И вдруг Сергей заметил, что ворота, ведущие к обрыву, не только не заперты на вертушку, а даже неплотно притворены. Видно, утром отец ходил к реке да так и не закрыл их как следует. Отцу можно ходить к обрыву, а вот Сережке не разрешают. Боятся. Но он же не маленький и не глупый, все понимает.
Сергей в нерешительности стоял у ворот - идти или не идти? Шарик сначала обнюхал ворота, затем скользнул за изгородь. Очутившись на свободе, он зачем-то помчался вперед, потом, увидев, что Сергей не идет за ним, вернулся и стал лаять, словно упрекая своего друга в нерешительности.
Поднатужившись, Сергей отодвинул ворота и… очутился по ту сторону плетня. Прямо перед ним, в нескольких шагах, был обрыв, за ним - река, внизу у обрыва - омут. Направо и налево протянулось село, за рекой зеленая дубовая роща, дальше луг, а затем степь и степь без конца.
Зотовы жили в селе Потоцком. Это было большое село на Южном Урале. Оно на несколько километров растянулось на правом высоком берегу полноводной реки Самарки. Правда, Самарка, как и большинство степных рек, полноводной была не всегда. Весной она разливалась так, что не видно было другого берега, а летом, уже к концу июля, когда над степью полыхал нестерпимо знойный суховей, река настолько мелела, что местами вода доходила лишь до колен. Зато осенью, когда из-за туч неделями не показывалось солнце и подолгу лил нудный дождь, Самарка снова преображалась. Берега раздвигались, становились менее высокими, а левый, луговой берег отступал все дальше и дальше.
Хотя Сергею было еще совсем мало лет, он уже видел Самарку и во время весеннего разлива, и в летнюю сушь.
Сергею захотелось подойти к обрыву, чтобы взглянуть на омут - как он там? А почему не подойти? Если осторожно - совсем и не страшно.
Подошел. Реку видно, а омута нет. Заслонял край берега. Тогда Сергей лег и тихонько пополз на животе.
Было страшно, но Сергей полз. Вот и край. Внизу под собой мальчик увидел воду. Омут! Вода была темная, почти черная и казалась совсем неподвижной. Сергею под руку попалась небольшая щепочка, и он осторожно бросил ее вниз. Упав в воду, щепка медленно двинулась вдоль берега, потом отдалилась от него, затем снова приблизилась, начала кружить.
Тут-то и был водоворот, о котором сегодня говорил отец.
Шарик нехотя залаял.
Сергей обернулся и увидел - кого бы вы думали? - Таню. Она сразу узнала его, обрадовалась, словно старому знакомому, и вприпрыжку бросилась к нему.
- Не подходи! - строго крикнул Сергей. - Тут обрыв. В омут загремишь.
- А ты?
- Я не загремлю.
- А что ты делаешь?
- Смотрю. Палочка плавает.
Таню заинтересовали слова Сергея, и она недолго думая опустилась рядом с ним. Глянула вниз и невольно втянула голову в плечи.
- Страшно… - испуганно прошептала Таня и отодвинулась в сторону. А ты не боишься?
Сергею тоже было страшно, а от этих Таниных слов стало еще страшнее.
- Не-ет, - протянул Сергей и ползком тоже стал пятиться назад.
- Мне мама не велела ходить сюда. И бабушка Фрося тоже.
- И мне не велели, - признался Сергей.
- Бабушка Фрося говорит, тут живет страшный сом.
Таня оказалась девочкой словоохотливой. Торопясь и жестикулируя, она поведала Сергею несколько историй про разбойника-сома, услышанных от бабушки Фроси. Этот сом был ужасно злой и огромный. Он мог свободно проглотить теленка. А ловить его лучше и не пытаться - все равно не выловишь. Сидит он в омуте на самой большой глубине и смотрит - нет ли кого, чтобы схватить. Всем известно, что не так давно какой-то прохожий парнишка решил было искупаться в этом месте. Он разделся и - бултых в воду и ну плавать. А сом только этого и ждал - подкрался да как хватанет за ногу! И начисто откусил. Будто у парнишки и не было ноги. А гусей или уток, то тут и стар и мал знает, что если птица побывала на реке и не вернулась домой, значит, попала на закуску сому. Потому-то сюда и не пускают детей. И взрослые тоже почти не ходят. Им тоже нельзя здесь купаться.
- Никакого сома нету, - хмуро возразил Сергей.
Таня даже растерялась: ну как это нет, если об этом говорила бабушка Фрося! И мама тоже.
Сергей в спор не вступал.
- А ты откуда знаешь, что нету? Сам выдумал?
- Папа сказал.
- Папа?! - удивилась Таня. Такой ответ был совсем неожиданным. Если папа, то… Таня сама верила каждому слову своего отца и привыкла считать, что уж если папа сказал, то тут - чистая правда. - А что он сказал?
Сергей рассказал, что его отец собирается сегодня купаться у обрыва и что это нисколько не страшно тому, кто сильный и хорошо плавает.
- А ты умеешь плавать?
- Еще как!
- А… а искупаться здесь не боишься? - Таня кивком головы указала на омут.
Сергей хотел было сказать, что боится, но не сказал.
- И ничего тут нет страшного.
- Тогда искупайся. Ага, ага, боишься? Ну, искупайся. Бояка! Ах ты Сережка-хвастежка!
- Я не хвастаю, - угрюмо ответил Сергей.
- Ну, прыгни. И искупайся. Вот и не прыгнешь.
…Не знала тогда Таня, что пройдет несколько лет и на этом же самом месте она будет хватать Сергея за руки и со слезами уговаривать не бросаться в омут…
- А мне папа не велит, - наконец-то нашелся Сергей. И прихвастнул: А то бы я сразу…
Они постояли какое-то мгновение молча, словно соображая, о чем же еще говорить. Сергей, набычившись, смотрел себе под ноги, а Таня на него.
- Пойдем к нам. У меня игрушки всякие есть. И книжки хорошие, предложила Таня.
Сергей отрицательно покачал головой.
- Не пойду.
Таня не стала больше уговаривать. Она запела какую-то песенку и на одной ножке запрыгала прочь. Сергей немного растерялся. Ему не хотелось, чтобы девочка так внезапно исчезла. Таня ему очень понравилась, и с ней, конечно, можно было играть. А она уже урчала, изображая рокот самолета, вертела перед собой правой рукой, будто это был пропеллер, и мчалась вдоль берега.
Сергею пришлась по душе выдумка Тани. Он тоже стал крутить рукой и, басовито урча, побежал за Таней, догнал и сделал несколько кругов вокруг нее.
- Тебя папа катал на самолете? - спросил он.
- Нет. Он военный летчик. На тех самолетах детей не катают.
- А меня папа катал на дрезине! - гордо сообщил Сергей.
Когда же обнаружилось, что Таня не имеет ни малейшего представления об этой чудесной машине, он не только рассказал, но и пообещал, что как-нибудь в выходной они с папой пойдут на станцию, захватят Таню с собой и тоже прокатят на дрезине.
- Может, твой папа еще и не согласится? - неуверенно спросила Таня.
- Согласится, - заверил Сергей. - Вот пойдем к нам и спросим.
- Пойдем, - охотно согласилась Таня.
Она взяла Сергея за руку, и они дружно побежали. Ни на шаг не отходивший от них Шарик сразу же догадался, куда направляются новые друзья, обогнал их и первым проскользнул в ворота.
Увидев множество цветов, Таня захлопала в ладоши и даже захлебнулась от восторга. Она перебегала от куста к кусту, склонялась над одним цветком, потом бросалась к другому, чуть прижмурив глаза, жадно вдыхала их запах. Она совсем не разбиралась в цветах, даже не знала, какой из них как называется, и засыпала Сергея вопросами, а он многое знал и рассказывал ей все-все.
Они настолько заигрались в огороде, что даже позабыли про дрезину, не заметили, как ушел заскучавший Шарик и крепко заснул в тени громадного куста мальвы. Играли они весь день, и Таня ушла домой только перед вечером.
Так у Тани и Сергея началась дружба, которая длилась много лет.
На другое утро Таня прибежала к Зотовым, когда Сергей еще спал, что нисколько не смутило девочку, и принялась будить его. Увидев перед собой подружку, Сергей решительно соскочил с постели. Сон прошел.
- Ты делаешь зарядку? - потягиваясь и протирая глаза, спросил он.
- Нет, - ответила Таня. - Папа делает. Ему обязательно надо.
- И мой тоже. Он с гантелями упражняется, - похвалился Сергей.
…Дни пошли за днями. Сергей и Таня почти не разлучались.
ОДНИ
Как-то в выходной день за завтраком отец рассказал, что на его участке начинаются большие работы по ремонту пути. На днях приезжала техническая комиссия и предложила закончить ремонт к началу уборочной, когда пойдут многочисленные составы с новым зерном.
- Разве успеете? - удивилась мать. - Времени-то до уборочной всего ничего остается.
- Придется поднажать. Будем работать круглосуточно.
- Как? Совсем без отдыха?
- Ну, не совсем. График составим, кому спать, кому работать. Если поднажмем, недельки за две на своем участке справимся. Зато потом сразу в отпуск. Ну, чего ты, Надюша, вздыхаешь? Надо - значит, надо. Дело государственное.
- Да я все понимаю, - отозвалась мать. - Не маленькая. Значит, на несколько дней уедешь?
- Пожалуй, раньше будущего выходного домой не выберусь.
- А как же с обедами? - допрашивала мать.
- Не волнуйся, Надюша. Мы все там рыбаки подобрались, и вообще народ бывалый. Такую уху сварганим - хозяйки позавидуют.
- Я через день буду привозить тебе чего-нибудь свеженького.
- И ни-ни! - возмутился отец. - Смотри не вздумай.
- Николай! - Лицо матери стало строгим и решительным. - Знаю, какой ты падкий до работы. А на голодный желудок много не наработаешь. Лучше и не возражай.
- Так больше же тридцати километров!
- На рыбалку еще дальше ездили, и ничего. На велосипеде быстро.
Отец безнадежно махнул рукой.
Он уехал в тот же вечер. А через день мать встала пораньше, напекла пирогов, наварила кастрюлю баранины с картошкой, хорошенько все увязала и прикрепила к багажнику велосипеда. Затем завела Сергея к бабушке Фросе, попросила присмотреть за ним до вечера. Ловко вскочив в седло, она помахала Сергею рукой и покатила.
Вечером мать не вернулась. Сергей долго ждал ее, но так и заснул, не дождавшись.
На следующее утро, едва проснувшись, он спросил, не приходила ли мама. Оказалось - не приходила.
Бабушка Фрося успокоила мальчика, говоря, что мать, видно, решила заночевать на ремонтном стане и теперь с часу на час подъедет.
Днем забежала соседка. Она вызвала бабушку Фросю в коридор и там о чем-то долго шепталась с ней. А когда соседка ушла, бабушка Фрося вернулась с заплаканными глазами. Но ни Сергей, ни Таня этого не заметили.
На третий день Сергей затосковал. Попросился домой. Бабушка Фрося сразу же согласилась, взяла обоих ребят за руки, и они отправились в дом к Сергею. Шарик с радостным лаем мчался впереди. Изба была закрыта, а у дверной ручки привязана веревочка, чтобы посторонний человек, если невзначай завернет во двор, знал: хозяев нет дома и входить в избу нельзя. Такой был в Потоцком порядок. Сергей видел, как перед своим уходом мать привязывала эту веревочку. И она все еще висит… Значит, мать не возвращалась.
Увидев в цветочных лунках сырую землю, Сергей обрадовался и сказал об этом Тане и бабушке Фросе. Выходит, все-таки мама приезжала? А кто же, кроме нее, мог поливать в их огороде цветы? Бабушка Фрося не стала разубеждать мальчика, хотя она-то лучше других знала, кто именно сегодня ранним утром хозяйничал у Зотовых на огороде в то время, когда и Сергей и Таня еще крепко спали.
Прошел и этот день.
На четвертый, перед вечером, приехал отец. Николай Михайлович был не похож на себя: лицо покрыто черной щетиной, щеки осунулись, глаза ввалились…
- Ну, как ты тут, сын? - Голос Николая Михайловича звучал глухо.
Сергей кинулся к нему и крепко обхватил отца за шею.
- Жив-здоров? - через силу улыбнувшись, спросил отец.
- А как же, здоров! - весело отозвался мальчик.
- Пойдем, сынок, домой. Спасибо, бабушка Фрося, за вашу заботу.
- Не за что. Может, еще в чем понуждаетесь, так вы уж безо всяких или идите ко мне, или зовите… Беда-то какая…
Сергею показалось, что бабушка Фрося говорит каким-то чужим голосом. Обернувшись, он увидел, что старуха вытирает фартуком глаза.
Отец ничего не ответил на слова бабушки Фроси и, круто повернувшись, с сыном на руках пошел со двора.
- Ремонт уже закончили? - полюбопытствовал Сергей.
- Нет еще, - нехотя ответил отец.
Сергей соскользнул на землю и наперегонки с Шариком помчался по улице.
- Сережка, подожди! - окликнул отец.
- А я к маме.
- Ее там нет, - глядя куда-то в сторону, сказал отец.
Сергей остановился:
- А где она?
Отец не торопился с ответом:
- Она, брат, уехала…
Голос отца печальный, а взгляд грустный и задумчивый.
Ошеломленный Сергей даже не нашелся что сказать.
- Мама уехала далеко. К родственникам. И надолго. Так что мы, брат, остались с тобой одни. Вот такая петрушка. Понял?
- Понял, - чуть слышно ответил Сергей, ничего не понимая.
Они молча зашагали дальше.
В сенях стоял только один велосипед. Мужской.
Отец взялся готовить ужин. Сергей стал помогать.
- А на чем мама уехала? - вдруг спросил Сергей.
- На чем? Поездом.
- А велосипед с собой взяла?
- Нет, зачем же.
- В сенях нет его. Только твой.
- Да, да. Правильно. Мамин там, в бригаде остался.
Сергей начал рассказывать, как ему жилось эти дни у бабушки Фроси.
Казалось, отец слушает, и даже внимательно, но слышит почему-то не все. А на некоторые вопросы Сергея отвечает просто невпопад. Почему бы это? Может, он нервничает из-за того, что мама уехала? Конечно, лучше бы не уезжала, сидели бы все вместе и ужинали, а то ее нет. Но она ведь приедет. Сергей не раз слышал, как мать говорила отцу, что соскучилась по своей родине и обязательно съездит туда. Вот, значит, собралась и поехала.
- Будем спать ложиться? - предложил отец.
- Можно и спать, - согласился Сергей. Едва его голова коснулась подушки, он сразу же уснул.
Обычно он никогда ночью не просыпался, и мать даже хвалила его за это. А вот теперь почему-то проснулся. Совсем неожиданно.
Он обвел глазами комнату…
Привернутая лампа сеяла слабый желтоватый свет, по углам сгустились тени. Подперев голову ладонями, у стола сидел отец. Сергею было хорошо его видно, потому что на лицо Николая Михайловича падал из-под абажура свет. Сергей хотел было окликнуть, но то, что он увидел, так удивило и поразило его, что он не проронил ни звука. Отец сидел с закрытыми глазами, крепко закусив нижнюю губу, а по небритым его щекам текли слезы… Да, да, слезы! Такого Сергей никогда не видел, и не только не видел, он даже подумать не мог, чтобы его отец, такой смелый, большой и сильный, - и вдруг слезы. Он всегда Сергею твердил, что настоящий мужчина не должен плакать, что хлюпанье есть признак слабости характера. И вдруг такое… Сергей весь сжался. Сам не зная почему, он понял, что случилась какая-то ужасная беда.
- Пап! - тихонько позвал он.
Отец не спеша, будто соображая, где он и что с ним, оторвал от ладоней голову.
- Чего не спишь? - также шепотом спросил он.
- А ты?
- Да вот немного засиделся.
Отец незаметно смахнул рукой слезы.
- Сам говорил - нехорошо, и сам плачешь, - прошептал Сергей, тоже готовый разреветься.
- Я, брат, не плачу. Просто задумался и не заметил… Бывает иногда такое в жизни. Давай спать.
- Я с тобой лягу?
- А в чем дело? Переходи. Вот только постелю.
Отец разобрал свою постель, и довольный Сергей перекочевал туда, забравшись к стеночке. Когда лег и отец, Сергей весь прижался к нему, удобно устроив голову на могучей отцовской руке.
- Как же нам, Сережка, завтра быть? Мне утром обязательно нужно на работу. Пойдешь опять к Тане?
- Пойду, - охотно согласился мальчик.
- Надо, брат, ничего не поделаешь. А вечером я приду за тобой. Таня-то ведь хорошая девочка?
- Хорошая, - согласился Сергей.
Отец привлек к себе сына, пошарил рукой - не раздет ли тот.
- А когда мама приедет? - спросил Сергей.
- Долго не приедет, - помолчав, проговорил отец.
Сергей чувствовал, что от него что-то скрывают.
КАК БЫТЬ ДАЛЬШЕ?
В этот день Николай Михайлович в поселок вернулся поздно, когда уже совсем стемнело. Не заходя домой, он направился к бабушке Фросе за Сергеем, но там мальчика уже не было. Не было также ни бабушки, ни Тани.
"Видно, пошли к нам, - решил Николай Михайлович и заспешил домой. Но почему они не дождались меня?"
У калитки его встретил веселым лаем Шарик.
На завалинке сидела бабушка Фрося, рядом, положив ей на колени голову, - Таня. Она спала. Сергей сидел на ступеньке крылечка, привалившись к перилам. Увидев отца, он сорвался с места и бросился навстречу.
- А я к вам заходил. Только смотрю - никого нет.
- Сбежал Сережка, - пожаловалась бабушка Фрося.
- Как сбежал? - удивился Николай Михайлович.
- Или обиделся, или что-нибудь другое - сама не пойму. Весь день играли с Танюшкой. Поужинали тоже. Потом гляжу - ни с того ни с сего насупился. Спрашиваю: чего, мол, ты, Сережка? Молчит. Я к Танюшке, она тоже знать ничего не знает. А он кликнул Шарика и ушел. Мы за ним. Так вот и сидим весь вечер.
- Ты что же это, сын, а? (Сергей молчал.) Вы уж не сердитесь на нас, бабушка Фрося.
- Чего тут сердиться… С детишками всякое бывает. Завтра сам приведешь или прийти за ним?
- Я опять рано уеду. Если не очень затруднит, приходите. Я даже не знаю, как быть дальше.
- Да вы не беспокойтесь. Пускай пока живет у нас. Парнишка он хороший и не озорной, смышленый. Да и с Танюшкой подружились, прямо водой не разольешь. Насчет поливки тоже не сомневайтесь. У нас в этом году поливать нечего, так что я в охоточку на вашем огороде буду справляться.
Бабушка Фрося и Таня ушли.
Когда уже легли спать, Сергей вдруг сказал:
- Я больше не пойду к бабушке Фросе.
- Это почему же? - удивился отец.
- Не пойду.
- Ну, знаешь, Сережка, это, брат, не мужской разговор. У нас с тобой просто другого выхода нет. Не одному же тебе весь день дома сидеть. А у меня работа. Сам знаешь: надо.
- А я не пойду. И не пойду, - упрямо и настойчиво стал твердить Сергей.
Такого за ним отец никогда еще не замечал. Всегда был послушный мальчишка, и вдруг - пожалуйста… Это неспроста. Но что же все-таки случилось? Не каприз же…
- Сережка, ты хоть скажи: почему так решил?
- Она сказала… - прерывистым голосом заговорил Сергей, - она сказала… что моя мама… никогда больше не придет. Это неправда? Придет? Да, пап, придет? А она говорит, что мама умерла…
Сергей расплакался и говорил захлебываясь.
- Бабушка Фрося тебе так сказала?
- Нет, к ней тетенька одна… приходила. И я слышал.
Николай Михайлович помолчал, собираясь с силами. Следовало сказать мальчишке правду. Все равно того, что случилось, не скрыть, да и не к чему скрывать.