На мой вопрос: "Как могло случиться, что именно ваше полотенце оказалось на голове дежурного старшины?" - он ответил. "Разве такое полотенце - единственное во всей Болгарии?" Я спросил: "А где оно у вас висело, ваше полотенце?" Он ответил. "На вешалке в сенях" Мы тщательнейшим образом осмотрели и сени и его комнату, но не нашли такого полотенца.
На мой вопрос: "Как вы объясните наличие у вас хлороформа?" - последовал ответ: "Я занимаюсь исследованиями в области естествознания, он мне необходим для некоторых опытов с животными и насекомыми". По специальности Методий Парашкевов химик, окончил химический факультет Софийского университета.
Принимая во внимание все данные о Парашкевове, учитывая обстоятельства, при которьх подвергся нападению и был ранен милицейский старшина, и неискренние ответы Методия Парашкевова на первом допросе, я глубоко убежден, что именно он совершил покушение и что в данном случае мы имеем дело с сознательным и организованным шпионажем. Есть ли соучастники и кто они - это необходимо теперь путем следствия установить.
Прилагаю: полотенце, окурок сигареты "Бузлуджа", пачку "Бузлуджи" с семью сигаретами, ампулу с хлороформом и пять осколков стекла из разбитого окна военно-геологического пункта".
Полковник Манов раскрыл вторую папку и прочитал в ней:
"На двух осколках оконного стекла, представленных для иследования, нами обнаружены отпечатки, абсолютно идентичные отпечаткам пальцев гражданина Методия Парашкевова. Не может быть сомнения в том, что гражданин Методий Парашкевов прикасался пальцами к этому стеклу.
Следы пальцев на окурке, который также был нам представлен для исследования, не ясны, но, насколько нам удалось их сопоставить с отпечатками пальца правой руки Методия Парашкевова, есть основание предполагать, что и тут налицо известная идентичность: судя по всему, сигарета была выкурена и брошена гражданином Мегодием Парашкевовым".
Полковник Манов прочел и другой документ из этой папки:
"Представленный для исследования окурок сигареты "Бузлуджа" слегка придавлен в верхней части ребристым железным предметом. Можно предположить что это след ботинка с туристской набойкой".
Полковник Манов задумался на минуту, затем срочно потребовал связать его по телефону со Смолянским окружным управлением милиции. Уже через десять минут оттуда ответили, что задержанный гражданин Методий Парашкевов носит ботинки с железными туристскими набойками.
Все собранные до сих под улики были против Методия Парашкевова. Создавалось впечатление, что капитан Слави Ковачев напал на верный след. Учитель не кто иной, как завербованный шпион! Он похитил для вражеской разведки топографическую схему стратегического значения. Сейчас следовало установить, успел ли он передать эту схему. Если нет, то надо всеми возможными средствами помешать этому. Требовалось узнать, кто является соучастником преступления, и раскрыть всю вражескую сеть!
"Шпионская организация на границе!" Полковник Манов стукнул кулаком по столу и нервно зашагал по кабинету.
Но вот Аввакум Захов, человек, в которого он так верил, которого любил, как родного сына, почему он лишь вскользь коснулся всех этих столь очевидных фактов, не обратил на них внимания, прошел мимо них, как самый легкомысленный новичок?
Полковник Манов был недоволен, и не без оснований. Несколько лет назад, будучи оперативным работником, он сам обучал Аввакума искусству контрразведчика, начиная с самых азов. И в послужной список Аввакума за короткое время была внесена добрая дюжина записей, свидетельствующих о его блестящих успехах. Впоследствии, став начальником управления, Манов часто говорил: "Чему тут удивляться? Аввакум - мой ученик!" Он втайне даже чуть-чуть завидовал ему - конечно, не черной завистью. - завидовал тому, что Аввакум имеет возможность "гореть" на непосредственной оперативной работе, и тому, что у Аввакума чутье оказалось заметно осгрее, чем у него самого.
"Божий дар", - говаривал в таких случаях Манов.
И вот этот самый Аввакум представил рапорт, способный лишь рассмешить своей наивностью.
"Должен в самом начале признать, - читал, наверное, уже в десятый раз полковник, хмуря брови, - что в деле Методия Парашкевова я придерживаюсь особого мнения. Я пока не берусь оправдывать его полностью, не выдаю ему свидетельства о невиновности, но мне что-то подсказывает, что это неплохой человек, что такой человек, как он, не может быть преступником. Верно, что улики, которыми в настоящее время мы располагаем, решительно против него. Если судить по этим уликам - показания старшины, полотенце, хлороформ, окурок сигареты, вероятно принадлежащие ему, - Методий Парашкевов, мягко выражаясь, представляет собой объект следствия. Но то, как было совершено преступление, и особенно вторая часть его - взлом и ограбление пункта, - остается загадочным, труднообъяснимым и в какой-то мере рассеивает уверенность, что Методий Парашкевов - действительно преступник. При встрече я расскажу, что, по моему мнению, в этой истории "загадочно" и "труднообъяснимо".
За короткое время, которым я располагал, я сумел собрать лишь некоторые сведения об этом человеке. Они характеризуют учителя с положительной стороны. Он происходит из семьи среднего достатка, родители его умерли. И до и после Девятого сентября он ни разу не давал повода считать, что ему присущи какие бы то ни было реакционные взгляды. Учительствуя, он изучал минералогию, углублял свои знания в химии. Научил жителей села возделывать овощи и разводить пчел. Ведет самый скромный холостяцкий образ жизни. У него собрана богатая коллекция по естествознанию. Он заядлый охотник, страстный альпинист, очень любит природу".
Полковник вздохнул. "Создается впечатление, что эта характеристика написана рукой археолога, а не контрразведчика Аввакума!" Он нажал кнопку звонка и приказал дежурному лейтенанту вызвать обоих капитанов.
10
До встречи с полковником оставалось два часа. Аввакум немного постоял перед фотовитринами Театра молодежи; рассматривая со скептической усмешкой гримерские ухищрения артистов, снисходительно пожал плечами. Подойдя к трамвайной остановке, он вдруг заметил, что у него давно не чищены ботинки и вид у них довольно неприглядный. "Надо обязательно зайти к Сали", - подумал он.
Увидев его на пороге. Сали расплылся в улыбке. "Сегодняшний день начнется с хорошего бакшиша", - смекнул мальчуган и так хлопнул щеткой о щетку, что его брат Ахмед, сидевший спиной к двери, подскочит на своем стульчике как ужаленный.
- Сали! - сказал Аввакум. - Смотри, чисти и с внутренней стороны, слышишь? Иначе сверх таксы ни гроша!
У паренька блеснули зубы, ему хотелось выкинуть какую-нибудь штучку, сказать что-то смешное, но. взглянув в мрачное, усталое лицо клиента, он опустил глаза и принялся усердно счищать пыль с манжет его брюк.
Сидя в кресле. Аввакум разглядывал от скуки розовый фасад противоположного дома, его окна, задернутые узорчатыми тюлевыми занавесками, и балкончики, огражденные железным кружевом решеток, окрашенных в желтый цвет.
- Сали, а мой знакомый, тот, у которого голубой галстук с серебряными цветочками, заходил к вам на днях? - спросил неожиданно для самого себя Аввакум.
- Заходил, - кивнул Сали. - В понедельник днем был тут. - Он презрительно скривил красные губы и мотнул головой. - Жадина!
- Плохой человек, - усмехнулся Аввакум.
На одном из балкончиков за ажурной решеткой вдруг появилась молодая женщина. В кремовом платье без рукавов она стояла под лучами утреннего солнца и ее волосы отливали золотом.
"Настоящий цветок", - подумал Аввакум и улыбнулся.
Молодая женщина постояла в раздумье за желтым кружевом перил, потом повернулась и быстро исчезла за дверью. А Аввакуму казалось, что он по-прежнему видит кремовую розу, и, так как этот цветок всегда очень нравился ему, он продолжал неотрывно глядеть на балкон.
- Сали, - сказал он и нетерпеливо передернул плечами, - не стоит особенно драить ботинки. Внутри все равно не видно!
- Я же еще не начинал! - засмеялся Сали.
- Ничего. - Аввакум махнул рукой. - В следующий раз почистишь!
Он встал, сунул в руку Сали монету и выскочил на улицу. Мальчик, разинув от удивления рот, глядел ему вслед.
Неизвестно. как это получилось, но они встретились точно в центре скверика с фонтаном. Разумеется, это произошло совершенно случайно Сия обходила бассейн с западной стороны, а Аввакум - с восточной Если бы дорожки не пересекались, они бы, вероятно, не встретились При этом ни один из них, казалось, не подозревал о присутствии другого. Они с увлечением наблюдали затейливую игру водяных струй. Столкнувшись с Аввакумом. Сия очень удивилась. Она даже покраснела, и ему показалось, что перед ним уже не роза, а алый мак.
- Ах! - воскликнула она. - Какими судьбами? Вот так встреча! Аввакум, у которого всегда был наготове подходящий к случаю ответ, на этот раз промолчал.
Они вспомнили наконец, что забыли поздороваться, и поспешили пожать друг другу руки. Сия почему-то была очень смущена. Здороваясь, Аввакум успел заглянуть ей в лицо. Глаза ее как будто улыбались, но в глубине были невеселы, и от этого улыбка ее вышла довольно грустной. Заметил он и легкие тени под глазами, и маленькие складки у рта, и то, что у нее подрагивали губы - как крылья бабочки, перед тем как ей взлететь. "Так дрожат губы у плачущего ребенка, когда он старается засмеяться" - подумал Аввакум.
- Я в отпуску, - сказала Сия и отвернулась.
- Знаю, - кивнул Аввакум и тоже отвел взгляд в сторону.
Они обошли вокруг бассейна, облицованного цветной плиткой. Все так же журчала вода фонтана, но они уже не обращали на нее внимания.
- Я знаю, что ты в отпуску, - повторил Аввакум. - Ведь мы же договорились взять отпуск в одно время, не так ли?
Она не ответила, только тихонько вздохнула. Собственно, вздох она сразу же оборвала. Аввакум мог побиться об заклад, что глаза ее влажны. "Так обрывается вздох, когда на глаза набегают слезы", - подумал он и небрежным тоном спросил:
- А ты видела нашего общего знакомого?
И так как она медлила с ответом, Аввакум пришел ей на помощь, уточнив.
- С понедельника не видела?
- Я больше не намерена его видеть, - с недовольным видом бросила она.
Фонтан вдруг зажурчал как-то особенно весело.
- До чего милы эти розовые фасады домов! Они мне очень нравятся.
- Серьезно? - усомнилась Сия. - Но ведь три месяца назад ты был другого мнения. Ты твердил, что они безобразны, что они напоминают развешанное белье! Помнишь?
- Что-то не припоминаю, - сказал Аввакум и засмеялся.
Я тоже нахожу, что они красивы. - Сия сказала это с какой-то особой нежностью в голосе. Потом она спросила, как в былое время: - Хочешь, пройдемся по парку?
А почему бы и нет? - обрадовался Аввакум. И он, как когда-то, взял Сию под руку и наклонился к ее уху:
- Через пятнадцать минут у меня заседание в Институте археологии. Давай встретимся завтра, идет?
Сия пожала плечами, но потом улыбнулась и сказала:
- Хорошо.
11
- Итак, - заговорил полковник Манов. - я прочел оба ваши доклада, и, как мне кажется, у меня тоже теперь есть некоторое представление об этой темной истории. - Он взглянул в сторону Аввакума, помолчал немного и продолжал: - Кроме того, мною получены дополнительные сведения, которые полностью подкрепляют тезис капитана Ковачева. А именно: в ночь с двадцать второго на двадцать третье августа учитель Методий Парашкевов совершит покушение на милицейского постового старшину Стояна Сгоименова, и тогда же Методий Парашкевов разбил окно в помещении военно-геологического пункта и похитил стратегически важную схему и две тысячи левов… Товарищу Аввакуму Заховв, который все еще сомневается в виновности Методия Парашкевова, теперь необходимо учесть: экспертиза установила, что на кусках разбитого стекла есть отпечатки пальцев учителя; на окурке сигареты тоже эти отпечатки; кроме того, окурок был затоптан его ботинком. Эти бесспорные факты вместе с другими доказательствами - рассказ милицейского старшины, полотенце и хлороформ - создают ясное и твердое убеждение, которое, я еще раз повторяю, полностью совпадает с выводами капитана Слави Ковачева. Неискренность Методия Парашкевова во время первого допроса, то есть его желание версией о ночной прогулке ввести следственные органы в заблуждение, надо расценивать как первую попытку преступника ускользнуть от обвинения. Меня удивляет лишь то, позволю себе заметить, что такой опытный работник, как товарищ Аввакум Захов, не сумел вовремя сориентироваться в этой сравнительно простой обстановке!
- Это иногда случается! - весело рассмеявшись, заметил Слави Ковачев.
- Смеяться здесь нечему, - нахмурившись, сказал полковник. Переведя взгляд на Аввакума Захова, он озабоченно спросил: - Как же это вы не заметили столь очевидные факты?
Аввакум попросил разрешения закурить, жадно затянулся несколько раз и, помолчав немного, ответил:
- Вся эта история гораздо более запутанна и более темна, чем это кажется моему коллеге Слави Ковачеву. Нет ничего проще, чем, основываясь лишь на нескольких фактах, обвинить человека в смертном грехе. Гораздо труднее установить истину, особенно когда кажущиеся бесспорными доказательства толкают следствие на ложный путь.
- Бесспорные доказательства - для него "ложный путь"! - Слави Ковачев развел руками.
- Вы его не перебивайте!
Полковник снова нахмурился. В последнее время он старался не курить - у него было неблагополучно с кровяным давлением, да и застарелая язва давала себя знать. Но на этот раз не выдержал: порывшись в ящике стола и найдя среди бумаг сигарету, с удовольствием закурил, воспользовавшись спичкой, которую поднес ему Аввакум.
- Пусть мой коллега Слави Ковачев воспроизведет происшествие так, как ему подсказывает воображение, - настаивал Аввакум. - Тогда я укажу, где он совершенно очевидно допускает серьезные ошибки. И вы увидите, что картина не так проста, как это может показаться на первый взгляд.
Полковник уселся поудобнее в кресле и с видимым удовольствием снова затянулся.
- Что ж, раз товарищу Захову не ясна картина происшествия, я ее воспроизведу так, как было на самом деле! - начал в довольно высоком регистре Слави Ковачев. Прищурив глаза, он продолжал: - Случилось это после полуночи, между часом и двумя. Методий Парашкевов возвращается из Змеицы. Змеица - место страшное, куда не всякий отважится пойти в ночное время. Он проходит через двор военно-геологического пункта и торопливо обменивается несколькими словами с постовым. Но, едва скрывшись в темноте, резко поворачивает обратно и металлическим предметом ударяет постового по голове. Постовой, потеряв сознание, падает на землю. Тогда Методий Парашкевов вынимает из карманов полотенце и ампулу с хлороформом, смачивает им полотенце и обматывает голову своей жертвы. Тем самым он обеспечивает себе на какое-то время безопасность и свободу действий.
Это первая часть драмы. Вторая начинается так. Методий Парашкевов подходит к окну Он ведь высокого роста и запросто достает его рукой. Первый удар по стеклу - тихий, чтобы не поднять шума, - наносит металлическим предметом. Образуется отверстие, размеры которого позволяют просунуть руку и ухватиться за железную решетку. После этого, встав ногой на цоколь, он начинает осторожно вынимать из рамы осколки стекла. Покончив с этим, спускается на землю, чтобы передохнуть, и закуривает. Естественно, он прячет сигарету в руке. Но время не ждет. Затоптав недокуренную сигарету, Парашкевов снова становится ногами на цоколь и принимается пилить один из железных прутьев. Прут податлив, он из мягкой стали. Чтобы перепилить его, требуется не более десяти минут. Он загибает перепиленный прут - теперь в окне достаточно большое отверстие, чтобы проникнуть в комнату. Все это происходит в каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут. Забравшись внутрь, он открывает отмычкой небольшой шкаф с документами и деньгами. Забирает нужный ему чертеж, а чтобы придать преступлению характер простого ограбления и скрыть его шпионскую сущность, прихватывает и деньги, две тысячи левов, лежащие на верхней полке шкафа… Затем наш герой возвращается к себе - я не я и хата не моя! И сразу, не раздеваясь, ложится спать. На рассвете он принимается укладывать свой рюкзак - на пpoгулку, видите ли, собирается или на охоту. А в действительности сборы его связаны с намерением подальше спрятать хлороформ и в первые часы после того, как преступление обнаружится, не быть дома.
Слави Ковачев потер рукой лоб и бросил на Аввакума снисходительный взгляд: "Надеялся найти слабые места в моих доводах? Как бы не так! Ну-ка попробуй!" Некоторое время все трое молчали.
- Могу я сделать несколько замечаний? - спросил затем Аввакум. Полковник кивнул.
Аввакум встал и принялся медленно, мелкими шажками расхаживать по комнате - от окна к двери и обратно.
- Расстояние от земли до нижней части окна составляем точно два метра и пятнадцать сантиметров. На такой высоте оконное стекло могло быть разбито лишь с помощью палки, прута или другою подобного предмета. При условии если преступник не боится сильного шума, оно могло быть разбито и брошенным в него камнем. Предположив, что преступник разбил окно одним из упомянутых способов, последуем дальше.
Известно, что оконная рама на палец выступает над поверхностью стены. Попробуйте-ка разбить стекло! Что получится? Во всех случаях получится одно и то же: крупные или мелкие осколки непременно упадут на землю. Но обычно падают те, что покрупнее. Я прошу обратить на это внимание: на земле под разбитым окном не было обнаружено ни крупных, ни мелких осколков, ни даже стеклянной пыли. Я обследовал по место с помощью лупы и не нашел признаков битого стекла.
Дальше. Коллега Слави Ковачев утверждает, что преступник просунул руку через первоначально образовавшееся в стекле отверстие, уперся ногой в стену и начал вынимать стекла и опускать их на пол. Это утверждение, по-моему, абсолютно несостоятельно. И вот почему. Когда человек закрепится на стене, он в любом случае непременно оставит на ее поверхности какие-то следы. Пусть даже он разулся, следы все равно будут. Обутая нога или в одном носке обязательно оставит какой-то отпечаток или след. А на стене, непосредственно под разбитым окном, справа и слева от него, не было обнаружено абсолютно никаких следов. Я обследовал с помощью лупы поверхность стены и не заметил ничего такого, что напоминало бы след обуви, носков или босых ног. Извольте!
Аввакум вынул из портфеля целую кипу снимков и разложил их перед полковником.
- Это части стены, которые я заснял, пользуясь специальным фильтром, чтобы были заметны поры штукатурки. Участки стены пронумерованы, и, если сложите снимки с учетом нумерации, вы увидите всю поверхность той части штукатурки, которая находится на высоте одного метра от земли. - Аввакум усмехнулся: - Никаких признаков туристских набоек, не правда ли?
Закурив новую сигарету он продолжал медленно расхаживать взад и и перед по комнате.