Вот такая довольно-таки беспорядочная семейная жизнь. Пятьдесят два года, и что теперь предъявить в качестве итога карьеры, полной скользких клиентов, приставания к секретаршам в кабинете, нажима на мерзейших политиканов, невнимания к троим на удивление твердо стоявшим на ногах детям, выстраивания своего публичного имиджа, потакания своему безграничному эгоизму и погони за деньгами, деньгами и еще раз деньгами? Чем кончилась отчаянная погоня за Великой американской мечтой?
Шесть лет в тюрьме. Теперь ему предстоит жизнь под чужим именем, потому что существование под собственным чревато большими опасностями. И у него всего около сотни долларов в кармане.
Марко? Как он будет смотреть на себя по утрам в зеркало и говорить: "Буон джорно, Марко"?
Но все равно получше, чем "Доброе утро, мистер мошенник".
Стеннет не столько читал газету, сколько сражался с ней. В его пальцах она мялась, хрустела, сгибалась, раздувалась, и время от времени водитель гневно косился на нее.
Указатель возвестил, что до Венеции шестьдесят километров в южном направлении, и Джоэл решил нарушить унылую рутину поездки.
- Я хотел бы пожить в Венеции, если, конечно, Белый дом не будет иметь ничего против.
Водитель вздрогнул, а Стеннет на несколько сантиметров опустил газету. В тесной машине возникло ощутимое напряжение, пока Стеннет наконец не откашлялся и не передернул плечами.
- Простите, - сказал он.
- Мне надо облегчиться, - сказал Джоэл. - Вы уполномочены допустить минутную остановку?
Они остановились к северу от городка Конельяно на вполне современной придорожной станции обслуживания. Стеннет за казенный счет купил всем кофе-эспрессо. Джоэл со своей чашкой подошел к окну и стал смотреть на мчавшиеся по шоссе машины, прислушиваясь, как молодая пара с пулеметной скоростью перебрасывается фразами на итальянском. Он не расслышал ни одного из тех двухсот слов, что старался запомнить, получив от Стеннета словарик. Задача представлялась ему неразрешимой.
Стеннет подошел к нему сбоку и тоже принялся следить за шоссе.
- Вы ведь довольно долго жили когда-то в Италии? - спросил он.
- Однажды провел чуть ли не месяц. В Тоскане.
- Неужели? Целый месяц? Приятное времяпрепровождение, должно быть.
- На самом деле я пробыл там всего дня четыре, это моя жена задержалась на месяц. Встретила старых друзей. А вы? Ваше любимое местечко?
- Переезжаю с места на место. - Лицо Стеннета было столь же невыразительно, как и его ответ. Он потягивал кофе из крошечной чашечки. - Конельяно славится своим "просекко".
- Итальянский вариант шампанского, - отметил Джоэл.
- Да. Вы любите иногда выпить?
- Шесть лет во рту не было ни капли.
- В тюрьме не балуют?
- Ни Боже мой.
- А сейчас?
- Все вернется на круги своя. Когда-то алкоголь стал вредной привычкой.
- Нам пора.
- Еще далеко?
- Не очень.
Стеннет направился к двери, но Джоэл его остановил:
- Подождите, я же страшно проголодался. Нельзя ли купить бутерброд на дорогу?
Стеннет оглядел стойку с бисквитами:
- Конечно.
- Лучше бы парочку.
- Нет проблем.
А-27 вела на юг к Тревизо, и когда стало очевидно, что этот город они не объедут стороной, Джоэл решил: путешествие подходит к концу.
- Сколько жителей в Тревизо? - спросил он.
- Восемьдесят пять тысяч, - сказал Стеннет.
- Что вы знаете об этом городе?
- Маленький процветающий городок, за пять столетий почти не изменившийся. Когда-то это был стойкий союзник Венеции - в те времена эти города воевали друг с другом. Во время мировой войны мы его начисто разбомбили. Приятное местечко, и туристов не очень много.
Хорошее место, чтобы спрятаться, подумал Джоэл.
- Здесь я осяду?
- Возможно.
Высокая башня с часами притягивала к себе все уличное движение в центре, где оно завихрялось вокруг площади Деи Синьори. Скутеры и мопеды шныряли между машинами, их водителям, по-видимому, чувство страха было неведомо. Джоэл жадно смотрел на затейливые магазинчики - табачные лавки с газетными стендами, загораживавшими вход, на аптеки с зеленым неоновым крестом, на мясные лавки с окороками всех видов в витринах и, конечно, на крошечные кафе на тротуарах, где все столики были заняты людьми, готовыми сидеть часами, почитывая газеты, сплетничая и потягивая маленькими глотками кофе. Было около одиннадцати утра. Как эти люди зарабатывают на жизнь, если за час до ленча позволяют себе перерыв для кофе?
Эту задачку предстоит решить, подумал он.
Безымянный шофер поставил машину на временную стоянку. Стеннет нажал несколько кнопок на мобильнике, подождал, а затем быстро заговорил по-итальянски. Закончив разговор, он показал сквозь ветровое стекло и сказал:
- Видите то кафе под бело-красным навесом? Кафе "Донати"?
Джоэл подался вперед на заднем сиденье.
- Да, вижу.
- Откройте дверь, пройдите мимо бара с правой стороны в глубину зала, где увидите восемь столиков. Сядьте, закажите кофе и ждите.
- Ждать чего?
- К вам через десять минут подойдет человек. Будете делать то, что он скажет.
- А если не буду?
- Не играйте в свои глупые игры, мистер Бэкман. Мы будем наблюдать.
- Кто этот человек?
- Ваш новый лучший друг. Следуйте его указаниям, тогда, быть может, останетесь в живых. Позволите себе какую-нибудь глупость - не продержитесь и месяца. - Стеннет сказал это с явным удовлетворением, так, словно ему доставит удовольствие лично прикончить бедного Марко.
- Значит, для нас настала минута сказать друг другу адьос? - Джоэл взял в руки сумку.
- Арриведерчи, Марко, а не адьос. Бумаги при вас?
- Да.
- Тогда - арриведерчи.
Джоэл медленно выбрался из машины и зашагал по тротуару. Он боролся с искушением оглянуться и убедиться в том, что его охранник Стеннет не спускает с него глаз, защищая от неизвестности. Он так и не оглянулся. Наоборот, старался производить впечатление нормального прохожего с холщовой сумкой в руках - единственной на тот момент в центре Тревизо.
Конечно, Стеннет за ним следит. А кто еще? Разумеется, его новый лучший друг где-то здесь, прячась за газетой, подает сигналы Стеннету и всем прочим. Джоэл на секунду остановился у табачной лавки и пробежал глазами названия итальянских газет на стенде, хотя, конечно, не понял ни слова. Он остановился просто потому, что мог себе это позволить, потому что был свободным человеком, который имел полное право остановиться где угодно и двигаться дальше, когда ему вздумается.
Он вошел в кафе "Донати", где с ним поздоровался молодой человек, вытиравший стойку бара.
- Буон джорно.
- Буон джорно, - кое-как выдавил Джоэл; это было его первое реальное высказывание на реальном итальянском. Дабы пресечь дальнейший разговор, он не остановился, прошел мимо бара, мимо винтовой лестницы с указателем, что наверху тоже кафе, мимо большого прилавка, полного самых разнообразных и на редкость привлекательных кондитерских изделий. В задней комнате было довольно темно, тесно и буквально нечем дышать от табачного дыма. Он сел за один из двух свободных столиков, игнорируя взгляды, что бросали на него другие посетители. Он испытывал ужас, ожидая, что к нему подойдет официант, что ему придется что-нибудь заказать, что его разоблачат на столь ранней стадии потаенной жизни, и поэтому сидел, низко опустив голову, разглядывая свои новые документы.
- Буон джорно, - сказала молодая женщина из-за его левого плеча.
- Буон джорно, - выдавил Джоэл. И прежде чем она успела предложить ему что-нибудь из меню, попросил: - Эспрессо. - Она улыбнулась, произнесла нечто маловразумительное, на что он твердо ответил: - Нет.
Сработало, она ушла, и для Джоэла то была большая победа. Никто уже не глазел на него, как на невежественного иностранца. Когда официантка принесла кофе, он сказал "грацие", очень тихо, и она приветливо улыбнулась. Он медленно потягивал кофе, не зная, на сколько времени ему придется его растянуть, в страхе, что придется опять что-нибудь заказать.
Потоки итальянских слов вихрились вокруг него - тихий нескончаемый разговор друзей, сплетничавших с пулеметной скоростью. Интересно, английский тоже кажется иностранцам стремительным? Сама мысль о том, чтобы овладеть итальянским настолько, чтобы понимать все эти голоса вокруг, казалась абсолютно невероятной. Он заглянул в свой жалкий список из двух сотен слов, а затем отчаянно попытался уловить хотя бы одно из них в устах говоривших.
Мимо прошла официантка и что-то спросила. Он ответил стандартным "нет", и снова это сошло.
Итак, Джоэл потягивал кофе в маленьком баре на улице Верде неподалеку от площади Деи Синьори, в центре Тревизо, в районе Венето северо-восточной Италии, а в федеральном исправительном учреждении в Радли его старые сотоварищи по несчастью оставались за решеткой предохранительной изоляции, получая паршивую еду, водянистый кофе, охраняемые садистами и глупыми правилами, и им оставались многие годы в заключении, прежде чем они могли бы начать мечтать о жизни на воле.
Вопреки первоначальному замыслу Джоэл Бэкман не умрет за решеткой в Радли. Он не исчезнет духовно или телесно. Он обманул своих мучителей на четырнадцать лет и теперь, свободный, сидит за столиком в маленьком кафе в часе езды от Венеции.
Почему он все время вспоминает тюрьму? Потому что нельзя просто так вычеркнуть любые шесть лет жизни, не испытав при этом шока. Вы носите прошлое с собой, каким бы неприятным оно ни было. Ужас тюрьмы сделал внезапное освобождение необычайно сладким. Однако пройдет какое-то время, и он обязательно сосредоточится на настоящем. И к черту будущее.
Прислушивайся к звукам вокруг, скороговорке друзей, смеху, шепоту молодого человека по мобильнику, заказу, который хорошенькая официантка передает на кухню. Впитывай запахи - табачного дыма, крепкого кофе, свежей выпечки, радуйся теплу старинной комнатки, где местные жители встречаются на протяжении столетий.
И в сотый раз он задавал себе вопрос: почему он здесь? Почему его вывезли из тюрьмы, а потом из страны? Помилование - одно дело, но стремительная доставка его за границу - совсем другое. Почему ему не вручили нормальные документы, почему не дали возможности распрощаться со старым добрым Радли и зажить собственной жизнью, как это разрешается всем прочим освобождаемым по амнистии преступникам?
Ясное дело - у него не могли не возникнуть подозрения. Он мог довольно точно предположить, в чем дело.
Догадка повергла его в ужас.
Луиджи возник перед ним, словно из ниоткуда.
Глава 6
Луиджи, темноволосому молодому человеку с большими печальными глазами и четырехдневной щетиной, было чуть за тридцать. Тяжелая фермерская куртка в сочетании с небритым лицом действительно делала его похожим на крестьянина. Он заказал эспрессо и все время улыбался. Джоэл сразу обратил внимание, что у него чистые руки и ногти и очень ровные зубы. Фермерская куртка и щетина на щеках наверняка были элементом спектакля. Скорее всего Луиджи окончил Гарвард.
Он превосходно говорил по-английски, с легким итальянским акцентом, не оставлявшим сомнения в его итальянском происхождении. Объяснил, что он родом из Милана. Отец-итальянец служил дипломатом и возил за собой жену-американку и двоих детей по всему миру, куда бы ни направляла его родина. Джоэл предположил, что Луиджи о нем многое известно, и он тоже постарался разузнать как можно больше о своем новом наставнике.
Узнать удалось немного. Не женат. Университет - Болонья. Учился в Соединенных Штатах - да, где-то на Среднем Западе. Состоит на правительственной службе. Какого правительства - не уточнил. Он постоянно улыбался и этим уклонялся от вопросов, на которые не хотел отвечать. Джоэл сразу понял, что имеет дело с профессионалом.
- Насколько могу судить, вы кое-что обо мне знаете, - сказал Джоэл.
Улыбка, прекрасные зубы. Когда он улыбается, грустные глаза почти закрыты. Женщины от него наверняка без ума.
- Видел ваше досье.
- Досье? Оно как-то не вяжется со всей этой обстановкой.
- Я видел досье.
- Ладно, сколько лет Джейси Хаббард был американским сенатором?
- Слишком долго, на мой взгляд. Послушайте, Марко, у меня нет никакого желания ворошить прошлое. Нам с вами и без этого есть чем заняться.
- Нельзя ли мне взять другое имя? Меня тошнит от Марко.
- Это был не мой выбор.
- Кто же это решил?
- Не знаю. Не я. Вы задаете кучу ненужных вопросов.
- Я двадцать лет был адвокатом. Старая привычка.
Луиджи допил кофе и положил на стол несколько евро.
- Давайте пройдемся, - предложил он, вставая.
Джоэл взял холщовую сумку и вслед за своим куратором вышел из кафе на боковую улочку, где движение было не столь интенсивным. Они прошли всего несколько шагов, и Луиджи остановился у входа в альберго "Кампеоль".
- Это ваше первое прибежище, - сказал он.
- А что это такое? - спросил Джоэл.
Четырехэтажный оштукатуренный дом, втиснувшийся в тесное пространство между двумя другими. Цветные флажки над входом.
- Маленькая приятная гостиница. "Альберго" значит "отель". Можно говорить и "отель", если хотите, но в маленьких городах предпочитают "альберго".
- Какой легкий язык. - Джоэл оглядел улицу, привыкая к новому месту.
- Да уж полегче английского.
- Посмотрим. А на скольких языках вы говорите?
- На пяти или шести.
Они вошли в гостиницу и миновали небольшое фойе. Луиджи уверенно кивнул клерку за стойкой. Джоэл кое-как выдавил довольно членораздельное "буон джорно", но шагу не сбавил в надежде избежать содержательного ответа.
Они поднялись на три лестничных пролета и прошли в конец узкого коридора. У Луиджи оказался при себе ключ от комнаты под номером тридцать, простого, но хорошо обставленного гостиничного номера с окнами на три стороны и видом на канал в некотором отдалении.
- Лучший номер, - сказал Луиджи. - Никаких изысков, но есть все необходимое.
- Вы не видели мою последнюю комнату. - Джоэл швырнул сумку на кровать и раздвинул занавески.
Луиджи отворил дверцу маленького шкафа.
- Смотрите. У вас четыре рубашки, четыре пары брюк, два пиджака, две пары туфель, размер мы выяснили. Теплое шерстяное пальто - в Тревизо бывает довольно холодно.
Джоэл окинул взглядом свой гардероб. Все было развешано в идеальном порядке, отутюжено - бери и надевай. Тона приглушенные, подобранные со вкусом, любую рубашку можно надеть к любому пиджаку и любым брюкам. Наконец он развел руками и сказал:
- Спасибо.
- В выдвижном ящике найдете ремень, носки, нижнее белье - все, что может понадобиться. В ванной все необходимые туалетные принадлежности.
- Что я должен сказать?
- А здесь, на письменном столе, две пары очков. - Луиджи взял одну и поднес к свету. Некрупные квадратные линзы в тонкой черной металлической оправе по европейской моде. - От Армани, - не без гордости пояснил Луиджи.
- Для чтения?
- И да и нет. Предлагаю вам носить их всегда, когда выходите из комнаты. Это часть маскировки, Марко. Часть вашего нового "я".
- Жаль, вы не знакомы со старым.
- Увы, нет. Внешность в Италии - вещь чрезвычайно важная. Особенно для нас, северян. Одежда, очки, прическа - все должно быть в порядке, иначе на вас начнут обращать внимание.
Джоэл внезапно задумался, но тут же решил, что ему это безразлично. Он носил тюремную хламиду дольше, чем ему бы хотелось. В доброе старое время он не задумываясь выкладывал три тысячи долларов за хороший костюм.
Луиджи продолжал инструктаж.
- Никаких шортов, никаких черных носков с белыми брюками, никаких спортивных облегающих штанов из нейлона, никаких маек. И еще: не вздумайте толстеть.
- Как по-итальянски "поцелуйте меня в зад"?
- К этому мы еще придем. Привычки и обычаи очень важны. Ими легко овладеть, и они не лишены приятности. Например, никогда не заказывайте капуччино позже десяти тридцати утра. А вот эспрессо можете пить в любое время суток. Вы это знали?
- Нет.
- Только туристы заказывают капуччино после ленча или обеда. Позор. Молоко на полный желудок. - Луиджи выразительно скривился, словно сдерживая приступ рвоты.
Джоэл поднял вверх правую руку.
- Клянусь никогда этого не делать.
- Садитесь. - Луиджи махнул рукой в сторону небольшого столика с двумя стульями. Они сели, расположились поудобнее, и он продолжил: - Итак, комната. Она зарегистрирована на меня, но служащие поставлены в известность, что здесь несколько недель проведет канадский бизнесмен.
- Несколько недель?
- Да, потом переберетесь в другое место. - Луиджи сказал это довольно-таки зловещим тоном, словно полчища убийц уже прибыли в Тревизо и пустились на поиски Бэкмана. - Начиная с этого момента вы все время будете оставлять следы. Помните: что бы вы ни делали, с кем бы ни встречались - все это оставляемые вами следы. Секрет выживания в том, чтобы оставлять как можно меньше следов. Поменьше разговаривайте с людьми. Это относится и к портье у входа, и к горничным. Персонал гостиницы наблюдает за постояльцами, у обслуги хорошая память. Месяцев через шесть кто-то заглянет сюда и начнет спрашивать про вас. У него могут быть с собой ваши фотографии. Он может предложить деньги. И портье вдруг вас вспомнит, в том числе и то, что вы почти не говорите по-итальянски.
- У меня вопрос.
- У меня не так уж много ответов.
- Почему я именно здесь? Почему в стране, на языке которой я не говорю? Почему не Англия или Австралия, где мне куда проще было бы затеряться?
- Решение принимали другие, Марко. Не я.
- Я так и подумал.
- Тогда зачем спрашивать?
- Не знаю. Могу я попросить о переводе?
- Еще один нелепый вопрос.
- Плохая шутка, а не нелепый вопрос.
- Мы можем продолжать?
- Да.
- Первые дни я буду водить вас на ленч и обед. Изучим окрестности, каждый раз это будет новое место. Тревизо - милейший город, в нем масса кафе, и мы обойдем все. А вы должны начать думать о том дне, когда меня не будет рядом. Осторожнее заводите знакомства.
- У меня еще один вопрос.
- Да, Марко.
- Это касается денег. Мне не нравится ходить с пустыми карманами. Собираетесь ли вы назначить мне какое-то содержание? Я мог бы мыть вашу машину или выполнять другую поденную работу.
- Что такое содержание?
- Деньги. На карманные расходы.
- О деньгах не беспокойтесь. Пока за все плачу я. С голоду не умрете.
- Неплохо.
Луиджи извлек из глубин куртки мобильный телефон.
- Это вам.
- Кому же я буду звонить?
- Мне, если что-то понадобится. Мой номер на задней крышке.
Джоэл взял телефон и положил на столик.