Боковым зрением поймал красное пятно, повернулся и увидел, что молодая женщина направляется ко мне. Паром качнуло, она засеменила вперед, и я протянул руку, чтобы поддержать ее.
- Спасибо.
Женщина задорно улыбнулась и схватилась за перила.
- Вот погодка. Йен говорит, пришвартоваться будет непросто.
У нее был акцент почти как у Фрейзера, но интонация мягче и мелодичнее.
- Йен?
- Йен Кинросс, капитан. Мой добрый сосед, с Руны.
- Вы там живете?
- Больше нет. Моя семья переехала в Сторноуэй, все, кроме бабушки. Мы навещаем ее по очереди. А вы вместе с полицейскими?
Она задала вопрос с невинностью, в которую я не особо поверил.
- Считайте, да.
- Но сам вы не из них? Не из полиции, я имею в виду.
Я покачал головой.
Женщина улыбнулась:
- Я так и подумала. Йен слышал, они обращались к вам "доктор". На острове кого-то тяжело ранили?
- Нет, насколько мне известно.
Мой ответ только подогрел ее любопытство.
- Так зачем доктор едет на Руну в сопровождении полиции?
- Лучше спросите у сержанта Фрейзера.
Она сморщилась.
- Ну уж нет.
- Вы знакомы?
- Вроде того. - Она не стала вдаваться в подробности.
- И чем вы занимаетесь в Сторноуэе? - спросил я.
- О… Я писательница. Работаю над романом. Меня, кстати, зовут Мэгги Кэссиди.
- Дэвид Хантер.
Она сделала явное усилие, чтобы запомнить имя. Некоторое время мы молчали и смотрели, как остров все четче прорисовывается сквозь сумерки: из воды поднимались серые клифы с зеленоватой шапкой. На их фоне виднелась природная башня из черного камня, высеченная волнами.
- Вон там, - сказала Мэгги. - Бухта прямо за Стэк-Росс, большой скалой. Третья по высоте в Шотландии. На Руне таких много. Претензии на славу третьего сорта. - Она отпустила перила. - Приятно было познакомиться, Дэвид. Может, еще увидимся.
Кэссиди направилась обратно в капитанскую рубку, к Кинроссу с сыном. На сей раз она шагала по палубе заметно увереннее.
Я продолжил рассматривать приближающийся остров. За Стэк-Росс клифы опускались в маленькую бухту. Начало темнеть, но я разглядел разбросанные там дома - крошечный аванпост поселения в пустынном океане.
Сзади послышался резкий свист, пробившийся сквозь шум мотора и завывание ветра. Повернувшись, я увидел, что Кинросс сердито машет мне рукой:
- Иди в каюту!
Мне не надо было повторять дважды. Море стало еще свирепее: волны разбивались о высокие обрывы, изрезавшие бухту. Теперь лодку не просто качало, а бросало по спирали: водные массивы сталкивались, накрывая палубу одеялом из капель.
Хватаясь за поручень, я добрался до перегретой каюты. В обществе Дункана и побледневшего Фрейзера стал ждать, пока паром зайдет в бухту, борясь с ударами волн. Через окно было видно, как они разбиваются о бетонную пристань, порождая белые облака брызг. Пришвартовались с третьей попытки, паром трясло от усилий мотора удержать нас на месте.
Мы вышли из каюты и с трудом пошли по качающейся палубе. От ветра было не скрыться, но он казался чудотворно свежим, с чистым соленым привкусом. Над головой с криками кружили чайки. Люди на берегу суетились, завязывали тросы. Несмотря на клифы, бухта была отрытой, единственный волнорез сопротивлялся неумолимой стихии. На якоре стояло несколько рыбацких лодок, которые едва не срывались с якорных цепей, как собака с привязи.
Низкие дома и коттеджи цеплялись за крутой склон, опускавшийся в бухту. За ними - зеленая земля без единого дерева, унылая и обдуваемая всеми ветрами. Вдалеке, на горизонте, высилась остроконечная вершина, теряясь в дымке низких облаков.
Молодая женщина, Мэгги Кэссиди, поспешила удалиться с парома, как только спустили трап. Я слегка удивился, что она не попрощалась, но не стал заострять на этом внимание. Позади меня завелся мотор "рейнджровера", и я забрался на заднее сиденье. Фрейзер уступил напарнику место за рулем. Лодка по-прежнему качалась, когда он осторожно съезжал по неустойчивому трапу.
На пристани нас ждал мужчина с морщинистым лицом. Ему было за пятьдесят. Высокое и могучее телосложение и оценивающий взгляд выдавали в нем полицейского. Мне не надо было и говорить, что это тот самый детектив на пенсии, который нашел тело.
Фрейзер опустил окно:
- Эндрю Броуди?
Мужчина сдержанно кивнул. Ветер трепал седые волосы, пока он рассматривал нас троих. Местные жители, которые помогли привязать лодку, наблюдали с любопытством.
- И это все, кого прислали? - спросил он с неприкрытым недовольством.
Фрейзер кивнул:
- Ага, пока.
- Как насчет следственной команды? Когда прибудет?
- Неизвестно! - рявкнул Фрейзер. - Решение пока не принято.
Броуди сморщился от такого тона. На пенсии или нет, бывшему инспектору полиции не понравилось, что какой-то сержант так с ним разговаривает.
- А как же отдел уголовного розыска? Им придется заняться делом в любом случае.
- Из Сторноуэя прибудет детектив, после того как доктор Хантер взглянет на тело. Он эксперт по судебной медицине.
До этого момента Броуди не обращал на меня внимания. Теперь посмотрел с интересом. У него был проницательный взгляд, и я почувствовал, что меня строго оценивают.
- Смеркается, - сказал он. - Добираться всего пятнадцать минут, но когда прибудем, станет совсем темно. Может, сядете в мою машину, доктор Хантер? Я введу вас в курс дела по дороге.
- Уверен, доктору уже приходилось видеть обожженные тела, - встрял Фрейзер.
Броуди уставился на него, будто напоминая себе, что в отставке. Затем перевел твердый взгляд обратно на меня:
- Но не такие.
Машина была припаркована на причале, новенький "вольво" за закрытым кузовом. Внутри ни пылинки. Пахло освежителем воздуха и, едва заметно, сигаретным дымом. Сзади на одеяле лежала старая колли, черная морда поседела от возраста. Она подскочила, когда Броуди сел в машину.
- Сидеть, Бесс, - мягко приказал он. Собака тотчас утихомирилась. Броуди нахмурился, ища на приборной панели обогреватель. - Извините, недавно приобрел. Пытаюсь запомнить, что где находится.
Мы выехали из бухты, за нами следовали фары "рейнджровера". На севере в такое время года дни короткие, и сумерки быстро сменялись темнотой. Уличные фонари освещали узкую главную дорогу, едва ли заслуживавшую такое название. Она пролегала от моря через деревню: горстку магазинчиков, окруженных старыми каменными коттеджами и бунгало с видом временной сборной конструкции.
Хоть видно было и мало, стало очевидно, что Руна - не такое уж захолустье. У дороги стояла разрушенная церквушка без крыши. Однако у большинства домов были новые двери и окна, будто их недавно заменили. Проехали мимо небольшой, но современной школы, мимо больницы.
Даже дорога с новым покрытием, только узкая, одна полоса с полукруглыми разъездами каждые сто метров, черный гладкий дегбетон сделал бы честь любому шоссе в стране. Дорога пошла круто вверх, затем выровнялась и показались последние два дома на краю деревни. На холме, на фоне почти темного неба, высился силуэт высокого загнутого камня. Он поднимался из травы, как указательный палец.
- Это Бодах Руна, - сказал Броуди, заметив мой взгляд. - Старик с Руны. Согласно легенде, он поднялся наверх ждать возвращения сына, который ушел в море. Но сын так и не вернулся, и старик простоял столь долго, что превратился в камень.
- При такой погоде это неудивительно.
Броуди на секунду улыбнулся. Попросив меня сесть в свою машину, он чувствовал себя неудобно, будто не знал, с чего начать. Я достал мобильный проверить сообщения.
- Здесь связи нет, - предупредил он. - Если хотите позвонить, пользуйтесь наземной линией или полицейским радио. Хотя при сильном ветре даже оно не всегда работает.
Я убрал телефон. Теплилась надежда, что Дженни прислала сообщение. Позвоню позже и попытаюсь уладить ссору.
- Так в какой области вы специализируетесь? - спросил Броуди.
- Я судебный антрополог.
Я посмотрел на него, чтобы попять, надо ли вдаваться в объяснения. Иногда даже полицейские приходят в недоумение. Однако Броуди остался доволен.
- Прекрасно. Хоть один человек будет знать, что делать. Что рассказал вам Уоллес?
- Обгорело тело. В смерти есть нечто странное. Что именно, не сказал, но подозрений на убийство нет. - Броуди недовольно сморщился. - А вы считаете, есть?
- Я ничего не считаю, - ответил Броуди. - Сами сделаете выводы, когда увидите. Я лишь ожидал, что Уоллес пришлет целую команду.
У меня возникло дурное предчувствие. При подозрении на убийство нет однозначных предписаний, которые следовало бы соблюдать, и обычно я не вмешиваюсь, пока не приедет следственная группа и не сделает свою работу на месте преступления. Оставалось надеяться, что железнодорожная катастрофа не затуманила разум Уоллеса.
Однако в памяти сохранилось и его мнение о Броуди: "Раньше был хорошим человеком". Офицерам полиции в отставке бывает сложно принять, что они больше ничего не решают. Броуди не стал бы преувеличивать, чтоб снова ощутить себя в гуще событий. Я не очень полагался на слова Фрейзера о том, что он сломался, но ведь подобные мысли могли повлиять на решение Уоллеса.
- Меня просили всего лишь взглянуть на труп. При малейшем подозрении, что это не несчастный случай, я должен буду дождаться прибытия следственной команды.
- Тут уж ничего не поделаешь, - злобно произнес Броуди.
Что бы он ни сказал Уоллесу, тот явно не воспринял информацию за чистую монету, и бывшего детектива-инспектора это не могло не раздражать.
- Как это вы нашли тело? - спросил я.
- Собака почуяла запах, когда я выгуливал ее утром. В заброшенном фермерском домике. Там иногда играют дети, но не зимой. Я ничего не трогал, даже не спрашивайте меня об этом. Хоть я и в отставке, мозги на месте.
В этом я не сомневался.
- И кто это может быть?
- Не имею ни малейшего понятия. Из местных жителей никто не пропадал. Здесь меньше двухсот человек, поэтому незаметно не исчезнешь.
- К вам часто приезжают с других островов?
- Нет, но бывает. Заносит изредка то какого-нибудь натуралиста, то археолога. На всех островах полно руин каменного века, бронзового века и бог знает какого. На горе якобы находятся захоронения в каменных пирамидах и старая сторожевая башня. И последнее время на Руне велись работы по реконструкции, так что к нам недавно приезжали строители и подрядчики. Перекладывали дорогу, ремонтировали дома и тому подобное. Пока погода не изменилась.
- Кому еще известно про труп?
- Насколько я знаю, никому. Я сообщил только Уоллесу.
Понятно теперь, отчего у местных такие любопытные взгляды. Приезд полиции - событие для такого крошечного острова. Вряд ли причина нашего прибытия надолго останется тайной, хорошо хоть туристы нам не встретятся.
- Уоллес сказал, тело сильно обгорело.
Броуди мрачно улыбнулся:
- Да уж. Сами увидите.
Он произнес это с уверенностью, закрыв тему.
- Вы, кажется, раньше вместе работали.
- Да, я работал в штаб-квартире Инвернесса. Бывали там?
- Проезжал. Руна сильно отличается от него.
- И в лучшую сторону. Тут хорошо жить. Спокойно. Есть время подумать, просторно.
- Вы здесь родились?
- Нет, я приезжий. Хотелось убежать от всего, когда вышел на пенсию раньше срока. А здесь край света.
Бесспорный факт. Как только мы покинули деревню у бухты, жизнь вымерла. Единственным пристанищем бытия был внушительный старый дом вдали от дороги. А так случайные лачуги и овцы. В сумерках Руна казалась красивой, но пустынной.
Здесь одиноко умирать.
Машина подскочила, когда Броуди свернул с дороги на заросшую тропу. Фары осветили ветхий коттедж. Уоллес сказал, тело нашли в фермерском доме, однако не осталось никаких следов, что землю когда-то вспахивали. Броуди остановился и выключил мотор.
- Сидеть, Бесс, - приказал он колли.
Мы вышли из машины, сзади подоспел "рейнджровер". Низкое одноэтажное строение разваливалось на глазах. За ним вырисовывалась вершина, которую я заметил раньше: черный силуэт в наступавшей темноте.
- Это Бейнн-Туиридх, - сказал мне Броуди. - Отсюда похожа на гору. Говорят, если забраться на нее в ясный день, видна вся Шотландия.
- Вы пробовали?
- Не встречал таких дураков, чтобы вздумали проверить этот факт.
Броуди достал из бардачка фонарь и подождал Фрейзера с Дунканом. Я вынул из кейса собственный фонарь, и мы направились к коттеджу, лучи света прыгали по неровной земле. Стены каменного строения покрылись мхом и лишайником. Дверной проем оказался столь низким, что мне пришлось пригибаться.
Я остановился рассмотреть дом. Его, бесспорно, давно покинули. Через дыру в крыше капала вода, тесная комната, низкий потолок усиливал клаустрофобию. Видимо, здесь была кухня: виднелась плита, чугунная сковорода по-прежнему стояла на подставке. В середине стоял неустойчивый деревянный стол. На каменном полу были разбросаны пара бутылок и жестяных банок - следы человека. В воздухе повис запах плесени и сырости, не более. Никаких признаков пожара.
- Сюда, - сказал Броуди, направив фонарь на дверь.
При приближении я почуял слабый душок гари, не столь заметный, как следовало ожидать. Дверь была сломана, ржавые петли заскрипели. Глядя под ноги, я зашел внутрь. Место похуже кухни. Теперь явно ощущалась вонь. С голых стен отваливалась штукатурка, камин напоминал зияющую дыру. Однако запах шел не оттуда, а из центра. Посветив фонарем, я ахнул.
От жертвы не осталось практически ничего. Неудивительно, что Броуди был немногословен, отвечая на вопрос, сильно ли обгорело тело. Действительно сильно.
На полу лежала груда золы и жирного праха. Огонь поглотил косточки с той же жадностью, что кожу и ткани. Остались только крупные кости, торчавшие из пепла, как мертвые ветви из сугроба. Даже они были прокалены: углерод выгорел, оставив серую хрупкую субстанцию. Увенчала картину надломанная скорлупа черепа.
Помимо тела, в комнате ничего не пострадало. Огонь испепелил лишь человека, превратив кость в пемзу, и не затронул предметы вокруг. Каменные плиты под телом почернели, а на расстоянии метра лежал обветшалый и грязный, но целехонький матрас. На полу валялись старые листья и ветви, однако пламя обошло и их.
Но самое страшное было не в этом. В немой шок меня привели две уцелевшие ступни и рука, опаленные до черноты.
Броуди подошел и встал рядом.
- Ну, доктор Хантер? По-прежнему считаете, что тут ничего подозрительного нет?
3
На улице завывал ветер - подходящий фон для жуткого зрелища. В дверях ахнул Дунган, увидев останки на полу.
Справившись с шоком, я начал оценивать ситуацию.
- Здесь не хватает света.
- У нас в машине есть переносной прожектор, - сказал Фрейзер и отвел взгляд от кипы гостей и пепла. Напустил на себя вид человека, видавшего виды, однако не очень убедительно. - Дункан, принеси. Дункан!
Молодой констебль продолжал пялиться, бледный как простыня.
- Ты в порядке? - спросил я, переживая не только за него. Мне не раз приходилось видеть, как юных полицейских рвет на труп. Это никому не облегчает работу.
Он кивнул, начиная приходить в себя:
- Ага, извините.
Дункан поспешил прочь. Броуди осматривал останки.
- Я сказал Уоллесу, дело странное, но он мне не поверил. Наверно, решил, что я стал слишком впечатлителен после стольких лет безделья.
Должно быть, так и было, но нельзя винить Уоллеса за сомнения. Картина оказалась столь безумной, что не поддавалась логике.
Тело - то, что от него осталось - лежало лицом вниз. Не подходя ближе, я посветил фонарем на необгорелые конечности. Ступни уцелели чуть выше щиколотки, сохранившиеся кроссовки наводили ужас. Затем я поднял луч света до кисти. Она была маленькой и могла принадлежать небольшому мужчине или крупной женщине. Без колец, ногти не накрашены, покусаны. Лучевая и локтевая кости торчали из обнаженной ткани запястья, темно-янтарный оттенок у плоти резко сменялся черным.
Со ступнями то же самое. Обуглившиеся кости выглядывали из кроссовок так, будто всепоглощающее пламя остановилось посередине голени.
Конечности не пострадали от огня, однако ими не побрезговали грызуны, изглодавшие плоть и нетронутую кость. Ткани начали разлагаться, сквозь темную кожу проступал мраморный эффект. Никаких насекомых, а они могли бы подсказать, как давно идет процесс. В такое холодное время года это неудивительно. Мухам необходимо тепло.
Я поводил светом по комнате. В камине пепел, на каменном полу тоже был костер, на расстоянии двух метров от тела, но это ни о чем не говорит. Только без сознания горящий человек остается на месте.
Затем я осветил потолок. Прямо над телом потрескавшаяся штукатурка почернела от дыма, но не обуглилась, лишь покрылась маслянистым коричневатым налетом. Тот же жирный осадок был на полу около останков.
- Что это такое коричневое? - спросил Фрейзер.
- Жир. Из горящего тела.
Он поморщился.
Вернулся Дункан с прожектором. Ставя его на пол, он смотрел на жертву широко открытыми глазами.
- Я читал о подобных штуках! - выпалил он и тотчас смутился: на него все уставились. - Как люди загораются без всякой причины. А вокруг все остается целым.
- Перестань чушь молоть, - фыркнул Фрейзер.
- Такое бывает, - успокоил я Дункана. - Называется самовозгоранием.
Он довольно кивнул:
- Ага, точно!
Я сам об этом подумал, как только увидел останки. Самовозгорание человека относится к тому же разряду явлений, что снежный человек и НЛО: паранормальный феномен, которому нет логичного объяснения. Однако существуют документированные случаи, когда людей находили сгоревшими дотла в помещении, нетронутом огнем, часто с уцелевшими руками и ступнями. Выдвигался целый ряд теорий: от одержимости дьяволом до микроволновых печей. Все сходились во мнении, что, какова бы ни была причина, подобные происшествия непостижимы современной наукой.
Я не верил в это ни на йоту.
Фрейзер злобно смотрел на Дункана.
- Что тебе может быть известно?
Дункан бросил на меня робкий взгляд.
- Я видел фотографии. Одна женщина сгорела точно так же. Осталась одна нога в ботинке. Ее прозвали "женщина-зола".
- Мэри Ризер, - уточнил я. - Пожилая вдова из Флориды. Дело было в пятидесятых. Сохранилась нога от голени с тапочкой. Кресло, в котором она сидела, сгорело, как и стол с лампой рядом, однако все остальное огонь не тронул. Вы про это читали?
Дункан опешил.
- Ага, и о других случаях тоже.
- Они происходят время от времени, - согласился я. - Однако люди не загораются ни с того ни с сего. Что бы ни случилось с вот этой женщиной, ничего сверхъестественного и паранормального тут нет.
Броуди наблюдал за нами и слушал, не вмешиваясь в разговор. Теперь он подал голос:
- Откуда вы знаете, что это женщина?
На пенсии или нет, Броуди быстро соображал.
- По скелету. - Я посветил на то, что осталось от таза: различимые очертания под пеплом. - Подвздошная кость слишком широка для мужчины. И головка плечевой кости маленькая. Она была ширококостной, и все же…