Он откинулся в кресле, закурил сигарету и посмотрел в окно. Кажется, они направляются в сторону Цюриха. Курсом восток - юго-восток, примерно так. Идут на высоте 2000 футов. Сейчас проходят над Уолленси. Приняв явно скучающий вид, Бонд вытащил из портфеля "Дейли экспресс" и погрузился в чтение спортивных новостей. Он просмотрел всю газету до последней строчки, не пропустил ничего, лишь время от времени бросая усталый взгляд в окно. Большая гряда слева по борту - это Ретийские Альпы. А теперь они летят над железнодорожным узлом Ландкварт. Идут вдоль долины Пратигау. Пойдут ли дальше вперед от Клостера или возьмут правее? Взяли правее. Все правильно! Они в Давосской долине! Через несколько минут он пролетит над Трейси! Еще один скучающий взгляд в окно. Да, там внизу лежала под покровом вечерних сумерек и дымки Давосская долина, а здесь, где летел он, все еще сверкало солнце. По крайней мере снега у Трейси, кажется, хватает. Бонд вспомнил великолепный спуск к Парсенну. Какая трасса! Вот были денечки! Они опять легли на старый курс, вертолет шел над высокими горными пиками. Силвретта была справа, слева - Лангвард, а впереди гряда Бернина, резко спускающаяся, словно широченный трамплин для прыжков, в сторону Италии. А вот это море огней справа по борту, должно быть, Санкт-Мориц. Что же дальше? Бонд с головой ушел в газету. Небольшой поворот влево. Еще огни внизу - наверное. Понтресина? Начало потрескивать радио, зажглось табло "Пристегните ремни". Бонд посчитал, что теперь самое время поинтересоваться, где же они находятся. Он выглянул в иллюминатор. Внизу почти всюду было темно, лишь впереди все еще золотились под лучами заходящего солнца огромные горные вершины. Они направлялись прямо к одной из них, к маленькому плато около самого пика. На плато было несколько строений, от которых в темноту долины спускались золотистые тросики. Вагончик фуникулера, поблескивая на солнце, медленно спускался вниз. Вот он исчез во мраке. Вертолет все еще штурмовал склон горы, возвышавшейся перед ними. Теперь он летел всего на какую-нибудь сотню футов выше склона, ведущего к плато и строениям. Рука пилота лежала на ручке управления. Машина слегка наклонилась и замедлила движение. Лопасти медленно вращались, затем ускорили ход, вертолет на мгновение завис в воздухе и пошел к земле. В момент, когда шасси коснулись снега, пассажиры ощутили мягкий толчок, гул двигателя замер - они прибыли к месту назначения.
Где же они приземлились? Бонд прекрасно ориентировался. Это гряда Лангвард. Они где-то над Понтресиной в Энгадине. Высота порядка 10000 футов. Когда дверца вертолета распахнулась, Бонд уже застегнул плащ и приготовился глотнуть холодный, обжигающий легкие воздух.
Ирма Бунт сложила губки бантиком и объявила: "Мы прибыли", что и так было ясно.
Примерзшую дверь широко открыли, кусочки льда полетели вниз. Последние лучи заходящего солнца осветили кабину. Они упали на защитный желтый козырек на лбу Ирмы Бунт и сделали ее похожей на китаянку. Глаза сверкали фальшивым неестественным блеском, как стеклянные глаза-пуговки детской игрушки.
- Смотрите, не ударьтесь головой. - Она нагнулась - у Бонда появилось острое желание дать ей ногой под зад, такой обтянутый и квадратный, - и сошла вниз по трапу.
Джеймс Бонд последовал за ней, задержав дыхание, чтобы не сразу глотнуть леденящий разреженный воздух. Внизу стояло несколько человек, похожих на горнолыжных инструкторов. Они с любопытством оглядывали Бонда, но не произнесли ни единого слова приветствия. Бонд зашагал по плотно утоптанному снегу вслед за женщиной, сзади кто-то нес его чемодан. Он услышал звук включенного мотора, и с правой стороны в лицо ему ударило снегом. Железный кузнечик подпрыгнул в воздух и, затарахтев, скрылся в темноте.
Они находились ярдах в пятидесяти от того места, где приземлился вертолет, и направлялись к группе зданий. Бонд пошел медленнее, пытаясь сориентироваться на местности. Прямо перед ним было длинное низкое строение, залитое светом. Справа - это еще ярдов пятьдесят в сторону - виднелись очертания типичной современной коробки станции фуникулера, массивная плоская крыша спускалась почти до самой земли. Пока Бонд изучал это здание, свет в нем погас. Возможно, последний фуникулер спустился в долину и дорогу закрыли на ночь. Еще правее располагался большой коттедж с огромной верандой, кое-где освещенной, - домик, каких полно в Швейцарии, рассчитанный на большое количество туристов, яркий образчик высокогорной архитектуры. Ниже по склону плато, чуть левее, можно было различить огни четвертого здания, в темноте видна была лишь его плоская крыша.
Теперь Бонд находился в нескольких шагах от дома, в который, скорее всего, его хотели препроводить. Женщина открыла дверь - прямоугольник желтого света гостеприимно засиял в темноте. Бонд увидел ярко освещенную вывеску с красной буквой "C" и короной. На вывеске было написано: "Клуб "Глория". 3605 метров. Частная собственность. Только для членов клуба". И ниже помельче: "Альпийский приют и ресторан "Пик Глория" и обычное изображение указательного пальца - идите направо в сторону здания рядом с началом канатной дороги.
Вот так! "Пик Глория!" Бонд шагнул в освещенный желтым светом прямоугольник. Дверь, как только женщина отпустила ее, закрылась с пневматическим шипением.
Внутри было очень тепло, почти жарко. Они оказались в небольшом гостиничном холле, навстречу им поднялся моложавый блондин с короткой стрижкой и проницательными глазами.
- Сэр Хилари располагается во втором номере, - произнес он, слегка наклонившись в их сторону.
- Я провожу, - бросила Бунт на ходу. - Идите за мной, пожалуйста, - более вежливо обратилась она к Бонду.
Бунт открыла дверь в коридор и ступила на мягкую ковровую дорожку красного цвета. На стене слева было лишь несколько окон, между ними развешаны отличные фотографии гор и горнолыжников. Справа шли двери с табличками "Бар", "Ресторан", "Туалет". Потом, скорее всего, двери номеров Бонда ввели в номер 2. Это была очень уютная комнатка, стены которой были обиты мебельным ситцем, все очень похоже на американские мотели, только с отдельной ванной комнатой. Большое окно было задернуто шторами, но Бонд не сомневался, что из него открывался красивейший вид на долину и группу горных хребтов Силвретта, возвышающуюся над Санкт-Морицем. Бонд бросил атташе-кейс на двухспальную кровать и с удовольствием снял с себя котелок и отставил в сторону зонт. Вошел человек, который нес его чемодан, и, поставив его на специальную подставку, тут же вышел; даже не взглянув на Бонда, плотно прикрыв за собой дверь. Женщина продолжала стоять на том же месте.
- Вам здесь нравится? - Ее желтые глаза остались холодны, несмотря на его горячее "о, да!", произнесенное с энтузиазмом. - Очень хорошо. Теперь я должна объяснить вам кое-что, довести до вашего сведения некоторые правила этого клуба, если не возражаете.
Бонд закурил.
- Я слушаю вас - Лицо его приняло выражение вежливой заинтересованности. - Но для начала хотелось бы знать, где мы находимся?
- В Альпах. Высоко в Альпах, - ответила она довольно неопределенно. - Это место в Альпах, пик Глория, - собственность графа. В сотрудничестве с местными властями он построил канатную дорогу. Вы ведь видели ее? Дорогу открыли только в этом году. Она пользуется большой популярностью и приносит немалый доход. Здесь несколько трасс, прекрасные спуски. "Глорию" уже хорошо знают. Проложена и трасса для бобслея, она гораздо длиннее, чем "Креста" в Санкт-Морице. Слышали, наверное? Вы катаетесь? Или, может быть, занимаетесь бобслеем?
Желтые глаза внимательно следили за ним. Бонд решил, что надо отрицательно ответить на все вопросы. Так подсказала ему интуиция.
- Да что вы, - сказал он, словно извиняясь, - никак руки не доходили. Вот все книги мои не отпускают, закопался в них совсем. - Он виновато улыбнулся. - Что ж тут поделаешь.
- Очень жаль, - произнесла она по-немецки и по-английски, но в глазах ее отразилось удовлетворение. - Граф получает большой доход от всех этих сооружений. Это очень важно, это помогает финансировать дело всей его жизни, его Институт.
Бонд слегка поднял брови, выражая вежливое удивление.
- Институт физиологических исследований. Научная работа. Граф - ведущий специалист в области изучения аллергических заболеваний, понимаете? Ну там сенная лихорадка, аллергия на отдельные продукты питания - моллюсков например, понятно?
- Что вы говорите? Сам я, к счастью, этим заболеваниям не подвержен.
- Ах так? Лаборатории располагаются в отдельном здании. Там же живет граф. В здании, где мы находимся, живут пациенты. Он просит вас не беспокоить их лишними вопросами. Лечение требует деликатного обращения. Вы меня понимаете?
- Да, конечно. А когда я смогу увидеть графа? Видите ли, фрейлейн Бунт, я очень занятой человек. В Лондоне меня ждут дела. Бонд говорил, стараясь произвести впечатление. - Новые африканские государства. Много работы над их символикой - флаги, денежные знаки, почтовые марки, медали. В Геральдической палате не хватает сотрудников. Я надеюсь, граф понимает, что его личные проблемы, конечно, столь интересные и важные, отходят тем не менее на второй план перед делами правительственного уровня.
Бонд достиг своей цели. Теперь она была вся внимание, выражала готовность войти в его положение.
- Конечно, конечно, уважаемый сэр Хилари. Граф просит извинить его, он не может встретиться с вами сегодня вечером, но будет рад видеть вас завтра в 11 утра. Вас это устраивает?
- Безусловно, безусловно. За это время я приведу в порядок свои документы и книги. Может быть, - он сделал жест в сторону небольшого письменного стола у окна, - попросить еще один стол, чтобы разложить все эти бумаги? Видите ли, - Бонд улыбнулся и развел руками, - нам, книжным червям, требуется много места.
- Конечно, сэр Хилари. Стол доставят без промедления. - Она подошла к двери и нажала кнопку звонка. Посмотрев вниз, она произнесла несколько смущенно: - Вы, наверное, заметили, что с этой стороны двери нет дверной ручки? (Бонд, конечно, заметил это, но виду не показал.) Когда вы захотите выйти из комнаты, звоните. Хорошо? Это из-за пациентов. Необходимо, чтобы их ничто не беспокоило. Трудно помешать им посещать друг друга, чтобы посплетничать. Это для их же блага - надеюсь, вы понимаете? Ко сну здесь отходят в 10 часов. Но есть ночные дежурства, если вам что-нибудь потребуется. И двери, конечно, не заперты. Вы можете войти в свою комнату в любое время. Так. В 6 вечера мы собираемся на коктейль в баре. Это своего рода пауза, перерыв на отдых. - Губы связались бантиком, но лишь на мгновение. - Мои девочки с нетерпением ждут встречи с вами.
Дверь открылась. Появился один из тех типов, что выглядел как инструктор горнолыжного спорта, смуглый, с бычьей шеей, с карими глазами жителя Средиземноморья. Один из корсиканцев - один из перебежчиков от Марка-Анжа? На плохом французском, скороговоркой, женщина сказала, что нужен еще один стол. Надо принести его, пока они будут обедать.
- Слушаюсь, - произнес мужчина. - Она придержала дверь, он вышел и пошел по коридору направо. Стало быть, охрана располагается в конце коридора? Это надо запомнить.
- Это пока все, сэр Хилари? Почта уходит в полдень. У нас есть радиотелефонная связь, вы можете, если хотите, ею воспользоваться. Не передать ли что-нибудь графу?
- Пожалуйста, скажите, что я с большим нетерпением жду встречи с ним завтра. Итак - до шести вечера, - Бонду вдруг очень захотелось остаться одному, наедине со своими мыслями. Рукой он указал на свой чемодан. - Мне нужно еще разобраться.
- Конечно, конечно, сэр Хилари. Извините, что я вас задерживаю. - И на этой любезной ноте Ирма Бунт прикрыла дверь, которая сразу же защелкнулась за ней.
Бонд стоял, не двигаясь, посередине комнаты. Он тихонько присвистнул. Да, веселенькая история, черт побери, ну и ну! У него было острое желание ударить как следует ногой по этой изысканной мебели. Но он заметил, что на потолке один из четырех плафонов в форме призм был пустой, там виднелось нечто похожее на глазное яблоко. Пост внутреннего наблюдения? Если да, то на какой площади он работает? Не больше широкого круга, охватывающего середину комнаты? А микрофоны? Может, весь потолок - это один большой микрофон. Обыкновенная военная хитрость, он постоянно должен помнить, что за ним следят.
Джеймс Бонд начал раскладывать вещи, думая о своем, мысли обгоняли друг друга. Затем он принял душ и должным образом подготовился к встрече с "ее девочками".
10. Роскошные девчушки
Бар был обит кожей, он казался ненастоящим, чересчур вылизанным, в нем пахло как в салоне новенькой машины. Бар был сделан с претензией на тирольский сруб: большой камин, сложенный из камня - в нем пылали огромные поленья, под потолком висела стилизованная люстра в виде колеса от телеги, лампочки на ней были похожи на оплавленные свечи. Здесь было много разных предметов из металла: настенные бра, пепельницы, настольные лампы, а сама стойка бара была легкомысленно украшена разными флажками и бутылочками из-под ликера. Приятная сладкоголосая музыка лилась из невидимых динамиков. "Здесь и не напьешься-то как следует", - подумал Бонд про себя.
Когда он закрыл за собой обитую кожей, украшенную бронзовыми кнопочками дверь, воцарилась минутная тишина, затем раздался все усиливающийся шум голосов, отовсюду на Блонда устремились чьи-то взгляды, его оценивали со всех сторон. Бонд сразу понял, что оказался в кругу самых симпатичных девушек, каких ему когда-либо приходилось встречать, и вокруг этих созвездий ковыляла Ирма Бунт, выглядевшая по крайней мере странно в своем самодельном домотканом костюме, предназначенном "на выход после лыж", надо сказать, что в костюме преобладали оранжевый и черный цвета.
- Сэр Хилари, - представила она его. При этом цепко схватила за руку. - Чудесно, просто чудесно, не правда ли? Проходите, пожалуйста, познакомьтесь с моими девочками.
В баре было ужасно жарко, и Бонд почувствовал, как на лбу его выступила испарина, пока его водили от стола к столу и он пожимал все эти прохладные, сухие, вялые руки. В ушах его звенели имена - Руби, Виолетта, Перл, Анна, Элизабет, Верил, но видел он только множество прекрасных загорелых лиц и целый ряд восхитительных, обтянутых свитерами бюстов. Это напоминало ему посещение там, у себя дома, заведений под привычными названиями "Девушки-колокольчики" или "Молодая поросль". Он пробрался на место, оставленное специально для него, и сел между Ирмой Бунт и голубоглазой красавицей блондинкой с роскошной грудью. Бонд был просто сражен и взял себя в руки лишь тогда, когда бармен вопросительно взглянул на него.
- Виски с содовой, пожалуйста, - произнес он, и ему показалось, что голос его доносится откуда-то издалека.
Он не торопясь закурил сигарету, а в это время за четырьмя стоящими полукругом столами, которые днем, по всей видимости, убирали, - и это помещение превращалось в отличную смотровую площадку, откуда открывался ослепительный ландшафт, - велась какая-то странная, неестественная беседа, все как будто играли. Десять девушек и Ирма. Все девушки-англичанки. Никаких фамилий. И ни одного мужчины. Всем девушкам двадцать с небольшим. Все девушки, на первый взгляд, при деле. Все похожи на стюардесс. Возбуждены присутствием мужчины - мужчины приятной наружности, к тому же баронета с ног до головы, если только баронеты не бестелесны. Довольный собственной шуткой, Бонд повернулся к блондинке.
- Извините, ради бога, но я не расслышал ваше имя.
- Меня зовут Руби, - сказала она дружелюбно, но несколько манерно. - Наверное, это тяжелое испытание - оказаться единственным мужчиной, я имею в виду единственным среди нас всех, девушек.
- Ну, скорее это приятная неожиданность. Очень приятная. Вас так много, что запомнить, как кого зовут, просто невозможно. - Он понизил голос до заговорщицкого шепота. - Будьте добры, введите меня еще раз в курс дела, давайте, так сказать, пройдемся по всей команде.
Бонду подали виски с содовой, он нашел коктейль достаточно крепким, чем остался доволен. Сделал большой, но в меру глоток. При этом обратил внимание на то, что девушки пили кока-колу и фруктовые соки, коктейли все только слабые - типа "Орэндж блоссомс" или "Дайкири". Руби как раз пила "Дайкири". Было очевидно, что в спиртном его ограничивать никто не собирается, но следовало соблюдать осторожность и проявлять умеренность, подобающую настоящему джентльмену.
Руби, по всей видимости, была очень рада завязать знакомство.
- Итак, - сказала она, - я начну справа от вас. Это мисс Бунт, что-то вроде матроны. Вы с ней уже встречались. Затем, в фиолетовом шотландском свитере, конечно же, - Виолетта. Далее, за следующим столом, та, что в зеленой с золотом блузке от Пуччи, - Анна, я рядом с ней, просто в зеленом, - Перл. Она здесь, кажется, моя самая лучшая подруга.
Так она перечислила всех, переходя от одной красотки к другой. До Бонда долетали обрывки их разговора. "Фриц говорит, что я еще недостаточно уверенно чувствую себя на склоне, лыжи просто убегают от меня". - "Представь, и у меня то же самое, - радостное хихиканье, - попка вся в синяках". - "Граф уверяет, что я иду на поправку. Ну разве не ужасно, что придется уезжать отсюда?" - "Интересно, что сейчас делает Полли? Ее уже месяц как нет". - "Мне кажется, что для загара лучше всего натираться "Сколом". Все эти мази и кремы - словно жир на сковородке". И так далее - обычная болтовня, которую можно услышать в кругу веселых, здоровых девушек, учившихся кататься на горных лыжах, - лишь имя графа произносится благоговейным шепотом, да на Ирму Бунт и Бонда поглядывают украдкой, чтобы убедиться, что ведут себя надлежащим образом, не слишком шумно.
Пока Руби продолжала свою немногословную перекличку, Бонд старался связать имена с лицами и постараться понять, почему собралась здесь вместе эта очаровательная, но очень странная группа девушек, согласившихся на добровольное заточение на вершине действительно очень высокой горы в Альпах. Казалось, что все девушки вели себя одинаково просто и говорили одним и тем же языком, употребляя одинаковые выражения, они были похожи на тех девушек, что посиживают в английских пивных, такие скромные на вид, попивают себе "Бейбишам", газированный грушевый сидр, неумело затягиваются сигаретой и время от времени бросают своему приятелю французское "пардон". И это хорошие, порядочные девушки, они из тех, кто спокойно скажут пристающим: "Только не надо портить вечер" или: "У всех мужчин лишь одно на уме", а то и вовсе раздраженно: "А ну-ка убери руки". И какое разное у всех произношение, диалектные особенности, словно специально собранные со всей Англии, - полнозвучные гласные Ланкашира, ритмическая интонация, типичная для Уэльса, шотландская картавость, носовые звуки облагороженного кокни.
"Считайте, что меня почти удалось одурачить", - подумал Бонд, когда Руби подошла к концу длинного списка.
- А это Берил, вся в жемчугах и в таком же жемчужном джемпере. Ну, теперь, надеюсь, вы разобрались, кто есть кто?
Бонд посмотрел в круглые голубые глаза, в которых явно забегали озорные чертики.
- Честно говоря, нет. И я чувствую себя, как тот известный комик, которого в одном из фильмов хитростью заманили в женскую школу. Ну знаете, что-то вроде женского монастыря.