В Лиге творчества детективы разыскали преподавателя техники живописи маслом Марио Фиорелли, семидесяти четырехлетнего итальянца. У себя на родине он овладел флорентийской техникой шпаклевки и уже многие годы с успехом преподавал ее студентам. Фиорелли выразил удивление по поводу того, что Марк Ландау пропустил два последних занятия и даже не позвонил. Он отозвался о нем как о "добросовестном студенте и очень приятном спокойном молодом человеке".
Фиорелли показали картину, обнаруженную на месте убийства Моны Джонсон. Он уверенно заявил, что она сделана в его группе и, вероятнее всего, Марком Ландау.
Нельзя было терять ни секунды. Немедленно вызвали группу захвата.
Прибыли спецназовцы-полицейские в пуленепробиваемых жилетах и касках. Три копа заняли позицию у входа в дом, три у пожарного выхода, с оружием наготове. Командир группы захвата, рослый детина в тяжелых ботинках с металлическими каблуками, выбил ногой дверь квартиры Марка Ландау.
Кейт приехала, когда тело Ландау уже отправили в морг, а технари заканчивали осмотр квартиры. Члены группы во главе с Брауном, стоя неподалеку от двери, наблюдали в монитор за их работой. Технари были в защитных костюмах и капюшонах, предохраняющих от ультрафиолетовых лучей катодной камеры. Они сканировали квартиру в поисках любой человеческой органики, не поддающейся обнаружению никакими другими способами.
Вышли они через полчаса.
- Образцов много, - сказал один, сняв защитные очки и откинув капюшон. - Большая часть принадлежит убитому, но мы нашли выделения подозреваемого.
- Их нужно немедленно отправить в Квонтико, - распорядился Грейндж и повернулся к помощникам: - Следуйте за мной.
Кейт начала надевать перчатки. Посмотрев на нее, он обратился к Брауну:
- А она здесь по какому поводу?
Кейт ответила ему, взглянув на Брауна:
- Она здесь в связи с осмотром картин убитого.
Грейндж сердито хмыкнул и открыл дверь.
* * *
В небольшой квартирке Ландау было сумрачно и душно. В воздухе плясали пылинки. Все стены были завешаны картинами, многие стояли внизу, у плинтусов. Одна, натюрморт, была еще на мольберте.
Кейт посмотрела на Брауна.
- Тип шпаклевки тот же, что и на картине с места убийства Моны Джонсон. Надо взять для анализа, чтобы была полная уверенность.
Несмотря на духоту, Кейт знобило. Она двигалась от картины к картине, осторожно обходя темные пятна крови на полу.
На фотографии ее больше всего поразило лицо Марка Ландау. Такое милое, молодое, как у тех, кого она разыскивала в Астории. За что подонок так зверски расправился с этим славным парнем? Он непременно должен понести наказание. Кейт удивилась тому, что хочет найти маньяка из Бронкса не меньше, чем убийцу Ричарда.
- А его соучеников уже опросили? - спросил Перлмуттер.
- Сомнительно, чтобы это сделал кто-то из них, - заметил Грейндж. - Не та манера. Скорее всего убийца посторонний, которого Ландау сам привел к себе.
- Детективы опросили всех студентов и преподавателей, - сообщил Браун. - Одна девушка из группы Ландау сказала, что в тот день разговаривала с парнем, который рисовал здание училища. Прежде она не видела его.
- И как он выглядел?
Браун посмотрел в записи.
- Двадцать лет, привлекательная внешность. "Очень симпатичный", это ее слова. - Браун нахмурился. - Однако, создавая словесный портрет, девушка не могла вспомнить, продолговатое у него лицо или круглое. И никаких особых примет, кроме темных очков.
- Еще кто-нибудь видел этого парня? - спросил Перлмуттер.
- Вроде бы нет.
- Значит, убийца взял картину Ландау, чтобы оставить ее на месте следующего убийства и тем самым одурачить нас, - проговорила Кейт.
- Почти сработало, - отозвался Браун. - Какое-то время мы потеряли.
- Разве он не мог просто взять картину, не убивая мальчика?
- Конечно, мог, - ответил Браун. - Но ему зачем-то нужно убивать.
Перлмуттер посмотрел в свои записи.
- Согласно заключению коронера, смерть наступила вскоре после окончания занятий. Вероятно, убийца встретился с Ландау у Лиги живописи.
- Более вероятно, что он выбрал его, - заметил Браун. - Из нескольких кандидатов.
- Бедный парень, - вздохнул Перлмуттер.
- Чепуха, - буркнул агент Собецки. - Подумаешь, одним пидором стало меньше.
Перлмуттер сбросил латексные перчатки и быстро вышел за дверь.
Браун хмуро взглянул на агента:
- А вот за такие замечания, приятель, можно угодить в тюрьму, и на солидный срок.
Агент Собецки покраснел и отвернулся.
Она сопротивлялась. А зря.
"Во-первых, боль для меня ничто, а во-вторых, ведь это не просто так - я пришел, чтобы увидеть цвет".
Наверное, следовало дождаться, когда она ляжет в постель. Тогда все было бы проще.
Он стоит в ванной комнате, внимательно смотрит в зеркало. Пробегает пальцами по широким царапинам на лице. Фигурные трещины в зеркале разрезают его на две неравные части. Так что он видит не одно лицо, а два.
Он щурится. Вот эта царапина на скуле, какого она цвета? Наверное, розовая или земляничная? Он трогает царапину, сначала чуть-чуть, потом все сильнее и сильнее. По щеке течет тонкая струйка крови, капает в раковину.
Короткая вспышка, всего на мгновение. Темно-бордовые капли. "О Боже! Я увидел!"
Но уже в следующее мгновение кровь в раковине приобретает цвет чернил, а на щеке лишь унылая серая полоса. Он открывает кран, смотрит, как темная вода уходит в трубу.
И все же это было.
Он смотрит в зеркало на свое раздвоенное лицо, плещет на него ледяную воду. Кровоточащая щека подергивается.
Прокручивает в памяти эпизоды недавней охоты. Спастись она не имела шансов. Особенно с выключенным светом. Здесь у него было подавляющее преимущество.
Пытается вспомнить цвет волос девушки. Определенно золотистые. Наверное, нужно попытаться нарисовать ее.
Но в этот раз все было хорошо. Он увидел все цвета на картине парня. И до сих пор не забыл. На темно-синей скатерти светло-зеленая ваза с тремя ослепительно-красными яблоками. В точности как в первый раз тогда, в его квартире.
А все это началось с нее, Кейт, исто-рич-ки искусств. С ее каштановых волос и голубых-голубых глаз.
- Не думаю, что ее глаза голубые. Они зеленые, - произносит он голосом Донны и отвечает:
- Ты ошибаешься, Донна. Они голубые.
Пытается вспомнить. Ему кажется, что когда-то он уже видел их и цвет знает точно.
Может, это от усталости?
Он кладет голову на подлокотник дивана. В ушах звучит обрывок песни: "Разбуди меня перед уходо-о-ом…"
Нет, заснуть не удается.
Нужно немного поработать, порисовать. Хочется произвести на нее впечатление.
Он выбирает одну из недавно законченных картин, натюрморт. Проверяет, высохла ли краска, затачивает карандаши и начинает писать знакомые имена. Снова и снова. Бренда, Брендон, Донна, Дилан, Тони. А после, почти автоматически, новое имя - Катрин Макиннон-Ротштайн. Много, много раз. Пока все не превращается в сплошные каракули. Но зато края картины окаймляет красивая вязь. И тут он придумывает способ, как дать ей знать о себе. Возможно, она вспомнит.
На небольших, оставшихся чистыми местах картины он делает небольшие рисунки карандашом. Отставляет в сторону, уверенный, что она поймет.
Потом включает телевизор. На экране Рики Лейк, как всегда, вместе со своей публикой в студии над кем-то издевается. Сейчас это толстая девушка и неуклюжий парень. Тоже очень толстый и прыщавый. Почему-то плачет.
Он переключается на мультфильм. Вот это другое дело.
Постепенно глаза начинают слипаться. Усталость одолевает его. Он ложится на диван, в самом углу, подгибает по себя ноги, засовывает в рот большой палец. Сейчас это просто грустный мальчик с алыми царапинами на щеке. Некоторое время хихикает над проделками героев мультфильма, мечтает о чуде, когда снова увидит цвет, думает о Центральном парке. Скоро он убедится, действительно ли глаза исто-рич-ки искусств голубые. Или зеленые.
Глава 20
В комнату для заседаний вошел Браун. Усталый, с припухшими глазами. Шлепнул на стол пачку папок, подождал, пока все рассядутся.
- К сожалению, проверка подозреваемых по делу об убийствах в Бронксе пока ничего не дала. - Он вздохнул. - Что касается последней жертвы маньяка, Ландау, то лаборатория еще не закончила анализы ДНК добытых образцов.
- Если у вас не справятся, я отошлю образцы в Квонтико, - сказал Грейндж.
- Прекрасно. - Вступать в пререкания со спецагентом ФБР Брауну не хотелось. Он перебрал бумаги.
- Вот результаты медицинской экспертизы трупа художника, Леонардо Мартини. Кровоподтеки на шее указывают на то, что его душили.
- Перед тем как всунуть в рот дуло пистолета? - спросил Перлмуттер.
- Возможно. Также обнаружены гематомы в нижней части спины. Скорее всего, он получил пару ударов по почкам. - Браун перевернул страницу. - За Мартини не числится никакого зарегистрированного оружия. В том числе и пистолета, который обнаружили у него в руке. - Браун снова перелистнул страницу. - Заключение токсиколога. В организме Мартини есть следы диазепама и хлоргидрата. Дозы не смертельные, но достаточные для усыпления. В его аптечке этих препаратов нет, как и рецептов на них и регистрации в местной аптеке. Ко всему прочему у него в крови обнаружено 2,1 процента алкоголя.
- Таким образом, достоверно подтверждены два факта, - подытожил Грейндж. - Первый - картину из центра написал Мартини, и второй - это не самоубийство, а убийство.
- И оно, вероятно, связано с этой картиной, - продолжила Кейт. - Это был опустившийся человек. Поэтому, когда некто, - например, мистер Бальдони, у которого Мартини работал, - заказал ему картину, он с радостью согласился. Ему нужны деньги. Через некоторое время в газетах появляется описание картины, найденной на месте убийства, и Мартини приходит в голову, что можно получить еще денег. Он начинает шантажировать Бальдони. Что в конце концов приводит его к гибели.
Браун посмотрел на Грейнджа:
- Ваши ребята продолжают следить за Бальдони?
- К сожалению, след потерян. Копировальная мастерская закрыта. Место жительства не установлено. Он постоянно менял квартиры. Потому что не платил налоги, как всякий "хороший мальчик". - Грейндж повернулся к Кейт: - Прошу меня извинить, но вынужден задать один вопрос. У вас есть какие-то предположения относительно того, почему этот профессиональный убийца занимался вашим мужем?
Кейт старалась держаться спокойно, хотя слова Грейнджа больно ударили по нервам.
- Возможно, вам известно, мистер Грейндж… извините, агент Грейндж, что Ричард был довольно заметной фигурой в адвокатском мире и, следовательно, наверняка имел недоброжелателей. На общественных началах он оказывал юридическую помощь мэру, предыдущему, вел переговоры с управлением окружного прокурора. Подозреваю, что его действия раздражали многих негодяев, которые были бы рады увидеть его… - она сглотнула, - мертвым.
- Составьте список предполагаемых раздраженных негодяев, - Грейндж повернулся к помощникам, - которые могли быть заинтересованы в убийстве мистера Ротштайна. - Он посмотрел на Брауна. - Не целесообразно ли, чтобы ваш отдел сконцентрировался на поисках убийцы из Бронкса, а мы занялись бы этим делом?
Браун посмотрел на Кейт и на Грейнджа:
- Пока Тейпелл, шеф полиции Нью-Йорка, поручила мне вести оба дела.
Грейндж, хоть убей, не понимал, почему шефу полиции Нью-Йорка так необходимо участие Макиннон в расследовании. Это следует выяснить.
- Ладно, - бросил он. - Но Бальдони будем вести мы.
Браун кивнул, раскрыл другую папку и положил на стол несколько черно-белых фотографий.
- Результаты наружного наблюдения. Снято сильным телеобъективом. Вы не ошиблись, Макиннон, к Стоуксу нужно было приставить хвост.
На фотографиях значились дата и время. Стоукс выходит из офиса, останавливает такси, снимает проститутку в Бронксе, ведет ее в отель, выходит оттуда через полчаса.
Перлмуттер вгляделся в фотографию, на которой Стоукс выходит из отеля.
- Это же на Зегер-авеню.
- Правильно, - подтвердил Браун. - Дом, где жила первая убитая, Сузи Уайт.
Кейт не знала, что и подумать. Энди Стоукс, помощник Ричарда, снимает в Бронксе проститутку. Неужели убийства связаны?
- Нужно показать фотографии Росите Мартинес. Может быть, она опознает в Стоуксе постоянного клиента Сузи Уайт.
- И Ламару Блэку тоже, - подсказал Перлмуттер. - Возможно, он тоже его знает.
- К сожалению, со Стоуксом случился прокол, - сказал Браун. - Я послал к нему полицейских, как только увидел эти фотографии, - но его нет ни дома, ни в офисе. Секретарша не видела Стоукса со вчерашнего дня, жена говорит, что собиралась заявить о его исчезновении, поскольку вчера он дома не ночевал.
В голове у Кейт вертелось: Стоукс, Сузи Уайт, Анджело Бальдони… что между ними общего?
- Кто-нибудь беседовал с этой проституткой? - спросил Перлмуттер, постукивая пальцами по фотографиям.
- Пока ее ищут, - ответил Браун.
- Я все пытаюсь вспомнить, - проговорила Кейт, - есть ли у Энди Стоукса загородный дом, где он мог спрятаться.
Браун посмотрел в свои записи.
- По словам жены, дом в Бриджхэмптоне они продали полгода назад. Сейчас у них только квартира на Семьдесят второй. - Он посмотрел на Кейт: - Не поговорите ли с ней по душам, а? Ведь ваши мужья работали вместе.
Кейт встала и направилась к двери. Брауну незачем было это предлагать. Она уже сама решила поговорить с Норин Стоукс.
- Если вам удастся что-то из нее вытянуть, сразу же сообщите мне, - сказал Браун.
- Конечно, - отозвалась Кейт. - Но не стоит рассчитывать на что-то существенное. Мы ведь едва знакомы.
Грейндж положил мясистую руку на предплечье Брауна:
- Задержитесь на секунду.
Он подождал, пока за Перлмуттером закроется дверь.
- Что-то случилось? - спросил Браун. Ему не нравился огонек в глазах спецагента ФБР.
Грейндж кивнул Маркусу и Собецки, и те тоже вышли.
- Нужно поговорить.
- О чем?
- Я понимаю, это неприятно, но тем не менее. Убийство Ротштайна явно заказное. И вы прекрасно знаете, что первая подозреваемая в таких случаях - супруга.
Флойд Браун искренне рассмеялся:
- Макиннон? Вы, наверное, шутите.
Лицо Грейнджа застыло.
- Полагаете, вам все известно об этой семье? А если, скажем, Ротштайн трахал свою секретаршу, а она их застукала, или…
- Я знаю Макиннон. И знал ее мужа. Вы заблуждаетесь.
Грейндж вздохнул.
- Мне очень хочется, чтобы вы оказались правы, но я предлагаю просто проверить. Всю подноготную, поговорить с друзьями, знакомыми…
- Я не стану этого делать, - отрезал Браун. - И вам не советую. Пустая трата времени.
- Извините, но в этом и заключается моя работа. Никому не верить и все проверять. - Глаза Грейнджа напоминали черные стеклянные шарики. - Я мог бы вам вообще ничего не говорить. Мне не нужно ваше разрешение. Но я надеялся на сотрудничество.
Браун тяжело вздохнул.
- Но нет абсолютно никаких мотивов. К тому же после смерти супруга ее материальное положение существенно изменится. В худшую сторону.
- Не скажите. Жизнь Ротштайна застрахована на пять миллионов.
- Я гарантирую, живой Ричард был для нее бесконечно дороже.
- Возможно, - согласился Грейндж. - Но могли возникнуть некие обстоятельства. Например, другая женщина, другой мужчина. Откуда вам знать, может, они ненавидели друг друга?
- Но Макиннон вызвалась участвовать в расследовании, чтобы найти убийцу мужа. Зачем?
Грейндж вперил в Брауна свои стеклянные шарики.
- А для прикрытия.
- Но сначала я попросил ее об этом.
- Вот-вот - сначала. Проконсультировать по делу об убийстве в Бронксе, еще до гибели ее мужа.
Браун втянул в себя воздух.
- Напоминаю вам: именно Макиннон доказала, что найденную на месте убийства ее мужа картину написал не маньяк из Бронкса, а другой человек. Зачем она это сделала, имея прекрасную возможность прикрыть преступление? Если Макиннон специально участвует в расследовании, чтобы быть в курсе дела и сбивать нас со следа, она могла бы приписать все три картины маньяку, и все было бы шито-крыто.
- Макиннон - умная женщина.
- В каком смысле?
- Умная и все. - Грейндж поджал губы. - Не думайте, что мне нравится этим заниматься, но все необходимо проверить.
- Если в этом есть смысл.
- Я выполняю свою работу. - Грейндж постучал пальцем по папкам Брауна. - Бальдони в разное время подозревали в совершении по крайней мере шести заказных убийств.
- Это все бандитские разборки, - сказал Браун. - Мужчины и женщины не нанимали его для убийства своих благоверных.
- Но ведь мы не знаем, почему убили Ричарда Ротштайна. - Грейндж скрестил толстые руки на груди. - И я намерен это выяснить.
Глава 21
В квартире Стоуксов все было в бледных тонах. Темно-бежевые диван и кресла, чуть светлее шторы и ковры, и еще светлее стены, увешанные пастельными пейзажами, работами американских импрессионистов второго ряда, но все равно не дешевыми.
Энди и Норин Стоукс жили в элитном многоэтажном доме между Мэдисон-сквер и Парк-авеню. Их квартира была примерно такой же, как и коллекция живописи. Не первого класса, но дорогой. Кейт понравился вид, открывающийся с четырнадцатого этажа. Внизу кругом дома, кроме маленькой заплатки Центрального парка. Но много неба, а оно на Манхэттене - большой дефицит. Кейт удивилась: неужели Энди Стоукс зарабатывал так много, чтобы иметь подобную квартиру?
На меньшей стене, отделяющей гостиную от столовой, висели пять картин, пейзажи и натюрморты. Кейт подошла поближе. Слабые любительские работы. Цвета яркие, но вкус отсутствовал напрочь.
- Это Эндрю, - сказала Норин. - Он ведь у нас увлекается живописью.
Кейт присмотрелась внимательнее. На картины из Бронкса не похоже, но ей стало как-то не по себе.
- И куда же подевался Энди?
- Понятия не имею. Просто вообразить не могу. Я обзвонила всех приятелей, больницы. - Норин Стоукс была в розовато-бежевом платье до пят - в тон комнате. Женщина обычная, ничего примечательного. Роста небольшого, густые каштановые волосы и очень тонкая, почти прозрачная кожа, на которой проступали все жилки. - Я ужасно волнуюсь, - добавила она, правда без особых эмоций.
"Если бы пропал Ричард, - подумала Кейт, - я бы не находила себе места". И она вдруг позавидовала Норин Стоукс, чей муж еще может найтись.
- Присядьте, пожалуйста. - Норин указала на бежевый диван. - Хотите чего-нибудь выпить?
- Для скотча еще рано, так что спасибо. - Кейт заставила себя улыбнуться. - Извините, но такое бывало прежде? То есть Энди когда-нибудь исчезал?
Норин Стоукс посмотрела на Кейт, собираясь что-то сказать, но, видимо, передумала.
- Нет.
Кейт разглядывала эту невзрачную женщину и удивлялась, что ей удалось заполучить в мужья такого красавчика, как Энди Стоукс.
- К сожалению, я почти не знала вашего мужа. Ричард не посвящал меня в свои служебные дела. Почему-то считал, что мне это не интересно.