- Мой начальник - отличный парень. Будь паинькой, Снайпер. Я приготовил тебе рождественские подарочки.
Я передал ему чемоданчик и конверты с Дактилоскопической Диди - Снайпер всю работу проделает быстрее и без затруднений, тем более что мистер Дейли уже не представлялся первоочередной задачей. Снайпер сморщился, словно увидел вшей.
- И что ты собирался с этим делать? - поинтересовался он. - Если, конечно, мне будет дозволено узнать.
- Подсунуть кое-кому из полезных знакомых. Надо же понять, с чем мы имеем дело.
Снайпер поднял бровь, но промолчал. Он взглянул на конверты, прочитал надписи: Мэтью Дейли, Тереза Дейли, Нора Дейли.
- Думаешь - семья?
Я пожал плечами:
- Родные и близкие. С кого-то надо начинать.
Снайпер взглянул на небо, темное, словно вечером. Первые крупные капли дождя падали на землю совершенно всерьез. Толпа рассасывалась, все вспомнили о каких-то делах, и только самые стойкие зеваки - горстка подростков и платочниц - еще держались.
- Я тут кое-что закончу, побеседую с семьей девушки, а потом сходим, примем по кружечке, а? - сказал Снайпер. - Поболтаем, расскажем, что нового. Малыш пока присмотрит здесь; ему полезно попрактиковаться.
За спиной Снайпера, в доме, все задвигалось, раздался долгий скрежет, бурчание, гулкий топот ног по доскам, смутно белели неясные фигуры, колыхались тени, в подвале виднелись вспышки адского огня.
Ребята из морга несли свою добычу.
Старушки ахнули и начали креститься, стараясь не упустить ничего. Ребята с носилками прошли мимо нас со Снайпером, опустив головы под усиливающимся дождем, один уже ворчал насчет дорожных пробок. До плоского легкого мешка, лежавшего на носилках бесформенной грудой, можно было дотянуться.
Носилки исчезли в задней двери фургона.
- Я на пару минут, - сказал Снайпер. - Подожди меня.
Мы отправились в "Блэкберд" в нескольких кварталах отсюда - достаточно далеко, и посетители почти сплошь мужчины, так что новости туда еще не дошли. "Блэкберд" стал первым в моей жизни пабом, в котором меня обслужили, - мне было пятнадцать, и я отработал свой первый день, таская кирпичи на стройке. По мнению Джо, хозяина заведения, раз ты делаешь мужскую работу, то заслужил право на кружку. Сейчас за стойкой на месте Джо красовался какой-то тип в парике, прикрывающем лысину, а вместо сигаретного дыма в воздухе витал такой густой аромат пота и перегара, что хоть ножом режь. Впрочем, в пабе мало что изменилось: те же потрескавшиеся черно-белые фотографии неизвестных команд на стенах, те же засиженные мухами зеркала за барной стойкой, те же стулья из протертого до дыр кожзаменителя, горстка постоянных посетителей на персональных барных стульях и множество ребят в рабочих ботинках - половина из них поляки, а некоторые несовершеннолетние.
Род занятий у Снайпера на лбу написан, поэтому я посадил его за неприметный столик в углу и отправился к стойке. Когда я вернулся с кружками, Снайпер уже достал записную книжку и строчил что-то блестящей дизайнерской авторучкой - очевидно, ребята из убойного не снисходили до дешевых шариковых.
- Так, - сказал Снайпер, одной рукой захлопывая блокнот, а второй принимая кружку. - На родину вернулся, да? Кто бы мог подумать?
Я одарил его улыбкой - с легкой укоризной.
- А ты решил, что я вырос в особняке в Фоксроке?
Снайпер рассмеялся:
- Да ладно, ты ж всегда давал понять, что ты - самая соль земли. Впрочем, ты так зажимал подробности, что я думал, ты родом из какой-нибудь поганой высотки. Я и не предполагал ничего настолько, гм, колоритного.
- Очень удачно сказано.
- По словам Мэтью и Терезы Дейли, тебя не видели в этих местах с той ночи, когда вы с Рози упорхнули.
Я пожал плечами:
- Здесь чересчур много местного колорита.
Снайпер нарисовал на пивной пене смеющуюся рожицу.
- Ага. Приятно вернуться домой? Хоть ты и не так себе это представлял?
- Если где-то и есть приятный момент, что вообще сомнительно, то не в этом.
Снайпер поморщился, будто я пукнул в церкви.
- Тебе нужно научиться, - объяснил он, - видеть во всем позитив.
Я уставился на него.
- Я не шучу. Возьми негатив и переверни, получишь позитив. - Снайпер поднял подставку под кружку и перевернул ее, иллюстрируя идею переворачивания.
В обычной ситуации я бы легко объяснил ему, что думаю по поводу его дебильных советов, но мне от него кое-что было нужно, так что я сдерживал пар.
- Просвети меня, - попросил я.
Снайпер уничтожил смеющуюся рожицу одним длинным глотком и погрозил мне пальцем.
- Восприятие, - начал он, переведя дыхание, - это все. Если веришь, что это может пойти тебе на пользу, то так и будет. Улавливаешь?
- Честно говоря, нет, - сказал я.
Избыток адреналина заставляет Снайпера изрекать многозначительные сентенции, как джин пробивает алкоголиков на слезу. Кстати, я пожалел, что не заказал рюмочку.
- Это вопрос веры. Весь успех нашей страны строится на вере. Думаешь, недвижимость в Дублине и вправду стоит штуку за квадратный фут? Ни хрена! Но она так продается, потому что народ верит. Мы с тобой, Фрэнк, были выше других. Тогда, в восьмидесятые, вся страна сидела по уши в дерьме, не осталось ни на грош надежды, но мы верили в себя - мы с тобой. Именно поэтому сейчас мы там, где мы есть.
- Я оказался там, где есть, - заметил я, - потому что хорошо делал свою работу. Надеюсь, и ты тоже, дружище. Мне очень хочется, чтобы это дело было раскрыто.
Снайпер бросил на меня взгляд, от которого оставался один шаг до рукопашной.
- Я охренительно хорошо делаю свою работу, - ответил он. - Просто охренительно хорошо. Ты знаешь общий процент раскрываемости в отделе расследования убийств? Семьдесят восемь. А знаешь мой личный процент?
Он дал мне время отрицательно покачать головой.
- Восемьдесят шесть процентов, сынок. Восемьдесят - читай и рыдай - шесть. Тебе повезло, что я здесь.
Я неохотно изобразил восхищенную улыбку и кивнул, уступая ему победу.
- Наверное, так и есть.
- И ты чертовски прав. - Выиграв очко, Снайпер откинулся на спинку диванчика, но тут же скорчил гримасу и с раздражением поглядел на торчащую пружину.
- Возможно, - сказал я, подняв кружку и задумчиво рассматривая ее на свет. - Возможно, нам обоим сегодня повезло.
- Это как? - подозрительно осведомился Снайпер. Он знал меня давно и во всем видел подвох.
- А ты подумай. Когда приступаешь к расследованию, что самое желанное?
- Чистосердечное признание, подкрепленное показаниями свидетелей и выводами судэкспертов.
- Нет-нет-нет. Соберись, Снайпер. Ты мыслишь конкретно. Думай шире. Одним словом - в чем твоя главная ценность как детектива? Что тебе милее всего во всем мире?
- Тупость. Дай мне на пять минут тупицу…
- Информация! Любая, в любом качестве, в любом количестве - какая ни есть. Информация - это оружие, Снайпер. Информация - топливо. Без тупости мы еще можем как-то вывернуться; без информации - каюк.
- Ну? - поразмыслив, недоверчиво спросил Снайпер.
Я развел руками и улыбнулся:
- Ответ на твои молитвы, парень.
- Кайли в стрингах?
- На твои профессиональные молитвы. Любая информация, какую захочешь, какую сам в жизни не раздобудешь, поскольку тут никто не захочет с тобой говорить, все в подарочной упаковке от твоего самого любимого, специально обученного наблюдателя, то бишь от меня.
Снайпер поморщился.
- Сделай одолжение, Фрэнк, и снизойди на минуточку до моего уровня. Говори конкретно, чего ты хочешь?
Я покачал головой:
- Не во мне дело. Ситуация беспроигрышная, но, чтобы повернуть все на позитив, мы должны быть вместе.
- Ты хочешь подключиться к расследованию?
- Не важно, чего я хочу. Главное - что хорошо для нас обоих, не говоря уж о деле. Мы оба хотим распутать дело, так? Разве не это самое главное?
Снайпер умолк, а потом медленно, будто бы извиняясь, покачал головой:
- Не выйдет. Прости, приятель.
И это он, черт подери, говорит "не выйдет"? Я с вызовом улыбнулся:
- Боишься? Ты остаешься главным детективом. В отчете будет твое имя. У нас в спецоперациях не считают проценты.
- Это вам повезло, - спокойно ответил Снайпер, не заглотив наживку. Он с годами научился лучше владеть собой. - Слушай, я бы с удовольствием взял тебя в команду, Фрэнк, но мой начальник на это не пойдет.
Начальник убойного отдела и в самом деле не самый преданный мой почитатель, но вряд ли это известно Снайперу. Я поднял брови, изображая удивление.
- Твой начальник не доверяет тебе самостоятельно набирать команду?
- Нет, если я не могу обосновать свой выбор. Дай мне что-то серьезное, чтобы предъявить ему, Фрэнк. Поделись своей хваленой информацией. У Рози Дейли были враги?
Козырять тем, что я и так уже выложил достаточно, было бесполезно.
- Не знаю ни одного. В частности, и из-за этого тоже мне и в голову не приходило, что она умерла.
Снайпер глядел недоверчиво.
- Она что, дурочка была?
- Это как сказать, - ответил я, стараясь говорить приятным тоном. Пусть Снайпер сам решает, сколько в моих словах шутки. - Куда умнее тебя.
- Зануда?
- Ни фига подобного.
- Страхолюдина?
- Первая красавица на улице. Ты считаешь, у меня нет вкуса?
- Тогда у нее обязательно были враги. Зануда или уродина живут, никого не задевая, но если у девушки есть мозги, красота и характер, она обязательно кому-то где-то перейдет дорогу. - Снайпер с любопытством взглянул на меня поверх кружки. - Розовые очки тебе не идут, Фрэнк. Ты, видно, в нее действительно здорово втюрился?
Вступаем на зыбкую почву.
- Первая любовь, - пожал я плечами. - Давным-давно. Возможно, я ее идеализировал, но не представляю, у кого могли возникнуть с ней проблемы.
- Никаких бывших с претензиями? Никаких ревнивиц?
- Мы с Рози встречались несколько лет, с тех пор как нам стукнуло по шестнадцать. Кажется, до меня у нее была пара парней, но это же все игрушки: подержаться за ручки в кино, написать имена на партах в школе, а через три недели расстаться, поскольку надоело.
- Фамилии? - Снайпер взял блестящую ручку на изготовку. Похоже, бедняг ожидал неприятный визит.
- Мартин Хирн, тогда его называли Живчик, хотя сейчас он вряд ли откликнется. Жил в номере седьмом, называл себя парнем Рози, совсем недолго, когда нам было лет по пятнадцать. До этого какой-то мальчишка по имени Колм - он учился в нашей школе, а потом его родители вернулись на свои болота; а когда нам было по восемь, она поцеловала Ларри Суини со Смитс-роуд - на спор. Вряд ли кто-то из них помнит Рози.
- Ревнивые соперницы?
- Ревнивые к чему? Рози с чужими парнями не заигрывала. А если кто-то и знал, что мы собираемся удрать вместе - чего на самом деле никто не знал, - то вряд ли какая-нибудь девица пришила бы Рози, лишь бы завоевать мое горячее тело.
Снайпер хмыкнул.
- Тут я с тобой согласен. Послушай, Фрэнк, все, что ты сообщил, я узнал бы у первой попавшейся старой сплетницы. Если придется хлопотать насчет тебя перед моим начальником, мне нужно что-то серьезное. Подкинь мне пару мотивов, или страшную тайну жертвы, или… А, кстати! - Он щелкнул пальцами и ткнул в меня. - Расскажи мне все про ту ночь, когда вы должны были встретиться. Свидетельские показания. Тогда посмотрим, что можно будет сделать.
Иначе говоря, где ты находился вечером пятнадцатого, сынок. Непонятно, неужели Снайпер считал, что я по своей тупости не замечу этого.
- Справедливо, - ответил я. - В ночь с воскресенья на понедельник, с пятнадцатого на шестнадцатое декабря тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, где-то в половине двенадцатого я покинул свой дом номер восемь по Фейтфул-плейс и проследовал к верхнему концу улицы, где у меня была назначена встреча с Рози Дейли - примерно в полночь, если наши родные лягут спать и у нас будет возможность уйти незамеченными. Я оставался там до пяти или шести часов утра - точное время под присягой указать не могу. Отходил только однажды, примерно в пять минут третьего, когда я поднялся в номер шестнадцатый проверить - вдруг я перепутал место встречи и Рози ждет меня там.
- Почему номер шестнадцатый мог быть запасным местом встречи? - Снайпер строчил заметки персональной скорописью.
- Мы об этом упоминали, прежде чем решили встретиться на улице. Это было обычное место встреч; ребята постоянно там крутились. Если захотелось выпить, или покурить, или пообжиматься, или что там еще родители запрещали, а до приличных заведений еще не дорос, то ты шел в номер шестнадцатый.
Снайпер кивнул.
- Значит, ты искал Рози там. В какие комнаты заходил?
- Проверил все комнаты на первом этаже - шуметь мне не хотелось, и я не стал звать. Там никого не было, чемоданчика я не видел, вообще ничего необычного не видел и не слышал. Потом поднялся на верхний этаж и нашел записку, подписанную Рози Дейли, на полу гостиной справа. Из записки стало понятно, что она решила отправиться в Англию одна. Записку я оставил.
- Ага, я видел. Записка не адресована никому конкретно. Почему ты решил, что она для тебя?
Я представил, как Снайпер пускает слюни над запиской и аккуратно засовывает ее в пакет для улик; мне снова захотелось отметелить его, а ведь мы еще не дошли до гораздо более серьезного намека на то, что Рози могла передумать. Хотелось бы мне знать, что Дейли нарассказывали обо мне Снайперу.
- По-моему, вполне логичное предположение, - заметил я. - Она собиралась встретиться со мной. Раз она оставила записку, то по всему выходит, что именно для меня.
- Рози ничем не намекала, что может передумать?
- Ни разу, - ответил я, широко улыбнувшись. - У нас нет оснований такое предполагать, правда, Снайпер?
- Может, и нет, - сказал Снайпер. Он черканул что-то в блокноте и внимательно посмотрел на написанное. - Ты в подвал спускался?
- Нет. Туда мы вообще не ходили: темно, все шатается, крысы, мусор и вонь несусветная; соваться незачем. Мне и в голову не пришло бы, что Рози там ждать будет.
Снайпер постучал ручкой по зубам и перечитал записи. Я одним глотком засосал треть кружки и представил, стараясь не вдаваться в подробности, что Рози могла быть уже в подвале, пока я наверху изнемогал от любовного томления - в нескольких шагах от нее.
- Итак, - заговорил Снайпер, - несмотря на то что ты воспринял записку Рози как письмо "прощай навеки", ты вернулся на улицу и продолжал ждать. Почему?
Он говорил мягко и спокойно, но в его глазах я уловил охотничий раж. Засранец обожал такие штуки.
- Надежда умирает последней. - Я пожал плечами. - А женщины запросто могут передумать. Я решил дать ей возможность передумать еще раз.
Снайпер мужественно хмыкнул.
- Ох, женщины! Значит, ты дал ей три или четыре часа, а потом подвел черту. Куда отправился?
Я вкратце рассказал про берлогу вонючих рокеров и щедрую сестру, позабыв фамилии - просто, чтобы он не доставлял людям неприятностей. Снайпер все записал, а потом поинтересовался:
- А почему ты домой не вернулся?
- Инерция. И гордость. Я по-любому собирался удрать; решение Рози ничего не изменило. В Англию одному ехать не хотелось, но еще хуже было бы приползти домой, поджав хвост, как последний козлина. Я уже набрал ход и тормозить не стал.
- Мм… - промычал Снайпер. - Давай вернемся к шести часам ожидания - это мило, особенно в декабре; шесть часов ты проторчал на улице. Помнишь, кто проходил мимо, входил или выходил - что-нибудь?
- Кое-что помню, - признался я. - Примерно около полуночи я слышал шум; мне показалось, парочка занимается своими делами. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что звуки могли означать разное: или объятия, или борьбу. А потом, примерно между четвертью и половиной второго, кто-то пробирался по садам, по четной стороне улицы. Не знаю, насколько это полезно, ведь столько времени прошло, но чем богаты.
- Все может оказаться полезным, - нейтрально отозвался Снайпер, продолжая строчить. - Знаешь ведь, как бывает. И что, больше никого? Всю ночь, в таком районе? Ну правда же, это не лесная глушь.
Он начал меня доставать - возможно, вполне сознательно, - так что я расслабил плечи и не спеша занялся кружкой.
- Вечер воскресенья, все закрыто, а когда я добрался до места, почти все улеглись спать, иначе бы я пришел позже. Фейтфул-плейс не такая оживленная улица; кое-где еще не спали, разговаривали, но по улице никто не ходил, никто не входил и не выходил из домов. Я слышал людей за углом, на Нью-стрит, и пару раз кто-то проходил мимо, но я отодвигался в тень, чтобы меня не засекли. Сам я никого не узнал.
Снайпер задумчиво крутил ручку, разглядывая, как играет на ней свет.
- Чтобы никто не засек, - повторил он. - Ведь никто не знал, что вы встречаетесь, так?
- Именно так.
- Рыцарь плаща и кинжала. А конкретные причины для беспокойства были?
- Отец Рози меня невзлюбил. Он чуть с катушек не слетел, когда впервые узнал, что мы встречаемся, - поэтому с тех пор мы и скрывали наши отношения. Скажи я ему, что собираюсь увезти его доченьку в Лондон, разразилась бы священная война. Я решил, что легче будет получить прощение, чем позволение.
- Некоторые вещи не меняются, - сказал Снайпер с некоторой угрюмостью. - Почему он тебя невзлюбил?
- Потому что у него дурной вкус, - улыбнулся я. - Как можно не любить такого красавчика?
Снайпер не принял шутку.
- А серьезно?
- Лучше спроси его. Он не раскрывал мне свой мыслительный процесс.
- Спрошу. Кто-то еще знал, что вы двое затеяли?
- Я никому не говорил. Насколько мне известно, Рози тоже. - Мэнди принадлежала только мне. Снайпер может сам с ней поговорить - ну и флаг в руки; хотел бы я на это посмотреть.
Кеннеди проглядел записи, подумал и отхлебнул из кружки.
- Хорошо, - сказал он наконец, закрывая свою шикарную ручку. - Пока что этого достаточно.
- Посмотрим, что скажет твой начальник, - добавил я. Черта с два он будет говорить с начальником, но если бы я успокоился, Снайпер заволновался бы - что я еще задумал. - Все это наверняка его настроит благодушно в отношении сотрудничества.
Он посмотрел мне в глаза и замер на лишние полсекунды. В мозгу у него крутилось то, что я сообразил, едва услышав про чемоданчик: вот вам очевидный подозреваемый: местный парень, с мотивом и возможностью, без намека на алиби, парень, поджидавший Рози Дейли, парень, которого она, вероятно, собралась отфутболить в тот вечер; парень, утверждающий "Богом клянусь, начальник, она так и не появилась!".
Ни один из нас не собирался первым это выкладывать.
- Сделаю что смогу, - пообещал Снайпер, убирая записную книжку в карман пиджака. На меня он не глядел. - Спасибо, Фрэнк. Наверное, нам с тобой нужно будет еще поговорить по этому поводу.
- Сколько угодно, - ответил я. - Ты знаешь, где меня искать.
Он прикончил кружку одним долгим глотком.
- И помни, что я говорил: думай позитивно. Переворачивай.