- От пяти до пятидесяти тысяч, Чарльз, - сказал человек, сидящий на пуфе.
- Так нам надо тоже не зевать, - проговорил Грант и тут как раз зевнул, смущенно покрутил головой на дружески-подхалимский смех. - Чего же мы зеваем, если дело это такое, - он хихикнул, - патриотическое…
Костецкий сделал быструю пометку в своем блокноте.
- Есть дело поважнее, Чарльз, - сказал человек с ковра. - Сукарно подбирается к нашим заводам на Борнео.
- А кстати, как там с пивом у наших ребят на Борнео? - неожиданно остро мелькнув голубыми глазками, спросил Грант.
- Простите, сэр? - наклонился вперед Костецкий.
- Вот что, братцы, - сурово и твердо сказал Грант, - я сам в тропиках протрубил не один год и знаю, каково там без пива. У наших ребят на Борнео всегда должно быть свежее пиво, - жестким пальцем он постучал по краю стакана.
- Записано, сэр, - сказал Костецкий.
- Ну вот, - Си-Би сразу ослабел и протянул умирающим голосом: - А насчет этого дела прямо уж не знаю, что вам посоветовать. С историей, ребята, - он снова хихикнул, - шутки плохи. Вот разве что переговорить с Джоном, чтобы он позвонил Фреду, а?… Наверняка где-нибудь там болтается пара наших эсминцев… Почему бы им не прогуляться вблизи Борнео?
- Где-то там и "Энтерпрайз" валандается, - сказал человек, сидящий на ковре.
- Ну вот, не мне вас учить, - махнул рукой Грант.
- Эйч-Эл мы подключаем к этому делу? - спросил человек от камина.
- А почему же нет? Пусть и Эйч-Эл почешется.
Си-Би Грант посмотрел на зеленеющее небо за окнами кабинета и тихонько засвистел мечтательную ковбойскую песенку.
- Вы сегодня здорово сыграли на ипподроме, Чарльз, - сказал человек у камина.
- Особенно этому обрадуется Эдвин, - проговорил Грант.
- Это верно? - нервно воскликнул человек с софы.
Грант в ответ только присвистнул.
Человек с софы вскочил и пробежался по кабинету. Тени и свет промелькнули но его аскетическому лицу, по упавшим на лоб жиденьким черным прядям, по загоревшимся глазам.
Лайон поднял уши. Он понял, что среди присутствующих находится один скрытый сумасшедший.
- А вот за это добрые люди еще раз скажут вам спасибо, Чарльз! - воскликнул человек с софы. - Люди, ведущие нелегкую борьбу за честь нашей страны. Опасность гораздо глубже, господа, чем кажется. Если бы только коммунисты, тайные или открытые, с которыми мы имели дело во времена сенатора Маккарти! Тлетворное влияние марксизма ползет на нас, как смог! Крушение идеалов, декадентство подтачивают наше общество! Все эти студентики и жалкие модерняги, считающие, что поэзию изобрел Т. С. Эллиот! Мы должны предупредить их, что не позволим влить их вонючую жижу в кровь нации! Я преклоняюсь перед Медфордом Эвансом, вот стойкий борец, и всегда бьет по главному направлению! Последняя его статья в "Форуме фактов" "Почему я антиинтеллектуал?" вызвала сенсацию…
- Кстати, статья написана на самом высоком интеллектуальном уровне, - усмехнулся человек от камина.
- Медфорд Эванс - великий человек! - продолжал выкрикивать человек с софы. - В свое время в Комиссии по атомной энергии он здорово растряс предателя Оппенгеймера и всех прочих. Не кажется ли вам, джентльмены, - он зловеще понизил голос, - что эти "новые рубежи" ведут нас прямиком к социализму, что эти братья-разбойники Кеннеди…
- Вы кончили, Эдвин? - вежливо спросил Си-Би Грант. - Задорный вы паренек, хе-хе-хе, - он постучал пальцем по краю стакана так же, как сделал это, говоря о пиве. - В политику правительства, ребята, нам нечего вмешиваться.
- Браво! - восхищенно шепнул Костецкий. Си-Би Грант быстро и одобрительно взглянул на него и вдруг легко поднялся с кресла, откуда его, казалось, краном не вытащишь.
- А я сегодня на ипподроме чуть не помер со смеху, джентльмены, - сказал он. - Представьте, Ширли приносит новую шутку: еж женился на змее, получилось полтора ярда колючей проволоки…
Похохотав, все стали прощаться. Си-Би на минуту уже в дверях задержал Костецкого.
- Джек, извините меня, ради бога, как ваша фамилия?
- Брудерак, сэр. Брудерак.
- Вот спасибо, вот спасибо. А то спросили у меня сегодня, а я не помню. Знаете, память-то стала как решето.
- Разрешите полюбопытствовать, сэр, кто интересовался мной? - Костецкий стоял навытяжку, преданно вылупив на Гранта стеклянные глазки.
- Какие-то парни, новые друзья мадам, - сказал Грант. - Проигрались там в пух и в прах.
- Один из них русский, сэр, - сказал Костецкий.
- А второй, кажись немец, - вздохнул Грант. - Великая страна, кого только в ней нет.
"…великая страна, кого только в ней нет…"
Лот вынул из стены пунктирующую иглу, извлек из уха миниатюрный наушник направленного микрофона, разломал аппаратуру на мелкие кусочки, бросил все в унитаз и спустил воду.
Проделав все это, он вымыл руки, причесался и вышел из туалета.
Китаец, разумеется, по-прежнему торчал в коридоре. Этого бесшумного и, казалось бы, глухонемого слугу Лот заприметил сразу же, как они приехали на виллу "Желтый крест". Заметил он также и быстрые взгляды, которыми китаец изредка обменивался с охраной и официантами во время ужина. Сейчас Лот нагловато улыбнулся прямо в неподвижное и плоское, как гонг, лицо китайца, потрепал его по плечу - "все в порядке, папаша" - и сквозь стеклянные двери вышел на лужайку.
По нежной зелени лауна яркими пятнами передвигались гости Ширли. Большинство толпилось возле импровизированного бара и бар-би-кью, где жарились "стэйки". Две-три старлетки, по-русалочьи хохоча, плескались в бассейне вокруг мохнатого голливудского продюсера, ежеминутно подтягивающего отвисающий живот. Кто-то бешеным баттерфляем пересекал бассейн. Несколько пар танцевало под ритм "Танцев в темноте". Среди танцующих была и хозяйка. Она положила голову на плечо Джину Грину и смотрела на него совершенно влюбленными глазами. Издали не был заметен тот урон, который ей нанесло время, и она казалась просто юной девушкой, нечто вроде звезды военных лет Риты Хейвортс. Джин что-то, смеясь, говорил ей.
"Молодец, малыш", - усмехнулся Лот и решительными шагами на своих длинных ногах пошел к окруженной молодыми людьми Лиз Сазерленд. Потеснив какого-то аполлона ("Атлетикс-клаб") и ласково за талию отодвинув другого адониса ("Клуб ракетки"), он поклонился сверкающей красавице (именно сверкающей, все у нее сверкало: платье, шея, золотые волосы, зубы) и пригласил ее на танец.
- Вам надо сниматься в Европе, Лиз. Здесь вас до конца не поймут, - сказал он, плотно, по-солдатски прижав к себе гибкое тело, застрахованное на миллион долларов.
- О! Вы так считаете? - удивилась красавица.
- Видите ли, все американские мальчики думают, что вы лишь кукла, идол, символ, что-то вроде статуи Свободы. Вот я европеец, и я вижу в вас то, о чем вы и сами не догадываетесь.
- Что же вы видите во мне?
- Прежде всего женщину. Беззащитную женщину, - усмехнулся он.
- Да вы с ума сошли! - испуганно и тихо воскликнула она.
Он наклонил голову и заглянул ей в глаза вполне откровенным взглядом.
Танец кончился, и Лиз, освободившись, пошла прочь от Лота, оглянулась, недоуменно пожала плечами, еще раз оглянулась…
Лот сбросил оцепенение, которое овладело им, когда он смотрел вслед уходящей актрисе, подошел к оживленному, веселому Джину и отвел его в сторону. Они сели в шезлонги.
- Ты знаешь, дружище, мне страшно нравится мадам, - проговорил Джин.
- На здоровье, - пробормотал Лот.
Подошел китаец с подносом, на котором были стаканы с пузырящимся джин-эн-тоник, янтарным бурбоном, рюмки с темным бургундским вином, высокие бокалы с пайпэпл-джус. Джин и Лот взяли виски.
- Отчаливай подальше, папаша, - сказал Лот китайцу. - Соблюдай приличия. Все равно у тебя слух как у гончей.
Китаец ответил непонимающей улыбкой и, слабо шипя в знак вежливости, с поклоном удалился.
- Си-Би мог бы себе завести более утонченную секьюрити сервис, - заметил Лот, провожая его взглядом, и повернулся к Джину. - Во всяком случае, малыш, держи здесь ухо востро. Тут мне не все ясно. Скажи, откуда ты знаешь того толстяка, с которым мы столкнулись в ложе?
- Я все забываю тебе рассказать, где я был до приезда в "Манки-бар", - сказал Джин и заметил, как крепко сжались вдруг челюсти Лота, как впился в него сосредоточенный стальной взгляд.
- Быстро говори, пока нам не помешали, - сказал Лот.
Джин рассказал о письме Чарльза Врангеля, о своем визите в дом Лешакова-Краузе, о Кате и ее матери, о приходе дяди Тео, о разговоре с ним.
- Все это мне не очень понятно, Лот. Была ли там засада, и знают ли дамы Краузе про хобби их папочки, провокатор ли дядя Тео или просто адвокат, служащий концерна Си-Би Гранта…
- Можешь мне поверить, что у Гранта нет адвоката по фамилии Костецкий, - задумчиво произнес Лот.
- Неужели это человек Красавчика Пирелли?
- Не знаю.
- Красные?
- Не знаю.
- Кто бы он ни был, зачем я нужен ему? - воскликнул Джин.
- И этого, мой друг, я пока не знаю, - сказал Лот, нажимая на слово "пока".
- Да почему вдруг такой интерес к нашей несчастной семье?! - воскликнул Джин.
Лот положил ему на локоть тяжелую руку.
- Если бы я все уже знал, опасность была бы рассеяна за один день, - сказал он. - Послушай, Джин, будь осторожен каждую минуту и будь особенно осторожен здесь.
Джин рассмеялся.
- У тебя, по-моему, шпиономания. Может быть, ты и Ширли…
- Да нет, она, я думаю, вне подозрений. Можешь ухлестывать за ней сколько хочешь. Ведь ты у нас увлекающаяся натура, небось "Великого Гетсби" еще не выбросил из башки, а? - Лот дружески рассмеялся.
- Между прочим, хорошо бы вам, сэр, посмотреться в зеркало. Я ведь заметил, как ты любезничал с Лиз Сазерленд.
Лот серьезно и даже как будто печально взглянул на Джина.
- Вот что я должен сказать тебе, старик. Я люблю твою сестру и только ее. Я предан вашей семье, потому что я люблю Натали и люблю тебя, но мне нелегко сразу отказаться от своих привычек.
Он опорожнил бокал, бросил его на траву и встал.
- О ля-ля! - воскликнул он, потягиваясь и воздевая руки в закатное небо. - Последняя ночь немецкого вервольфа! Последняя ночь дикого зверя! Счастливой охоты и тебе, малыш!
Он сделал несколько шагов прочь, потом резко обернулся.
- Если увидишь где-нибудь здесь дядю Тео, немедленно ищи меня. Избегай разговора с ним. Пока.
В темноте по парку мелькали тени мужчин и женщин, иногда освещались лица, глаза, медлительные руки, искаженные рты…
- Внимание! Лиз Сазерленд покажет вывезенный ею из Египта "Танец живота".
- Смелее, Лиз!
Кто-то рухнул в бассейн.
- Пощадите бедную женщину, мистер Де-Сото.
- Не смейтесь, Ширли, я серьезно.
Они шли по аллее парка. В кустах иногда мелькали бледные лица грантовских телохранителей Ширли куталась в шиншилловый палантин, отворачивала от Джина печальное лицо.
- Я старше вас на двенадцать лет.
- Какое мне дело до этого!
- Не связывайтесь со мной, Джин.
- Что мне до того, что вы жена всемогущего Гранта!
Она остановилась и протянула руку. Он взял ее руку и почувствовал, что женщину бьет нервная дрожь.
- Прощайте, Джин.
Он не выпускал руки. В глазах Ширли загорелся вдруг сумасшедший огонек. Она зашептала:
- Сейчас мы простимся, и вы пойдете к морю. Там рядом с причалом для яхт есть маленький домик. Ждите на террасе.
Лот крепко держал за руку Лиз Сазерленд. Они пробирались сквозь кусты азалии к западному неосвещенному крылу дома. Сквозь заросли видны были отсвечивающие лунный свет стеклянные двери маленькой гостиной.
- Сюда, - отрывисто проговорил Лот.
- Вы просто сумасшедший, - слабо шептала Лиз. - Я порвала платье.
- Поменьше болтай! Пригнись! - он сдавленно хохотнул. - А теперь короткими перебежками до скульптуры.
Они перебежали освещенные луной мраморные плиты, спрятались в тени гигантской и страшной скульптуры Генри Мура, постояли там с минуту и побежали к дверям.
Без малейшего труда Лот открыл двери гостиной. Лиз проскользнула в темноту. Он последовал за ней, закрыл двери, задернул тяжелые шторы, нащупал на стене щеколду, зажег мягкий светильник и обернулся. Руки ее были прижаты к горлу.
Чесапикский залив был рассечен надвое дрожащей лунной полосой. Матово светились доски причала. Слабо покачивались черные контуры спортивных яхт. Здесь пахло йодом, гниющими водорослями, а налетавший иногда ветерок приносил дурманные запахи парка.
Джин стоял в тени, прижавшись спиной к дощатой стене домика, и курил в кулак. Прошло довольно много времени, пока на шею его легли нежные пальцы Ширли.
- Джин, милый…
Он прижал ее к себе. Она повлекла его вдоль стены. Щелкнул замок. Скрипнула дверь. В кромешной темноте душной комнаты он нашел ее дрожащие губы. Голова его закружилась.
- Кто вы, мой милый? - спросила Лиз, глядя на Лота все еще замутненными глазами.
- Я офицер Си-Ай-Эй, но к нашей романтической истории это не имеет никакого отношения.
Лот, как водится, курил, сыпал пепел на драгоценный ковер. Растрепанная голова Лиз Сазерленд, сексуального чуда студии МГМ, мечты подростков всего "Свободного мира", как водится, лежала у него на груди, словом, все было как в фильме "Только для взрослых".
- Когда мы снова увидимся, дорогой? - прошептала Лиз.
Лот мягко отодвинул ее голову, встал и быстро оделся. Проверил пистолет под мышкой. Открыл двери.
- Я бы вам посоветовал одеться, - усмехнувшись, сказал он девушке.
- Мы еще увидимся? - Лиз порывисто повернулась на софе.
Лот несколько секунд смотрел на девушку, любуясь ее безупречным телом, застрахованным на миллион долларов. Впрочем, сейчас он предпочел бы, чтобы на софе лежало не тело, а сумма страховки. Такой пузатенький, безобразный на вид, но аппетитный миллиончик.
- Чем черт не шутит, милая… - со вздохом развел он руками…
…и вышел вон.
- …милый, милый, милый, если бы ты знал, как я несчастна, только не покидай меня, Джин, помни меня хотя бы полгода, ты моя радость, я твой друг навсегда, я всегда тебя буду любить…
Лот вышел на лужайку, освещенную сверху тремя яркими лампами и сбоку мощным прожектором. В этом беспощадном свете лужайка, выглядевшая днем как глянцевитая картинка из журнала "Макколз", сейчас имела жалкий вид. Несколько присмиревших алкоголиков спали в шезлонгах. Повсюду валялись стаканы, тарелки, пачки из-под сигарет. Вконец измотавшиеся бармены все еще работали возле своих столов, смешивали коктейли нескольким наиболее стойким леди и джентльменам.
Лот взял крепчайший "Скотч на скалах" и отошел в сторону. Через стол от него стоял с рюмочкой водки дядя Тео Костецкий. С вежливым, но каким-то дурацки остекленелым любопытством он смотрел на Лота.
Лот поднял свой бокал и просалютовал дяде. Дядя тоже пригубил рюмочку.
- Рад вас видеть так близко, мистер Костецкий. Много слышал о вас, а вот встретиться не приводилось. Прозит!
- И я наслышан о вас, мистер Лот. Прозит!
- Знаете ли, есть люди, которые с первого взгляда располагают к дружеской беседе по душам. Вы из их числа, мистер Костецкий.
- Благодарю вас, мистер Лот, но я Брудерак.
- Какое это имеет значение? Ваше здоровье!
Они выпили.
- Так что вы скажете, мистер Брудерак?
- Знаете ли, мистер Лот, в наше время неустойчивой политико-экономической конъюнктуры коммерческие и правовые деятели вроде меня почти не имеют времени для отдыха. Увы…
Глазки дяди Тео приобрели жалобное выражение. Лот перегнулся через стол и приблизил свое жесткое лицо к круглому лику почтенного адвоката.
- Значит, ты не хочешь поболтать со мной, дядюшка Тео? - спросил он сквозь зубы.
- Нет, - прикрыв глазки, твердо сказал дядя Тео. Лот поставил бокал на стол и отошел.
- Пока нет, мистер Лот. Понимаете, пока…
Дядя Тео стоял с закрытыми глазами, с умоляюще прижатой к груди пухлой рукой.
На лужайке появилась Лиз Сазерленд. Исподлобья она взглянула на Лота. Лот дружески помахал ей рукой и скрылся в парке.
- Прощай, Джин. Бог даст, скоро встретимся в Нью-Йорке…
Джин последний раз поцеловал мягкие губы Ширли, осторожно открыл дверь и выскользнул на террасу.
В двух шагах послышался щелчок затвора фотоаппарата. От стены порхнула какая-то тень. В следующее мгновение Джин увидел бегущую по песку мужскую фигуру. На миг он застыл от ужаса, потом перемахнул через барьер и помчался в погоню за соглядатаем. Человек уже почти добежал до прибрежных деревьев парка, когда Джин настиг его и с размаху ударил по затылку. Человек споткнулся, упал, но тут же вскочил на ноги и повернулся лицом к Джину. Ребром ладони Джин пытался нанести ему удар. В сантиметре от своего горла соглядатай перехватил руку Джина и мощным движением закрутил ее за спину. Изо всех сил Джин ударил врага носком ботинка в надкостницу голени. Взвыв от боли, соглядатай выпустил руку Джина. Джин нанес ему страшный удар в переносицу и несколько раз еще ударил сгоряча по падающему телу.
Бесчувственное тело лежало перед Джином. Джин нагнулся и обыскал его. Из кармана соглядатая он извлек миниатюрный фотоаппарат с инфракрасным объективом.
"Снимок в темноте", - понял Джин и похолодел при мысли, что его с Ширли могли бы, ухмыляясь, разглядывать какие-то людишки с сучьей кровью.
- Руки вверх или буду стрелять! - вдруг услышал он совсем близко негромкий голос.
Возле сосны стоял с наведенным на него пистолетом "глухонемой" китаец.
С размаху Джин хватил фотоаппарат о ближайший гранитный валун и упал на песок. Одновременно слабо щелкнул выстрел бесшумного пистолета. Джин вскочил и увидел, что китаец, хрипя, извивается в чьих-то мощных объятиях. Пистолет валялся на песке.
Лот оглушил китайца рукоятью своего пистолета и спокойно вышел из тени на залитый луной пляж. Почистил брюки, поправил галстук.
- Ну, старик, ты снова меня выручил, - только и проговорил Джин.
- Немедленно сматываемся отсюда. Дело пахнет керосином, - сказал Лот - "славный рыцарь Ланселот".
Они побежали под соснами, из тени в свет из тени в свет.
Лот гнал машину по ночному шоссе и тихо смеялся иногда склоняя голову к рулю.
- Я ее люблю, - вызывающе сказал Джин. Лот засмеялся громко.
- Перестань ржать! - закричал Джин. - Я люблю ее! Она разведется с этой мумией Си-Би Грантом!
- А как насчет Багамских островов, малыш? - давясь от смеха, спросил Лот.
- Перестань издеваться!
- А ты перестань дурака валять! - резко сказал Лот. - Тоже мне сердцестрадатель!
"Де-сото" нырнул под эстакаду, затем описал одно из полукружий клеверного листа и покатил к мотелю "Приют зачарованных охотников". Здесь, на окраине Истона, Лот решил устроить ночевку, чтобы назавтра улететь в Вашингтон.