- Водитель автомобиля - работник почтового отделения Капитолия. Очевидцы считают, что виновны обе стороны.
Армейский представитель по закупкам спросил:
- Как она? Как Кристина?
И мужчина ответил:
- Она умерла на месте.
Тишина в комнате.
Он продолжил:
- Черепная травма, вызванная ударом либо о рамку лобового стекла, либо о землю.
Молчание. Ни звука в комнате, кроме стука машинки стенографиста, допечатывавшего то, что было сказано. Затем даже он затих.
Мужчина во главе стола сказал:
- Итак, я предлагаю закрыть сейчас это обсуждение и возобновить его в более подходящее время.
Армейский представитель по закупкам спросил:
- Когда?
- Давйте, внесем это в график следующего обсуждения бюджета.
- И когда это будет?
- Где-то через год или около того.
Молчание.
Потом Бриони Уокер сказала:
- Нет, сэр. Закончить это - наш долг. Обсуждение необходимо завершить. Полковник Ричардсон вряд ли хотела бы, чтобы всё закончилось по другому.
Её слова остались без ответа.
Уокер сказала:
- Армия заслуживает, чтобы всё было сделано достойным образом, и все её требования были отображены. Люди быстро забудут причину прекращения нашего обсуждения. Они решат, что нам это просто не было интересно. Поэтому я предлагаю, чтобы мы закончили нашу миссию, убедившись, что каждая деталь и каждый параметр были адекватно оценены, и точно записаны. Тогда, по крайней мере, наши законодатели будут знать точно, что они принимают. Или отвергают, в зависимости от обстоятельств.
Мужчина во главе стола сказал:
- Кто-нибудь хочет высказаться против?
Нет ответа.
- Хорошо, - продолжил он. - Мы поступим так, как предлагает майор Уокер, и за оставшееся время сегодня пройдёмся по всему списку все еще раз. На случай, если мы что-нибудь упустили.
Так они и сделали. Ричер узнавал последовательность отдельных обсуждений, знакомых ему по стенограммам. Они начали с самого начала и прошли весь путь до конца. Большинство пунктов просто повторилось и подтвердилось, но были и некоторые постоянно обсуждаемые проблемы. Бриони Уокер была сторонницей скользящего затвора. Семья военного моряка, а это был вопрос точности. Скользящий затвор открывается и закрывается вручную, так нежно, как вам захочется, поэтому винтовка остается после этого неподвижной, даже микроскопические колебания не воздействуют на неё. С другой стороны, полуавтоматический затвор приводится в действие пороховыми взрывами и абсолютно гарантированно передаёт толчки в винтовку. Возможно, довольно продолжительное время.
- Как долго? - спросил один из официальных представителей.
- Что именно? - ответила вопросом на вопрос Уокер.
- Как долго продолжаются эти толчки?
- Доли секунды, наверное.
- Насколько велики толчки?
- Определённо, достаточно велики, чтобы воздействовать на точность выстрела на тысячу ярдов и больше.
Официальный представитель оглядел всех, сидящих за столом и спросил:
- Господа?
Армейский офицер по закупкам посмотрел на своего морского коллегу, тот - на своего снайпера, смотревшего куда-то в пространство. Затем все они посмотрели на Ричера.
Ричер спросил:
- Что вы обсуждали в самом начале?
Представитель сказал:
- Точность выстрела при холодном стволе.
- Почему она важна?
- Потому что у снайпера часто бывает всего одна возможность.
- Выстрел пулей, которая уже находится в патроннике?
- Мне кажется, мы слышали утверждение, что её могли зарядить за несколько часов до этого. Длинное ожидание, по-моему, является частью работы снайпера.
- А это означает, что даже следы любых толчков давно исчезли. Вы можете загонять патрон в патронник хоть молотком. Если принять, что снайперские выстрелы всегда являются одиночными и отделены друг от друга иногда несколькими часами или даже днями, то способ заряжания не играет роли.
- Значит, вы бы приняли полуавтоматическую снайперскую винтовку?
- Нет, сэр, - сказал Ричер. - Майор Уокер права. Снайперский выстрел не всегда первый, а точности всегда стоит добиваться везде, где это возможно. И скользящий затвор прочнее, надежнее, проще и легче в обслуживании, кроме того, он дешевле.
Дальше настала очередь обсуждения, какой скользящий затвор лучше. В кабинете нашлись поклонники классики в лице "Ремингтона", но то же самое можно было сказать по поводу "Винчестера", "Сако" и "Ругера". В этот момент вступила Элис Ваз со своими глобальными вопросами:
- Чтобы понять наши требования, не только к затворам, но и к стволам, и ложам, как мне кажется, нужно понимать, где и как эта винтовка на самом деле будет использоваться. На какой высоте? При каком давлении? При каких крайних значениях температуры и влажности воздуха? С какими ещё окружающими условиями мы можем столкнуться?
Чтобы заставить её замолчать, армейский представитель по закупкам озвучил почти всё, что лежало в сейфах Отдела Военного планирования. Никаких имен и никаких конкретных деталей, конечно, но зато все метеорологические факторы. Большая высота плюс мороз и туман, экстремальная жара с песчаными бурями, влажность и высокая температура тропических лесов, снегопад при температуре много ниже нуля, ливни, и так далее.
Затем один из штатных сотрудников настоял на том, что сталь для ствола должна быть отечественного производства, что, вообще-то, не было большой проблемой. Потом другой добавил, что оптика должна была быть тоже отечественной, что уже было более серьезной проблемой. Ричер наблюдал за женщинами, которые сидели напротив него. Дарвин ДеВитт говорила немного, и это было совсем не похоже на её сольные выступления на первых двух заседаниях. Она была чуть выше среднего роста и по-прежнему гибкой, как во времена, когда еще была подростком и звездой софтбола. Её волосы были темными, а кожа белой, черты лица скорее можно было назвать решительными, чем приятными, но этот недостаток компенсировали её живые и выразительные тёмные глаза. Они находились в постоянном медленном движении, светясь умом и каким-то особенным внутренним огнем. Возможно, таким образом она выжигала лишний IQ, чтобы её голова не разлетелась на кусочки.
Бриони Уокер была дочерью военного моряка и именно так она и выглядела, аккуратная, сдержанная и серьезная, за исключением непослушных волос, выглядевших неукрощенными даже после недавней и тщательной стрижки. У неё тоже было живое лицо, и глаза, таившие в себе очень многое.
Элис Ваз была самой красивой. Ричер не мог подобрать слово. Может, похожа на эльфа? Или на девочку-шалунью? Наверное, где-то посередине. Она имела более темную кожу, чем две другие, и шапку коротких темных волос, и глаза, имеющие способность переключаться между режимом мерцания и лучами смерти в мгновение ока. Она была меньше двух других, хрупкого телосложения, европейского типа, и, возможно, умнее некоторых. В конце концов, она управляла разговором, направляя его в нужном направлении вопросами, довольно трудными для ответа, и этим заставляла других задумываться.
Совещание затянулось. Ричер не добавил ничего существенного, кроме эпизодического бурчания в знак согласия. В конце концов разговор иссяк и председатель спросил, все ли согласны, что все требования и условия армии были должным образом записаны. Все подняли руки. Мужчина повторил вопрос, на этот раз лично и непосредственно для Бриони Уокер. Из вежливости, или из вредности, но её собственные слова вернулись обратно к ней. Но Уокер не обиделась, а просто подтвердила, что полностью удовлетворена.
После этого все четверо официальных лиц встали и вышли из комнаты, суетливо и шумно, не сказав ни слова, словно мгновения, требуемые на то, чтобы сказать до свидания, безнадежно перегрузят их напряженный график работы. Женщины встали, но следующим вышел из комнаты армейский представитель по закупкам, который хлопнул свего морского коллегу по плечу и исчез. Затем морской офицер хлопнул своего сержанта по плечу, и они вышли вместе, оставив только Ричера и женщин в комнате.
Но это продолжалось не слишком долго. Женщины уже собрались кучкой. Не склонившись друг к другу, но лицом к лицу, плотным маленьким треугольником, плечом к плечу, касаясь друг друга, как все женщины. Кто знает, может, так принято в Вест Пойнте. Они прошагали в ногу до двери, затем последовал вежливый взгляд Элис Ваз, и они исчезли.
Ричер остался там, где стоял. Спешить было некуда. Все, что он мог, он уже сделал. Конечно, бывают ребята, которым на всё наплевать. Эй, я сожалею о вашей мертвой подруге, с которой я никогда не был знаком, но нельзя ли забрать вас от ваших скорбящих коллег и угостить выпивкой? Но Ричер не был таким парнем.
Женщины никуда не ушли, он был уверен в этом.
Он вышел и увидел их. Они всё еще стояли тесной кучкой там, где коридор переходил в вестибюль, никуда не уходя, и просто разговаривая. Слишком много разных условностей. В конечном итоге, они наверняка окажутся в баре, но не сразу.
Ричер вернулся обратно к ряду таксофонов, набрал номер и встал, прислонившись к стене. Он увидел, как Бриони Уолкер посмотрела на него и тут же отвела взгляд в сторону. Обычное дело, приезжий звонит кому-то, может, своим местным приятелям, рассказывая, что сделал за день и интересуясь, где можно весело провести вечер.
Кристофер сказал:
- Да?
Ричер спросил:
- Вы уже слышали о Кристине Ричардсон?
- Да.
- Всё будет немного сложнее теперь.
- А может всё уже решилось само собой. Если это Ричардсон сливала информацию всё это время.
- А если это не она?
- Тогда будет легче, а не труднее. Их осталось трое. Эмоции помогут. Может, кто и развяжет язык.
- Да, денёк выдался не очень весёлый сегодня. У всех совсем не романтическое настроение. Они разговаривают только друг с другом, и нет возможности вклиниться в их разговоры.
- Используйте любую возможность.
- Вы не в Капитолии, но вы контролируете их факс, ведь так?
- Точно.
- В том числе и сегодня вечером?
- Конечно. Вы что-нибудь узнали?
- Это не ДеВитт.
- Почему вы так думаете?
- Она была расстроена. Ей тридцать лет, и она никогда до этого не сталкивалась с чьей-то смертью.
- Вполне естественно, что она расстроилась.
- Если бы у неё были тайные планы, она взяла бы себя в руки, чтобы выполнить свою работу. Но она этого не сделала. Она почти не могла говорить, просто сидела, словно всё это не имело никакого смысла. И это абсолютно естественная реакция для того, кто не имеет каких-то скрытых помыслов.
- А кто-то из оставшихся двух смог преодолеть себя?
- Элис Ваз сумела, да и Бриони Уокер тоже. Уокер даже настояла на том, чтобы пройтись по всем пунктам еще раз. И каждый пункт сформулировать под запись.
- Таким образом, у неё была возможность проверить, не пропустила ли что-нибудь в последних двух факсах?
- Вполне вероятно.
- А что же делала Ваз?
- Именно то, что написано в стенограммах. Обширная география. Ей стоит уволиться и открыть туристическое агентство.
- Что вы собираетесь делать?
- Пока не решил. Давайте, просто подержим на контроле этот факс.
Ричер повесил трубку. Женщины всё еще находились в вестибюле, продолжая разговаривать, и по-прежнему никуда не уходили. Он направился к ним, делая вид, что просто гуляет, как человек, которому нужно убить час времени, как приезжий в городе, которого тянет к единственным знакомым лицам. План А - продолжать притворяться и попытаться войти в эту группу с помощью Бриони Уокер, интересующейся огнестрельными ранениями. Может, она фанатка снайперов, тогда он мог бы предложить ей кое-какие варианты. Выстрел в голову, или в грудь? Как вам сказать, мэм, я предпочитаю выстрел в горло. Если попасть в точку, голова оторвётся.
План B - отказаться от притворства и открыться, как капитан военной полиции под прикрытием, работающий на военную разведку, и посмотреть, куда это приведёт. И это может оказаться путём к истине. Если он сделает вид, что Ричардсон являлась главной подозреваемой, тот, кто будет стараться больше всех укрепить его вывод, и есть настоящий виновный. Если никто не будет стараться делать это, Ричардсон действительно виновна.
Он продолжал идти.
План А или план Б?
Они приняли решение за него.
И вынесли ему готовое на тарелочке.
Они были образованными женщинами, и привыкли соблюдать правила вежливости, принятые среди военных. Раз он направляется к ним и не собирается проходить мимо, значит, нужно представиться. Бриони Уокер смотрела прямо на него, но Дарвин ДеВитт начала первая, сказав:
- Нас не представили. Я полагаю, никто не ожидал такого развития событий.
- Это уж точно, мэм, - сказал Ричер и назвал своё имя. Он отметил, что каждая из трех запомнила его в своей памяти.
Он сказал:
- Очень жаль услышать такое о полковнике Ричардсон.
ДеВитт кивнула:
- Это был шок для нас.
- Вы хорошо знали её?
- Мы начинали вместе. И ожидали, что вместе будем продолжать.
- Офицерское братство, - сказал Ричер. - Или сестринство, точнее.
- Примерно так у нас и было.
Ричер кивнул. Они могли позволить себе такие отношения. Нет соперничества. Пока нет. Им было нечего делить пока, до самого прыжка от бригадного генерала до генерал-майора. С одной звезды к двум. Вот тогда лёгкое соперничество может проявить себя.
Бриони Уокер сказала:
- Должно быть, это случалось с вами, сержант. Вы наверное теряли людей.
- Да, мэм, одного или двоих.
- И что вы делали в такие дни, как этот?
- Ну, мэм, как правило, мы шли в бар и провожали их в путь. Обычно всё начинается в тишине, а заканчивается весельем. Что очень важно. Для блага подразделения.
Элис Ваз спросила:
- Какого подразделения?
- Я не вправе говорить это, мэм.
- А какой бар?
- Любой, находящийся поблизости.
ДеВитт сказала:
- "Хайятт" находится в квартале отсюда.
Они пошли в "Хайятт". Но не совсем вместе, не вчетвером. Если точно, то трое и один, не связанный с ними, идущий рядом только потому, что Ричер играл достаточно глупого человека, не понимающего намеков на то, что он лишний. Женщины были слишком вежливы чтобы высказать это более ясно. Но даже при всем этом, прогулка заставила его почувствовать мучительное неудобство. Покинув территорию Капитолия, они пересекли Конститьюшн Авеню, дальше - по Нью-Джерси Авеню, через Луизиана Авеню и D-стрит, и вот они уже у дверей "Хайятта". Ричер прошёл вперёд и держал двери открытыми, поскольку требовалось действовать немедленно, здесь и сейчас. Нерешительное топтание на тротуаре привело бы к более прямым намекам.
Они просочились мимо него, сначала Ваз, затем ДеВитт, и, наконец, Уокер. Ричер вошёл за ними. Они нашли бар, но это было совсем не то место, к которым Ричер привык. Во-первых, это не было баром, как таковым. Просто низкие столы, низкие стулья, и обслуживание официантами. Это был холл.
Уокер посмотрела на Ричера и спросила:
- Что мы будем пить?
Ричер сказал:
- Графин пива, но я сомневаюсь, что оно здесь есть.
Подошел официант, и женщины заказали белое вино с содовой, так как было лето. Ричер заказал горячий кофе, черный, без сахара. Он предпочитал не загромождать стол кувшинчиками, чашками и ложками. Женщины болтали между собой, втроём, иногда виновато поглядывая на него, не в силах избавиться от него, и не желая быть грубыми с ним.
Он спросил:
- А ваши совещания всегда проходят так, как это? Ну, не считая случившегося с полковником Ричардсон, я имею в виду.
Ваз спросила:
- У вас оно первое?
Ричер сказал:
- И, надеюсь, последнее, мэм.
Уокер возразила:
- Нет, оно того стоило. Это был неплохой матч. Они не могут отвечать постоянно "нет" на всё, что мы предлагаем. Так что мы просто сделали небольшими порциями более вероятным, что они скажут "да" на что-то еще в ближайшее время.
- Вам нравится ваша работа?
- А вам ваша, сержант?
- Да, мэм, большую часть времени.
- Я могла бы ответить так же.
Официант принес напитки, и женщины вернулись к трехсторонней частной беседе. Кофе Ричера был в широкой неглубокой чашке, и его было немного. У него было в запасе несколько глотков до следующего неловкого момента. Они не избавились от него, покидая Капитолий, и не избавились при входе в отель. Завершение первого раунда встречи было их следующей очевидной возможностью с ним расстаться. Всё, что для этого требовалось, это только приказать: Сержант, вы свободны. И ничего ты с этим не поделаешь, даже План Б не поможет. Капитан, вы свободны: - работает так же хорошо, если это говорят майоры или подполковники.
Но именно Дарвин ДеВитт оказалась той, что покинула всех после первого раунда. Она до сих пор больше молчала, и ей явно было не очень весело. Она никак не могла найти облегчения. Сославшись на работу, она встала. Не было объятий, только энергичные кивки, бодрые улыбки и многозначительные взгляды, а потом она исчезла. Ваз и Уокер посмотрели на Ричера, Ричер в ответ посмотрел на них. Все молчали. Тут, словно специально, вернулся официант, и Ваз с Уокер заказали еще белого вина с содовой, а Ричер - еще кофе.
Второй коктейль помог Уокер слегка расслабиться. Она спросила Ричера, что он чувствовал, нажимая на спусковой крючок и стреляя в живого человека. Ричер процитировал одного парня, с которым был знаком. Тот всегда отвечал:
- Отдачу приклада в плечо. - Уокер спросила, на какую самую большую дистанцию он когда-либо совершал смертельный выстрел. Правдой было около одиннадцати футов, на данный момент, потому что он был полицейским, но он сказал шестьсот ярдов, потому что предполагалось, что он снайпер. Она спросила, из какого оружия.
На самом деле это была Беретта M9, но он сказал M21 с прицелом ART II и 7,62 мм НАТОвским патроном.
Элис Ваз спросила:
- Где это было?
Ричер ответил:
- Мэм, я не вправе говорить об этом.
- Это звучит, как отрывок из сценария о спецназе.
- Возможно.
- Шестьсот ярдов - довольно близко для вас, ребята.
- Практически в упор, мэм.
- Тайная операция ЦРУ, или законная, для нас?
- Мэм, я не вправе говорить об этом.
И этот отказ два раза подряд, казалось, создал некоторую доверительную атмосферу. Обе женщины постепенно отказались от оборонительного языка тела. Не то, чтобы его заменил личный интерес, скорее, это был интерес профессиональный, который проявился необычно. Ни одна из женщин не собиралась стать боевым командиром. Обе выбрали другой путь. Но обеих, похоже, беспокоило будущее. Даже в идеальном мире будут сражаться, и в этом случае хотелось бы иметь лучшее доступное оружие. Без сомнения. В этом случае элементарная этика требует, чтобы те, кто участвует в боевых действиях в нашем не совсем совершенном мире, имели самое лучшее оружие, существующее сегодня. Просто справедливость. И просто предусмотрительность. Их сестры, возможно, никогда не столкнутся с этим, но их дочери однажды могут.
Уокер спросила у Ричера его личное мнение о дизайне винтовки. Было ли что-нибудь, что нужно добавить? Убрать? Ричер сказал: