- Всего? - Хоффману казалось, что прошло несколько часов. Но, посмотрев в окно, он обнаружил, что там все еще темно, а часы Людовика XV показывают, что еще нет пяти. - И я кричал, чтобы тебя предупредить, - сказал он Габриэль. - Это я помню.
- Правильно. Я тебя услышала, спустилась вниз и нашла лежащим здесь. Входная дверь была открыта. А потом вдруг появилась полиция.
Хоффман снова посмотрел на инспектора.
- Вы его поймали?
- К сожалению, он сбежал до того, как сюда прибыл патруль. - Леклер пролистал блокнот. - Странно, складывается впечатление, что грабитель просто вошел в ворота, а потом так же спокойно вышел. Однако, насколько мне известно, чтобы открыть ворота и входную дверь, требуется два разных кода. И вот что мне пришло в голову… возможно, вам этот человек знаком? Может быть, вы сами его впустили?
- Я ни разу в жизни его не видел.
- Понятно. - Леклер сделал пометку в блокноте. - Значит, вам удалось его рассмотреть?
- Он находился на кухне, а я смотрел на него из сада, через окно.
- Я не понимаю. Вы были снаружи, а он внутри?
- Да.
- Прошу меня простить, но как такое возможно?
Сначала запинаясь, потом все более уверенно, по мере того, как к нему возвращались силы и память, Хоффман все рассказал: как он услышал шум, спустился вниз, обнаружил, что система сигнализации выключена, открыл дверь, заметил пару ботинок, свет в окне на первом этаже, обошел дом и увидел грабителя на кухне.
- Вы можете его описать? - Инспектор быстро строчил в блокноте, не закончив одну страницу, переворачивал ее и начинал новую.
- Алекс… - начала жена.
- Все в порядке, Габи, - сказал Хоффман. - Мы должны помочь им поймать ублюдка. - Он закрыл глаза, и перед ним возникла четкая картинка, даже слишком четкая, которую он увидел в кухонное окно. - Среднего роста. На вид неприятный. Около пятидесяти. Худое лицо. Лысая макушка. Длинные, тонкие, седые волосы, собранные в хвост. В кожаной куртке или, может, пиджаке, не помню. - Хоффмана охватили сомнения, и он замолчал. Леклер смотрел на него, дожидаясь продолжения. - Я сказал, что не видел его раньше, но сейчас у меня появились сомнения. Возможно, я его где-то встречал… может быть, мимолетно, на улице. В нем было что-то знакомое… - Александр не договорил.
- Продолжайте, - сказал Леклер.
Хоффман на мгновение задумался, затем коротко покачал головой.
- Нет, не могу вспомнить, извините. Знаете, я не пытаюсь раздуть из случившегося историю, но в последнее время у меня было ощущение, что за мной кто-то наблюдает.
- Ты мне ничего не говорил, - удивленно сказала Габриэль.
- Не хотел расстраивать. Да и, вообще, ничего определенного.
- Вполне возможно, что он некоторое время следил за домом, - проговорил Леклер, - или за вами. Может быть, вы видели его на улице, но просто не обратили внимания? Не беспокойтесь. Воспоминания вернутся. А что он делал на кухне?
Хоффман посмотрел на жену и несколько мгновений колебался, прежде чем ответить.
- Он… точил ножи.
- Господи. - Габриэль поднесла руку ко рту.
- Вы сможете его узнать, если снова увидите?
- Да, конечно, - мрачно ответил Хоффман. - Уж можете не сомневаться.
Леклер постучал ручкой по блокноту.
- Мы должны распространить это описание. - Он встал. - Я вернусь через минуту, - сказал он и вышел в коридор.
Неожиданно Александр почувствовал, что смертельно устал и больше не может продолжать. Он снова закрыл глаза и откинул голову на спинку дивана, но уже в следующее мгновение вспомнил про свою рану.
- Извини, я порчу твою мебель.
- Да пошла она к чертям, эта мебель.
Хоффман взглянул на жену. Без косметики она выглядела старше, уязвимее и - выражение, которого он прежде не видел на ее лице, - испуганной. Внутри у него все сжалось, и он сумел ей улыбнуться. Сначала Габриэль покачала головой, но потом коротко, неохотно улыбнулась в ответ. На мгновение у Александра возникла надежда, что все не так серьезно: что окажется, будто какой-то бродяга случайно нашел коды на обрывке бумаги в помойке, и они будут смеяться над этим происшествием - удар по голове (подумать только, огнетушитель!), его забавный героизм и ее беспокойство.
Инспектор вернулся в гостиную с двумя прозрачными пластиковыми мешочками для сбора улик.
- Мы нашли это на кухне, - сказал он, со вздохом усаживаясь в прежнее кресло.
В одном мешке лежала пара наручников, а в другом, судя по виду, - черный кожаный ошейник с приделанным к нему мячиком для гольфа.
- Что это? - спросила Габриэль.
- Кляп, - ответил Леклер. - Новый. Злоумышленник, видимо, купил его в секс-шопе. Такие штуки очень популярны среди садомазохистов. Если повезет, мы сумеем отыскать, где он все это приобрел.
- Боже праведный. - Габриэль взглянула на мужа. - Что он собирался с нами сделать?
У Хоффмана пересохло во рту и возникло ощущение, что он сейчас потеряет сознание.
- Я не знаю. Может быть, хотел нас похитить?
- Такая вероятность существует, - не стал спорить Леклер, оглядываясь по сторонам. - Вы богатый человек, и это всем известно. Но, должен сказать, что в Женеве людей не похищают, у нас законопослушный город. - Он снова достал ручку. - Могу я поинтересоваться, чем вы занимаетесь?
- Я физик.
- Физик. - Инспектор сделал пометку в блокноте, потом кивнул своим мыслям и приподнял одну бровь. - Это для меня неожиданно. Вы англичанин?
- Американец.
- Еврей?
- Какое это может иметь к случившемуся отношение, черт побери?
- Прошу меня простить, но ваша фамилия… Я спросил исключительно из соображений возможного расистского мотива преступления.
- Нет, я не еврей.
- А мадам Хоффман?
- Я англичанка.
- Как долго вы живете в Швейцарии, доктор?
- Четырнадцать лет. - Александр снова почувствовал, что смертельно устал. - Я приехал в девяностых, работать в ЦЕРНе над Большим адронным коллайдером. Я отдал ему шесть лет.
- А сейчас?
- Я управляю компанией.
- И как она называется?
- "Хоффман инвестмент текнолоджиз".
- Что она производит?
- Что производит? Деньги производит. Это хеджевый фонд.
- Очень хорошо. "Производит деньги". И как долго вы здесь живете?
- Я же сказал, четырнадцать лет.
- Нет, я имел в виду… в этом доме?
- Ну… - Хоффман смущенно посмотрел на Габриэль.
- Всего месяц, - ответила та.
- Один месяц? Вы поменяли коды, когда сюда въехали?
- Разумеется.
- И кто, кроме вас двоих, знает комбинацию кодов сигнализации и всего прочего?
- Наша домработница, горничная, садовник, - сказала Габриэль.
- И никто из них не живет в доме?
- Нет.
- Доктор Хоффман, кто-нибудь в вашем офисе знает коды?
- Мой помощник. - Хоффман нахмурился. Как медленно работает его мозг, точно зараженный вирусом компьютер… - И еще наш консультант по системам безопасности. Он все проверял перед тем, как мы купили дом.
- Вы можете вспомнить его имя?
- Жену. - Александр задумался на мгновение. - Морис Жену.
Леклер поднял голову.
- В женевском полицейском департаменте работал Морис Жену. Мне кажется, я помню, что он ушел в частное охранное агентство. Так-так. - На угрюмом лице инспектора появилось задумчивое выражение, и он вернулся к своим записям. - Не вызывает сомнений, что все коды следует немедленно сменить. Я советую вам не называть новые комбинации никому из ваших служащих до тех пор, пока я с ними не переговорю.
В коридоре прозвучал звонок, и Александр от неожиданности подскочил на месте.
- Наверное, "Скорая" приехала, - предположила жена. - Я открою ворота.
Когда она вышла из комнаты, Хоффман сказал:
- Полагаю, эта история непременно просочится в газеты?
- А вы видите в этом проблему?
- Я не люблю, когда туда попадает мое имя.
- Мы постараемся ничего не разглашать. У вас есть враги?
- Насколько мне известно, нет. И уж, конечно, я не знаю, кто мог такое сотворить.
- Какой-нибудь богатый инвестор - может, русский, - который потерял деньги?
- Мы не теряем деньги. - Однако Александр все-таки мысленно перебрал своих клиентов на предмет их участия в случившемся. Но нет, это невозможно. - Как вы считаете, для нас не будет опасно оставаться здесь, пока маньяк разгуливает на свободе?
- Наши люди будут находиться здесь большую часть дня, а вечером и ночью мы можем установить наблюдение за вашим домом - может быть, поставим на дороге машину… Но, должен сказать, что, как правило, люди вашего положения предпочитают предпринимать собственные меры безопасности.
- Вы имеете в виду телохранителей? - Хоффман поморщился. - Я не хочу так жить.
- К сожалению, дом вроде вашего обычно привлекает ненужное внимание. А банкиры в наше время не так чтобы очень популярны, даже в Швейцарии. - Леклер окинул взглядом комнату. - Могу я поинтересоваться, сколько вы заплатили за дом?
В обычной ситуации Хоффман послал бы его к черту, но сейчас у него просто не было сил.
- Шестьдесят миллионов долларов.
- О господи. - Инспектор поджал губы, словно испытал мучительную боль. - Знаете, я больше не могу позволить себе жить в Женеве. Мы с женой перебрались в домик на границе с Францией, где все дешевле. Разумеется, мне каждый день приходится ездить оттуда на работу, но у меня нет выбора.
С улицы донесся звук работающего дизельного двигателя, и в двери показалась голова Габриэль.
- "Скорая" приехала. Пойду, соберу одежду, которую мы возьмем с собой.
Хозяин попытался встать; Леклер подошел помочь ему, но тот отмахнулся. "Швейцарцы, - мрачно подумал он, - делают вид, что рады иностранцам, но на самом деле терпеть нас не могут. И какое мне дело до того, что ему приходится жить во Франции?" Хоффману пришлось несколько раз качнуться из стороны в сторону, чтобы набрать достаточно инерции и встать с дивана; удалось сделать это только с третьей попытки, и он остался стоять, покачиваясь, на обюссонском ковре. В голове пульсировала боль, и его снова затошнило.
- Надеюсь, этот неприятный инцидент не заставил вас плохо думать о нашей стране, - сказал инспектор.
Александру пришло в голову, что он так шутит, но лицо инспектора оставалось совершенно серьезным.
- Ни в коей мере.
Они вместе вышли в коридор. Хоффман старательно делал каждый шаг, точно пьяница, который хочет, чтобы все думали, что он совершенно трезв.
В доме было полно народа из самых разных служб. Прибыли еще жандармы, следом команды двух машин "Скорой помощи", мужчина и женщина ловко управляли каталкой. Глядя на форму окружавших его людей, Александр вновь почувствовала себя голым и уязвимым, почти инвалидом. Но в следующее мгновение он с облегчением увидел Габриэль, спускавшуюся по лестнице с его плащом в руках. Леклер забрал его и накинул на плечи Хоффмана.
У входной двери хозяин заметил огнетушитель в пластиковом мешке. Ему хватило одного взгляда, чтобы в голове вновь вспыхнула острая боль.
- Вы намерены обнародовать словесный портрет злодея? - спросил он.
- Возможно.
- Знаете, мне тут в голову пришла одна мысль: вы должны кое на что взглянуть.
Это было похоже на вспышку в сознании, нечто вроде откровения. Не обращая внимания на протесты докторов, твердивших, что он должен лечь, Александр развернулся и двинулся по коридору в сторону своего кабинета. "Терминал Блумберга" на его столе все еще был выведен на экран, и краем глаза он заметил красное сияние. Почти все цены упали. Судя по всему, дальневосточные рынки истекали кровью. Хоффман включил свет и принялся перебирать книги на полке, пока не нашел "Выражение эмоций у человека и животных". От возбуждения у него дрожали руки, когда он листал страницы.
- Вот, - сказал он, повернувшись, чтобы показать свою находку Леклеру и жене; даже постучал пальцем по странице. - Человек, который на меня напал.
Это была иллюстрация ужаса - старик, глаза широко раскрыты, беззубый рот распахнут. Знаменитый французский доктор Дюшенн, специалист по гальванике, прижимал к его лицевым мышцам электрические клещи, чтобы вызвать нужную эмоцию.
Хоффман почувствовал скептицизм остальных - нет, гораздо хуже, их ужас.
- Прошу меня простить, - озадаченно проговорил Леклер, - вы хотите сказать, что этот человек сегодня ночью находился в вашем доме?
- О, Алекс, - выдохнула Габриэль.
- Ну конечно же, я не говорю, что это именно он - тот человек умер больше века назад; я хочу сказать, что преступник на него похож.
Инспектор и Габриэль не сводили с него напряженных взглядов. "Они решили, что я спятил", - подумал Хоффман и сделал глубокий вдох.
- Ладно. Книга Дарвина, - начал он старательно объяснять Леклеру, - появилась в моем доме совершенно неожиданно. Понимаете, я ее не заказывал. И мне неизвестно, кто ее прислал. Возможно, тут простое совпадение. Но вы должны согласиться, что это довольно странно - через несколько часов после того, как я ее получил, мужчина, который выглядит так, будто сошел с ее страниц, забирается к нам в дом и нападает на нас.
Оба его слушателя молчали.
- В любом случае, - заявил в заключение Хоффман, - я хочу сказать, что, если вы собираетесь опубликовать словесный портрет грабителя, начните с данной иллюстрации.
- Спасибо, я буду иметь это в виду, - сказал инспектор.
Все молчали, и Габриэль весело объявила:
- Ладно, а теперь нам пора в больницу.
Леклер проследил за тем, как они вышли из передней двери.
Луна скрылась за тучами, и небо было совершенно темным, хотя до рассвета осталось не больше получаса. Американскому физику с забинтованной головой и в черном плаще, из-под которого выглядывали тощие розовые щиколотки и дорогая пижама, один из санитаров помог забраться в заднюю часть машины "Скорой помощи". После безумного заявления о викторианской фотографии пострадавший помалкивал, и Леклеру показалось, что он смущен. Книгу Хоффман забрал с собой. Жена последовала за ним, держа в руке сумку, полную одежды. Они напоминали пару беженцев. Двери с грохотом захлопнулись, и машина сорвалась с места в сопровождении полицейского автомобиля.
Леклер наблюдал, как они добрались до поворота подъездной дорожки, ведущей к дороге; тормозные огни коротко моргнули алым светом, и машины скрылись из вида.
Инспектор вернулся в дом.
- Большой дом для двоих, - пробормотал один из жандармов, стоявших на пороге.
- Большой для десяти человек, - проворчал в ответ Леклер.
И отправился на экскурсию по дому, чтобы понять, с чем он имеет дело. Пять, шесть… нет, семь спален наверху, каждая с собственной ванной комнатой, причем не вызывало сомнений, что ими не пользовались; громадная спальня хозяев, большая гардеробная с зеркальными дверями и ящиками; плазменный телевизор в ванной комнате; его и ее раковины; космических размеров душевая кабина с дюжиной разных насадок. На противоположной стороне лестничной площадки спортивный зал с велотренажером, гребным тренажером, беговой дорожкой, гирями и еще одним большим телевизором. Игрушек нет. Нигде никаких признаков присутствия детей, даже на фотографиях в рамках, расставленных по всему дому и изображавших Хоффманов во время дорогостоящих отпусков - разумеется, лыжи, яхты, а вот они держатся за руки на веранде, построенной на сваях в какой-то немыслимо голубой коралловой лагуне.
Леклер спустился вниз, пытаясь представить себе, что чувствовал Хоффман полтора часа назад, когда шел вниз по лестнице навстречу неизвестности. Он обогнул пятна крови на полу и открыл дверь в кабинет. Вся стена была отдана книгам. Инспектор взял одну наугад и посмотрел на корешок: "Толкование сновидений" Зигмунд Фрейд. Он открыл ее и обнаружил, что она напечатана в Лейпциге и Вене в 1900 году. Первое издание. Леклер взял другую книгу. "Психология народов и масс", Густав Лебон, Париж, 1895 год. И еще одна: "Человек-машина", Оффре де Ламетри, Лейден, 1747 год. Также первое издание. Леклер не слишком разбирался в редких книгах, но понимал, что эта коллекция стоит миллионы. Теперь ему стало понятно, почему в доме столько датчиков дыма. Книги по большей части были научными: социология, психология, биология, антропология - и нигде ничего про деньги.
Инспектор подошел к письменному столу и сел в антикварное кресло Хоффмана. Время от времени большой экран перед ним слегка подрагивал, когда менялись мерцающие цифры: - 1,06, - 78, - 4,03 %, - 0,95$.
Его собственные вложения, которые он сделал несколько лет назад, последовав совету одного прыщеватого "советника по финансам", чтобы обеспечить себе комфортную старость, сейчас потеряли половину того, что стоили тогда. И по тому, как шли дела, когда он выйдет на пенсию, ему придется найти работу на неполный день, что-нибудь вроде охранника в магазине, например. Иными словами, он будет пахать до самой смерти - а вот его отцу и деду не пришлось этого делать. Тридцать лет в полиции, и он даже не может позволить себе жить в родном городе! И кто покупает дорогущую собственность? Большинство просто отмывают деньги - жены и дочери президентов так называемых "новых демократий", политики из республик Центральной Азии, русские олигархи, афганские военные диктаторы, торговцы оружием - настоящие преступники со всего мира, - в то время как он гоняется за подростками-алжирцами, продающими наркотики на вокзалах. Леклер заставил себя встать и отправиться в другую комнату, чтобы не думать об этом.
В кухне он прислонился к гранитному острову и принялся изучать ножи. По его приказу их сложили в специальные мешки для улик в надежде, что на них остались отпечатки пальцев. Эту часть истории он категорически не понимал. Если грабитель заявился, чтобы взять их в заложники, он должен был заранее как следует вооружиться. Кроме того, похитителю требовался по меньшей мере один помощник, а возможно, и больше: Хоффман достаточно молод и находится в хорошей физической форме - и он не сдался бы без борьбы. В таком случае, целью проникновения было ограбление? Но обычный грабитель залез бы внутрь и постарался как можно быстрее убраться восвояси, захватив столько, сколько удастся унести с собой, а здесь имелось достаточно предметов, которые можно украсть. Следовательно, все указывало на то, что у преступника не все в порядке с головой. Но откуда психопат, склонный к насилию, мог узнать коды входа в дом? Загадка. Возможно, имеется еще одна дверь, которая осталась открытой?
Леклер вернулся в коридор и свернул налево. Задняя часть дома выходила на огромную викторианскую оранжерею, которую использовали в качестве художественной студии, хотя в понимании инспектора это было не совсем искусство. Скорее походило на рентгеновский кабинет или мастерскую стекольщика. Внешнюю стену, оставшуюся от прежних хозяев, украшал огромный коллаж из электронных изображений человеческого тела - цифровых, инфракрасных, рентгеновских - и анатомические рисунки различных органов, конечностей и мышц.