А у нее даже не было сил подумать, кто же это говорит? Бабушка зашла, погасила лампу, и Полина стала задремывать…
Бабушка Тая отгремела на кухне посудой и ушла в свою комнату, к большой дедушкиной фотографии и вазам с сухими травами. Некоторое время в щелочку под дверью Полининой комнаты проникал свет из коридора, но потом и он погас.
Полине не спалось, только так, дремалось. Где-то за стеной в соседней квартире кто-то играл и играл на скрипке все одну и ту же, одну и ту же мелодию.
Дверь в ее комнату никто не открывал. Это точно. Окно тоже было закрыто, потому что Полина простужена и бабушка бережет тепло. Но вдруг…
Совершенно неизвестно откуда посреди комнаты оказалась девочка. В комнате сделалось светло как днем не потому, что зажглись лампы, а потому, что девочка светилась. И платьице на ней было светлое, блестящее. Полина села на кровати.
- Ты мне снишься? - спросила она светящуюся девочку.
- Но ты ведь не спишь! - сказала загадочная гостья, и от ее слов по стенам забегали светло-зеленые огоньки.
- Кто ты? - шепотом спросила Полина. Ей сделалось страшно. Она никогда в жизни не видела светящихся девочек с разноцветными словами.
- Не бойся, - сказала девочка. И снова побежали огоньки, но только уже не зеленые, а голубые. - Не надо пугаться. Я - звезда.
- Как - звезда? Так не бывает!
Девочка засмеялась. Огоньков стало еще больше. Они были всех цветов радуги.
- Разве ты никогда не видела звезд на небе? И больших, и маленьких…
- Так ведь то же на небе!
- У звезд есть лучи, которые связывают небо с землей, - сказала девочка.
- А тебя как-нибудь зовут? - спросила Полина растерянно.
- Ая. Я - девочка-звезда, и меня зовут Ая.
- Как же ты здесь оказалась?
Ая опять засмеялась своим цветным смехом.
- Это-то совсем просто. Ты лучше спроси, зачем?
- За-зачем? - машинально переспросила Полина.
- Так ведь тебе плохо? - сказала Ая.
- Ничего. Температура уже спала.
- Я не об этом говорю. Подумай.
Полина задумалась. Да, перед девочкой, которая светилась и смеялась разноцветным смехом, что было притворяться! Хотя Полина вообще-то была девочка скрытная и не всякому рассказывала, как там у нее на душе - хорошо или плохо.
"Сокровенная", - называла ее бабушка Тая.
- Можешь не говорить, - продолжала Ая. - Звезды знают про людей гораздо больше, чем ты думаешь. А я знаю: и про Фокки, и про ковер, и про модальные глаголы.
- Как же так? - робко спросила Полина. - Ты - звезда, но ты не на небе. И вид у тебя - ну совсем как у девочки. Только платье - как будто ты в костюме снежной королевы…
- Звезды умеют иногда принимать человеческий вид. - Девочка-звезда помолчала. - Слушай, - сказала она наконец. - А ведь ты любишь и маму, и папу. - Она не спрашивала. Она просто сказала.
Полина подумала, точно заглянула сама в себя. У мамы теплые руки, и так хорошо, когда у нее оказывается время с Полиной поговорить. И папа бывает добрым. Он тогда поет ей:
"Полинет, Полинет,
Слышишь ты или нет?
Коровы сжевали пшеницу."
Это кусочек какой-то французской песенки. И они тогда оба, папа и Полина, весело смеются.
- Люблю, - сказала она. - И бабушку Таю. Только…
- Я знаю. Только после того, как получили новую квартиру и так ей радовались, сами все стали какие-то безрадостные. Занятые. И в дом перестало приходить веселое утро. А жить без веселого утра нельзя.
Полина кивнула.
- Понимаешь, что случилось, - продолжала Ая. - У вас в доме поселились хмурцы. Как только все сделались невеселыми, так они на вас и напали.
- Хмурцы? - удивилась Полина. - Кто это? Звери? Насекомые?
- И не звери, и не насекомые.
- Кто же тогда?
- Они такие маленькие существа. Как пылинки. Только пылинки веселые, а эти - хмурые.
- Страшные?
- Да не страшные, а вредные. Они любят, чтобы люди были невеселые, озабоченные, хмурые. Они плетут хмурость из невидимых хмурых нитей, и, как пауки, ловят в них веселые слова, улыбки, смешинки. Ловят и уносят и прячут где-то в далеких пещерах, куда не заглядывают ни люди, ни звезды. И очень любят делать людям мелкие пакости.
- Как же нам теперь быть? - спросила Полина.
- Тихонечко одевайся, и пойдем.
- Куда? Мне нельзя, я больная, - испугалась Полина. - Меня гулять не пускают. Доктор Дорохов велел дома сидеть.
- Ты уже почти здорова, у тебя нет температуры, - сказала Ая. - Вот увидишь, тебе наша прогулка не повредит.
- А как же мама и папа? И бабушка Тая? Они ведь будут меня искать?
- Решайся, Полина, - сказала Ая. - Многое зависит от тебя.
Полина думала всего одну минутку. Потом быстро оделась. Оглядела комнату. Ах да, вот что! Она приготовила бабушке и маме на день рождения рисунки. Бабушка и мама родились в один и тот же день - двадцать третьего марта. Эти рисунки - сюрприз. На одном нарисованы пальмы, на них висят гроздьями желтые бананы, а на вершине самой высокой пальмы сидит синяя обезьянка. Почему синяя? Потому что коричневый карандаш сломался. А Полине показалось, что синяя даже лучше - смешнее. На другом рисунке пасутся кони. Красивые разноцветные кони на опушке леса. И солнце в небе светит. И плывут большие, похожие на птиц облака. Полина достала с полки третий том Детской энциклопедии, спрятала рисунки между страницами и поставила книгу обратно в шкаф.
- Пошли, - сказала она Ае.
Пока они на цыпочках шли к двери, Ая тихо нашептывала:
Мы с тобой уйдем неслышно
И тихонечко придем.
Алой розы кустик пышный
В прежнем времени найдем.
В небе отсвет голубой.
Ты не бойся, я с тобой!
Глава 3
Ая рассказывает, что надо делать. Странный поезд на границе вестеной пустыни
Лифт не работал. Лампочки на лестнице горели по-ночному тускло. Но в ту ночь это решительно ничего не значило. Ая, девочка-звезда, новая удивительная подруга Полины, так сияла, что было светло, как в летний полдень.
Она негромко говорила, спускаясь по лестнице. Слова ее тоже светились, но неярко, на стены лестничной клетки взбегал то один, то другой бледно-сиреневый огонек.
- Понимаешь, что надо сделать, - говорила Ая Полине. - Надо во что бы то ни стало вернуть в ваш дом веселое утро. И все будет хорошо.
- А как? Это ведь, наверно, совсем невозможно? - вздохнула Полина.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что мама никогда не перестанет носить домой свои глаголы.
- Не может этого быть, - сказала Ая. - Это она берет дополнительную работу. Потому и - домой. Вот увидишь, что перестанет.
- Да никогда! Они хотят купить цветной телевизор! - воскликнула Полина.
- Не помогает, - заметила Ая.
- Как - не помогает? - удивилась Полина. - Не помогает от чего?
- От хмурцов. Цветной телевизор - хорошая вещь. Но от хмурцов не помогает. И потом - о нем не надо думать специально. Понимаешь?
- Понимаю, - сказала Полина. - И тогда не будет хмурцов?
- Меньше, во всяком случае, - задумчиво отозвалась Ая.
- А что же еще надо? Чтоб совсем, а? - Полина с надеждой заглянула в синие лучистые глаза.
- Надо, чтобы хоть раз настало веселое утро.
- Ая, ну скажи, скажи, что же для этого мы можем с тобой сделать? Да еще ночью? Ая, я боюсь!
Ая остановилась. Это было на площадке между третьим и вторым этажом.
- Слушай, Полина, - сказала она медленно, немного торжественно. - И пожалуйста, обещай, что ты не будешь бояться.
- Я слушаю, - прошептала Полина.
- Мы с тобой, ты и я, и еще кое-кто, а кто - ты сейчас увидишь, должны вернуть в ваш дом веселое утро. А для этого нам необходимо достать АЛЫЕ И БЕЛЫЕ РОЗЫ ВАРДКЕЗА!
- Но ведь он жил давно! Это было, как бабушка говорит, "сразупослевойны". Он был тогда уже немолодой. Его, наверно, больше нет на свете!
- Что значит - нет? Это ты говоришь совсем даже неточно, - отозвалась Ая.
- Точно, точно, по-моему, бабушка говорила, что Вардкеза уже нет.
- Может, сегодня и нет, - заметила Ая. - Но тогда-то он есть.
- Сразупослевойны?
- Ну конечно. Он есть тогда. И я ведь есть тогда. Это должно нам как-то помочь.
- Ая, - сказала Полина. - А может быть, ты одна…
- Полина, даже и не думай, - перебила ее Ая. - Без тебя ничего не получится. Кто это станет со мной разговаривать? Люди иногда пугаются, когда видят перед собой звезду! И вообще… Никто, никто на свете за тебя этого сделать не может. Только ты - для своей семьи. Для папы, для мамы, для бабушки.
Они спустились до первого этажа; аккуратно придержав парадную дверь, вышли во двор. Но оказались совсем не во дворе, к которому привыкла Полина. Тот был еще слегка завален строительным мусором и с чахлыми липками, которые осенью посадили вдоль тротуара. А этот был какой-то двор не двор, пустырь не пустырь, весь покрытый рыхлым тающим снегом.
- Сейчас мы еще кое-кого позовем. Фокки! - крикнула Ая.
Синий огонек метнулся куда-то в темноту. И к удивлению Полины, на свет выскочил Фокки, милый Фокки, Полинина заветная, желанная собака! Он так и был, как убежал тогда в парке - в ошейнике, с вымокшим в лужах поводком.
После того как Полина и Фокки наконец нарадовались друг другу, Полина вдруг сообразила:
- Погоди, Ая! Но ведь про Фокки знаю только я одна. В детском саду никто не догадывается даже и дома тоже. Ведь он есть только для меня - потому что я так одна играю…
- Ты ведь очень-очень хочешь, чтоб Фокки у тебя был по-настоящему? - спросила Ая.
- Очень-очень, - подтвердила Полина.
- Вот он у тебя и есть!
- Так мой Фокки - теперь настоящий, что ли? - изумилась Полина.
- Теперь настоящий.
- Но ведь это же чудо! А чудес не бывает, - добавила Полина неуверенно и погладила Фокки.
Ая опять, как тогда в комнате, рассмеялась разноцветным смехом.
- Да как же не бывает, когда бывает! Чудеса встречаются прямо на каждом шагу! Вот увидишь. Сама увидишь!
Полина вспомнила, как папа говорил бабушке: "Чудес не бывает, Таисья Гурьевна, вещи сами в дом не придут".
И они, правда ведь, сами и не приходили.
Это сейчас немного сбивало Полину с толку. И то, что Ая, светлая девочка-звезда, говорила так мудро, почти как взрослая, тоже удивляло Полину. Правда, она подумала: "Ая сказала, что она была тогда в сразупослевойны. А может, она была и раньше? Она ведь звезда! А звезды всегда светят на небе! Как все непонятно! Как интересно! Может быть, все-таки бывают чудеса?"
Ая наклонилась, стряхнула капли с мокрого поводка, сказала:
- Ну, Фокки, миленький. Ищи. Нам надо найти дорогу к волшебному вокзалу. Не то поезд уйдет, и нам придется ждать другого долго-долго.
Фокки ткнулся носом в Полинину руку, потом стал пристально нюхать землю, искать дорогу.
Нет, Полине явно эта местность не была знакома. Но Фокки нанюхал дорогу. Мартовский тающий снег перестал хлюпать у Полины под сапогами. Сапожки почему-то не промокли. А между прочим, могли бы и промокнуть по такой слякоти. Ая шла рядом, как шла бы, например, Полинина детсадовская подружка Люба. Люба ходила очень легко. Полина пригляделась. Нет. Ая шла еще легче, еще "воздушнее", а вместе с тем она была даже чем-то похожа на Любу. Совсем-совсем немножко. А потом… Да нет! Какая там Люба! Ая вся светилась, и слова ее были не только звук голоса, а еще и блеск и цвет!
Фокки резво бежал впереди, Ая спустила его с поводка и поводок отдала Полине.
Ночь все длилась и длилась. Но, как ни странно, время года стало постепенно меняться. У них там, возле дома, был март. А тут вдруг донесся запах согревающейся майской земли, потом цветущей черемухи, потом сирени. Но постепенно эти запахи исчезли, и запахло грибами. Дорога вошла в лес. Грибной запах усилился. Деревья в лесу стояли не шелохнувшись. Не качалась ни одна ветка. Не вздрагивал ни один лист.
Полина вдруг с удивлением заметила, что и веток и листьев на деревьях вовсе нет. Они высились какими-то странными глыбами. Полина дотронулась до одного из них и сразу же отдернула руку. Дерево было холодное и неприятно скользкое.
- Ая, что это? Куда это мы пришли? - воскликнула она. - Что это за странные, неприятные деревья и почему так пахнет грибами?
- Это же вовсе не деревья, - сказала Ая. - Ты никогда не видала такого леса. Это сморчковый лес.
- Смор-чко-вый?
- Ну да. Здесь растут гигантские грибы сморчки, высокие-превысокие. Они сами себе деревья и сами себе грибы.
Полина подумала, что это надо запомнить и обязательно потом рассказать бабушке Тае. Вот она удивится!
Фокки вдруг кинулся в сторону. Полина испугалась, что он, как это обычно бывало, убежит и исчезнет. Но Фокки тут же вернулся и стал громко лаять.
- Полиночка, Полиночка! - обрадованно закричала Ая. - Мы дошли. Вот и вокзал.
Разноцветные огоньки ринулись туда, откуда только что прибежал Фокки.
- Хотя, кажется, тут нам будет непросто, - добавила Ая задумчиво. - Я вижу одного человека… Вот досада…
И тут Полина увидела вокзал. Странно. На кирпичном здании, там, где обычно бывает написано название станции, значилось просто слово "ВОКЗАЛ". У единственного перрона стоял поезд. Чудные вагоны - товарные не товарные, пассажирские не пассажирские. Вроде бы такие, в каком Полина с мамой ездили на юг. Но тогда где же окна? И самое удивительное, что поезд стоял без рельсов - прямо на земле. С той стороны, где должен бы оказаться паровоз, или тепловоз, или электровоз, ничего не было прицеплено.
"Электричка это, что ли?" - подумала Полина.
Перед каждым вагоном высилось несметное количество одинаковой величины ящиков. Народу никакого не было. Только вдоль состава ходил один-единственный, угрюмого вида человек и грузил эти ящики в вагоны.
- Здравствуйте, - сказала Ая.
Человек резко обернулся и молча уставился на всю компанию. Довольно долго помолчав, он сказал неприветливо:
- Чего надо?
Фокки гавкнул. Ая велела ему молчать. Полина вообще не знала, что сказать.
Заговорила Ая:
- Если я не ошибаюсь, вы - Шкандыба?
- Ну, Шкандыба. А ты я уже вижу кто. И что это, в самом деле, звездам на небе не сидится? Чего тебе?
- Нам надо в город Крутогорск, в сразупослевойны.
- Пассажиров не возим. Вон - ящиков полно. Понятно? А тут еще девчонки, собаки, звезды… Много охотников наберется. Помогли бы лучше грузить. А то Шкандыба и тут вкалывай - нагружай, Шкандыба, и там вкалывай - разгружай. И кто ты есть, то ли грузчик, то ли машинист, то ли тутошний, то ли тамошний… - сам не знаешь. Ишь, в Крутогорск им занадобилось! В сразупослевойны, видите ли.
- Вы не сердитесь, - попросила его Ая.
- Как же не сердиться, - бурчал Шкандыба. - Не возим мы сегодняшних пассажиров - туда. Те времена для здешних прошли.
- Но я-то могу и там быть, и здесь, вы же сами видите, - настаивала Ая.
- Допустим, вижу. Что я, звезду от девчонки не отличу, что ли? Собака, положим, мысленная. Ей в любом времени можно быть. Ну а подружка-то твоя? Подружка-то - сегодняшняя, здешняя. И без разговоров, и проваливайте. Звезды, понимаешь ли, собаки, а поезд еще не нагруженный стоит.
И тут Ая, улыбнувшись и пустив вдоль вагонов разноцветные огоньки, вдруг хитро сказала:
- А вы приглядитесь хорошенечко.
- Чего тут приглядываться? Есть мне когда приглядываться.
- Девочка тоже тогдашняя, - продолжая хитро улыбаться, говорила Ая. - Разве вы не видите - косы.
- Чего? - по-прежнему неласково спросил Шкандыба.
- Косы. Теперешние девочки - стриженые.
- Это верно, - бурчал Шкандыба. - За модой глядят. Подстригаются по моде с трехлетнего возраста.
- Да, да, - закивала Ая. - Верно. И я про то же говорю. Но у этой девочки - косы. Тогдашние косы. Вы что, не видите разве?
- М-м-м-м, - помычал Шкандыба. - Косы, оно конечно.
- Ну, значит, и она тогдашняя получается. Ну хоть немножко-то получается?
- Разве что, - засомневался Шкандыба.
- Вот и возьмите, возьмите нас с собой!
- Ты вот звезда - и понимать должна. Нам же ехать через Ветреную Пустыню.
- Я знаю, - спокойно отозвалась Ая. - Поезд как раз и стоит на границе Ветреной Пустыни.
- Ну, так вас сдует! Продует, и раздует, и выдует!
- Ты когда-нибудь видел, чтобы ветер сдул откуда-нибудь хоть одну звезду? Ну хоть раз: ветер подул, и звезда покатилась?
Ая так горячо убеждала Шкандыбу, что не заметила, как с почтительного "вы" перешла на "ты".
- Ну ладно, Шкандыба, ну давай попробуем, - не отставала Ая.
- Тебе хорошо пробовать, ты звезда. А они - люди. Тьфу ты, - добавил он, взглянув на Фокки. - Ну все равно они - другие.
- Но я-то ведь вот она, с ними! - сказала Ая громко, и разноцветные огоньки снова побежали вдоль вагонов.
- Ну ладно. Только давайте быстро помогайте грузить ящики.
Фокки бегал вокруг и тявкал, а Полина и Ая стали поднимать ящики и по дощатому настилу таскать их в вагоны.
Странное дело! Одинаковые по форме и величине, они весили совсем неодинаково. Одни были легкие, почти невесомые. А другие - не поднять их вдвоем, приходилось звать на помощь мрачного Шкандыбу.
- Что в этих ящиках? - спросила Полина.
- В ящиках, барышня, время. Минуты, часы, дни. Те, которые уже прошли. Они упакованы в ящики, - ответил Шкандыба уже не таким грубым голосом.
- А почему одни полные, а другие пустые?
- Точно что пустые. Но только пустые те, которые едва поднимешь. Потому что это попусту потраченное время, на болтовню, на безделье, на пустые дела.
- И… как же?
- А так. Пустота времени - очень тяжелая вещь. Можно сказать, неподъемная.
- А легкие ящики - что же?
- А легкие наполнены действительно нужными, полезными часами. От добрых и полезных дел легко на душе. Вот и ящики легкие! А ну - пора! Пора! - вдруг завопил Шкандыба. - Ветер! Открывай границу своей Пустыни! В путь! В путь! По-е-ха-ли!
Ая быстро прошмыгнула в вагон, втащила за собой Полину и Фокки. Заперла изнутри двери и обхватила-обняла сразу обоих: Полину и Фокки.
- Ну, держитесь. И только бы у вас не закружилась голова! - сказала она.
Глава 4
Остров говорящих лошадей. Где же Ая?
Легко сказать - "не закружилась"! Поезд понесся, полетел, точно это не поезд, а космическая ракета, в которых улетают космонавты в далекое и загадочное небо. Окон в вагоне не было, поэтому не было видно, что делается снаружи, но было слышно, как там дует, завывает, свищет ветер. Да нет. Неправильно было бы сказать - ветер. Сотни, тысячи, миллионы ветров! Фокки опустил обрубок своего хвоста и плотно прижался к Полине. Полина с ужасом прислушивалась к свисту и завыванию ветра и не могла вымолвить ни слова.
Вау-уу! Воу-уу! Виу-уу! - доносилось снаружи.
- Ая, тебе не страшно? - спросила Полина.
- Могло быть и не страшно, - сказала Ая, - но эти увязались за нами, а от них можно ждать всего, чего хочешь. Вернее, чего совершенно даже не хочешь.
- Кто "эти"?