– А ты не понимаешь? Уж она устроит, чтобы мы с Валеркой больше не увиделись.
Света с силой вытолкнула воздух, застрявший в горле.
– Аль, я не могла ей не рассказать. Ты – моя двоюродная сестра. А Валерка…
Алька забросила волосы за спину и сцепила руки в замок.
– Ну, договаривай, раз начала.
– Валерка – подлый. Понимаешь?
– Ты просто завидовала нам! – медленно проговорила Алька. – Вот и всё! Ладно, проехали. Я тебя ещё перед отъездом простила.
Она криво улыбнулась Свете и юркнула под стол поднимать заколку.
Света провела ложкой по застывшему геркулесу и осторожно огляделась по сторонам. Нет, никто не обратил внимания на их короткий разговор. Света перевела дыхание и зачерпнула кашу.
Есть не хотелось совершенно.
Глава 6
Света обернулась. Тропка, по которой она сюда пришла, исчезала под густыми еловыми ветками.
Света сделала ещё пару шагов и остановилась. Перед ней открылась маленькая поляна. Скошенная трава под ногами, высокие деревья вокруг и заросший мхом валун посередине. Вершина валуна была плоской, засыпанной пожелтевшими сосновыми иглами. Света погладила серо-зелёный шершавый бок камня и осторожно присела прямо на подстилку из иголок. Она думала, что хвоинки начнут колоться через тонкую ткань юбки, но на самом деле совсем их не почувствовала.
Света поглубже вдохнула пахнущий сеном и соснами воздух и закрыла глаза. Ей хотелось плакать, но она решила, что не будет. Ни за что. Да, у неё опять разболелась нога. В самый неподходящий момент, когда экскурсия "Скиты Валаама" только началась и группа прошла каких-то полкилометра. Да, было ужасно обидно. Света изо всех сил старалась не хромать и ковыляла в своих кроссовках позади весёлой толпы, а Алька порхала в остроносых лодочках, то обгоняя экскурсовода, то возвращаясь к Свете, и торопила её, и ворчала, не понимая, почему сестра всё время отстаёт. В конце концов Света сдалась и, еле сдерживаясь, попросила Альку идти с группой, а её оставить.
– Как это? – возмутилась Алька. – Ты что, будешь одна бродить по лесу?
– Да не по лесу, – объяснила Света. – Я просто вернусь на теплоход.
– Почему?
– Мне нужно. Очень.
Алька округлила глаза.
– Да зачем нужно-то?
Наверное, Света сказала бы правду. Но это если бы не было их разговора за завтраком. А так… Ни к чему Альке знать, что она – почти инвалид. И вообще, пожаловаться Света могла бы только самому близкому человеку. А раз Алька до сих пор считает её чуть ли не врагом, то и рассказывать о своих бедах ей нет смысла. Зачем? Чтобы при случае поиздевалась?
– Мне должны позвонить, а я забыла телефон в каюте, – сквозь зубы процедила Света.
Она не любила лгать, и это у неё очень плохо получалось. Наверное, потому что опыта не хватало.
– Кто?
– Одноклассница.
– Ну и перезвонит тебе потом твоя одноклассница.
– Нет, она сегодня улетает с родителями в Испанию. На месяц.
Алька с сомнением посмотрела на сестру.
– Тебе так важно пожелать ей счастливого пути?
– Да, важно! – кивнула Света. – Она моя лучшая подруга.
– Ирка, что ли? – хмыкнула Алька. – Ну-ну!
– Не Ирка, а Иришка, – поправила Света.
Иришку Ольшанскую Алька знала и не любила. Света подозревала, что просто завидовала тому, что её родители могли себе и дочке позволить такое, о чём Алька и мечтать не смела.
– А ты не заблудишься? – поинтересовалась Алька, вдруг вспомнив, что она как-никак старшая.
Света раздражённо дёрнула плечом:
– Где? Мы же всё время шли по дороге. Ну свернули два раза. И вообще, у меня карта есть.
– И тебе что, совсем неинтересно? С Иркой потрепаться интересней?
Алька всё-таки не хотела оставлять её одну.
– Ага, – кивнула Света, чувствуя, что нога будто горит в огне. – Ты иди, а я вернусь.
– Ну смотри.
Алька пожала плечами и умчалась догонять группу.
А Света, уже не сдерживаясь, захромала по дороге в гордом одиночестве. Возвращаться на теплоход сил не было, и она решила свернуть на первую попавшуюся тропинку, найти укромный уголок и отдохнуть. Вернее, дать отдохнуть несчастной ноге.
Валун, на котором сидела Света, всё-таки оказался не самым удобным местом для отдыха. Не слишком ровным, влажным и довольно холодным. Света медленно вытянула разболевшуюся ногу, потом согнула её в колене и снова вытянула. От этих движений боль стала острее, но потом притупилась и затихла. Света подумала, что через несколько минут сможет встать и потихоньку возвращаться к пристани.
За деревьями послышались чьи-то шаги и голоса. Света вынула из сумки телефон и быстро начала нажимать на кнопки. Пусть те, кто сейчас выйдут на поляну, думают, что она решила кому-то позвонить, спрятавшись от чужих ушей. Это же так понятно, когда девушка одна сидит на поляне, в стороне от дороги, по которой ходят туристические группы, и разговаривает по мобильнику. Удивляться нечему. А вот если она останется сидеть просто так, сразу обратят внимание. Да ещё спрашивать начнут, не заблудилась ли она или не надо ли ей чем-нибудь помочь. А Света прекрасно помнит дорогу, и помощь ей ничья не нужна.
Когда на поляне появились люди, Света быстро посмотрела в их сторону и снова наклонилась над телефоном. Она узнала кудрявую мамочку и двух сыновей. Младшего, в футболке с медведем, и старшего, курносого любителя бумажных корабликов. Мама вела малыша за руку. Тот вертел головой и что-то напевал. А старший шёл рядом и мрачно глядел под ноги.
– Владик, – говорила женщина так, будто вот-вот её голос сорвётся на крик. – Ты должен объяснить, зачем это сделал! Понимаешь, должен! Иначе я…
– Мам, я не могу тебе сказать. Это тайна, – грустно ответил Владик.
– Ах тайна! – возмутилась женщина.
Л ты знаешь, что из-за этой тайны на нас могли в суд подать? Или потребовать огромный штраф?
– Мам, ну не потребовали же! И в суд они не подадут. Капитан же сказал…
– Нечего подслушивать разговоры взрослых! – оборвала сына мать. – И всё равно мне ты объяснить должен! Иначе я не знаю, что с тобой сделаю! Я… Я папе позвоню.
Курносый Владик засопел и остановился. Наверное, обещание позвонить папе показалось ему достаточно серьёзной угрозой. Серьёзней штрафа или суда.
– Мама, я это сделал из-за своего друга.
– Что?! Какого друга? Зачем это хоть одному разумному человеку могло понадобиться? Твой друг – ненормальный?
Владик засопел громче, но на вопрос не ответил. Зато малыш перестал напевать и радостно запрыгал.
– Мама, – закричал он. – Я знаю этого друга!
– Ты, – пробормотал Владик срывающимся голосом, – маленький предатель!
– Я не маленький! – гордо ответил братишка. – И не предатель! Я никому ничего не скажу. Как обещал.
– Смерти вы моей хотите! – всхлипнула мама.
– Неправда! – заорали братья хором.
И все трое исчезли с поляны.
Света убрала мобильник. Зря она старалась. На неё даже и не посмотрел никто. Только малыш, перед тем как скрыться за деревьями, робко улыбнулся и помахал рукой, будто знакомой.
Нога вроде бы прошла, но возвращаться на теплоход Свете не хотелось. Времени до обеда полно. Можно посидеть одной и подумать.
Интересно, что натворил курносый Владик? Из-за чего его мама в таком ужасе? А малыш – славный. И ведь правда не предатель. Хотя… Как же трудно иногда разобраться, предаёшь ты человека или, наоборот, спасаешь, когда рассказываешь о его тайне. Свете казалось, что она спасла Альку. А вот Алька была уверена, что сестра её предала. Но разве Света могла молчать, после того… Ну да, после того, что случилось с ней самой. Сколько времени прошло с тех пор? Полгода? Или чуть-чуть больше?
Глава 7
"Я тебя люблю", – читала Света раз за разом. И пусть это был просто статус на Валеркиной страничке "ВКонтакте", пусть увидеть эту фразу мог любой из друзей, пусть каждая знакомая девчонка могла подумать, что это её он любит! Света знала – Валерка написал ей и только ей. Потому что иначе просто и быть не могло. Ведь вчера он сказал: "Завтра ты всё узнаешь…" Завтра наступило.
Через полупрозрачную занавеску в окно светило холодное декабрьское солнце. Слабые лучи с трудом пробивались сквозь влажную мглу. Но Свете они казались яркими и обжигающе горячими. И небо, с утра затянутое тяжёлыми облаками, вдруг стало пронзительно-синим. И даже подтаявший грязный снег на козырьке подъезда будто бы сверкал и переливался, как хрусталь с серебром.
Она всё узнала. И ей было достаточно этой коротенькой фразы, напечатанной стандартным мелким шрифтом. Света закрыла глаза и представила, как Валерка сидит за своим компьютером и медленно одним пальцем набирает букву за буквой. И как из самых обыкновенных букв получаются слова, от которых кружится голова и губы сами собой растягиваются в улыбку. А ещё где-то внутри становится тепло-тепло и немножко больно.
Теперь она знает всё. Вернее, знает самое главное, а всё остальное не имеет значения. На остальное она сможет не обращать внимания. Подумаешь, какая ерунда – это самое остальное.
Хотя ещё неделю назад, да что там неделю, ещё вчера это здорово выводило её из себя.
Потому что трудно оставаться спокойной, когда человек, который нравится тебе больше всех мальчишек на свете, ведёт себя странно. То исчезает на несколько дней и даже в школе не появляется, то звонит и напрашивается в гости, а сам не приходит, то что-то пишет или рисует в блокнотике, но ей никогда не показывает.
И это бы ещё ладно. Хуже всего было, когда Иришка Ольшанская рассказывала ей, как Валерка смотрит на неё, когда она надевает в школу новое платье. В смысле, на Иришку. Или на Надьку Зотову из параллельного класса, у которой самая длинная юбка выше колен сантиметров на двадцать и ресницы так накрашены, что кажутся накладными, а рот всегда ярко-алый и блестящий от какой-то несмываемой суперпомады.
Сначала Света просто не верила. Думала – ерунда, Иришке кажется. А потом стала наблюдать за Валеркой и заметила, что – да. Он действительно смотрит на других девчонок так же, как на неё. И не только смотрит. Но и провожает иногда. И даже на Восьмое марта подарил Зотовой мимозу. Мимоза была почти сушёной, крошилась жёлтыми шариками и совсем не пахла. Но зато сколько среди девчонок было разговоров!
Свете тогда Валерка ничего не подарил. Она решила – постеснялся. Всё-таки он тоже учился в параллельном классе. А Зотову чего стесняться? Она во-первых одноклассница, а во-вторых такая… Без комплексов.
Света не раз замечала, что девчонкам, которые без комплексов, мальчишки уделяют гораздо больше внимания. Но ведь это понятно. С ними просто и приятно можно провести время. То есть без проблем. А со Светой сложно. Она и сама это знала. С ней нужно долго и трудно искать общий язык. И темы для разговоров подбирать, и за словами следить, чтобы не сболтнуть какую-нибудь пошлость.
Но ведь в конце концов Валерка сумел к ней подойти. И стать её приятелем тоже сумел. Вернее, это в классе думали, что они – приятели. А на самом деле их отношения были совсем другими. Только об этом никто не догадывался. Даже Света иногда сомневалась. Вдруг она просто всё придумала?
Наверное, и не было бы никаких особенных отношений, если бы в прошлом году однажды вечером Света не застряла на остановке. Она возвращалась от бабушки. Был конец ноября, сырой, холодный, ветреный. Света замёрзла, пальцы на ногах онемели, руки покраснели и стали похожими на гусиные лапки. Она то обнимала себя за плечи, то легонько подпрыгивала на одном месте, поглядывая на стоящих рядом людей. Не подумает ли кто-нибудь, что девчонка от холода сошла с ума? Но никто не обращал на неё никакого внимания. Все смотрели за поворот, туда, откуда должен был появиться автобус.
Когда через сорок минут к остановке вырулил допотопный "Пазик", люди бросились брать его штурмом. А ведь он и так был почти полным. Света рванулась вместе со всеми.
Кто-то больно толкнул её локтем в бок, кто-то дёрнул за сумку, кто-то наступил на ногу. Сначала она и внимания не обратила, только чуть-чуть удивилась, почему раздался какой-то странный треск. Но через мгновенье почувствовала, что и без того замёрзшей ступне стало ещё холоднее.
Света опустила голову, чтобы рассмотреть, что там с сапогом, замешкалась, и её окончательно оттолкнули от автобуса. С сапогом дело было плохо. От носка до середины ступни оторвалась подошва.
Двери автобуса скрипнули и закрылись. Из щели между ними торчал конец чьего-то красного шарфа, словно сигнальный флажок. Автобус дёрнулся, утрамбовывая пассажиров, и, обдав остановку грязной водой из лужи, укатил.
Света осталась одна. Она посмотрела на удаляющиеся огни автобуса, на свои ноги, на пустую и тёмную улицу. И заплакала.
От слёз и обиды на развалившийся сапог ей даже стало жарко. Слёзы текли по лицу, Света вытирала их шерстяными варежками. Щёки горели, глаза щипало. Она почти ничего не видела и не слышала.
Но всё-таки кое-что Света заметила. Из арки дома напротив вышел человек.
В тусклом свете фонарей он казался плоским силуэтом, вырезанным из чёрной бумаги. Света заворожённо наблюдала, как он подошёл к дороге, перебежал её и повернул к остановке.
Свете стало страшно. Она перестала плакать и замерла. Ей захотелось слиться с остановкой или с фонарным столбом, только бы её не заметили.
Но человек из арки, конечно, увидел Свету. И не просто увидел, а направился прямо к ней. Подошёл, откинул со лба длинную тёмную чёлку и чуточку хрипло сказал:
– Привет!
Свету будто окатило горячей волной. Потому что, едва услышав голос, она узнала того, кто пришёл на остановку. Это был Валерка Решетников из параллельного класса.
Света знала его сто лет. Вернее, с первого класса. Но знала просто в лицо и по имени. Они даже не разговаривали толком ни разу. Наверное, она бы и имени его не помнила, если бы на концерте в честь Дня учителя Валерка не пел бы под гитару. Так получилось, что Света тогда сидела в первом ряду. Она слушала его хрипловатый голос, смотрела на джинсы и свитер, связанный грубой резинкой, на старые вычищенные ботинки, но не смела поднять глаза выше. Что-то с ней случилось. Возникло странное чувство, что она дружит с Валеркой давным-давно и что он всё про неё знает. Откуда взялись такие мысли, Света так и не поняла, но ей до боли захотелось, чтобы её фантазии стали правдой.
Взгляд она один раз всё-таки подняла и встретилась с Валеркиными глазами. Они были тёмно-серыми, искрились смешинками и грустью одновременно. Как такое может быть, Света тоже не сумела себе объяснить. Но так ей показалось. Минуту или чуть меньше Валерка смотрел на неё, а потом широко улыбнулся и выдал на гитаре такое соло, что зал бешено зааплодировал, засвистел, затопал ногами.
Вот, собственно, и всё, что было. А теперь Света стояла в сапоге с оторванной подошвой и молча смотрела на Валерку.
– Давно ждёшь? – спросил он и улыбнулся.
– Давно, – пискнула Света и честно призналась: – Автобус только что ушёл. Только я не влезла.
– Одна ты? – удивился Валерка.
– Ну я не совсем не влезла, – начала объяснять Света и окончательно запуталась. – Я сначала вместе со всеми к дверям побежала, а потом отошла.
– А чего отошла-то? Ты же знаешь, у нас пустых автобусов не бывает. Или решила – на такси?
Света молча покачала головой.
Валерка посмотрел на часы.
– Может, пешком? – предложил он.
– Я не могу пешком.
Валерка с интересом посмотрел на неё.
– На автобусе не поехала, такси не для нас, пешком ты не можешь, – перечислил он и хитро прищурился. – А, понял! Ты решила здесь переночевать?
От его иронии Свете стало так обидно, что она снова всхлипнула.
– Ты что? – испугался Валерка. – Плачешь? Что случилось-то?
– Сапог, – сквозь слёзы пробормотала Света и показала оторванную до половины подошву.
Валерка задумчиво потёр затылок и полез в карман.
– На, – сказал он.
Света глянула сквозь слёзы. Валерка протягивал ей обычную чёрную резинку.
– Надень на сапог. До дома дойти сможешь, – объяснил он. – Ноги, правда, всё равно промочишь. Но всё-таки лучше, чем босиком.
От стыда, что выглядит перед Валеркой так нелепо, Света будто окаменела и всё смотрела на него, но не могла пошевелиться.
Тогда Валерка присел на корточки и сам быстро нацепил резинку. Свете пришлось только чуть-чуть постоять на одной ноге.
– Ну вот! – заявил Валерка, вытирая руки о носовой платок. – Готово!
– Спасибо.
– Ты не думай, со мной тоже такое было, успокоил он и опять улыбнулся. – Шёл, как барабанщик.
– Почему – как барабанщик? – не поняла Света.
Валерка отбросил упавшую на глаза чёлку и, доверчиво понизив голос, объяснил:
– Так подошва же щёлкала по асфальту. На всю улицу слышно было.
И снова Свете показалось, что они давным-давно дружат и что Валерка знает про неё всё. Она хотела сказать ему об этом, но из темноты вынырнул автобус.
– Поехали? – спросил Валерка и, не дожидаясь ответа, взял её за руку и повёл к передним дверям.
Ладонь у Светы моментально стала горячей-горячей, и она побоялась, что Валерка почувствует это через варежку.