Кельберг, абсолютно владея своими нервами, устремился к лужайке, чтобы приглушить шаги о траву. Инстинктивно он направился в сторону Шоссе.
Здесь было гораздо больше шансов уйти из сетей, расставленных полицией. Чтобы надежно закрыть западный сектор публичного парка, Сигуранте потребовалось бы мобилизовать несколько сотен человек. Однако Хайнц и Отто засекли только две машины.
По правде говоря, именно в предвидении подобной переделки Кельберг и выбрал это место для встреч с Мареско.
Продвигаясь последовательными рывками, Кельберг оказался вскоре на границе парка. Он не различал еще уличных фонарей, но их отражение уже разжижало окружающую темень.
Выстрел, раздавшийся со стороны улицы Монетарие, обеспокоил его.
"Только бы они не накрыли Мареско, - подумал он с раздражением. - Лучшего осведомителя мне не найти!"
С северной стороны парка раздались новые выстрелы. И снова они сопровождались характерным пришепетыванием: автоматы были с глушителями.
Стиснув зубы, Кельберг, не щадя своего дорогого твидового пальто, упал на живот в мокрую траву и пополз, опираясь на локти.
Наконец он заметил впереди Шоссе. В поле видимости - ни одного полицейского, ни одного прохожего.
Осмелев, он выпрямился и перебежал к другой группе кустарников, за которыми и укрылся.
Долго и внимательно он всматривался в Шоссе.
Не веря своим глазам, он должен был в конце концов признать, что полицейские даже не удосужились осмотреть эту часть парка. Однако он быстро нашел этому объяснение: Хайнц и Отто, отвлекая полицейских, вынудили их сгруппироваться, чтобы обезвредить двух вооруженных людей.
Кельберг увидел почти пустой автобус, едущий в сторону площади Виктории, и его осенило.
"А почему бы и нет?" - подумал он, не теряя веры в свою звезду.
Это была нелепая, дерзкая затея, которая могла удаться.
"Самые идиотские идеи часто приводят к великолепным результатам", - убеждал он себя.
Однако он колебался, понимая, что каждая минута на счету.
В этот момент подошел автобус, едущий в сторону ипподрома.
"Удача со мной!" - отметил он с горькой усмешкой.
Пробежав несколько метров, он с самым естественным видом вынырнул из темноты и спокойно поднялся в автобус, который тотчас же тронулся.
Он выиграл.
Проехав несколько остановок, он вышел из автобуса на авеню Орельян и спокойно пошел по улице Турда, где некоторое время назад оставил свой "опель", отправляясь на встречу с Мареско.
* * *
Комиссар Салеско не любил выезжать на спецзадания в машинах, приписанных к парку Сигуранты, чтобы не вызывать подозрений у хорошо осведомленных противников.
Это была личная тактика Салеско. Очень часто при выполнении спецзаданий он пользовался машинами своих друзей, которые не были профессионально связаны с полицейскими кругами.
Вот и сейчас он одолжил у одного из своих друзей черную "шкоду". Разумеется, техники Сигуранты установили в машине рацию и телефон. Постоянная связь была налажена уже в самом начале операции. Салеско поддерживал связь с другими полицейскими машинами и отдельными сотрудниками группы захвата.
За рулем черной "шкоды", то есть рядом с румынским комиссаром, сидел полковник Миренко, уполномоченный 7-го отдела ГПУ.
Салеско был крепким сорокапятилетним мужчиной, широкоплечим, с грубым, словно вырубленным топором, лицом, черной жесткой шевелюрой, квадратной челюстью и черными глазами.
Его советский коллега, полковник Миренко, был постарше, тоже очень крупный.
Не из скромности и не из тактичности советский офицер спецслужбы занимал место шофера. Поскольку операция была организована им, то он хотел непосредственно участвовать в развитии событий.
Как только раздался первый предупредительный выстрел - стрелял Отто Курбах, один из телохранителей Людвига Кельберга, - русский полковник повернулся к комиссару Салеско и спросил его с мрачной ухмылкой:
- Ну что, комиссар? Вы по-прежнему скептичны в отношении моих прогнозов?
Румынский полицейский, занятый приемом радиосигнала, сделал вид, что не расслышал насмешливого замечания русского.
Повернув эбонитовую ручку, расположенную на щитке приборов "шкоды", Салеско включил небольшой громкоговоритель, установленный между двумя передними сиденьями машины. Металлический голос прозвенел:
- П.14, с вами говорит П.14. Один из двух индивидов, бежавших по поперечной аллее, выстрелил в воздух. Какие будут распоряжения?
Салеско, не задумываясь, ответил:
- Продолжайте общее наблюдение, как предусмотрено. Если эти типы начнут стрелять в вас, цельтесь им в ноги.
Сигналы поступали одновременно из разных точек, и комиссар должен был реагировать молниеносно, чтобы не выпустить из виду общий ход начатой операции.
Внезапно в его портативном передатчике раздался крик одного из членов диверсионной группы:
- Алло! Шеф? Говорит П.10… Только что получил ранение в ногу Стефан Ганеску, и я…
Салеско заорал в свой микрофон:
- Оставьте Ганеску! Продолжайте действовать по намеченному плану… Приказ всем! Не занимайтесь ранеными, Я вызываю подкрепление и "скорую помощь".
Советский полковник с озабоченным видом крикнул румынскому комиссару:
- Напомните вашим людям, чтобы они доставили мне тех подозрительных живыми!
Салеско передал приказ русского. Полковник опустил стекло дверцы машины и прислушался. До него донеслось эхо нескольких выстрелов, он стал еще больше нервничать и спросил с раздражением:
- Что придумали ваши люди? В конце концов, это же не уличный бой! Вся эта кутерьма из-за четырех жалких типов, которые будут взяты с поличным.
Салеско оскалился:
- Ом еще не поняли, что Мареско находился под прикрытием? Не думаете же вы, что это Мареско играет с револьвером? Бедняга скорее всего и близко никогда не видел оружия!
- Ваш Мареско - не бедняга, - отрезал русский. - Это грязный шпион, навозная куча, опасный тип. И если бы у меня не…
Голос полковника заглушил сигнал, поступивший от агента П.Ф.114, который возбужденно говорил:
- Алло! Шеф? Говорит П.Ф.114. Вы меня слышите?
- Да, я вас слышу.
- Неизвестный мужчина высокого роста только что вышел из парка на Шоссе. Описание совпадает с Людвигом Кельбергом.
- Куда он направляется?
- Он вскочил в автобус и уехал.
- Что? Что вы несете? - взревел Салеско, потерявший самообладание.
- Мужчина вышел из парка как раз в тот момент, когда подошел автобус. Он сразу в него вскочил. Все произошло так быстро, что я не успел его сфотографировать, но я почти уверен, что это Кельберг.
- В какой он сел автобус? - спросил Салеско.
- Едущий в сторону ипподрома.
Советский полковник, не дожидаясь окончания диалога, включил мотор "шкоды" и тронулся на полной скорости. Не поворачивая головы, он сказал Салеско:
- Прикажите всем машинам следовать по Шоссе до ипподрома. Через несколько минут они получат более точные инструкции.
Офицер Сигуранты передал приказ русского, продолжающего с неоспоримой виртуозностью вести машину.
"Шкода" проехала около двадцати метров и вписалась в автобусную дорожку.
В это время Салеско получил информацию о задержании Мареско, который был ранен.
- Банда кретинов! - вопил комиссар. - Вы не могли его приколоть, не подстрелив?
- Мы не виноваты, шеф, - объяснял агент П.8. - Мареско был вооружен и сам себя ранил. Мне кажется, он хотел застрелиться, но пуля пробила ему только челюсть…
- Ладно, вызовите "скорую помощь" и отвезите его в клинику Депо. Я свяжусь с вами позднее. Сейчас приоритетную связь получают П.М.12 и П.М.17.
В то время как Салеско срочно перегруппировывал свой штат, чтобы успешно завершить маневр, Людвиг Кельберг готовился к выходу из автобуса.
Стоя на тротуаре, он пропустил черную "шкоду", прежде чем перейти улицу.
Салеско пробормотал:
- Точно он.
Полковник Миренко сказал:
- Я был уверен, что он замешан! Все эти немцы сукины дети. Он у меня на мушке уже полгода.
"Шкода" продолжала свой путь, не обращая внимания на Кельберга.
На самом деле Салеско отдал приказ полицейским машинам об установлении слежки по ставшей классической формуле, называемой "преследование спереди", согласно которой клиента одновременно ведут два полицейских: один спереди, другой сзади. Последний находится за пределами видимости сопровождаемого лица и получает информацию по рации от своего коллеги.
Людвиг Кельберг сел за руль серого "опеля", захлопнул дверцу, повернул ключ зажигания.
Вытянув руки на руле, он тяжело вздохнул.
"Уф, я снова выпутался, - подумал он, - однако был на волоске".
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Теперь, считая себя в безопасности, Кельберг хотел обстоятельно обдумать ситуацию.
В любом случае положение было бедственное, если не сказать - катастрофическое.
Что же произошло на самом деле? Вмешательство полиции, судя по всему, не было случайным. По-видимому, Янош Мареско попал под подозрение Сигуранты, и за ним была установлена слежка, которую, не имея опыта, Мареско не заметил, и полицейские, переодетые в штатское, довели его до парка Филипеску.
Другими словами, это означало, что Мареско находился под колпаком.
Келберга тревожило, что моральная уязвимость Мареско делала его легкой добычей для служащих политической полиции. Мелкий румынский чиновник никогда не выдержит издевательств своих палачей.
Подверженный хронической депрессии и тревоге, наивный и безоружный перед силой, он расколется еще до получении первых ударов.
То, что Янош Мареско все выложит, было очевидно.
Кельберг сжал кулаки в бессильной ярости.
"Надо работать только с профессионалами. Из-за этого несчастного все может провалиться. Дело, на которое я натратил месяцы подготовки и которое только начало приносить ожидаемые результаты, сорвется", - думал он с отчаянием.
Будучи реалистом, немец подавил свой гнев и решил осмыслить ситуацию.
У него было два выхода, вернее, три: оставить все как есть и спешно уносить ноги; занять выжидательную полицию; забрать архивы и материалы и скрыться.
"Даже если предположить самое худшее, - рассуждал он, - в моем распоряжении есть три или четыре часа. Мареско не станут допрашивать до утра. И только после того, как он назовет имя человека, с которым встречался в парке Филипеску, Сигу ранта отправится с визитом ко мне. Следовательно, я спокойно могу вернуться к себе, набрать вещи и отправиться в путь на "мерседесе"".
Выход найден: он оставит "опель" в условленном месте и помчится на "мерседесе" в Арад, где верные друзья старого Бюльке переправят его в Югославию.
Несмотря на сложные политические события, агенты Бюльке оставались очень предприимчивыми, и на них можно было рассчитывать при любых обстоятельствах.
"Я доверю им архивы и закодированные документы, спрятанные в сиденьях "мерседеса", - решил Кельберг. - Они не смогут меня упрекнуть в том, что я не использовал всех возможностей!"
Решительным жестом он включил мотор, зажег фары и тронулся с места.
В Париже, на четвертом этаже старой казармы, в которой размещаются различные отделы Службы Внешней Информации и Контршпионажа (СВИК), Франсис Коплан внимательно слушал объяснения толстого Дулье.
Толстяк держал в руках необычный прибор.
- Как вы видите, Коплан, - комментировал он, - механизм приводится в действие пятью разными способами. Как только вы запустили эту штуковину, я вам гарантирую, что она будет верной ловушкой. Разумеется, все двери и окна оснащены невидимыми зажимами. Кроме того, холл и главные комнаты просвечиваются тройным пучком черного света. Наконец, некоторая мебель тоже оснащена ультразвуковой системой.
Широкое лицо легендарного Дулье осветилось хитрой дьявольской улыбкой. В качестве заведующего технической лабораторией СВИК он мог, а точнее, должен был давать волю своему творческому воображению и наклонностям гениального мастера самоделок.
В данном случае новая игрушка, достоинства которой он демонстрировал Коплану, предназначалась не для СВИК, а для личного пользования. Несколько недель назад в загородный дом техника в окрестностях Фонтенбло проникли грабители и унесли разные предметы, реальной ценности не представляющие, но к ним был очень привязан их владелец.
Все смеялись над злоключением "Колдуна", как его здесь называли. Глубоко оскорбленный Дулье поклялся, что его больше не проведут.
- С такой штуковиной, - гремел он, глядя на Коплана, - мои рецидивисты вынуждены будут согласиться, что хорошо смеется тот, кто смеется последним!
Коплана заинтересовали некоторые особенности западни, с которыми его знакомил Дулье.
- На вашем месте, - сказал он технику, - я показал бы это устройство патрону.
- Вы думаете, это может заинтересовать Старика?
- Я думаю, что ваша игрушка приведет его в восторг.
- Поскольку вы - инженер, - подчеркнул Дулье, - мне очень важно было услышать ваше мнение, прежде чем показывать ее кому бы то ни было другому.
Мне кажется особенно примечательным в этой ловушке то, что ее механизм работает бесшумно.
На сегодняшний день это огромное достижение - синхронизация сигнала тревоги и фотографии.
Дулье проникновенно покачал своей большой головой.
- Располагая сверхчувствительной эмульсией, мы непременно получим клише. С другой стороны, объектив вращается на шарнире, это значит, что вор в любом случае попадет в объектив, подобно киноактеру, позирующему перед камерой.
Коплан задумчиво теребил подбородок.
- Послушайте, Дулье, - сказал он. - Если Старик не свяжет нас по рукам, я готов купить патент, чтобы обеспечить за нами приоритет на данное изобретение. Его будет использовать "Кофизик", общество, акционером и администратором которого являюсь я, ваш покорный слуга. Ваша игрушка принесет нам небольшую прибыль. Само собой разумеется, мы делим ее поровну.
- Приятно это слышать, - согласился Дулье. - Если хотите, поговорим об этом, как только я по…
Треск внутреннего переговорного устройства оборвал фразу Дулье на полуслове.
Он подошел к столу, на котором стоял аппарат, и опустил ручку. В громкоговорителе раздался властный голос Старика:
- Дулье? Коплан у вас?
- Да, господин директор.
- Коплан? Вы меня слышите?
- Да, слушаю.
- Вас просит Рене Мандель из "Кофизик". Перейдите к телефону лаборатории, третья линия.
- В чем дело? - спросил Коплан.
- Не знаю, - проворчал Старик, обрывая связь.
Коплан снял трубку, нажал на одну из черных клавиш аппарата и сообщил:
- Алло! Мандель? Коплан слушает.
- Привет, Франсис, - игриво начал Мандель. - Я тебе не помешал?
- Нет, а в чем дело?
- К тебе тут пришли.
- Ко мне пришли? В "Кофизик"? - удивился Коплан.
- Да, мой дорогой. Необычный визит. Очаровательная голубоглазая дева!
- Издеваешься?
- Отнюдь.
- Как зовут деву?
- Вот в этом-то и вся загвоздка. Она отказывается называть свое имя.
- Все шуточки, - проворчал Коплан. - Не очень-то остроумно.
- Ты что, Франсис? - спросил Мандель серьезным тоном, - Неужели я стану тебе туда звонить ради шуток! Тебя хочет видеть молодая особа. Она утверждает, что не может назвать ни своего имени, ни места, откуда приехала. Она настаивает на личной аудиенции.
Коплан был заинтригован.
- Ты можешь описать эту загадочную особу? - спросил он.
- Блондинка с голубыми глазами, элегантная, стройная, лет двадцати пяти - двадцати восьми, с великолепными ногами, и, кажется все остальное тоже недурно.
- Этому описанию отвечает большинство знакомых мне женщин, - заметил Коплан. - Она кажется опасной?
Рене Мандель хмыкнул на другом конце провода.
- На мой взгляд, да, - признал он. - Это тип мышки, которая меня легко бы уговорила на глупости. Впрочем, я не так избалован, как ты, и не так бронирован.
- Она хочет, чтобы я назначил ей свидание?
- Именно так.
- Когда?
- До понедельника. Она приехала в Париж только на уик-энд.
- Если я правильно понял, она либо провинциалка, либо иностранка?
- Да. По-моему, шведка или немка. Стройная северянка, тебе понятно, что я имею в виду?
Коплан озадаченно почесал затылок.
- Где она хочет со мной встретиться? - спросил он.
- В кафе "Ла Пэ", возле Оперы. Она говорит, что лучше всего в Париже знает это место.
Коплан взглянул на свои часы.
- Хорошо. Передай ей, что я буду в 18.30, то есть через час.
- Подожди. Я передам.
По истечении нескольких минут Мандель сказал в трубку:
- Хорошо.
- Это все?
- Все. Моя миссия выполнена. Привет, Франсис, и приятного вечера!
Пожав плечами, Коплан повесил трубку.
Спустя секунду в микрофоне переговорного устройства вновь раздался голос Старика:
- Коплан? Что это за комедия? Теперь вы используете "Кофизик" для галантных свиданий?
- Вы подключились к линии?
- Черт возьми! Я имею право знать, что творится в моей лавке. Что это за женщина, которая пристает к вам таким образом?
- Честное слово, не знаю.
- Вы лжете! - ворчливо обвинил его Старик. - В противном случае я вынужден думать, что вы раздаете адрес "Кофизик" первым встречным!
- Вовсе нет! - возразил Коплан. - Я пользуюсь "Кофизик" только по вашим распоряжениям. Я уверен, что речь идет не о частном визите.
- Если так, то вы должны иметь прикрытие, - заключил Старик. - Если это западня, я должен знать, с кем имею дело.
- Чего вы опасаетесь?
- Если бы у этой женщины был благовидный предлог, она по меньшей мере представилась бы.
И Старик добавил с иронией:
- На вашем месте пора уже остепениться! С вашей манией соблазнять первую встречную вы падете жертвой убийства из ревности. Я всегда думал, что вы кончите неприятностями такого рода!
Несмотря на обычную сутолоку, царившую в залах и на террасах кафе "Ла Пэ", Коплан сразу узнал свою анонимную посетительницу. Пробравшись между столиками, он подошел, улыбаясь, к молодой женщине, сидевшей одиноко в углу перед пустой кофейной чашкой.
- Сильвия! - воскликнул он. - Какой неожиданный сюрприз!
- Франсис! - эхом отозвалась она, сияя голубыми глазами.