Ответственность на вас. Я вложил ампулу с вирусами в простое взрывающееся устройство, которое сработает в 3.45 пополудни в Лоу-Хамптоне, графство Нордфолк. Ветер западно-северо-западный. Если разрушение Мортона не начнется сегодня к полуночи, я разобью другую ампулу завтра. В центре города Лондона. Будет такая бойня, о которой мир никогда не слыхивал.
Выбирайте".
- Лоу-Хамптон - это деревня со ста пятьюдесятью жителями в четырех милях от моря, - сказал Шеф, - ссылка на ветер означает, что вирус распространится только на четырех милях суши и потом рассеется над морем.
Если ветер не переменится. Послание было получено в два сорок пять пополудни. Ближайшие полицейские машины помчались туда, все население приморской деревни эвакуировано на запад, - он осекся и посмотрел на стол перед собой. - Это плодородный фермерский район, где много скота и ферм.
Предполагаю, что все вывезти было невозможно. Произвели быстрые поиски бомбы в Лоу-Хамптоне, но это труднее, нежели отыскать иголку в стоге сена.
Ровно в три сорок пять сержант и два констебля услышали слабый взрыв и увидели дым и огонь, идущие из соломенной крыши заброшенного дома. Они бросились к машине. Можете представить, как они мчались оттуда.
У меня пересохло во рту. Я прополоскал его виски - полстакана одним глотком.
- В четыре двадцать бомбардировщик Королевского военно-воздушного флота, поднявшись в восточной Англии, - продолжал Шеф, - произвел разведывательный полет над этой местностью. Пилоту приказали не опускаться ниже десяти тысяч футов. Хотя наступал вечер и была плохая видимость, но самолет был оборудован современной аппаратурой для фотосъемок, которая дает результат при любых условиях. Сфотографирована вся местность - с высоты двух миль не очень долго снимать несколько квадратных миль территории. Через полчаса, закончив фотографирование, самолет приземлился.
В несколько минут проявили снимки. Их изучили эксперты. Этот вот второй лист описывает результаты.
Лист был меньше первого, в нем напечатано: "В окружности заданной территории над деревней Лоу-Хамптон и ее окрестностях не обнаружены признаки жизни, как и вокруг домов, строений и на полях. Дохлый скот около трех-четырех сотен. Три стада овец тоже, по всей видимости, дохлые.
Опознано семь трупов людей. Характерные позы людей и животных предполагают наступление смерти в конвульсиях. Детальный анализ продолжается".
Я прикончил вторую половину стакана виски еще одним глотком. С таким же успехом я мог бы выпить кока-колу и не почувствовать никакого действия.
- Что собирается делать правительство? - спросил я.
- Не знаю, - бесстрастно сказал Шеф. - Оно тоже не знает. Примет решение завтра вечером, к десяти часам. Теперь, после вашего сообщения, примет решение даже скорее. Это полностью меняет дело. Мы предполагали, что имеем дело с безумцем, но талантливым безумцем, однако, по всей видимости, здесь идет речь о коммунистическом заговоре, который хочет уничтожить мощное британское оружие. Не знаю, черт возьми! Бог его знает.
Кроме того, Кэвел, мы не представляем, насколько точна ваша информация.
- Существует только один путь уточнения, сэр, - сказал я, вставая, спросить у Макдональда. Кажется, полицейская машина уже здесь. Не поехать ли нам в гости поболтать?
Мы добрались до Мортона за восемь минут, но напрасно. У ворот на проходной нам сказали, что Макдональд вышел два часа назад. Спустя еще восемь минут мы затормозили у парадной двери его дома. Дом был темен и пуст. Миссис Турпин, экономка, не должна была отлучаться из дому на ночь.
Но ее не было. Не было и Макдональда. Его и не будет. Птичка улетела.
Макдональд даже не побеспокоился запереть входную дверь. Должно быть, очень торопился.
Мы направились в холл, включили свет и наскоро осмотрели первый этаж.
Ни огня, ни тепла, ни запаха пищи, ни сигаретного дыма в воздухе. Ушедший не убегал в заднее окно, когда мы входили в парадную дверь. Дом покинули сравнительно давно. Я сразу почувствовал себя постаревшим, усталым и разбитым. И одураченным, поскольку теперь была известна причина быстрого исчезновения хозяина дома.
Не теряя времени, мы обошли весь дом, начиная с чердачной жилой комнаты. Все великое множество дорогого фотооборудования находилось на месте, но теперь я смотрел на него иными глазами. Когда есть достаточно фактов, даже Кэвел может кое-что сообразить. Мы направились в спальню, но и там не было признаков поспешных сборов.
Странно. Собирающийся в путь, из которого не намерен возвращаться, обычно берет с собой кое-что, даже в спешке. Осмотр ванной также нас озадачил. Бритва, помазок, крем для бритья, зубная паста - все находилось на месте. Бывший полковник Макдональд, не к месту подумал я, будет не очень доволен, когда придется его опознавать.
На кухне наше недоумение усилилось. Миссис Турпин, как мне было известно, каждый вечер в 6.30 к возвращению домой Макдональда оставляла ему готовый обед. Макдональд обычно ел один и оставлял мыть посуду экономке на утро. Но не было никаких признаков приготовления пищи. Ни жареных хлебцев в духовке, ни кастрюль с еще не остывшей пищей, а электроплита была такой холодной, что, видимо, не включалась уже несколько часов.
- Последние полицейские в штатском, производившие обыск, должны были уйти самое позднее в три тридцать дня, - сказал я. - Они не могли помешать миссис Турпин приготовить обед, а Макдональд, по-моему, не такой человек, который, оставшись без обеда, спокойно к этому отнесется. И все же она ничего не приготовила. Почему?
- Она знала, что обед ему больше не потребуется, - глухо произнес Харденджер, - или она что-то такое узнала либо услышала сегодня, после чего нашему драгоценному доктору здесь задерживаться не было нужды.
Конечно, она рассказала ему о том, что видела и слышала. Это наводит на мысль, что она кое-что знает о делах Макдональда.
- Моя вина, - откровенно сказал я. - Чертовка! Она подслушала мой телефонный разговор с Шефом о поездке в Париж. Бог знает, как долго стояла она в дверях и наблюдала за мной. Я ее не сразу заметил, так как она стояла с той стороны, которой я плохо вижу. Заподозрила что-то неладное и по телефону предупредила Макдональда. А если она сообщила ему о моей хромоте, тот сразу догадался, кто здесь. Только на мне вина, - повторил я, - мне в голову не пришло подозревать ее. Считаю, что нам и надо с ней поговорить. Если она дома, конечно.
Харденджер направился к телефону, а мы с Шефом вошли в кабинет Макдональда. Я подошел к письменному столу, в котором обнаружили альбомы, письма и фотографии. Он был заперт.
- Минутку, - сказал я и вышел.
В гараже ничего подходящего для меня не было. К гаражу примыкал большой сарай. Я включил фонарик и огляделся. Садовые инструменты, куча брикетов серого каменного угля, куча пустых мешков из-под цемента, рабочий верстак и велосипед. А я искал гвоздодер. Наконец нашлась отличная вещь довольно тяжелый топорик. Я вернулся с ним в кабинет, подошел к столу. Тут появился Харденджер.
- Собираетесь взломать стол? - спросил он.
- Пусть Макдональд возражает, если ему хочется. - Я взмахнул пару раз топориком, и ящик стола открылся. Альбомы и официальная переписка доктора со Всемирной организацией по здравоохранению при ООН были на месте. Я открыл альбом, нашел страницу с отсутствующей фотографией и показал Шефу.
- Фотография нашего доброго друга, которую он не пожелал сохранить.
Какое-то неясное чувство говорит мне, что это сделано неспроста. Тщательно зачеркнута надпись, в которой не больше шести букв. Очевидно, название города. Начинается с "ТО..." Не могу угадать. Была бы другая бумага или различные чернила - простая задача для парней из нашей лаборатории. Но белые чернила, и зачеркнуто белыми чернилами, да еще на такой пористой промокательной бумаге! Не выйдет ничего.
- Ни одного шанса? - Харденджер недоверчиво посмотрел на меня. Почему это так важно?
- Если бы знал, тогда бы не беспокоился об этой замазанной подписи.
Отыскали нашу дорогую миссис Турпин?
- Не отвечает. Она живет одна. Вдова, как сообщили местные власти.
Для проверки отправил туда офицера, но он никого не найдет. Будем продолжать поиски.
- Это поможет нам, - кисло сказал я, вновь перелистал корреспонденцию Макдональда и отобрал ответы его коллег по Всемирной организации в Европе.
Я знал, что искать. У меня на это ушла пара минут - отобрать полдюжины писем от доктора Джона Вейсмана из Вены. Я протянул их Шефу и Харденджеру.
- Первая улика для суда в Олд-Бейли, откуда Макдональд последует на виселицу.
- О чем это вы, Кэвел? - резко спросил Харденджер, а Шеф взглянул невыразительно.
Я немного поколебался и глянул на Шефа. Тот спокойно произнес:
- Сейчас это можно говорить, мой мальчик. Харденджер поймет вас. И, кроме него, никто не будет знать.
Харденджер посмотрел на бумаги и потом вновь на меня.
- Что пойму? Мне давно пора понимать. С самого начала знал, что от меня в этом деле кое-какие детали скрывались. Прежде всего, все взялись за это дело слишком рьяно.
- Прошу прощения, - сказал я. - Так нужно было. Вы ведь знаете, что я часто менял работу со дня окончания войны: армия, полиция, специальный отдел, отдел наркотиков, вновь специальный отдел и потом частный детектив.
По сути дела, никаких работ я не менял, а служил у Шефа все последние шестнадцать лет. Каждый раз, когда меня выгоняли с работы... гм... это устраивал Шеф.
- Вовсе я и не удивлен, - глухо сказал Харденджер. - У меня имелись подозрения.
- Именно потому вы и старший инспектор, - пробормотал Шеф.
- Как бы то ни было, около года назад у моего предшественника, начальника охраны в Мортоне, появились сомнения. Не буду рассказывать, когда они у него появились и где. Но он пришел к заключению, что некоторые в высшей степени секретные открытия в бактериологии и вирусологии утекают из Мортона. Подозрения эти подтвердились, когда к нему обратился доктор Бакстер и сказал, что убежден в утечке информации из Мортона.
- Доктор Бакстер! - Харденджер был слегка ошарашен.
- Да, Бакстер. Прошу прощения и за это, но я намекал вам насколько можно ясно, чтобы не теряли времени на него попусту. Хотя, как он сказал Дерри, эта утекающая из Мортона информация не очень секретная. Не такая, как из лаборатории номер один, но тем не менее и она считалась секретной.
Очень секретной, в самом деле. Англия является ведущей страной в производстве бактериологического оружия против людей, животных и растений на случай войны. Вы никогда не услышите об этом в парламентских дебатах, когда будет идти речь об ассигнованиях для Мортонского центра здравоохранения, но наши ученые в Мортоне вырастили или усовершенствовали наиболее смертоносные виды бактерий, вызывающих чуму, тиф, оспу, туляремию и тропическую лихорадку у человека; свиную чуму, птичью чуму, слоновую болезнь, чуму рогатого скота, сап и сибирскую язву у скота; паразитов для растений: японского жучка, европейского пожирателя зерна, средиземноморскую фруктовую муху, колорадского жука, долгоносика для семян, рак цитрусовых, зерновую ржавчину, спорынью и бог знает каких еще паразитов для растений. Все они готовятся для локальной или мировой войны.
- Какое все это имеет отношение к Макдональду? - спросил Харденджер.
- Я подхожу к этому. Два года назад нам удалось установить исчезновение готовых вирусов из Мортона. В выводе трудно ошибаться. Истон Дерри принялся за расследование. Он сделал две ошибки - слишком смело играл с огнем, не предупредив нас о том, что творилось, и довольно опрометчиво выдал себя. Каким образом, мы не знаем. Возможно, он, сам того не ведая, вошел в контакт с человеком, помогавшим утечке информации из Мортона. Наверное, с Макдональдом, поскольку трудно предположить, что два агента разных стран работали одновременно. Словом, кому-то удалось разнюхать, что Истон Дерри может напасть на след. И Дерри исчез. Тогда Шеф устроил мой перевод из специального отдела в Мортон. Первое, что я сделал, - это подсадил утку. Взял стальную фляжку-контейнер очень сильного ботулинусного токсина, как на ней было обозначено, и положил ее в шкаф лаборатории номер один. В тот же день фляжка исчезла. У нас был установлен чувствительный приемник у пропускных ворот, ибо фляжка содержала не токсин, а микроволновый транзисторный передатчик на батареях. Любой проходящий с этой фляжкой в районе двухсот ярдов от ворот был бы тут же схвачен. Понимаете, укравший эту фляжку человек вряд ли стал бы ее открывать для проверки содержимого. Мы никого не поймали.
Нетрудно догадаться, что произошло. После наступления темноты кто-то подошел к забору в отдаленном месте и бросил фляжку на примыкающее поле всего лишь десяток ярдов расстояния. Они сделали это не оттого, что что-то заподозрили. Просто это был их обычный способ, ибо у проходной часто бывают проверки всех выходящих из Мортона. К восьми вечера этого же дня мы установили микроволновые улавливатели в лондонских аэропортах Саутенде и Лиде, в порту и...
- Сотрясение от падения фляжки через забор могло повредить батареи? спросил Харденджер.
- Американская часовая компания, производящая эти передатчики, сильно бы огорчилась, если бы такое произошло, - ответил я. - Ими можно стрелять из морского орудия, и они будут продолжать работать. Так или иначе, поздно вечером мы получили сигнал из лондонского аэропорта. Почти невероятно, но этот человек садился в самолет. Мы его забрали. Он признался, что курьер, берет пакеты раз в две недели по адресу в Южном Лондоне. Он никогда не видел того, кто их давал.
- И он вам рассказал такую сказку? - кисло спросил Харденджер. - Могу представить, как вы его добровольно заставили дать такую информацию.
- Ошибаетесь. Мы предупредили его, что шпионаж влечет за собой смертный приговор, а он считал, что предстанет перед королевским судом. И потому заговорил. Мы хотели поймать того, кто давал пакеты, наверняка человека из Мортона, вот почему меня перевели в Мортон и я охотился по этому адресу и в округе три недели. Но безуспешно. Мы не обнаружили никого подходящего для этого дела, поскольку я был единственным, кто знал в лицо всех ученых и техников Мортона. Тут доктор Бакстер сообщил нам, что исчезновение вирусов прекратилось. Нам показалось, что мы, во всяком случае на время, приостановили утечку. Но, согласно утверждению Бакстера, это была не единственная утечка. Мы узнали, что кто-то выкрадывал информацию по выращиванию и производству смертоносных бактерий. Теперь мы это также обнаружили, - я похлопал по связке корреспонденции Макдональда.
- Система не нова, но почти невозможно ее обнаружить и разоблачить: микрофотография.
- Все это дорогое фотооборудование наверху? - пробормотал Шеф.
- Совершенно верно. Сюда должен приехать специалист по фотоаппаратуре из Лондона, но его прибытие сейчас уже вряд ли необходимо. Взгляните на эти письма от доктора Вейсмана. В каждом вы найдете, что точка над "1" или вообще точка отсутствуют в первой же фразе. Вейсман отпечатал донесение, уменьшил его до размера точки микроминиатюрным аппаратом и вклеил в письмо вместо какой-то точки. Макдональду оставалось только увеличить, отлепив, эту точку. И он, конечно, делал то же самое, отсылая письма Вейсману.
Конечно, делал это не из-за валюты. - Я обвел взглядом обставленную богатой мебелью комнату. - За несколько лет он заработал на этом целое состояние, не платя при этом ни цента налога.
Наступило минутное молчание. Шеф кивнул в знак согласия.
- Наверное, все так и есть. По крайней мере Макдональд не будет нас больше беспокоить. - Он взглянул на меня с улыбкой. - Когда речь идет о том, чтобы закрыть двери конюшни, из которой уведена лошадь, то это можно сделать с двух сторон. Могу закрыть для вас другую дверь, если это поможет: надпись, сделанная в альбоме и зачеркнутая...
- Тулон? Торкай?
- Ни то, ни другое, - он перевернул альбом. - Изготовлен для членов Всемирной организации по вопросам здравоохранения при ООН фирмой Джузеппе Заполетти, улица Двадцатого сентября, Генуя. Зачеркнуто слово "ТОРИНО" по-итальянски. По-английски - Турин.
Турин. Просто слово, но меня словно обухом ударили по голове. Турин.
Я бессильно опустился на стул. Немного оправившись, стал подхлестывать отшибленные в подвале клетки мозга и вновь кое-как соображать. После побоев и холода, бессонницы и голода никак не мог заставить свой мозг активно работать. Медленно, с трудом вспоминал те немногие факты, которые хранились где-то в глубине памяти. Впрочем, важно не то, как я их вспоминал, а та картина, которая из них сложилась. Два и два всегда давали в сумме четыре. Я тяжело поднялся на ноги и сказал Шефу:
- Обычно утверждают о вас, сэр, что вы говорите большую правду, чем сами знаете.
- Вам плохо, Кэвел? - с беспокойством спросил он.
- Я распадаюсь на части. Но голова моя, как ей и положено, работает нормально. Скоро все выяснится. - Взяв фонарик, я повернулся и вышел из комнаты. Поколебавшись, Шеф и Харденджер последовали за мной. Уверен, что у меня за спиной они обменивались многозначительными взглядами относительно моей вменяемости, но мне было все равно.
Все еще шел дождь. Я был уже почти у сарая и гаража, хотя не там следовало искать. Где-нибудь в кустах, мелькнула мысль. Но я вдруг вернулся в дом. Там из холла повернул на кухню и направился было к двери черного хода, когда заметил лестницу, ведущую в подвал. Припомнил, что сержант Карлисль упоминал сегодня о нем, когда его люди производили обыск.
Спустился вниз, открыл подвальную дверь и, нащупав выключатель, включил свет. Потом посторонился, пропуская Шефа и Харденджера.
- Вы точно сказали, сэр, - пробормотал я, - Макдональд нас больше не будет беспокоить. - Но сказал это преждевременно.
Макдональд собирался еще беспокоить полицейского доктора, паталогоанатома, гробовщика и вынужденного перерезать веревку человека, веревку, прикрепленную к тяжелому кольцу наверху люка, на котором он висел, доставая почти до пола ногами. Рядом валялся опрокинутый стул.
Повешенный напоминал привидение из кошмаров - вылезшие из орбит глаза, багрово-синее лицо, вспухший прикушенный язык, торчащий между почерневшими губами, смертный оскал рта.
- О, мой бог... - прошептал Шеф. - Макдональд. - Всмотрелся в висевшего и сказал:
- Он, наверное, почувствовал, что его время кончилось.
- Кто-то решил за него, что его время кончилось, - возразил я, отрицательно покачав головой.
- Кто-то еще... - Харденджер осматривал труп с бесстрастным лицом. Его руки свободны. Так же, как и ноги. Он был в сознании. Стул принесен из кухни. И все же вы утверждаете...
- Он был повешен. Посмотрите на разбросанный уголь, и на следы угля рядом со стулом, и на разворошенную ногами по всему полу кучу угля.
Взгляните на кровавые ссадины его пальцев и ладоней.
- Он мог раздумать в последнюю минуту, - проворчал Харденджер. - Это часто случается. Едва начнут задыхаться. Возможно, он хватался за веревку и подтягивался, пока достало сил и они не изменили ему. Этим можно объяснить ссадины на ладонях.