- Значит, он подаст Куросиво завтрак… Спустя некоторое время после того, как Куросиво заступит на дежурство, начнем операцию. Предупреди "профессоров", чтобы завтра утром встали в семь. А то они все ночи напролет режутся в карты. - Донахью повертел в руке рюмку. - Только бы не подвели наши снадобья…
- Могут подвести?
- Будем надеяться, что подействуют. Их ведь проверили как следует на заключенных.
Оба медленными глотками осушили рюмки. Донахью хлопнул себя по колену:
- Если выйдет это дело, мы с тобой займем место в истории.
Уайт усмехнулся и махнул рукой:
- В лучшем случае какой-нибудь будущий Уоллес или Оппенхайм выведет нас в шпионской повести с измененными именами. Припишет все своей выдумке.
- Писакам не разрешат касаться этого дела: оно будет крепко засекречено. Результаты нашей операции будут иметь первостепенное стратегическое и политическое значение. Америка окажется в курсе сокровеннейших секретов Японии и сможет точно предугадывать ее дальнейшие шаги.
- Против нас?
- Прежде всего против русских. К тому времени когда мы приедем в Сан-Франциско, уже начнется развал Красной Армии.
- Ты что-то слишком быстро…
- Русские скоро прекратят организованное сопротивление. Это ясно каждому, кто хоть немножко смыслит в военном деле. Ты, к сожалению, еще смотришь на вещи как принстонский студент, а не как офицер разведки. Уже по началу войны было видно, что русские не смогут выдержать этой схватки. Но это отнюдь не значит, что с Россией будет скоро покончено. Останутся отдельные очаги сопротивления в разных районах и особенно в Сибири. Японцам надо как можно скорей закончить войну с китайцами.
- Это не так-то легко.
- Они обратятся к нашему посредничеству. И когда помирятся с Чунцином, сразу же двинутся на Сибирь. Поэтому нам нельзя сейчас лезть в войну в Европе ни в коем случае.
Уайт, улыбаясь, покрутил головой.
- Хорошо, что Рузвельт не совсем согласен с тобой. Он относится к нацистам не так великодушно, как ты.
- Америка не должна вообще влезать в войну. Выгоднее всего не воевать. Или уж если вступать, то только в самом конце, воевать последние три минуты на стороне победителя, чтобы получить право участвовать в дележе добычи.
Донахью наполнил свою рюмку. Уайт спросил без улыбки:
- Какой добычи?
- Мы не должны допустить того, чтобы Германия и Япония поделили между собой нокаутированную Россию. Если японцы возьмут Сахалин и Приморье, мы установим контроль над Камчаткой и Якутией и договоримся насчет сфер влияния в Сибири.
После паузы Уайт тихо произнес:
- Я бы хотел одного… чтобы то дело, которое нам поручили, не принесло вреда нашей Америке.
5
Терано поднялся на верхнюю палубу. Дул сильный ветер, тучи закрывали небо. В густом мраке грохотали волны, на палубе никого не было.
Сильная качка, продолжавшаяся в течение всего дня, по-видимому, уложила большую часть пассажиров. Терано подумал о кореянке. Интересно, выдержала ли она. Наверное, свалилась. Не будет выходить на палубу и к табльдоту до самых Гавайев.
Мимо Терано прошагал толстый европеец в кожаном пальто, попыхивая трубкой. Он вел на цепочке большого мопса, очень похожего на хозяина.
Терано спустился на нижнюю палубу и подошел вплотную к борту у носа парохода. Его обдало брызгами, он вытер лицо и пошел к трапу, ведущему к каютам среднего сектора. Сверху, со стороны ресторана, спускались, громко тараторя, мужчины и женщины.
Шедший впереди обогнал Терано, заглянул ему в лицо и улыбнулся. Это был тот самый здоровенный миссионер, который показался Идэ подозрительным.
- Как поживаете? - пролепетал миссионер по-японски и погрозил ему пальцем. - Вы совсем трезвый… это грех.
Он был навеселе. Терано ответил ему улыбкой, быстро прошел к себе в каюту, тщательно обследовал ее и лег в постель. Спал хорошо, хотя несколько раз просыпался - боялся, что не услышит будильника. Проснулся ровно в семь от звона будильника.
Помывшись, он сбросил с себя ночной халат, совсем голый сел на линолеум, скрестив ноги, и просидел минут десять неподвижно, уставившись на свой пупок. Этому научили его в монастыре секты дзэн в горах Кисо, где он отдыхал прошлым летом. С помощью этой гимнастики духа приучаешь себя к абсолютному сосредоточению, сокровенному самосозерцанию и к слиянию с Душой Макрокосма.
Затем он позвонил стюарду и, тщательно подбирая английские слова, заказал завтрак: омлет с сыром, жареную камбалу, тосты, апельсиновый мармелад и кофе со сливками. Стюард-филиппинец записал заказ в блокнотик, почесал сплющенный нос и спросил:
- Что-нибудь из вин не прикажете?
- Японцы пьют с утра только раз в год, - строго сказал Терано. - Первого января.
Перед завтраком Терано решил совершить небольшой моцион. Поднялся на верхнюю палубу и стал ходить. Море успокоилось. Оно было темно-серое, с зеленоватыми переливами.
У входа в курительную в шезлонге, закутавшись в плед, сидела кореянка. Увидев Терано, она чуть прищурила глаза. Рядом с ней две седые американки в шляпах со страусовыми перьями вязали перчатки.
Терано вернулся в каюту. Его ждал завтрак, накрытый салфеткой. Он поел с аппетитом. Отдохнув с зубочисткой во рту минут десять - на этот раз без погружения во внутренний мир, - он направился в 39-ю каюту. Она была наполнена табачным дымом. Терано оставил дверь открытой и распахнул иллюминатор. Идэ с испуганным видом подскочил к двери и захлопнул ее.
Они подошли к чемодану в углу каюты.
- Все в порядке, - произнес Идэ, потирая красные глаза. - Прошу принять.
Терано коротко поклонился:
- Сокровище в сохранности. Спасибо за усердие.
- Желаю благопо… - Идэ не договорил из-за зевка.
- Прогуляйся по палубе, - посоветовал ему Терано, - проветри башку. Кстати, там сидит красавица кореянка. Наверно, обдумывает план, как бы залучить тебя в сети.
Идэ сердито буркнул что-то и вышел из каюты.
6
Донахью сидел у стола, нс сводя глаз с будильника. Пепельница была доверху наполнена окурками. Уайт стоял у двери в позе бейсболиста, ждущего момента для пробежки. На диване и в креслах расселись: высокий, нескладный, неряшливо одетый профессор Дан; худощавый, с большой лысой головой Морнингстар; весь в черном, в очках, типичный ученый Бузони и рыжий веснушчатый Крист.
В дверь быстро постучали. Уайт сосчитал число ударов и с недоумением уставился на Донахью:
- В чем дело?
- А что?
- Четыре удара. Четные относятся к Самма, а не к Куросиво. Надо было три.
- Значит, Пако перепутал, болван безносый. Сейчас он сообщит, что Самма пошел отдыхать.
Донахью подошел к двери и приоткрыл ее. Потом тихо закрыл и прошептал:
- Самма пошел с сосудом в клозет. Сейчас вернется и пойдет отдыхать.
- А Куросиво?
- Дурацкий вопрос. Самма не вышел бы из каюты, если бы там не было Куросиво.
Сзади на диване кто-то громко кашлянул. Донахью погрозил кулаком. Спустя несколько минут Пако условным стуком известил: Самма пошел на отдых в 22-ю. В 39-й дежурит Куросиво.
Донахью потушил сигарету и показал Уайту на дверь. Тот подошел к двери.
7
Терано удобно устроился в кресле и стал читать нашумевший недавно в Англии и Америке роман Хилтона "Потерянный горизонт" - о том, как группа европейцев попадает из Пакистана в один из отдаленных районов Тибета. Самолет приземляется, летчик умирает, и пассажиры видят, как к ним со стороны горы идут какие-то люди. Но в этом месте Терано вдруг стало клонить ко сну. Он покачнулся, книга выскользнула из рук, упала на пол. Он поднял книгу, походил по каюте, помахал руками и сел на стул. Почему вдруг захотелось спать? Ведь он выспался как следует. И подышал свежим воздухом. Наверно, слишком сытно позавтракал. Нельзя так наедаться с утра.
Он снова стал читать. Европейцы вместе с тибетцами идут к монастырю, поднимаются в гору, потом спускаются и идут, идут - все это было описано так обстоятельно, с такими подробностями, что Терано все время терял нить повествования. Приходилось перечитывать одни и те же фразы. Книга опять упала на пол.
Он подобрал ее, ударил себя по щеке кулаком и закурил сигарету. Из иллюминатора сильно дуло. Стал ходить взад-вперед по каюте, сделал сто двадцать шагов. Закрыл иллюминатор и сел на диван. Можно посидеть немного с закрытыми глазами - через некоторое время сонливость пройдет. Это временное явление - пока переваривается завтрак, а потом все пройдет, сознание перестанет туманиться, как сейчас, и дух восстановит свою власть над плотью. И снова все станет ясно, и строчки перестанут сдвигаться, а действие будет развиваться как надо… Люди медленно бредут к монастырю, конусовидная ледяная гора вдали сверкает на солнце, над нею плывут облака, и тут откуда-то появилась кореянка в шезлонге, как будто всплыла из воды, неслышно покачнулась, а кругом - кругом колышутся клубы серебристого тумана, колышутся, колышутся, и ледяная гора стала куда-то уходить…
8
Приоткрыв дверь, Уайт сейчас же захлопнул ее.
- Ходит этот толстяк с собакой. Кажется, пьян.
- Может сорвать все, - прошипел Донахью.
Он стоял с темно-серым чемоданом в руках. Брезентовый чехол валялся на полу.
- Немножко отодвиньте этот стул, - попросил Бузони, раскладывая миниатюрные инструменты на столике. Он был похож на хирурга перед серьезной операцией. - Придется встать так, чтобы падал свет настольной лампы.
- А мне удобнее здесь. - Крист поставил большой фотоаппарат на шкаф, другой, поменьше, - около лампы. - Я буду снимать отсюда.
Донахью обернулся и погрозил кулаком:
- Тише!
Уайт приоткрыл дверь, сделал щель шире, затем осторожно высунул голову:
- Ушел.
- Иди, - шепнул Донахью. - С богом.
Уайт вышел в коридор. Из-за поворота выглянула физиономия Пако, он махнул салфеткой. Уайт подошел к двери каюты № 39 и постучал. Ответа не последовало. Он снова постучал - на этот раз громче. Оглянув коридор, снова увидел голову филиппинца. Тот махнул салфеткой. Уайт открыл дверь и вошел в каюту. Вслед за ним вошел Донахью с чемоданом. Японец сидел на диване, откинув голову на спинку. Он спал с полуоткрытым ртом, тихо посапывая. У его ног валялась книга на английском языке в яркой суперобложке.
- Снадобье не подкачало, - шепнул Уайт.
Донахью кивнул головой:
- Слава господу и американской фармакологии.
Уайт прошел в угол каюты и взял стоявший там темно-серый чемодан. Его место занял чемодан, принесенный Донахью.
- Вес почти одинаковый, - сказал Уайт. - Никаких наклеек и печатей нет.
Донахью посмотрел на пол. Там лежала черная ниточка.
- Кажется, это метка. Мы ее чуть-чуть сдвинули.
Уайт передал чемодан Донахью, присел на корточки и, присмотревшись к ниточке, потрогал ее.
- Она в виде буквы "му". Надо вот так… теперь хорошо.
Он встал и, подойдя к столику, стал искать что-то в ящиках, затем открыл верхний ящик шкафа. Донахью подошел к двери и оглянулся.
- Ну, что ты там?
- Ищу бумагу для наклеек и клей. Должны быть где-то тут.
Японец закрыл рот и перестал посапывать. Шевельнулся. Оба замерли. Японец снова приоткрыл рот. Он продолжал спать - дышал ровно и спокойно. Уайт выдвинул нижний ящичек ночного столика и обнаружил бумагу и баночку с белым клеем. Взял несколько листиков тонкой бумаги с блестками и завернул в листочек из записной книжки маленькую порцию клея.
Донахью вышел первым, Уайт за ним. Закрывая дверь, Уайт взглянул на спящего японца и послал ему воздушный поцелуй. Они проскользнули в свою каюту. Бузони взял чемодан у Донахью и поставил на стол. Крист сделал первый снимок - внешний вид чемодана.
Донахью посмотрел на часы и вытер платком руки и лоб. Уайт вытер лицо полотенцем.
9
Терано открыл глаза и вскочил с дивана. У ног лежала книга. Он посмотрел на часы - семнадцать минут двенадцатого. Проспал почти полтора часа. Голова была тяжелая, как после пьянки. Чемодан стоял на месте - в углу каюты. Дверь закрыта.
О том, что нечаянно заснул, не надо говорить Идэ. Тот может раздуть этот случай - напишет в общем докладе или в путевом дневнике, который ему поручено вести, и еще доложит устно своему начальству. А это может отразиться на аттестации. Из-за такой ерунды он, чего доброго, отстанет при очередном производстве от своих товарищей по выпуску из академии.
Терано подошел к умывальнику, налил из кувшина воды в таз, смочил голову, потом принял двойную порцию лекарства от головной боли. Затем сел на иол и проделал гимнастику духа. Он полностью восстановил душевное равновесие.
Подсев к столику, открыл книгу. Теперь читалось легко, все было понятно. Европейцы добрались до монастыря, им отвели комнаты, угостили вкусным китайским обедом - началась их удивительная жизнь в Шангри-Ла. Терано захлопнул книгу, налил из термоса кипятку в японский глиняный чайник и с наслаждением выпил три чашки зеленого чаю.
10
- Куросиво сдаст дежурство в семнадцать и снова примет его в час ночи. - Донахью повернулся к профессору Дану. - Задачу, поставленную перед вами, вы знаете. Разобрать механизм, изучить его, сфотографировать все, что возможно, чтобы сделать в точности такую же штуку, которая будет шифровать и расшифровывать так же, как эта. Надо будет узнать, в какой условной последовательности переставляются кодовые таблицы. Но эту систему смены таблиц вы разгадаете, разобрав соответствующую часть машинки. Постарайтесь закончить работу к полуночи, чтобы мы смогли положить чемодан обратно в начале следующего…
- Мы еще не начали, - перебил его густым басом Дан, - а вы уже понукаете. Не порите горячку.
- Я вам объясняю ситуацию, а не порю горячку, как вы выразились, - строгим тоном сказал Донахью. - Надо положить чемодан обратно как можно скорее. Чем дольше вы будете копаться, тем больше риска. И лучше всего вернуть чемодан во время следующего дежурства того, кто дежурит сейчас. Поэтому надо постараться…
Бузони поправил очки и сказал подчеркнуто вежливо:
- Простите, пожалуйста, я не могу работать, когда беспрерывно тараторят. Прошу выйти из каме… из каюты и там трещать.
- Как вы смеете! - Донахью вспыхнул и мгновенно принял позу боксера. - Хотите получить?
Морнингстар замахал обеими руками:
- Умоляю, только не сейчас. После - сколько угодно.
Бузони, наклонившись к чемодану, осторожно повернул ключ в замке, подождал, как будто прислушиваясь к чему-то, потом повернул еще раз и кивнул головой. Вытащив ключ - он оказался очень длинным, - Бузони внимательно осмотрел его головку и сказал Морнингстару:
- Ничего особенного. Такими замками пользовались еще при фараоне Тутанхамоне. Открывайте, только не сразу. Чуть-чуть приподнимите крышку и подержите так, потом дальше.
- Выкладывать сюда? - Морнингстар показал на белую бумагу, разостланную на полу около шкафа.
- И обратно кладите в том же порядке, - заметил Донахью. - Если перепутаете…
- Не мешайте, - огрызнулся Морнингстар. Он открыл чемодан и вместе с Бузони стал вытаскивать :ату, которой был обложен большой пакет, обвязанный тесемкой. - Чисто азиатское коварство. На самом чемодане никаких печатей и наклеек, а на этой тесемке наляпаны печати и пломбы.
Бузони стал разглядывать сургучные печати. Потом пожал плечами и усмехнулся:
- Азиатский примитив.
- Не надо быть слишком самоуверенным, - сказал Донахью. - Можно напороться на ловушку, и тогда катастрофа… никак не исправишь. Тут ведь не уголовное дело, речь идет…
Ьузони повернулся к профессору Дану и показал головой на Донахью:
- Пусть эта балаболка заткнется. Нервирует меня…
Донахью покраснел:
- Я руковожу операцией, прошу иметь это в ви…
Профессор Дан с решительным видом снял пиджак и обратился к Донахью:
- Категорически и ультимативно рекомендую убраться в… - он произнес крайне непристойное слово, - в противном случае я вас… - добавил он еще более крепкое слово.
Донахью весь передернулся, но Уайт схватил его за локоть и быстро зашептал:
- Ради бога, сдержись, сейчас нельзя, умоляю, все пойдет прахом…
Он оттащил Донахью в угол и усадил на кровать. Бузони и Морнингстар распаковал пакет - вынули папку с кожаной обложкой фиолетового цвета и длинную машинку с двумя клавиатурами. Крист начал фотографировать машинку со всех сторон. Профессор Дан уткнулся в фиолетовую папку. Все работали в полном молчании.
Морнингстар снял каретку и стал вытаскивать из-под пружин разноцветные провода. Он повернул голову в сторону офицеров. Лицо его было измазано черной и красной красками.
- Идите сюда и помогайте! - сердито сказал он. - Сидят как в театре.
Уайт улыбнулся и, сняв пиджак и галстук, подошел к работающим. Профессор Дан пробурчал:
- Расселись словно… - из его уст вылетело еще несколько предельно нецензурных слов.
Донахью дернулся, будто его ударило током. Уайт покачал головой:
- Вот уж не ожидал, что светило науки, гордость Массачусетского технологического института, пользуется таким… экстравагантным лексиконом.
Профессор поднял голову и рассмеялся. Его морщинистое лицо с мохнатыми бровями стало совсем ребяческим.
- У нас в институтской команде регбистов всегда говорили так во время тренировок. А потом приносили друг другу извинения. А драться со мной не советую - мои апперкоты смертельны.
Морнингстар заставил Уайта помогать Кристу - нумеровать сфотографированные части машинки и вести их краткое описание под диктовку Дана и Морнингстара. Донахью взял с ночного столика будильник и, подойдя на цыпочках к профессору, поставил перед ним часы. И так же на цыпочках вернулся на свое место.