Он повел Варшавского не к воротам, а к глухому забору. Там, в зарослях ежевики, оказалась потайная калитка. Мимо насыпи по едва заметной тропе они вышли на окраину улицы. Тут старик остановился:
- Дальше найдете дорогу сами. Завтра вечером, как стемнеет, приходите на это место. Я вас буду ждать.
Варшавский быстро зашагал прочь, чувствуя на своей спине настороженный взгляд косоглазого,
ГЛАВА III
По телефону Завьялов сжато доложил об обстановке. Он высказал убеждение, что диверсантов следует искать в Лубково и что "Додж" ушел из Лубково уже без раненой. Завьялов заверил, что, несмотря на ранение, он сможет продолжать работу. Решетов дал понять, что поисками "Доджа" уже занялись, а Завьялову необходимо проверить свои предположения и установить, где находится раненая.
Завьялову стало ясно, что у Решетова имеется четкий план действий. Условившись о связи, Завьялов вышел из телефонной кабины переговорной и лицом к лицу столкнулся с Корниловым. Они отошли подальше от почты. Корнилов рассказал, что поездка в район плавней никаких результатов не дала. "Додж" мог уехать только в сторону Приморска. Корнилов с людьми направился туда же. Шофер шедшей из Лубково машины сообщил, что видел "Додж" с зеленым брезентовым верхом около поселка. Корнилов поторопился в Лубково, однако "Доджа" здесь не обнаружил. Об этом он и намеревался доложить Решетову.
Завьялов сообщил Корнилову адрес медпункта и условился о встрече.
После разговора с Решетовым Завьялов попросил Римму покатать его по Лубково. Из окна "Победы" он внимательно осматривал улицы, стараясь хорошенько запомнить их названия и расположение. Ему не терпелись начать поиски. Но прежде надо было встретиться с врачом. Раз диверсанты оставили раненую в Лубково, они неизбежно должны будут обратиться к единственному здесь врачу, то есть к Варшавскому, и попытаются подкупить его или запугать. Варшавский может не сдержаться, вспылить, а вспыльчивость - плохой советчик в таких случаях. Ведь Варшавский не знает, кто такой Завьялов. Как быть?
Для начала капитан выбрал такой вариант; нужно сделать вид, что он безоговорочно подчиняется предписанию врача - будет спать в медпункте, а завтра поедет е Приморск на рентген. Вечером же попытается поговорить с Варшавским.
Римма решила, что ее пассажиру, видимо, плохо и потому он так болезненно морщит лоб и хранит молчание.
Когда они вернулись в медпункт, Варшавского еще не было. Завьялов отказался от ужина и в изнеможении растянулся на койке. Римма принесла подушки и заботливо положила их ему под голову. Завьялов благодарно посмотрел ей в глаза, отчего Римма покраснела и торопливо удалилась.
Варшавский, споткнувшись о порог, выронил саквояж. Завьялов открыл глаза. Комната была залита светом яркой электрической лампочки. Варшавский подошел к окнам и закрыл ставни. Завьялов сразу заметил, что доктор чем-то сильно взволнован.
- Как вы себя чувствуете, товарищ Сергеев? - рассеянно спросил он.
- Ничего, доктор, спасибо, мне лучше. Может, и в Приморск не придется ехать.
- Посмотрим, посмотрим, - неопределенно проговорил доктор и прошел в соседнюю комнату.
Капитан думал, как начать разговор. Сейчас, пожалуй, не время, врач чем-то заметно расстроен. Может, погодя, разбудит врача? Это, пожалуй, насторожит Варшавского. Придется дожидаться утра.
Завьялов выключил свет и, поколебавшись, открыл ставни. Во дворе, под навесом, стояла "Победа". Левее, ближе к воротам, темнел сарай. Ночь скрадывала очертания предметов. Завьялов ощупью достал папиросу, нагнулся и, прикрывая ладонями огонек, прикурил.
Сон не приходил. Капитан придвинул стул к окну и доля" сидел, облокотившись на подоконник.
* * *
Варшавский взял книгу, но читать не мог: мысли были заняты событием в доме косоглазого.
Необходимо немедленно заявить об этом преступлении. Однако в Лубково всего-навсего милицейский пункт, а этого недостаточно, чтобы изолировать бандитов. Дом имеет не один ход, да и кто знает, сколько там человек. Придется ехать в Приморск. А как быть с сестрой? Бандиту ничего не стоит осуществить свою угрозу.
Когда все легли спать и в доме стихло, Варшавский встал с постели, оделся и бесшумно вышел. Заурчал мотор "Победы". Машина плавно подкатила к воротам. Не выключая мотора, Семен Яковлевич вылез из машины, чтобы открыть ворота. Не успел он повернуть в замке ключ, как кто-то схватил его за руку.
Варшавский отскочил в сторону, схватил лом, лежавший у стены сарая и… увидел Завьялова. Тот вынул торчавший в замке ключ и, приложив палец к губам, знаками показывал, чтобы Варшавский поставил машину на место.
Варшавский решил, что Завьялов и есть тот самый человек, которого бандиты приставили следить за ним. Ничего не подозревая, Завьялов продолжал жестами показывать, что машину надо поставить на место. Наконец он потерял терпение и подошел к машине, намереваясь сесть за руль. Варшавский замахнулся ломом, Завьялов успел отскочить в сторону. В следующее мгновение здоровой рукой перехватил лом. Оба стояли с устремленными друг на друга злыми глазами. Первым опомнился Завьялов и выпустил лом.
- Ради бога, доктор, не делайте глупостей. Это может вам стоить жизни, а цели вы не достигнете.
Ошеломленный Варшавский продолжал стоять с ломом в руках.
- Поставьте машину на место и возвращайтесь в дом. Там поговорим, - шепотом сказал Завьялов и ушел.
- Не зажигайте света, Семен Яковлевич, - тихо сказал Завьялов, когда Варшавский вошел в комнату.
Он дружески положил руку на плечо врача. Оба несколько минут молча курили, собираясь с мыслями.
- При таких обстоятельствах, Семен Яковлевич, - тихо начал Завьялов, - любой опрометчивый шаг может причинить человеку большую, подчас непоправимую беду, а делу - вред…
- Откуда вам известно мое имя? - насторожился Варшавский.
- Успокойтесь, доктор. Мне его сообщила Римма.
- А о каких обстоятельствах вы говорите? - все так же настороженно спросил Варшавский.
Завьялов понимал, что врач относится к нему с недоверием. Возможно, даже подозревает в нем врага. Как разубедить его?
В целях конспирации капитан назвался чужой фамилией. Но сейчас необходимо предъявить свое удостоверение личности, иначе Варшавскому ничего не будет понятно.
- То, о чем вы собирались сообщить в Приморское управление милиции, вы можете сделать здесь, - после непродолжительной паузы сказал Завьялов. - Надо полагать, что за вашим домом и всеми его обитателями следят. Малейшая неосторожность - и с вами расправятся. Давайте спокойно все обдумаем.
Варшавский подошел к окну и закрыл ставни. Потом взял с дивана байковое одеяло, тщательно занавесил окно и включил свет.
- Откуда вы знаете, что я собираюсь что-нибудь сообщать в милицию? - садясь за стол против Завьялова, спросил Семен Яковлевич. Зрачки его темных глаз расширились. Руки беспокойно теребили волосы. Было видно: он хочет верить, что в эту тяжелую минуту перед ним сидит друг.
- Вас пригласили к раненной огнестрельным оружием, вы столкнулись с преступлением…
Варшавский в изумлении уставился на собеседника. Вместо ответа Завьялов протянул ему удостоверение личности работника органов госбезопасности. Варшавский долго вертел его в руках. Когда он поднял на Завьялова глаза, в них светилась радость.
- Как видите, Семен Яковлевич, мы оба заинтересованы в одном и том же. Вы - по долгу гражданина, а я, кроме того, - по долгу службы.
- Но почему госбезопасность? - как бы про себя удивился Варшавский. - Ведь бандиты…
- Это диверсанты и шпионы, заклятые враги нашего государства., - раздельно произнес Завьялов. - Вы можете сейчас же рассказать мне обо всем случившемся с вами? Я очень прошу вас, доктор, не упускать никаких подробностей. Малейшая деталь может иметь огромное значение, а каждая потерянная минута - стоить кому-нибудь жизни.
- Хорошо… - Варшавский заглянул в удостоверение личности, которое все еще не выпускал из рук, - хорошо, Александр Константинович, я расскажу подробно обо всем.
* * *
Когда забрезжил рассвет, Завьялов по телефону доложил Решетову, что Белгородова находится у некоего Запыхало и за домом установлено скрытое наблюдение. Полковник приказал не предпринимать никаких мер для задержания Белгородовой и обитателей дома и продолжать наблюдение.
ГЛАВА IV
День клонился к вечеру. Неяркие лучи заходящего солнца искрились в переливах волн. Море было величественно спокойно. Бросив последний взгляд на быстро меркнувшие краски моря, человек поднялся со скамьи, стоявшей у самого обрыва, и направился к остановке. Трамваем он доехал до центра города. Улицы были запружены людьми, вышедшими погулять в прохладный вечер. Человек смешался с толпой. Он спокойно шагал по улицам, разглядывая витрины магазинов, скользил взглядом по рекламам, расклеенным на тумбах. На нем был серый, в синюю полоску, летний костюм, бордовый галстук, на ногах - легкие туфли.
На перекрестке человек остановился, взглянул на часы и свернул к кафе. Затем направился к улице Советской Армии - одной из самых оживленных в Приморске. У вывески ресторана "Шторм" остановился, разглядывая нарисованные волны, захлестывавшие небольшое суденышко. Человек неторопливо посмотрел вокруг и открыл дверь ресторана.
Крутые ступеньки вели вниз, в заполненный посетителями зал. Людской говор заглушал оркестр. В воздухе плавали облака дыма. Скатерти пестрели следами пищи и пролитых напитков. Но официантки в белых накрахмаленных кокошниках и воротничках выглядели нарядными и скрашивали обстановку. Вошедший занял свободное место и в ожидании официантки стал разглядывать посетителей, Это были преимущественно портовые рабочие. Среди них выделялись моряки - матросы рыбачьих шхун. Обветренные и загорелые, они жестикулировали и разговаривали так громко, будто старались перекричать оркестр.
- Что будете заказывать? - обратилась к нему молоденькая девушка. Ее золотистые волосы были тщательно причесаны. В ушах сверкали позолоченные серьги.
- Осетрину в маринаде, сто граммов водки, пиво и отбивною…
Официантка записала заказ и, ловко лавируя между столиками, направилась к буфету.
Посетитель взял с соседнего стола пепельницу, достал трубку и, зажав ее в зубах, обеими руками стал развязывать кисет. Трубка изображала голову Мефистофеля, а со стержня свисал на тонкой цепочке крохотный кортик.
Набив трубку, он закурил. Когда в зале включили дополнительное освещение, он заглянул в запотевшее зеркало, висевшее над его столом. В зеркале отразилось продолговатое лицо, подстриженные "под бокс" волосы. Человек поправил прядь волос, падавшую на лоб и закрывавшую небольшой рубец. Официантка принесла ужин, и посетитель принялся с большим аппетитом за еду, обильно приправляя отбивную горчицей. Казалось, посетитель был целиком поглощен этим занятием, но он все время чувствовал на себе настороженный взгляд сидевшего неподалеку человека и ждал, ни единым мускулом не выдавая своего волнения.
Когда посетитель покончил с ужином и снова закурил, к нему подсел человек, сидевший до этого за соседним столом. Это был Минухин. Наливая пиво, Минухин внимательно посмотрел в лицо соседу. Но гот спокойно продолжал курить.
- Не обижайся, парень, что подсел, скучно одному, - громко заговорил Минухин.
- Пожалуйста, - благодушно ответил парень, - рад компании.
Минухин подозвал официантку и дополнительно заказал выпивку и закуску на двоих.
Ведя разговор на отвлеченные темы, они прощупывали друг друга, юлили, но оба понимали, что главное - впереди.
Каждый хотел поскорее выяснить, что следовало, и покончить с этой игрой, но оба обходили основную тему, и ни один не хотел первым коснуться того, что должно было сразу связать их в тугой узел. Ибо, кто знает, развяжется ли этот узел, и кому из них двоих суждено остаться в живых…
Они основательно затягивали время, не спеша изучали друг друга, стараясь запомнить черты лица, голос, цвет волос и глаз. Никто из них не подозревал, что в это самое время еще один человек из-за спин посетителей ресторана пристально следит за ними. Он был одет в простой комбинезон-робу, застегнутый до подбородка. Рыжие волосы небрежно причесаны, а пальцы больших волосатых рук переплелись на столе. Занимая столик у самого выхода, рыжий мог в любую минуту незаметно уйти.
Два таинственных собеседника все еще не решались заговорить о главном.
Они обрадовались, когда подвыпивший здоровяк стал громко рассказывать знакомому, сидевшему за соседним столиком, о происшествии на берегу моря.
- Ты понимаешь, Василий, - кричал он, - "Додж" шел со скоростью полных девяносто километров. И, не сбавляя скорости, сиганул с обрыва прямо в море. Аж страшно вспомнить…
- А ты сам видел? - с недоверием спросил Василий.
- Так он же меня обогнал на повороте и свернул к обрыву. Поверишь, прямо сердце похолодело…
Двое слушали разговор с безразличными лицами, в то время как рыжий, пряча улыбку, не сводил с них глаз.
- А с чего это он в пропасть кинулся? - спросил Василий. - Пьяный был или жизнь надоела?
- Не иначе как преступление какое-нибудь совершил и решил покончить с жизнью… А я бы не так…
- А как бы ты? - поинтересовался Василий.
Но Минухин и его сосед уже не слушали говоривших. Погасив трубку, молодой человек положил ее на стол перед собой и вопросительно взглянул на соседа. Тот ответил ему таким же взглядом и, взяв трубку, внимательно осмотрел ее.
- Дядю давно видел? - тихо спросил Минухин. Оба почувствовали всю бесполезность вопроса, однако понимали, что без этого обойтись нельзя.
- Дядя пошел рыбу удить, - так же тихо ответил молодой человек. Оба как-то обмякли, напряжение прошло.
- Я тебя десятые сутки выглядываю, - заговорил Минухин. - Еле дождался.
- Не мог раньше. С работы не увольняли.
- За это время я для тебя хорошую "Победу" приобрел. За углом стоит, у забора. Давай расплатимся - и айда. Отвезу тебя к хозяину гаража, познакомлю, и начнешь сам работать на ней.
- Ладно, - тихо ответил молоди человек. - А как звать тебя?
- Дореq \o (о;ґ)гой все скажу. Ну пошли…
Они рассчитались и направились к выходу, Но рыжий опередил их. Он быстро вышел и сел в стоявшую у подъезда светлую "Победу". Вместо комбинезона на нем уже был хороший костюм. Воротник рубашки светился белизной, ярко выделялся темный галстук.
Рыжий проследил глазами за Минухиным и сопровождавшим его парнем, подождал, покуда их машина вырулит на площадь, и, стараясь оставаться незамеченным, поехал следом.
ГЛАВА V
Лидия помнила, как там, в лесу, ее внезапно обожгла боль, точно к груди прикоснулись раскаленным железом. Падая, она сильно ударилась обо что-то и потеряла сознание. По пути, уже в машине, Лидия несколько раз приходила в себя, но кровь, сочившаяся из раны на лбу, заливала глаза, а нестерпимая боль в груди не позволяла двигаться. Потом ее уложили на что-то мягкое и укрыли.
Очнувшись в незнакомой комнате, Лидия не выразила никакого удивления. Долго лежала и смотрела в потолок. Кто-то уже смыл кровь, и можно было открыть глаза. В комнате никого не оказалось, и это тоже не удивляло. Несколько оживил се приход врача. Варшавского она узнала сразу, но виду не подала. Где она и к кому она попала? Как попал сюда Варшавский? Впрочем, не все ли равно. Ее хотели лечить - она не возражала.
Операция причиняла мучительную боль. Лидия стиснула зубы - только бы не застонать. На Варшавского боялась взглянуть - как бы не узнал. Наконец бинт туго стянул грудь, и боль немного утихла.
Опытная разведчица, Лидия с одного взгляда оцепила обстановку: нет, она не у советских разведчиков. Кто эти косоглазый и верзила и каким образом она здесь очутилась - предстояло еще выяснить.
После ухода врача в комнату возвратился верзила в шляпе.
- Как вы себя чувствуете? - Лидия поняла, что он, как и при разговоре с врачом, старается изменить свой голос. - Почему не отвечаете? Вас спрашивает друг.
- Дайте воды, - попросила Лидия.
Незнакомец подал раненой воды. Лидия с трудом повернула голову, но увидела только спину верзилы. В тусклом свете лампочки, обернутой каким-то лоскутом, успела разглядеть затылок, заросший рыжими волосами, и, не прикасаясь к воде, отвернулась.
- Что вы делали в лесу?
Лидия молчала. Слабость во всем теле и ноющая боль в груди лишали сил, туманили мозг. Но Лидия напрягала память, стараясь вспомнить, при каких обстоятельствах и кто доставил ее к машине. Кто вынес ее из леса? Кто доставил ее в этот дом? Узнать все это было крайне необходимо.
- Вы слышите меня? Почему не отвечаете? - Рыжий заметно терял терпение.
- Ни на какие вопросы отвечать не стану… - это было сказано тихо, но твердо.
- Отвечать придется, если я спрашиваю. - В голосе прозвучала угроза. - Повторяю: с вами говорит друг.
- Зря стараетесь, отвечать не буду. А в друзья я к вам не напрашивалась.
- Если я задаю вопросы, значит у меня есть на то основания.
- Кем вам дано право допрашивать меня? - Лидии стоило усилий каждое слово. Противная тошнота подкатывала к горлу.
- Неужели вы до сих пор не поняли, что я - посланец оттуда? Как-то плохо вяжется эта ваша недогадливость с блестящей лекцией, которую вы читали нам в школе. Где же прозорливость агента, когда нужно безошибочно определить, кто перед тобой. Может быть, вам напомнить девиз: "Победа и деньги"?
Это был пароль. Теперь Лидия точно знала, с кем имеет дело, однако отвечать не спешила. Ослабевшей рукой она взяла стакан с водой и поднесла к губам. Но голову поднять не смогла и, сделав глоток, пролила воду на подушку. Незнакомец, пристально наблюдавший за ней, не пришел на помощь - он по-прежнему не хотел показывать свое лицо.