- Таково было мое первоначальное предположение, но он не демонстрирует никаких признаков шизофрении, не считая бредового утверждения, что он и есть исчезнувший Чарли Риццо. У него вполне связная речь. Он не замолкает посредине предложения, оканчивая его набором маловразумительных слов. У него вполне организованное мышление, и он способен поддерживать беседу.
"Все это не означает, что он не шизофреник", - подумала Дарби. Существуют различные степени помрачения сознания и разная симптоматика. Но она этого не поймет, пока не пообщается с ним.
- Тебе известно первое правило переговорщика? - поинтересовался Ли.
- Установить контакт и войти в доверие.
- Да. Это самое главное. Не забывай об этом ни на секунду. Когда ты войдешь в дом, не разубеждай его, пусть продолжает считать, что он Чарльз Риццо. Не спорь. Выслушай все его жалобы. Если он поверит в то, что ты разделяешь его боль, чем бы она ни была вызвана, тебе будет легче убедить его освободить заложников, а именно этого мы и добиваемся. Всеми силами стремись сохранить установленный контакт. Мы будем слушать и говорить с тобой через наушник. У меня все.
Ли перевел взгляд на Трента.
- Мы подъедем к крыльцу на бронетранспортере, - сообщил тот.
- И бойцы не двинутся с места, пока я не отдам приказ, - добавила Дарби.
- Пока ты не отдашь приказ, - подтвердил Трент. - На этот счет можешь быть спокойна. Но малейшая угроза с его стороны, и мои парни штурмуют дом.
По обеим сторонам бронетранспортера располагались встроенные лестницы, позволявшие снайперу быстро взобраться на крышу. Дарби не хотела ехать внутри. Она была в полном боевом снаряжении, к тому же холодный воздух помогал собраться с мыслями.
Она забралась на лестницу и постучала по корпусу автомобиля. Взглянув в зеркало заднего вида, водитель увидел ее, помахал рукой и завел двигатель. Бронетранспортер медленно пополз к дому.
Глава 5
Дарби прокручивала в голове странную беседу между переговорщиком и человеком, называющим себя Чарли Риццо.
"Сначала их должна увидеть доктор МакКормик, - сказал Чарли. - Она нужна мне в качестве свидетеля".
"Свидетеля чего? Убийства всей семьи? И что он имел в виду, когда говорил, что не переживет колесо во второй раз?"
В конце дороги они миновали второе кольцо оцепления. Она насчитала три патрульные машины, озаряющие мигающими бело-голубыми огнями всю прилегающую к дому территорию, разительным образом отличающуюся от предыдущего места жительства семьи Риццо в Бруклайне, застроенном многомиллионными особняками, окруженными лужайками и садами, над которыми поработали профессиональные дизайнеры. Здесь не было гаражей на два или три автомобиля с БМВ и "мерседесами" последней модели внутри. Эти три дома посреди леса располагали лишь подъездными дорожками, на которых стояли маленькие, но надежные и экономичные машины. Риэлтеры назвали бы такие домики "уютными" или "нуждающимися в ремонте". Зато, живя в этой глуши, их владельцы располагали как землей, так и уединением. Все они были расположены на значительном расстоянии друг от друга и выглядели так, будто кто-то шел по лесу и случайно их потерял.
Марк и Джуди Риццо жили в облупившемся белом доме с зелеными ставнями. На лужайке и подъездной дорожке Дарби увидела две видеокамеры на треногах. Ни одно окно не светилось, все шторы на верхнем этаже были задернуты, как и говорил Трент. На дорожке перед домом были припаркованы белый джип "Чероки" и "Хонда-Сивик" бордового цвета. На заднем стекле обоих автомобилей Дарби разглядела стикеры университета Нью-Гемпшира.
Она оглянулась на длинный одноэтажный дом напротив. Ей не сразу удалось разглядеть слившегося с плоской крышей снайпера. Он замер, пристально глядя в оптический прицел. Его партнер, наводчик, стоял на коленях за каминной трубой и следил за домом Риццо в тепловизионный бинокль.
Автомобиль остановился, и Дарби по усыпанной листьями дорожке подошла к крыльцу.
"Пожалуйста, - сказал Чарли, - у нас осталось очень мало времени".
Дарби поднялась по ступенькам и взялась за дверную ручку. Она повернулась легко и бесшумно.
Она вошла одна, как и требовал Чарли, но оставила дверь открытой. Полицейские мигалки освещали улицу и рассеивали мрак прихожей, что дало ей возможность немного осмотреться.
Она стояла на паркетном полу, и прямо перед ней начиналась лестница, покрытая винного цвета дорожкой. Слева она разглядела гостиную с раскладным диваном и небольшим телевизором с плоским экраном. Все выглядело очень скромно, хотя просторные комнаты особняка Риццо в Бруклайне были обставлены мебелью от Итана Алена. Наверное, они выбросили кучу денег на частных детективов и пришлось резко сократить расходы.
- Закройте дверь и заприте ее на замок, - донесся откуда-то сверху пронзительный шепот. - Скорее. У нас очень мало времени.
"У нас", - отметила Дарби, толкая дверь. Она повернула ключ и услышала, как щелкнула задвижка. В прихожей стало так темно, что она уже ничего вокруг себя не видела, лишь слышала затрудненное дыхание Чарли.
- Они слушают? - спросил он.
- Кто?
- Полиция. Вам дали микрофон, чтобы слушать наши разговоры?
Она задумалась, не зная, что ответить. Ведь Чарли сказал переговорщику, что хочет поговорить с ней наедине.
- Скажи ему, что микрофон пристегнут к куртке, - прошептал ей в ухо Ли. - Это хороший способ продемонстрировать добрую волю и установить взаимное доверие.
- К моей куртке пристегнут микрофон, - повторила Дарби. - Вот здесь, впереди.
- Это хорошо, - сказал Чарли. - Наш разговор записывают?
- Да.
- Это очень хорошо. Отлично.
Ей послышалось волнение в его голосе? Или это была надежда? Ли так и говорил.
- Пожалуйста, положите руки за голову и поднимайтесь по лестнице. Наверху сразу повернете направо, пройдете по коридору и войдете в спальню. Руки держите на голове, пока я не разрешу вам их опустить.
Сцепив пальцы на затылке, Дарби поднималась по лестнице, размышляя над волнением, явственно сквозившим в голосе ее невидимого собеседника. Теперь она была уверена, что ей это не показалось.
- Расскажи мне о человеке, которого ты выбросил из окна.
- Это был подарок, - ответил он. - Вам.
- Как его зовут?
- Никак. У них нет имен.
Дарби уже собиралась спросить, что он имеет в виду, как вдруг в нос ей ударил резкий кислый запах, напомнивший о бездомных, жаркими летними месяцами появляющихся на улицах Бостона. Это была характерная тошнотворная вонь немытого тела и загаженной одежды.
Подавив позыв рвоты, она ступила на площадку второго этажа. В окружающей кромешной тьме она по-прежнему не видела Чарли, но откуда-то доносились приглушенные голоса и стоны.
Дыша через рот, Дарби сделала шаг и врезалась в увешанную картинами стену. Одна из них упала, зазвенев разбитым стеклом у ее ног. Она продолжала идти и остановилась, только уткнувшись в дверь. Глаза уже немного привыкли к темноте, и она увидела, что дверь приотворена. Но света за ней не было. Только звуки - плач и глухое постукивание. Да еще этот проклятый запах. Он уже проник ей в горло, обволакивая его липкой пленкой удушья.
Держа руки за головой, Дарби толкнула дверь ногой.
Глава 6
Шторы в спальне были задернуты, но между ними и краем окна в комнату проникали отблески полицейских мигалок, что позволило Дарби разглядеть в темноте испуганные лица.
Марк Риццо, единственный из заложников, кого Чарли привязал к стулу, сидел, уронив голову на грудь. Он был одет в семейные трусы и майку, испачканную чем-то темным, вероятно, его собственной кровью.
Джудит Риццо, одетая в белую фланелевую ночную рубашку, лежала на боку, уткнувшись лицом в ковер. Ее седые волосы были накручены на бигуди, а ноги спутаны чем-то похожим на изоленту. Руки ее были связаны за спиной, а рот заклеен пластырем.
Дарби был виден лишь один глаз Джудит, которым она силилась посмотреть на дочерей. Они были связаны, как и мать, но, в отличие от Джудит, близнецам, высоким и стройным девушкам, удалось сесть, прислонившись спиной к кровати и подтянув колени к груди. Они тряслись от страха, но их облегающие шорты и футболки не были испачканы кровью.
- Все будет хорошо, - сказала Дарби девушкам, окидывая взглядом черный пуховик на сбитых простынях кровати и перевернутую вешалку для одежды. - Постарайтесь сохранять спокойствие.
Девушка с родинкой над верхней губой, Абигайл, повернула голову в сторону двери.
Дарби тоже хотела обернуться, но почувствовала дуло пистолета у себя на затылке.
- Не поворачивайся, - произнес Чарли у нее за спиной. - Стой, где стоишь, договорились?
Дарби не слышала его шагов. Наверное, он разулся, чтобы иметь возможность бесшумно и незаметно перемещаться по дому.
- Это всего лишь предосторожность, - продолжал Чарли. - Я только хочу убедиться, что ты делаешь то, что сказано. Это очень важно. Я не хочу причинять вред тебе или кому бы то ни было.
- Тогда зачем ты стрелял в своего друга?
- Это… существо мне не друг.
- Кто же он?
- Я надеюсь, что вы сможете это узнать. Поэтому я и отдал его вам.
Он протянул руку и нащупал ремень кобуры у Дарби на бедре. Продолжая прижимать дуло пистолета к ее затылку, он выдернул "ЗИГ" из кобуры и выбросил в коридор. Дарби осторожно скользнула пальцами правой руки в левый рукав и нащупала рукоятку ножа. Чтобы выдернуть его и изготовиться к бою, ей необходимо не более четырех секунд. Но пока Чарли стоял у нее за спиной, от ножа было мало проку.
- Я всего лишь хочу поговорить, - продолжал он.
Дарби выжидала. Он не стал обыскивать ее, а значит, все остальное оружие осталось при ней. Пока.
- Я не хочу никому делать больно, - повторил он. - Вы должны мне верить.
Какая-то часть ее ему действительно верила. В его голосе звучало волнение, как будто преследуемая им цель была уже совсем близко. И для шизофреника его речь была слишком связной и отчетливой.
- Относительно людей, которые нас сейчас слушают… - продолжал он. - Никто не должен приближаться к дому, пока вы меня не выслушаете. Я расскажу вам всю правду. Я всего лишь хочу поговорить с вами, вот и все. Сразу после этого я освобожу заложников и позволю себя арестовать. Я не стану сопротивляться полиции. Транспорт наготове?
- Автомобиль припаркован прямо перед домом.
- Что за автомобиль?
- Бронированная разведывательно-дозорная машина.
- Она пуленепробиваемая?
- Она может выдержать ракетный обстрел.
- Спасибо, - срывающимся голосом прошептал он.
Дарби с удивлением поняла, что он борется со слезами.
- Спасибо, - уже более отчетливо повторил он. - Скажите тем, кто нас слушает, что я никому не причиню вреда.
- Они и так тебя слышат.
- Я хочу, чтобы это сказали вы. Хочу, чтобы они услышали это от вас.
Дарби покосилась на Джудит Риццо, которая уже перевернулась на спину. Из уголка ее рта и сломанного носа сочилась кровь. На ковре блестела темная лужа.
- Это произошло случайно, - пояснил Чарли. - Она попыталась убежать, а я… Она упала и ударилась об угол письменного стола. А теперь поговорите с командиром спецназа и слово в слово передайте ему то, что я только что вам сказал.
- Я так и сделаю, но сначала освободи свою маму.
- Пока не могу. Она должна оставаться здесь.
- Почему?
- Обо всем по порядку. А теперь поговорите со спецназом. Скорее!
- Чарли Риццо попросил спецназ не приближаться к дому. Он хочет поговорить. После этого он освободит заложников. Я его арестую и посажу в бронированный автомобиль.
- По… - начал было Ли, но приступ кашля помешал ему продолжить. - Понятно.
Дарби полагала, что Трент тоже захочет вставить свои пять центов, но, к ее немалому удивлению, он молчал.
- Доктор МакКормик, - снова заговорил Чарли. - Я хотел бы, чтобы вы медленно повернулись направо… Так, хорошо. Стойте. Оставайтесь на месте. Не двигайтесь.
У нее за спиной послышалось трение спички о коробок, затем шипение, и комнату озарило слабое оранжевое сияние. Теперь она отчетливо разглядела ужас, застывший на лицах близнецов, их мокрые от слез щеки.
- Мама говорит, что поручала розыск меня какому-то детективу Келли. Стэну Келли, - сказал Чарли.
- Верно.
- Что с ним случилось? Я звонил в полицию Бостона, и мне сказали, что такой офицер у них не числится.
- Он вышел на пенсию.
- На пенсию, - повторил Чарли. - Это означает… Так говорят, когда человек уходит с работы, правильно?
Дарби от удивления моргнула. "Он это серьезно?"
- Правильно, - вслух подтвердила она.
- Когда он умер?
- Почему ты считаешь, что он умер?
- Ладно. Это не имеет значения. - Он говорил очень быстро.
"Даже слишком быстро, - подумала она. - Похоже, он паникует".
- И еще мама сказала, что вы тоже помогали меня искать. Она сказала, что вы хороший человек и заслуживаете доверия.
Джудит Риццо безучастно моргала. В тусклом свете свечи ее зрачки казались огромными.
- Теперь вы можете обернуться.
Дарби не шевельнулась. До этого мгновения она ему подчинялась. Теперь наступило время немного поартачиться и попытаться перехватить инициативу.
- Отпусти мать, и я повернусь.
- Сначала она должна услышать правду, - возразил Чарли. - Ей необходимо…
- Что ей необходимо, так это врач. Позволь мне вывести ее на улицу. Там есть люди и карета скорой помощи. Потом я снова поднимусь наверх, и мы поговорим.
- Нет.
- Если ты в самом деле Чарли Риццо…
- Я Чарли Риццо! Я и есть Чарли Риццо, и я это докажу!
- Осторожно, - прошептал голос Ли. - Ослабь давление.
- Если ты и в самом деле Чарли Риццо, - повторила Дарби, - ты должен хотеть помочь своей маме. У нее серьезная травма головы. И неважно, как это произошло. Она умрет, если ты не позволишь мне отвести ее…
- ОБЕРНИСЬ! - взревел Чарли. - Ты немедленно обернешься или никогда не узнаешь правду о том, что со мной случилось и почему я здесь. Я тебе делаю ПОДАРОК, черт побери, поэтому или ты обернешься СИЮ СЕКУНДУ, или все будет напрасно!
Она, по-прежнему держа руки на затылке, медленно повиновалась.
В ногах кровати горела маленькая церковная свеча, и в ее неверном мерцающем свете Дарби получила первую возможность взглянуть на человека, утверждающего, что он Чарли Риццо. И у нее застыла кровь в жилах.
Глава 7
Перед мысленным взором Дарби вспыхнуло воспоминание. Ей тринадцать лет, и она лежит на животе в гостевой спальне родительского дома. Со всевозрастающим ужасом она наблюдает за грязными рабочими сапогами, медленно ступающими по ковру и приближающимися к кровати. Этот одетый в засаленный синий комбинезон рабочий был серийным убийцей по прозвищу Странник, вылитый Майкл Майерс из фильма ужасов. Из-под кровати ей была видна его жуткая маска из бинтов телесного цвета с дырками для глаз, к которой он пришил какую-то черную тряпку, прикрывающую нижнюю часть лица.
Маска на лице Чарли Риццо была сшита из человеческой кожи.
В высохшем и потемневшем лоскуте были вырезаны отверстия для глаз и рта, и в свете свечи она отчетливо видела выполненные черными нерассасывающимися нитками швы по контуру глазниц и потрескавшиеся складки, оборачивающие его шею. Заворачивающиеся края выреза для рта были пришиты прямо к губам. На них, как и на здоровой коже вокруг глаз, не было ни следа крови, инфицирования или воспаления. Эту… процедуру проделали очень давно, и кожа Чарли успела восстановиться.
У Дарби пересохло в горле, и она судорожно попыталась сглотнуть. Озаренная светом свечи спальня показалась ей жутким ирреальным местом, как будто она ненароком шагнула в какой-то портал и очутилась в одной из леденящих кровь историй Стивена Кинга.
Чарли стоял за стулом Марка Риццо, голова которого по-прежнему свешивалась на грудь. В свете свечи Дарби разглядела, что лицо Марка рассечено в нескольких местах и распухло, а кожа вокруг левого глаза и вовсе превратилась в кровавое месиво. Она решила, что Риццо избили до потери сознания. Когда Чарли положил руку ему на плечо, он не шелохнулся и не издал ни звука.
Дарби увидела грязные мозолистые шишки вместо ногтей на руках Чарли. Кто-то удалил у него ногтевые пластины.
- Это сделал не я, - сказал Чарли, указывая дулом пистолета на маску.
Она ему поверила. Он никак не мог сделать себе подобную операцию. Швы были ровными и аккуратными. Эту маску пришил ему кто-то другой. И этот человек обладал как опытом, так и терпением.
- Кто это сделал?
- Один из двенадцати, - последовал ответ. - Он пришил это мне на лицо в качестве напоминания.
- Какого напоминания?
- Скоро узнаете, - улыбнулся Чарли. - Но сперва вот это.
Он убрал руку с плеча Марка Риццо и начал лихорадочно расстегивать пуговицы своей длинной черной рубашки. "Нет, это вовсе не рубашка", - подумала Дарби. Длинное черное одеяние, похожее скорее на тунику или халат, было словно позаимствовано из минувших веков, у какой-то древней, нынче мертвой культуры, и вызывало в памяти европейские замки времен феодалов и смердов.
- Я родился с очень специфическим генетическим отклонением, - продолжал Чарли, расстегивая скрюченными пальцами без ногтей следующую пуговицу. - Вы об этом не забыли?
Дарби не забыла. Более того, диагноз Чарли был настолько редким и необычным, что она без труда вспомнила странное название аномалии.
- Ателия, - произнесла она. - Так называется состояние, когда ребенок рождается без одного или обоих сосков.
- Верно, - с довольным видом ухмыльнулся Чарли. - Это редчайшее состояние. Доктор Адамс, наш семейный врач, говорил мне, что в мире насчитывается не более двухсот тысяч человек с подобным отклонением. Это данные девяносто седьмого года, когда меня забрали. Вы помните, скольких сосков недосчитывался Чарли Риццо?
- Двух, - ответила Дарби, глядя на напоминающие крысиное гнездо черные грязные волосы поверх маски.
"Это не просто маска, - напомнила она себе. - Он носит лицо другого человека".
- Подойдите ближе, - сказал Чарли, наводя на нее дуло пистолета. - Я хочу, чтобы вы это увидели. Достаточно.
Дарби остановилась в футе от стула. Если бы ей удалось подобраться хоть немного ближе, она могла бы прыжком преодолеть оставшееся расстояние и вступить в рукопашную схватку.
Чарли расстегнул последнюю пуговицу. Свободной рукой он рванул одеяние, и оно сползло с плеч, открывая обнаженное тело.
Его изможденная грудь была такой бледной, что казалась прозрачной. И еще она была исполосована толстыми шрамами. Некоторые шрамы были белыми, другие - красными или розовыми. Были и совсем свежие шрамы, покрытые запекшейся кровью. Сосков на этой страшной груди не было. А еще Дарби увидела, что Чарли оскопили.
Она смотрела на толстый белый шрам на месте его гениталий и покрывалась холодным потом под тяжелым спецназовским обмундированием.
- Родившись без обоих сосков, - взволнованно заговорил Чарли, - я оказался в весьма эксклюзивном клубе, вы не находите?
Она была с ним согласна, но с учетом количества покрывавших его грудь шрамов было невозможно утверждать, что его соски не удалили хирургическим путем. Судя по характеру длинных, глубоких и кривых борозд, не оставивших на его груди живого места, их вырезали ножом для разделки мяса.