лампой, стоявшей неподалеку, подняв ее над головой сеньоры так, чтобы свет падал на лицо и голову, после чего мягко произнес:
- Возможно, вам стоит закрыть глаза, мадам.
Та подчинилась, зажмурив единственный подвластный ей глаз, и Маркус щелкнул выключателем.
Его лицо дернулось, когда он увидел раны, а ведь подумать только - этот человек совсем недавно хладнокровно изучал обезглавленное, расчлененное и фактически распиленное пополам тело. Но то, что сделали с женщиной, потрясло своей злобностью даже его.
Люциус подошел к брату, держа в руках несколько медицинских и измерительных инструментов - некоторые Маркус тут же у него забрал. Хотя внимание Сайруса за роялем сразу же приковала сцена, разыгрывавшаяся в небольшом круге света посреди комнаты, он не прекратил играть, понимая, что музыка успокаивает сеньору Линарес. Ну а я… я просто снова запрыгнул на подоконник и прикурил сигарету, не желая упускать ничего из происходящего.
- Сара, - сказал Люциус, склоняясь над головой сеньоры с чем-то вроде пары стальных зондов. - Вы же не против конспектировать результаты осмотра?
- Нет, нет, что вы, разумеется, - спохватилась мисс Говард и схватила блокнот с карандашом.
- Очень хорошо, в таком случае начнем с ранений в затылочной области. Скажите, сеньора, вы получили их при нападении в парке?
- Да, - ответила женщина, и на лице ее промелькнула боль. Но она не пошевелилась.
- И где точно это произошло? И когда? - спросил Маркус, не отрываясь от изучения затылка сеньоры.
- В четверг вечером. Мы как раз покинули музей искусств "Метрополитэн". Я часто беру Ану… мою дочь… я часто брала ее туда с собой. Ей очень нравился зал скульптур - даже не знаю, почему. Статуи приводили ее в возбуждение, она всегда так радовалась, удивлялась… В общем, после этого мы с ней всегда сидели у египетского обелиска - она в это время дремала. Обелиск тоже необычайно восхищал ее, хотя и не совсем так, как скульптуры…
- И там на вас и напали - прямо под открытым небом?
- Да.
- И никто этого не видел?
- Похоже, что нет. Весь день накрапывал дождик, и в тот момент все предвещало его возобновление - наверное, людям не хотелось мокнуть. Хотя когда я очнулась, подле меня оказалось несколько весьма любезных человек.
Люциус взглянул на Маркуса:
- Видал, под каким углом? И ведь никаких разрывов.
- Именно, - ответил Маркус таким же деловым тоном. - И вроде даже без сотрясения. - После чего обратился к сеньоре: - Какие-нибудь непривычные ощущения после происшествия вас не преследовали? Звон в ушах, быть может, яркие пятна перед глазами?
- Нет.
- Головокружения, ощущение давления внутри черепа?
- Нет. Меня осматривал врач, - ответила сеньора Линарес, уже немного увереннее. - Он сказал, что…
- С вашего позволения, сеньора, - произнес Люциус, - мы не будем полагаться на чужие отчеты. У нас имеется достаточный опыт общения с нью-йоркскими врачами, равно как и с результатами их трудов… особенно в подобных делах.
Сеньора замолкла, отчего стала походить на школьницу, которая во время урока ляпнула какую-то несуразицу.
- Стало быть, никакого сотрясения… - пробормотал Маркус. - Ай как чисто сработано…
- Угол удара безупречен, - добавил Люциус. - Должно быть, кто-то неплохо… если вот только… Сеньора, вы вроде сказали, что не видели нападавшего?
- Вовсе не видела. Я сразу же провалилась в беспамятство, хотя, мне кажется, не очень надолго. Но к тому времени, когда я очнулась, он уже сбежал. С Аной.
- Вы сказали "он", - заметил Маркус. - Почему?
Сеньора смутилась:
- Я… даже не знаю. Со мной такого раньше никогда не…
- Ничего-ничего, - успокоил ее Маркус. - Все нормально. Я просто спросил. - Однако по тому, как он глянул на мисс Говард, и по возбуждению, что промелькнуло на лицах обоих братьев, я был готов дать руку на отсечение, что все это было ни черта не "просто".
Маркус тем временем вернулся к расспросам.
- Каков ваш рост, мадам?
- М-м… Чуть больше пяти футов и пяти дюймов.
Маркус кивнул, пробормотав:
- Удар прямой, чистый… Не дубинка…
- Точка соприкосновения тоже слишком четкая, слишком жесткая, - согласился Люциус. - По-моему, кусок трубы. Они как раз начали работу над новым крылом музея на Пятой авеню. Начали укладывать трубопровод…
- И там их полно, - добавил Маркус и посмотрел на меня. - Стиви, а ну-ка поди сюда.
Несколько удивленно я подчинился и встал между братьями так, чтобы взглянуть на затылок сеньоры, где красовалась приличных размеров шишка.
- Ну как, знакомо? - спросил меня Маркус с легкой улыбкой.
- Вы что, покопались в моем деле на Малберри-стрит? - спросил я.
- Просто ответь на вопрос, - сказал Маркус все с той же легкой ухмылкой.
Я посмотрел еще раз и кивнул:
- Ну да. Конкретно свистнуто. Хорошим таким обрезочком свинцовой трубы.
- Чудно, - подытожил Маркус, кивком веля мне вернуться обратно на подоконник.
(Ну вот, теперь весь мир знает, откуда взялось мое погоняло. Если кому интересны подробности - не извольте беспокоиться, все будет, разве что малость попозжа.)
Айзексоны переместились из-за спины сеньоры и встали впереди, так что ей пришлось снова закрыть правый глаз. Люциус быстро осмотрел ушибы и сломанный нос, не переставая при этом кивать:
- Это, надо полагать, муж постарался.
- Очень на то похоже, - подтвердил Маркус. - И совершенно непохоже на то, что мы видели на затылке.
- Именно так, - добавил Люциус. - Что, в свою очередь, предполагает…
- Именно… - эхом отозвался Маркус. - Сеньора, вы говорили, что ни вы, ни кто-либо в консульстве не получали требований выкупа, так?
- Так.
Братья снова обменялись друг с другом уверенными взглядами и кивками, в которых уже сквозило охватившее их возбуждение.
- Так, ладно, - сказал Маркус, опускаясь на одно колено.
Сеньора едва заметно вздрогнула, когда он взял ее за руку: со стороны выглядело так, будто он таким образом пытается успокоить ее, однако я заметил, как один из пальцев Маркуса скользнул к внутренней стороне ее запястья.
- Пожалуйста, держите глаза закрытыми, - продолжил он, доставая из кармана часы. - И расскажите нам все, что помните о той женщине, которую вы видели в поезде с вашим ребенком.
Мистер Мур обернулся к мисс Говард, пробормотав ей вполголоса что-то неразборчивое - вид при этом у него был знакомо скептический.
- Нельзя ли потише, Джон? - обратился к нему Люциус. - Всего пару минут, и мы с удовольствием все вам растолкуем. Просто уже довольно поздно, и сеньору, должно быть, заждались дома…
- Насчет этого можете не волноваться, - сказала сеньора Линарес. - Отсюда я поеду к хорошей подруге, которая работает во французском консульстве, - это она посоветовала мне обратиться к мисс Говард. Она сняла номера в отеле "Астория", а мужу моему мы сказали, что останемся на ночь за городом.
- "Астория"? - ухмыльнулся Маркус. - Я б тоже был не прочь так заночевать за городом… - Сеньора позволила себе легкую улыбку - насколько это позволял ей изуродованный рот. - Ну а теперь, - продолжил Маркус. - Расскажите о той женщине…
При этих словах лицо сеньоры Линарес переполнилось тем же ужасом, что витал вокруг нее весь вечер, и, не выдержав, она все же открыла здоровый глаз.
- Меня никогда так ничего не пугало, сеньор, - прошептала она. - Так… меня поразило это зло.
Маркус показал жестом, что ей все же следует закрыть глаз; она подчинилась, после чего детектив-сержант опять уставился на часы.
- Не сразу, конечно. Сперва она просто сидела, держа Ану. На ней было платье, какое обычно носят няньки или гувернантки, - во всяком случае, мне так показалось. Ее лицо, когда она смотрела на Ану, было пронизано нежностью - в каком-то смысле, наверное, даже любовью. Но стоило ей взглянуть в окно… - В этот момент свободная рука сеньоры крепко сжала подлокотник кресла. - У нее были глаза хищного зверя. Как у огромной кошки, чарующие и, однако… такие голодные. Я думала, что боюсь за Ану, еще не видя этого лица, но лишь в тот момент я ощутила, что такое настоящий страх.
- Вы не можете вспомнить, какого цвета было ее платье? - спросил Люциус. Мне показалось, что этот вопрос значил для него куда больше мелкой детали. Но сеньора ответила, что не помнит. - А шляпки на ней не было? - И вновь сеньора мотнула головой.
- Простите меня, - сказала она. - Только лицо… меня так поразило ее лицо, что, кроме него, я почти ничего не заметила.
Мисс Говард деловито заносила все на бумагу. Я заметил, как мистер Мур покосился на нее и незаметно закатил глаза, всем видом своим показывая, что все эти драматичные детали представляются ему обычными причитаниями истерички, коей довелось пережить чудовищную трагедию, - в последнем даже мистер Мур не смел усомниться. Однако на лицах Айзексонов, обращенных друг к другу, читались иные чувства: понимание, уверенность, предвкушение - все это и много чего еще. И мне было видно: мистеру Муру слегка неуютно от того, что он никак не может разделить подобных чувств.
- И вы уверены, что женщина вас не разглядела? - спросил Люциус.
- Да, детектив. Меня надежно скрывала крыша платформы все время, пока я бежала за поездом, да там и без того было уже темно. Я помню, что кричала и стучала в окно вагона, когда поезд выезжал со станции, но к тому времени состав уже двигался слишком быстро. Она могла кого-то заметить, но узнать меня не смогла бы никак.
- Вы не могли бы сейчас примерно вспомнить рост и вес той женщины? - задал следующий вопрос Люциус, вернувшись к осмотру затылка сеньоры.
Линарес ответила не сразу.
- Она сидела, - в итоге медленно произнесла она. - Но я бы не сказала, что она была намного выше меня. Возможно, потяжелее, но и то самую малость.
- Прошу прощения, что это занимает столько времени, - сказал Маркус. - Но еще один момент… у вас нет какого-нибудь портрета вашего ребенка? Вы можете открыть глаза, если это необходимо.
- Ах да… - Сеньора Линарес развернулась в кресле. - Я принесла один мисс Говард, она попросила - у вас же сохранилась та фотография?
- Конечно, сеньора, - ответила мисс Говард, беря со стола фотографический снимок размером где-то три на пять дюймов, заключенный в рамку. - Вот она.
Пока мисс Говард вручала портрет сеньоре, Маркус и бровью не повел, даже не ослабил хватку на ее запястье, так что женщине пришлось брать фотографию левой рукой. Маркус проследил за тем, как она посмотрела на портрет, не переставая сверяться с часами; затем сеньора протянула снимок Люциусу, который в свою очередь поднес его к лицу Маркуса.
- Он был сделан всего несколько недель назад, - уточнила сеньора. - Весьма примечательная работа - Ана здесь так исполнена жизни и энергии, а ведь сейчас чрезвычайно редки фотографы, способные уловить подлинную душу ребенка. Но этот человек преуспел в своем ремесле, вы не находите?
Оба Айзексона, что называется, мельком глянули на портрет, после чего Люциус, не зная куда лучше его примостить, обратился ко мне:
- Стиви… не мог бы ты?…