1982 год. Группа наркокурьеров при незаконном переходе границы между Мексикой и США расстреливает пограничный патруль. Сотрудники американских спецслужб обнаруживают на месте трагедии гильзы от "скорпиона", пистолета-пулемета, использовавшегося курдами во время секретной операции ЦРУ на севере Ирана по уничтожению курдских повстанцев. Тогда бесследно исчезли несколько секретных агентов, и вот теперь, ровно семь лет спустя, расследование инцидента на американо-мексиканской границе выводит на след одного из них. Тем временем в ЦРУ поступает информация, что на территорию США проник известный курдский террорист и целью его визита является месть бывшему госсекретарю США.
Содержание:
-
Признательность 1
-
Глава 1 1
-
Глава 2 4
-
Глава 3 7
-
Глава 4 9
-
Глава 5 12
-
Глава 6 12
-
Глава 7 14
-
Глава 8 15
-
Глава 9 19
-
Глава 10 20
-
Глава 11 21
-
Глава 12 22
-
Глава 13 23
-
Глава 14 25
-
Глава 15 26
-
Глава 16 29
-
Глава 17 30
-
Глава 18 31
-
Глава 19 32
-
Глава 20 34
-
Глава 21 37
-
Глава 22 39
-
Глава 23 40
-
Глава 24 41
-
Глава 25 42
-
Глава 26 43
-
Глава 27 45
-
Глава 28 46
-
Глава 29 47
-
Глава 30 48
-
Глава 31 50
-
Глава 32 51
-
Глава 33 52
-
Глава 34 53
-
Глава 35 53
-
Глава 36 54
-
Глава 37 56
-
Глава 38 57
-
Глава 39 58
-
Глава 40 61
-
Глава 41 61
-
Глава 42 61
-
Глава 43 64
-
Глава 44 65
-
Глава 45 66
-
Глава 46 68
-
Глава 47 70
-
Глава 48 70
-
Глава 49 71
-
Глава 50 73
-
Глава 51 74
-
Глава 52 75
-
Глава 53 75
-
Глава 54 78
-
Глава 55 81
-
Глава 56 85
-
Глава 57 85
-
Примечания 86
Стивен Хантер
Второй Саладин
Признательность
И наконец, отдельное спасибо Маргарет Кан, Ханим, – автору "Детей джинна", одной из немногих американцев, которые встречались с курдами на их условиях, – за прочтение и замечания к рукописи.
Мы – самоотверженные борцы,
Народные герои,
Львы смутных времен.
Мы пожертвуем всем, что имеем,
Даже собственными жизнями,
Для освобождения Курдистана.
Наша месть обрушится
На головы виновных,
Тех, кто пытался
Уничтожить курдский народ.
Пусть это станет уроком
Бесчисленным поколениям,
Что будут жить после нас.Гимн курдских повстанцев
Неужто в старых добрых Штатах
И впрямь еще остались ковбои?Лэйси Дж. Далтон
Глава 1
Рейнолдо Рамирес, человек по меркам своего времени и окружения довольно преуспевающий, полагал, что разучился удивляться. Его широко расставленные темные глаза невозмутимо взирали на мир с невозмутимого смуглого лица – лица ацтека, индейца, крестьянина, бандита, ибо он являл собой все это сразу, – и ничто в его внушительной фигуре не выдавало ни способности изумляться, ни, если уж на то пошло, безрассудства, ни сострадания. Чего только не повидал он на своем веку: ему доводилось убивать в поножовщине и в кулачном бою, дважды получать пулю, четырежды – удар ножом. Трижды он был женат и нажил одиннадцать детей, из которых к настоящему времени в живых осталось семеро. Отсидел в трех тюрьмах шесть лет в общей сложности и в свои сорок четыре года твердо стоял на ногах и без опаски смотрел в будущее, как и подобало владельцу "Эль паласьо", бара и борделя на улице Буэнос-Айрес в мексиканском городке Ногалес у самой границы с Аризоной.
И все же, бог свидетель, Рейнолдо Рамирес был изумлен.
Он сидел в "Эль паласьо" в обществе своего компаньона, вечно улыбающегося Оскара Месы, за неизменным первым столиком в сторонке от бара, и его одолевало ощущение, что привычный миропорядок трещит по всем швам. Однако он не подавал виду и все так же продолжал разглядывать человека, стоящего перед ним.
Он был похож на типичного американца. Мускулистый. Загорелый. Горбоносый. В светлых голубых джинсах. За темными очками нельзя было уловить выражение его глаз, но чувствовалось, что он явно начинает терять терпение.
Впрочем… Было в нем нечто такое, что отличало его от обычных бесцеремонных, назойливых, говорливых и портящих воздух гринго – достоинство, которое Рамирес ценил в мире превыше всего, ибо с таким трудом взрастил в себе собственное.
– А почему бы вам просто не сделать два шага по улице и не пройти через пропускной пункт? – осведомился по-английски Оскар Меса.
Вести подобные переговоры входило в его обязанности.
– Это же проще простого. По десять тысяч раз на дню делается. Раз – и вы за границей. В распрекрасной Америке. Зачем докучать нам противозаконными предложениями?
Оскар с улыбкой обернулся к Рамиресу.
– А почему бы вам просто не ответить на мой вопрос? – спросил американец. Или якобы-американец.
Он был высок, волосы – светлые, выгоревшие на ярком солнце, да и глаза, подумалось Рамиресу, хоть и скрыты за темными очками, судя по цвету кожи, должны быть голубыми.
Соломенные волосы и голубые глаза – ну чем не американец?
– Оно опасное, – заметил Оскар, – это путешествие, которое вы предлагаете. Это будет стоить денег.
– У меня есть деньги.
– Так вы – человек богатый? Гм. Интересно, с чего бы богатому человеку…
– Ближе к делу.
Оскорбленный в лучших чувствах, Оскар отшатнулся. Он просто поддерживал разговор. Оскар всегда пытался поддержать разговор.
– Ну ладно. Три сотни долларов, наличными. Кредитные карты не принимаем.
Довольный собственной шуткой, Оскар с улыбкой посмотрел на Рейнолдо.
– Две сейчас. Еще сотню завтра утром, когда уже будете в Лос-Эстадосе, целый и невредимый.
– Мальчишка сказал, что это обойдется в сотню.
– Мальчишки врут, – парировал Оскар Меса. – Это закон. Когда я был мальчишкой, я тоже врал. Все время, во всем.
Он снова рассмеялся.
– Забудьте, что наговорил вам этот мальчишка.
На лице якобы-американца не дрогнул ни один мускул.
– По-моему, вы недовольны, – заметил Оскар Меса. – Мы хотим, чтобы вы были довольны. Присаживайтесь. Оглядитесь, пропустите стаканчик, развлекитесь с девочками – у нас тут есть хорошенькие и не слишком дорогие, хотя вы утверждаете, что богаты. Обдумайте все как следует. Вам надо научиться расслабляться. Мы хотим, чтобы вы были довольны. Мы что-нибудь придумаем.
Лицо незнакомца за стеклами очков оставалось бесстрастным.
– Мне нужны гарантии.
– Жизнь слишком коротка, чтобы раздавать гарантии, – пожал плечами Оскар. – Может, нам поднять цену до четырехсот? До пятисот, тысячи? Мне начинает надоедать эта говорильня. Я не могу гарантировать то, над чем не властен, а я не властен над судьбой.
– Гарантии, – повторил незнакомец.
– Я сказал, никаких гарантий. Вы что, плохо слышите, мистер?
Рамирес наконец подал голос.
– Один раз из двадцати непременно попадешься, мистер. Такова статистика. Можно тридцать восемь раз проскочить, а потом два раза подряд запалиться. А можно два раза подряд попасться, а потом тридцать восемь раз пронесет. Но один из двадцати… Тут я бессилен. Сам Господь Бог тут бессилен. Это закон.
– Мотайте себе на ус, мистер, – кивнул Оскар. – Это железный закон.
– Уберите отсюда этого недоумка, – приказал незнакомец Рамиресу. – Он вызывает у меня желание сделать ему больно.
– Вот я вам сейчас покажу "больно", мистер, – взвился Оскар. – Пришью, пикнуть не успеешь.
– Нет, – вмешался Рамирес. – Уйди, Оскар. Принеси мне еще рома.
Оскар поспешил прочь.
– Он не слишком умен, – признал Рамирес. – Зато полезен в определенных вещах. Говорите, что у вас за дело.
– Вы ездите особым путем. Есть особый путь, который вы знаете. Высоко в горах. Отсюда к западу. По дороге, которая ведет к старому руднику – его забросили и больше не используют. Я не ошибся?
Этот якобы-американец говорил на почти английском языке. Вполне сносно, но не совсем чисто. Даже Рамиресу нет-нет да и резала слух случайная корявая фраза.
Рамирес ответил ему холодным взглядом.
– Вы ездите этим маршрутом, – продолжал между тем незнакомец. – Раз, бывает – два в год, в зависимости от… В зависимости от чего? В зависимости от луны, которой быть не должно. И в зависимости от наркотиков, которые вы переправляете через границу от семьи Хуэрра в Мехико и доставляете определенным американским группировкам. За каждую такую поездку вы получаете пятьсот американских долларов. А в последний раз вы получили от Хуэрра еще кое-какую сумму сверху, за то, что все прошло гладко. И еще я слышал, что священникам в вашей церкви не перепадает от вас ни доллара, потому что вы жадный человек.
Рамирес уставился на незнакомца. Он знал, что когда-нибудь этот миг придет. Появится человек, знающий достаточно, чтобы погубить его или закабалить навеки. Это могло означать лишь одно: он перестал быть нужным Хуэрра и они продали его. Или же полиция наконец…
– Прошлый раз был шестнадцатого января, – сказал незнакомец. – А следующий будет сегодня ночью, лунная она окажется или безлунная. И это железный закон.
Рамирес перевел дух.
– Кто вас послал?
– Никто меня не посылал.
– Откуда вы все это узнали?
– У меня есть друзья.
– Влиятельные люди?
– Весьма влиятельные. Весьма осведомленные в определенных областях.
– Надо было подойти ко мне и все объяснить. Вы – особый человек. Теперь я вижу.
Незнакомец ничего не ответил.
– Однако вам стоило бы поостеречься. Как бы кто-нибудь не пустил пулю вам в голову.
– О, такое возможно. Только как бы потом этого кого-нибудь не выследили и не пустили пулю в голову ему самому.
Рамирес попытался собраться с мыслями. Пришелец не заказывал выпивку, речь его не была бессвязной, он не походил на сумасшедшего. Он оставался совершенно хладнокровен и прекрасно владел собой. Таких людей Рамирес уважал. Этого не так-то легко обмануть. Он не наделает ошибок. Он сам кого угодно заставит ошибок наделать.
– Ладно, – решился Рамирес. – Но вам это будет стоить дороже. Плата за расстояние, за повышенный риск, за угрозу моему бизнесу. Это нелегко – не то что нелегалов в Лос-Эстадос переправлять. Хотите гарантий – придется за них заплатить. Или обращайтесь куда-нибудь в другое место, к человеку, который перережет вам глотку в пустыне.
– Мне глотку никто не перережет. Сколько?
– Тысячу. Половину сейчас, половину потом.
– Да вы, ко всему прочему, еще и хапуга.
– Я деловой человек. Давайте, черт вас дери, раскошеливайтесь или проваливайте. Я сыт разговорами.
– Так и быть.
Незнакомец отсчитал купюры и протянул их Рамиресу.
– Встречаемся в одиннадцать. Там за канавой небольшая лавчонка, называется "Ла Аргентина". Будете ждать за ней на заднем дворе, где грузовики. Подъедет фургон. Завтра будете в Аризоне. Расплатитесь с человеком в Америке, а не то он сдаст вас пограничному патрулю.
Незнакомец кивнул.
– Если ничего не случится, – уточнил он.
– Ничего не случится. Я сам поведу этот чертов грузовик.
Незнакомец снова кивнул, потом развернулся и вышел.
Вернулся Оскар.
– Американская свинья, – сказал он. – Своими руками бы прирезал.
Рамирес был бы не прочь взглянуть, как Меса пытается прирезать незнакомца. Но вслух ничего не сказал. Он утер лоб платком, от которого исходил аромат хурмы, сделал глоток рома из стакана, принесенного Оскаром, и огляделся по сторонам.
– Ты видел? – спросил он. – Даже шлюхи к нему не подошли.
Но теперь он хотя бы знал почему и полагал, что предстоящей ночью этот человек повезет с собой столько кокаина, что хватит всей Америке.
* * *
Высокий человек сидел на корточках во дворе за крошечной лавчонкой под названием "Ла Аргентина". Из канавы за "Эль паласьо" густо и тошнотворно разило уборной. Откуда-то доносился надрывный гитарный перебор, который так любят мексиканцы. В лужицах света вдоль мощенной булыжником улицы, взбиравшейся по холму, кучковались оборванные местные мужчины. Прошло еще несколько минут; во двор забрела шлюха с подвыпившим клиентом и устроилась неподалеку. Парочка принялась торговаться на английском и ломаном испанском. Последовавшее за этим совокупление продлилось едва ли несколько секунд.
Человек бесстрастно слушал. Двоица в бледном свете месяца возилась у стены лавки. Мимолетный вскрик – и все было кончено. Затем последовала новая перебранка. Наконец согласие было достигнуто. Женщина развернулась и презрительно зашагала прочь.
– Шлюха! – выплюнул ей вслед мужчина, как будто только что об этом догадался. Потом потащился следом.
Во двор въехал фургон, дважды помигал фарами.
– Эй! Ты где? – позвал толстый мексиканец.
Человек молча ждал.
– Черт тебя дери. Длинный! Гринго! Ты где?
Он вышел из своего укрытия.
– Здесь я.
– Матерь божья, я чуть с ума не сошел. В следующий раз не подкрадывайся так бесшумно.
– Не тяни время.
– Полезай назад. Там еще ребята. Бедняги, желающие поработать на дядю Сэма.
– Другие ребята?
– Просто не трогай их. Они тебя не знают и знать не хотят.
Человек покачал головой.
– Ехать два часа, – продолжал Рамирес. – Дольше, потому что не обычным маршрутом. Дороги плохие, ехать в гору. Но все будет в лучшем виде. Только не шуми.
Высокий сплюнул и полез в кузов фургона.
– Никакой полиции, – предостерег он.
* * *
Грузовичок катил по темным извилистым дорогам западных предместий Ногалеса. Постепенно между лачугами начали появляться просветы, потом строения стали попадаться все реже и реже, и фургон выехал из города в каменистую, поросшую чахлым кустарником пустыню. Дорога медленно пошла в гору и вскоре превратилась в проселок, ухабистый и разбитый.
Рамирес не раз уже наблюдал эту метаморфозу, и она давно не вызывала у него интереса. Мысли его были заняты тем человеком в кузове. При нем действительно оказался рюкзак, нечто вроде тюка. Там поместилось бы двадцать фунтов кокаина. Двадцать фунтов? Почти на миллион долларов. Рамирес сунул руку за пазуху и нащупал вороненую рукоять пистолета. "Кольт питон магнум", калибр 357, его любимый.
Матерь божья, это же так просто.
– Поворачиваем? – спросил Оскар Меса.
– Нет.
– Прямо?
– Да.
– Рейнолдо, я…
– Прямо.
– Так мы уедем в горы. Я…
– Прямо, я сказал.
Рамирес протянул руку и включил радио. Он крутил рукоятку настройки, пока не поймал Тусонскую радиостанцию. Он оставил ее и задумался о Тусоне, невыразительном новом городе на равнине, со всех сторон окруженной горами. О городе денег, полном толстосумов-американцев, блондинок и плавательных бассейнов.
Так просто.
В ушах негромко звучала американская музыка. Шум в кабине стоял оглушительный. Рамирес надвинул свою ковбойскую шляпу на самый лоб, на глаза, прижался затылком к спинке сиденья, вытянул ноги и закинул одну на другую. Он грыз зубочистку и воображал себя доном, обладателем роскошного поместья на возвышенности в окрестностях Мехико, как у дона Хосе Хуэрра. Ему грезились светловолосые женщины и лошади.
Откуда все-таки он столько знает? И на кого работает?
Вот ведь в чем загвоздка. В трех-четырех предложениях этот незнакомец обрисовал самый тщательно оберегаемый секрет Рамиреса. Если ему известно о связи Рамиреса с семьей Хуэрра и о горной дороге в Америку, значит…
– Рейнолдо, я все вижу. Ты боишься этого гринго. Одно слово – и я прикончу его. Тебе не о чем беспокоиться.
– Крути баранку, тупица, – оборвал его Рамирес.
Оскар сегодня изрядно действовал ему на нервы. Пять лет назад, когда Рамирес его нашел, тот был таксистом и поставлял девочек американским студентам в Тусоне; теперь этот недоумок возомнил себя его правой рукой. Рамирес сплюнул в окно.
– Фары. И не гони так.
– Да, Рейнолдо.
Фары погасли.
– Подфарники-то оставь, идиот.
Оскар немедленно включил слабые оранжевые огоньки.
Фургон покатил по ухабам дальше, и Рамирес достал пластинку жевательной резинки. Вскоре они выбрались на перевал. Далеко внизу виднелись два грузовичка: американский, маленький и хорошенький, и его собрат, более крупный и менее аккуратный, неуклюже переваливающиеся через холмы. Огонь их фар был виден на много миль окрест. Рамирес был не из тех, кому нравится любоваться видами; сейчас он смотрел совсем в другую сторону.