А Виктор словно прирос к месту, обдумывая и отыскивая связи.
Какие выводы можно сделать из слов Кая? Окно разбито совсем недавно. Комната совершенно не похожа на подростковую.
Ему так и не удалось поразмыслить, потому что Кай перезвонил, как и обещал, хотя и чересчур быстро.
- Виктор?
Судя по изменившимся шумам, детектив был уже не в доме, а в лесу.
- Что случилось? Почему? Почему ты убежал из дома? Я еще не…
- Виктор! - выкрикнул Кай.
Его голос звучал так нервно, что Виктор испугался.
- Что такое?
- Нам все-таки следует вызвать полицию.
- Почему? Что случилось?
Жози.
- Кто-то был в твоей ванной. Наверное, лишь несколько часов тому назад, потому что следы совсем свежие.
- Господи, Кай, какие следы?
- Кровь. На полу. В умывальнике. В туалете. - Кай тяжело дышал. - Вся ванная в крови.
Глава 16
Наши дни. Клиника в Веддинге. Палата номер 1245
Пейджер доктора Рота подал голос в тот момент, когда Ларенц сделал перерыв после своего часового повествования.
- Не забудьте, что вы собирались мне рассказать, доктор, - сказал завотделением и закрыл за собой тяжелую дверь.
"Забыть? - подумал Ларенц. - Моя проблема как раз в том, что я не могу забыть. Хотя больше всего на свете об этом мечтаю".
Уже через две минуты Рот вернулся и вновь уселся на неудобный складной стул из белого пластика. Такие стояли по всей клинике для посетителей, но в данном отделении они не имели никакого смысла, потому что к его пациентам никто не приходил.
- У меня одна хорошая и одна плохая новость, - сообщил Рот.
- Начинайте с плохой!
- Меня уже ищут. Профессор Мальциус спрашивал, куда я подевался.
- А хорошая?
- Пришел запрос на посещение вас. Но не раньше шести часов вечера.
Виктор лишь кивнул. Он догадывался, кем окажутся его гости, и выражение лица врача подтверждало его догадку.
- То есть у нас осталось минут сорок?
- Да, сорок минут, чтобы рассказать окончание вашей истории.
Виктор вытянулся на кровати, насколько это ему удалось.
- Ох, в сорок семь лет оказаться прикованным к кровати, - застонал он, но доктор Рот пропустил его слова мимо ушей. Он знал, чего хочется Ларенцу, но не мог ему это позволить.
- Так почему же вы не вызвали полицию после того открытия в загородном доме? - продолжил он беседу.
- Потому что полиция четыре года не могла мне помочь. Теперь, когда я впервые наткнулся на след, я не хотел отдавать его в руки полицейских.
Рот понимающе кивнул.
- Значит, вы остались на острове, а Кай был вашей связующей ниточкой?
- Да.
- И сколько это еще продлилось? Когда вы наконец выяснили, кем была Анна и что случилось с Жози?
- Два дня. Я и сам не понимаю, почему это продлилось так долго. Вообще-то уже на тот момент все было ясно. Если бы моя жизнь была записана на пленку и я смог ее перемотать, я бы понял. Все части пазла лежали передо мной, но я оказался слеп.
- Итак, вся ванная была в крови?
- Да.
- Что случилось потом?
- В тот день немногое. Я собрал свои вещи, чтобы уехать с острова, встретиться с Каем и самому во всем разобраться. Но ничего не вышло. Шторм усилился. Как и моя простуда. Вам знакомо такое чувство, словно по всему телу большой солнечный ожог?
Рот кивнул.
- В рекламе обычно пишут: "Головная и мышечная боли". А что остается у человека, у которого болят голова и все мышцы?
- Рассудок?
- Точно. Чтобы заглушить его, я принял валиум и помолился, чтобы назавтра ходили паромы.
- Но так не случилось?
- Нет. Ураган "Антон" сделал меня пленником моего собственного дома. Береговая охрана посоветовала всем жителям не покидать дом без крайней необходимости. К сожалению, крайняя необходимость возникла у меня на следующее утро, сразу после пробуждения.
- Что случилось?
- Опять кто-то пропал прямо на моих глазах.
- Кто?
Ларенц приподнял голову и нахмурился.
- Я хочу предложить вам сделку, доктор Рот: я рассказываю вам свою историю, а вы…
- Что я?
- А вы дарите мне свободу.
Рот хмыкнул. Они уже не раз возвращались к этой теме.
- Вы прекрасно знаете, что это невозможно. После того, что вы сделали. Я не только потеряю работу, но и попаду под суд.
- Да-да. Вы это уже говорили. И все-таки я готов рискнуть.
- В каком смысле рискнуть?
- Я расскажу вам всю историю. Свою историю. А когда я закончу, вы сами решите, стоит меня выпускать или нет.
- Я многократно говорил вам, что это вне моей компетенции. Я могу долго сидеть здесь и слушать вас. Но я не могу вас выпустить, о чем вы умоляете уже несколько дней подряд.
- Нет? Тогда внимательно слушайте. Я уверен, что ваше мнение изменится после моего рассказа.
- Я в это не верю.
Если бы не жгуты на руках, Ларенц погрозил бы пальцем.
- На вашем месте я бы не зарекался.
Он закрыл глаза, а Рот откинулся на спинку стула, чтобы услышать окончание. Окончание трагедии.
Глава 17
Паркум, два дня до истины
Действие лекарства постепенно слабело, и Виктор очнулся от сна без сновидений. С каким удовольствием он подольше бы оставался в том безболезненном вакууме, который дарил ему валиум. Но вещество уже теряло силу, не блокируя больше темные мысли.
Анна
Шарлотта
Жози
Кровь!
Виктор медленно сел на кровати, борясь с желанием упасть обратно на подушку. Пробуждение напомнило ему о подводной экскурсии, когда они были с Изабель на Багамах. На нем был свинцовый жилет, который он почти не ощущал под водой. А когда в конце поднимался по лесенке в лодку, то почувствовал, как же давят на него кислородные баллоны и прочие тяжести. Похожее действие оказывало сейчас успокоительное. Или вирус.
"Лучше некуда, - подумал Виктор и, собрав все силы, поднялся с кровати. - Ну вот, теперь вообще непонятно, что меня подкосило: простуда или побочный эффект лекарства".
Пижама была влажной от пота, и Виктор дрожал от холода, поэтому накинул шелковый халат, висевший рядом с кроватью, и, поеживаясь, поплелся в ванную. По счастью, она находилась на одном этаже со спальней, и ему не пришлось спускаться по лестнице. Пока не пришлось.
Увидев свое отражение в зеркале, он испугался. Никаких сомнений, он болен. Бледная кожа и темные круги под глазами. Пот на лбу. Стеклянный взгляд. И кое-что еще.
Что-то не так.
Виктор уставился на свое отражение, силясь вглядеться в собственные глаза. Но это ему не удалось. Чем сильнее он напрягался, тем более размытой становилась картина.
- Проклятые таблетки, - пробурчал он, включая душ.
Как обычно, старому генератору потребовалось некоторое время, чтобы нагреть воду, но в отсутствие жены некому было возмущаться бесполезной тратой воды.
Виктор то и дело смотрелся в зеркало над мраморным умывальником, ощущая огромную усталость. Мерное журчание воды помогало ему думать.
"Что-то не так, но я не могу понять что. Все как-то… расплывается".
Оторвав взгляд от зеркала, он открыл стеклянную дверь и вошел в наполненную паром душевую кабину. Терпкий аромат геля для душа пошел ему на пользу, так что ему стало гораздо лучше. Горячие струи воды словно смыли с него боль, и она теперь утекала прочь от него по трубам. К сожалению, мысли вода не могла унести.
Что-то не так. Что-то изменилось. Что?
В гардеробной он выбрал старые джинсы "Levi's 501" и синий джемпер. Он догадывался, что скоро придет Анна, даже надеялся на это, чтобы узнать продолжение истории. Или ее конец. Но сегодня ему очень плохо, так что пусть Анна будет с ним помягче, увидев его в домашней одежде. Если она вообще что-то замечает.
Когда он спускался по лестнице, то держался рукой за деревянные перила. На кухне налил воды в чайник, достал из шкафчика пакетик чая, снял большую чашку, висевшую на крючке между плитой и мойкой. Он пытался думать только о завтраке, избегая смотреть через забрызганное дождем окно на мрачное небо. И все-таки мысли возвращались к одному и тому же.
Что случилось? Что не так?
Он повернулся к холодильнику за молоком, и его взгляд скользнул по стеклокерамической поверхности плиты. И снова он увидел свое отражение, совсем нечеткое, даже увечное. Но тут он мигом все понял.
Где же…
Взгляд перебежал с плиты вниз, на каменный пол, выложенный вручную.
И вдруг его охватило то же горькое потерянное чувство, что и вчера, когда он на расстоянии управлял походом Кая по бунгало.
Чего-то не хватает.
Чашка выпала из рук. Виктор побежал в прихожую, рывком открыл дверь каминной комнаты и взглянул на стол.
Бумаги. Распечатанные вопросы из "Бунте". Раскрытый ноутбук. Все в порядке.
Нет. Чего-то не хватает.
Он закрыл глаза, надеясь, что все будет как прежде, когда он их откроет. Но нет, ничего не изменилось.
Внизу, под столом. Ничего.
Синдбад пропал.
Он побежал на кухню и опять посмотрел на пол.
Опять ничего.
Синдбад как сквозь землю провалился. А вместе с ним исчезли его миски для еды и воды, собачий корм, подстилка, лежавшая под письменным столом. Словно бы собаки никогда не было на острове. Но всех этих деталей взволнованный Виктор пока не заметил.
Глава 18
Он стоял на берегу, и дождь хлестал по его лицу. Виктор размышлял. Больше всего его удивляло то, как вяло отреагировал он на пропажу собаки. Конечно, ему было грустно. Но чувство было не таким сильным, как это представлялось ему раньше в его кошмарах. А ведь он всегда именно этого и боялся. Вначале Жози, потом Синдбад. Пропадет. Исчезнет. Бесследно.
Он, кстати, никогда не советовал заводить домашнее животное тем своим пациентам, которые пережили утрату близкого человека. Слишком уж часты были случаи, когда какая-нибудь такса, которую дарили горевавшей вдове, становилась жертвой несчастного случая всего через пару дней после похорон.
Или пропадала.
От Синдбада не было ни следа. Но по какой-то причине у Виктора не случилось нервного срыва, он не бегал с пеной у рта по деревне, не кричал на каждом углу. Он лишь оставил сообщение на автоответчике у Хальберштадта. А сейчас ходил по пляжу, усеянному сплавной древесиной, недалеко от дома, высматривая на песке следы золотистого ретривера. Все напрасно. Может, когда-то они тут и были, но их уже смыло.
- Синдбад!
Он знал, что звать пса бессмысленно. Даже если бы он был поблизости, то не слушался бы уже никаких команд. Синдбад - трусишка. Он вздрагивал от треснувшей в камине ветки, а под Новый год Изабель подмешивала ему в корм успокоительное, иначе он не пережил бы праздничных фейерверков. Однажды оказалось достаточно одного-единственного выстрела охотника, чтобы Синдбад целый день бегал как угорелый, не слушаясь ни единой команды хозяина.
От яростного шума волн бедняга сошел бы с ума. Хотя было очень странно, что собака сбежала из знакомого и надежного дома. Да и как - все двери же закрыты!
Виктор тщательно осмотрел весь дом от подвала до чердака. Ничего. Искал даже в сарае с генератором. Хотя там Синдбаду невозможно было спрятаться - сарай закрыт на замок. "Впрочем, так же невозможно, как и бесследно исчезнуть на меленьком острове, - подумал Виктор. - Синдбад никогда не выходил один на улицу, если только не…"
Виктор обернулся. На короткий момент блеснула надежда, когда он заметил какое-то движение в сотне метров. К нему вроде бы приближался зверь величиной с собаку. Но надежда быстро пропала, когда Виктор увидел, что шерсть у собаки не светлая. Да это и не собака, а человек в темном пальто.
Анна.
- Как хорошо, что вы иногда выходите погулять, - крикнула она, когда их разделяло еще метров десять. Он с трудом понимал ее, потому что ветер уносил звуки. - Хотя для прогулки по берегу это не самое подходящее место.
- Да и не самый лучший повод, - крикнул он в ответ, немедленно ощутив боль в горле, о которой почти забыл после исчезновения Синдбада.
- О чем вы? - Она была уже совсем рядом, и Виктор вновь удивился чистоте ее лаковых туфелек при такой погоде. Ни грязи, ни песка.
- У меня убежала собака.
- У вас что, собака есть? - Анна придерживала правой рукой платок на голове, чтобы его не унес ветер.
- Разумеется, золотистый ретривер. Вы же его видели. Он все время лежал у моих ног во время наших бесед.
- Нет, не замечала, - покачала головой Анна.
Виктору показалось, что эти неожиданные слова ударили по нему сильнее, чем ураганный ветер. В правом ухе зазвенело. Внутри его и раньше была пустота, а теперь словно разверзлась бездна.
Женщина - сосуд зла.
Дождь стекал с бровей прямо в глаза, и лицо Анны размывалось. И тут же в памяти всплыли обрывки ее рассказа в первый день: "После десятого удара у него сломался хребет, и он больше не смог шевелиться. Он дико кричал от боли, но я не останавливалась, пока из его пасти не пошла кровь".
- Что, простите?
Видимо, Анна что-то сказала, но Виктор, занятый мучительными воспоминаниями, заметил лишь, как шевелятся ее губы.
- Может, лучше пойдем в дом? - повторила она. - При такой погоде собака сама вернется.
Она указала головой в сторону его дома и взяла его за руку. Виктор слишком поспешно отдернул руку, кивнув:
- Да, пожалуй, вы правы.
Они медленно направились к дому.
Возможно ли, чтобы она не видела такую большую собаку? Зачем опять солгала? Может, она связана с исчезновением не только Жози, но и Синдбада?
В его голове теснилось столько вопросов, что Виктор забыл первое правило своего наставника и друга профессора ван Друйзена: "Внимательно слушайте. Не делайте поспешных выводов, полностью сконцентрируйтесь на пациенте".
Но Ларенц тратил драгоценные силы на то, чтобы подавить мучительную уверенность, пробивавшую себе дорогу из подсознания. Истина уже была отчетливо видна. Она отчаянно стремилась к нему, как утопающий, которого отделяет от спасительных рук тонкая корочка льда. Но Виктор Ларенц был не готов пробить этот лед.
Пока не готов.
Глава 19
- Мы сбежали.
Разговор не клеился. Виктору стоило большого труда не думать о Синдбаде, поэтому в первые минуты он совсем не слушал Анну. Зато она, как нарочно, сначала вкратце пересказала свою прошлую историю: как они с Шарлоттой поехали в дом посреди леса, как она влезла в дом, а Шарлотта осталась снаружи. И как она услышала плач мужчины в комнате.
- И куда же вы побежали? - спросил наконец Виктор.
- Тогда я еще не знала. Но чувствовала, что нечто, ожидавшее меня в комнате, теперь следовало за нами. Поэтому мы с Шарлоттой что есть духу бежали к машине по заснеженной дорожке. Не оборачиваясь. Из страха. Стараясь не поскользнуться.
- Но кто все-таки был в этом доме? Кто вас преследовал?
- Я до сих пор не до конца уверена. Когда мы сели в машину и, заперев двери, поехали обратно в Берлин, я спросила об этом Шарлотту. Но малышка опять говорила загадками.
- Какими загадками?
- Она ответила что-то вроде: "Я не могу дать тебе ответов, Анна. Я лишь показываю тебе знаки. Ты сама должна разгадать их смысл. Ты пишешь эту историю, а не я!"
Рассказ Анны становился все более нереальным, что, впрочем, не было странным, учитывая ее болезнь. И все же Виктор отчаянно искал хоть какую-то связь ее фантазий с реальной жизнью, не отдавая себе отчета, что его собственное поведение ненормально.
- Так куда же вы приехали?
- К следующему знаку, который я должна была разгадать. Шарлотта сказала: "Я показала тебе, где все началось".
- Это про дом в лесу? - уточнил Ларенц.
- Да.
- А потом?
- А потом она сказала такую вещь, которую я никогда в жизни не забуду. - Сжав губы, Анна сымитировала детский шепот: - Я покажу тебе, где живет моя болезнь.
- Где живет? - удивился Ларенц.
- Да, она так сказала.
Виктора трясло. Вообще-то он мерз, с тех пор как они вернулись. Но когда Анна сказала эту фразу искаженным голосом, ему стало еще хуже.
- Ну и где же? Где жила болезнь?
- Шарлотта все время руководила мной. Мы въехали в Берлин по мосту Глиникер. Честно говоря, я точно не помню, как мы добрались до того огромного участка. Я нечасто бывала в том районе. Кроме того, Шарлотте неожиданно стало плохо.
Виктор почувствовал боль в животе.
- Что с ней случилось?
- Вначале у нее потекла кровь из носа, я остановилась на обочине, кажется, где-то около пивной на берегу озера Ваннзее. Она легла на заднее сиденье. Но как только кровотечение остановилось…
…начался озноб.
- …она вся затряслась. Это был такой сильный озноб, что я даже хотела ехать в больницу. - Анна делано засмеялась. - Но потом поняла, что я довольно странно буду смотреться с призраком в отделении неотложной помощи.
- Вы не стали ей помогать?
- Нет-нет, помогла. Хотя поначалу хотела бороться со своими галлюцинациями. Но Шарлотте становилось все хуже. Она дрожала и, плача, умоляла меня купить в аптеке…
…пенициллин.
- …один антибиотик. Я сказала, что без рецепта мне его не дадут. Но тут она впала в ярость и накричала на меня.
- Она кричала?
- Да. Насколько могла своим слабым голоском. Это было ужасно: она всхлипывала, рыдала, кричала.
- И что же она вам говорила?
- "Это ты меня придумала. Ты сделала меня больной! Теперь сделай здоровой!" И хотя я прекрасно понимала, что это галлюцинация, что никакой Шарлотты и в помине нет, но все-таки доехала до аптеки и купила ей парацетамол от головной боли. И даже уговорила аптекаря продать мне без рецепта пенициллин. "Это для моего больного ребенка", - объяснила я, пообещав завтра же принести рецепт. Конечно, я делала это все исключительно для себя, я же знала, что картины и голоса пропадут из моей головы, если я буду слушаться Шарлотту.
- И что было потом?
- После аптеки нам обеим стало гораздо лучше.
Виктор больше не перебивал Анну вопросами, дожидаясь, чтобы она говорила сама.
- Она приняла две таблетки, но они почти не подействовали. Наоборот, мне показалось, что ей стало хуже. Она побледнела и обмякла. Но, по крайней мере, она замолчала и не упрекала меня ни в чем. Ее приступ произвел на меня очень тяжелое впечатление, и я даже не помню, как мы доехали до большого дома на берегу.
- Опишите мне его.
- Это, наверное, один из самых красивых домов в Берлине. Я и не знала, что такое можно встретить в нашем городе. Огромный участок, несколько тысяч квадратных метров, на склоне, с собственным пляжем и лодочным причалом. Дом больше обычной виллы, в классическом стиле, но с элементами итальянского Ренессанса - эркеры, башенки, различные украшения. Неудивительно, что Шарлотта называла его дворцом.
Остров Шваненвердер.