- Вот причина моего визита. Можете положить это досье на место, в несгораемый шкаф. Когда покончу с фотокопиями, которые мне сделали, я их уничтожу.
- Они вам пригодились?
- Не особенно. Послушайте, вы хорошо знаете работающих здесь людей?
- Всех. По крайней мере, в лицо, Мэнн.
- Тайгер, малышка... Не запомнили?
- Я больше не буду и не забуду.
- Хорошо. А вот этого человека вы тут не видели? - Я положил перед ней фотографию Агрунски.
Внимательно посмотрев на нее, она покачала головой:
- Он здесь не работал. Такого человека я не знаю.
- А если представить, что его лицо как-то изменилось?
- Нет, я бы это заметила. Уверена. Кроме того, мы снимаем у всех служащих отпечатки пальцев, а в Вашингтоне их контролируют. Там мгновенно идентифицировали бы. - Она положила фотографию на стол и, подняв глаза, заметила: - В этом лице нет ничего примечательного.
- Действительно. Тип парня, который может легко затеряться в толпе из двух человек.
- Тем не менее, в нем есть что-то... да... мне кажется... похожим... О, очень, очень отдаленное сходство!
И опять этот комок в моем желудке дал о себе знать. Я скрестил пальцы и сжал их до боли.
- С кем же?
- Когда фабрика расширялась в последний раз, передо мной прошло много кандидатов. Тех, кого я отбирала, направляли к мистеру Гамильтону для его традиционных расследований. Решения принимались после его рапорта и моих личных высказываний. Так вот, у меня такое ощущение, что я видела этого человека во время первого разговора с поступающими.
Я развалился в кресле, провел рукой по лицу и безразличным голосом спросил:
- Вы храните заявления о приеме на работу?
- Нет, но я часто даю характеристики людям, с которыми беседую. Просто записываю мои личные впечатления о них. Это ничего общего с работой не имеет, тем более что нередко я заменяю настоящее имя человека прозвищем или даже номером. Эти записи я храню дома.
- Любопытно...
- А кто это, Тайгер?
- Луи Агрунски!
- Имя мне ни о чем не говорит. Хотя у меня хорошая память на имена. Это так важно?
- Малышка, этот человек держит в своих руках страшную угрозу смерти для всех нас. Для всех, живущих в этой стране. Поедем, дорогая, к вам, на счету каждая минута.
Камилла Хунт внимательно посмотрела на меня, потом, не говоря ни слова, надела пальто, взяла сумочку и последовала за мной.
Она жила около Центрального парка, в районе шикарных домов.
Квартира находилась на шестом этаже. Стена, выходящая на улицу, была сплошь из стекла.
Камилла небрежным жестом бросила пальто на кресло и отодвинула панно, за которым скрывался бар.
- В ожидании налейте себе чего-нибудь выпить.
Я приготовил два бокала.
Она вернулась очень быстро, буквально через несколько минут, успев переодеться в юбку и черный пуловер, и положила передо мной на стол пачку листов.
- Вот мои записи. В основном это мои личные впечатления и кое-какие реакции людей, показавшиеся мне интересными. Если вам что-то пригодится, буду рада.
Она взяла свой бокал и села напротив меня.
Записи показались мне объективными, решения - быстрыми.
Мои поиски продолжались час. Камилла все это время ничего не говорила. Когда мой бокал опустел, она молча его наполняла и продолжала так же тихо наблюдать за моей работой. Наконец я отложил в сторону последний листок.
Сколько я ни старался применить ее описания к Луи Агрунски, у меня ничего не получилось. Полузакрыв глаза, я откинулся назад и проворчал:
- Проклятье! Еще один удар вхолостую.
- Огорчена.
- Это не ваша ошибка, девочка.
- Вы можете мне что-нибудь рассказать?
- Нет.
- Это касается "Белт эл"?
- Не знаю. Но точно связано со смертью Гамильтона. Только как? Этого я тоже не знаю. - Я скосил на нее глаза: - Вы хорошо знали Гамильтона?
- Деловые рапорты... работали вместе, но ничего особенного о нем не знала. Когда он только начал заниматься следствием в отношении персонала, я два раза с ним обедала. Мы вместе оформляли досье. Я прислушивалась к его заключениям, он работал хорошо...
- Да-а-а... до того дня, пока не допустил грубую ошибку...
Камилла встала, вновь наполнила наши бокалы, вернула мне мой и, усевшись на подлокотник кушетки, сказала:
- В газетах писали об этом случае. Ко мне приходили с вопросами из полиции и потом два симпатичных, очень вежливых молодых человека, которые твердо решили заставить меня сказать все, что я знаю.
- И?..
- Я ответила им так же откровенно, как они спрашивали. Тем не менее у них не было такого... воинственного вида, как у вас. Что же все-таки произошло с Гамильтоном?
- Он убит, сокровище. Я знаю как, но не знаю почему.
- А этот Луи Агрунски?
Я пожал плечами:
- Только имя. Больше ничего. Теперь с этим закончено.
- Сожалею.
- Почему?
Сладкий запах ее духов был нежен, как у ночных цветов. Ее пальцы коснулись моей щеки, а губы, как дуновение, - моих волос.
- Потому что я вас больше не увижу, - прошептала она.
- Боитесь Мушки, Паук?
- У меня не было времени соткать вокруг нее паутину.
Мои пальцы сомкнулись на шелке ее волос, и я притянул ее голову к своему лицу.
- Это ни к чему не привело бы, детка, я ее всегда разорву.
- Борьба была бы жестокой.
- Ты считаешь?
- Нет... не до такой степени, в конце концов ты бы унес ее с собой.
- Я всегда выигрываю, детка.
Она улыбнулась влажными губами. Я раздавил их своими. Ее жар обволакивал меня таким пламенем, против которого невозможно было устоять.
Бокал упал из моих пальцев на паркет и разбился. Она медленно соскользнула на мои колени и растянулась, ослабев. Ее мускулы вздрагивали под моими пальцами.
Голос Камиллы стал как стон, рыдание, шепот, превратился во что-то нежное, очень нежное, ласкавшее мои губы, когда она оказалась совсем близко от них, когда я взял ее лицо в ладони и погрузил взгляд в расширенные зрачки ее молящих глаз...
- Тайгер... Сейчас... Умоляю тебя!
Она встала - настоящее замечательное, примитивное животное - и одним рывком освободилась от цивилизации, культуры. В пылу желания Камилла не стала ждать, когда я ее раздену, - мановением руки скинула всю одежду...
Я увидел тело цвета золотистого шелка, за исключением мест, укрытых бикини. Очарование ее шеи... бедер... прекрасная линия живота... Они довели меня до настоящего шока... Я протянул руки, и мои пальцы коснулись этой эластичной кожи... Помню, я притянул ее к себе и весь мир тут же провалился в какой-то абсурдный калейдоскоп... И теперь были слышны лишь прерывистое дыхание дикого желания, вздохи, стоны и, наконец, восклицания триумфа... В этом прекрасном экстазе померкло и забылось все остальное.
* * *
Взглянув на часы, я страшно разозлился, что прошло столько времени, и принялся трясти Камиллу, чтобы ее разбудить.
Там, за этими окнами в ширину всей стены, уже наступала ночь.
- Камилла!
Лежа на моей руке, она повернулась и прошептала:
- Тайгер?
- Мне необходимо уйти, дорогая.
- Нет...
- Увы, надо.
Она подняла отяжелевшие веки и прошептала:
- Моя паутина недостаточно крепка?..
- Очень крепкая...
Кончиками пальцев Камилла закрыла мне рот:
- Я знаю. Ты вернешься?
- Как мотылек на огонь.
Я быстро оделся, потом взял покрывало, накрыл ее. И увидел, как она натянула его до подбородка с ворчанием удовлетворенной кошечки. Через секунду засмеялась:
Возвращайся, я сохраню для тебя местечко, - и снова закрыла глаза.
* * *
Надеюсь, когда-нибудь мне удастся обнаружить, где спит Эрни Бентли. Где-то у него есть очаг и даже жена, но, кажется, нет постели. В лаборатории у него всегда столько неотложных дел, что он забывает уходить домой.
Любой босс в индустрии всех частей света был бы счастлив заполучить Эрни на должность заведующего лабораторией, но он предпочел пирог, который ему дал Мартин Грейди, потому что обрел у него свободу заниматься тем, что ему нравится, как он хочет и сколько хочет. О такой жизни и свободе мечтают все ученые!
Бентли вышел из темной комнаты и протянул мне пакет с фото Агрунски.
- Я отправлю экземпляры в "Ньюарк" и другие центры. А сам буду искать его по учреждениям. Такой парень, как он, не может довольствоваться подчиненным положением.
- По какому признаку ты будешь его искать?
- В местах, где работают над миниатюризацией. Баллистика дала сильный толчок этой специализации. Все зашло уже очень далеко. Вот увидишь, кончится тем, что ракеты весом в дюжину тонн будут запускать с помощью электронных соединений размером с булавочную головку. Я знаю журналистов, которые много писали об этом, кроме того, специалисты, как правило, обмениваются информацией... Возможно, кто-нибудь наведет нас на нужный след...
- Есть одно но, Эрни. Агрунски все бросил, чтобы освободиться. Он словно растворился и больше не всплывал на поверхность.
Эрни покачал головой:
- Агрунски никогда не возьмется за небольшую работу. Его мозги созданы не для того. Что бы этот человек ни делал, он будет на виду.
- Ты забыл про его паршивую депрессию.
- Даже если такое и случилось с ним, это ему не помешает. Вся его формация ученого, все его интеллектуальные привычки когда-нибудь снова проявятся. Правда, неизвестно как и когда... Но он не сможет это задушить.
- Чушь! Если Агрунски окончательно свихнулся, то все пропало.
Эрни пожал плечами. Что он может сделать? Найти человека и захватить его - это работа для парней из службы "Действие", а ему не по силам, да и в настоящий момент у него более неотложные дела.
Он сдвинул очки на лоб и спросил:
- Ты связался с Доном Лавусом?
- Нет.
- Тогда тебе будет интересно сделать это поскорее... Он что-то накопал насчет наркотиков.
- Боже мой!
Я бросился к телефону и положил трубку только после того, как насчитал двенадцать длинных гудков.
- Его нет. Послушай, Эрни, я пойду переоденусь. Если Дон позвонит, пошли его ко мне.
- Хорошо, старина. Держи себя в рамках.
Такси довезло меня до Салема. В отеле я принял душ, побрился и переоделся. Потом позвонил Дону. В конторе его отеля мне сказали, что он еще не вернулся. Я оставил для него извещение: "Позвонить как можно скорее мистеру Мартину".
То время, которое телефонистка истратила на поиски Дона, я использовал на изучение списка кандидатов, которых проверял Гамильтон. Это мне ничего не дало. По-прежнему дыра. Обозленный, я бросил листки в портфель. Время! Время! Оно все время поджимает... Каким будет следующий этап? В каком направлении?
Причина, по которой Вито Салви уничтожил двух агентов из Вашингтона, была ясна. Но Гамильтон... Почему Гамильтон?
Я мысленно восстанавливал картину, которую обнаружил в той квартире у Салви: три искалеченных тела. И я вдруг вспомнил одну деталь: Гамильтона явно пытали дольше остальных. Вито Салви не стал бы этим заниматься, если бы Гамильтон оказался там случайно. Он просто убрал бы помешавшего ему человека и сделал бы так, чтобы его труп не нашли. Но поскольку Салви убивал Гамильтона медленно, пытая, это означает, что он хотел заставить его говорить. Значит, Гамильтон был замешан в игре. Во всяком случае, знал что-то про Салви и где его найти. По какой-то причине кинулся вперед головой, а люк за ним захлопнулся. Возможно, Дуг Гамильтон был дураком, но не до такой же степени! Он умел скрываться.
Взглянув на часы, я увидел, что уже 9.40. Схватил шляпу и выбежал из отеля. У администратора оставил записку для Дона, чтобы тот меня дождался. Одновременно попросил дежурного дать ему ключ от моего номера. После этого прыгнул в такси и отправился к дому Гамильтона. Поездка заняла не более десяти минут, но за это время моя рубашка стала мокрой от пота.
Увидев меня, управляющий не расплылся в восторженной улыбке. Он явно дал мне понять, что всему свое время. Беспокоить честного гражданина посреди его любимой телепередачи просто неприлично! Но особенно спорить не стал, потому что в его глазах я оставался легавым, а следовательно, благоразумнее оторваться от телевизора.
- Хорошо. О чем теперь пойдет речь? - спросил он меня.
- После моего посещения приходили письма для Гамильтона?
- Очень немного.
- Могу я их посмотреть?
- Но это ведь должно вернуться к экспедитору?
- Разумеется, но после того, как я проверю адреса.
- Они в конторе.
Под его недовольным взглядом я прошел через холл, а он через дверь в перегородке - прямо в свою контору. Там пошарил по полкам и протянул мне пять конвертов, три счета и два рекламных послания.
- Это все?
- Он никогда здесь много и не получал. У него ведь был собственный офис, не так ли?
- Э... Конечно, но только мы вынуждены продолжать наше расследование.
- Мне вернуть их на почту?
- Подержите еще несколько дней у себя. Вам скажут, что с ними делать.
- Очень хотелось бы этого. Но он ведь все оплатил. И пока остается съемщиком. Это входит в мою обязанность.
- Никто не приходил его повидать?
- Нет. Его не часто посещали, а потом, знаете ли, тут не монастырь. Люди звонят и входят. Днем сторож на службе, а у меня хватает работы по зданию.
- Но ведь сначала нужно позвонить?
Управляющий пожал плечами:
- Можно войти и вместе с другими. При всех обстоятельствах к чему это может привести? Ведь съемщики запирают двери на ключ.
- Стандартная серия?
- Естественно.
- Замки поддаются отмычкам?
- Это зависит от того, кто ею пользуется. Слесарь из третьего, которого беспокоят тогда, когда съемщики теряют свои ключи, делает это довольно быстро... Славный парень этот слесарь, порядочный и скромный.
- У вас есть отмычка?
- Нет. Только ключи от входной двери здания и вспомогательных помещений, вот и все. Вы считаете, что его замок взломали?
- Возможно.
- Он был странный человек.
Я с любопытством посмотрел на него:
- Почему?
- Ничего особенного. - Управляющий ухмыльнулся и проговорил: - Однажды он написал письмо самому себе. Приблизительно дней за восемь до... до случая. Смешно, а? И что он мог себе написать?
Опираясь о стойку, я так на него посмотрел, что его лицо вытянулось.
- По какому адресу Гамильтон отправил это письмо?
- Дьявол его знает. Я видел только, что это ему от него самого. Он дал письмо мне, чтобы я опустил его в почтовый ящик, как делал для него иногда. Как все здесь делают. Это входит в наши обязанности.
Я постарался не очень заметно нервничать.
- Хорошо... понятно... Куда оно было адресовано?
- Я ведь уже сказал вам, что не знаю. Во всяком случае, не сюда, потому что тогда я просто сунул бы письмо в его ячейку.
- Может, в его контору?
- Кто об этом помнит? Послушайте, мистер...
- Вы ведь посмотрели на конверт?
- Конечно. Я же вам уже сказал. Но прочел только имя, и это все, что нашел смешным... Послушайте, мне еще надо сделать уйму вещей... и я...
- Ладно. Располагайте собой.
Я проследил, как он, пытаясь обрести спокойствие, прошел, едва волоча ноги, в свою конторку. Переступив ее порог, управляющий бросил на меня взгляд, по которому было понятно, что он думает о фликах, потом, надув губы, исчез.
Наконец-то что-то! Правда, ничтожно мало, но появилось! Я это чувствовал нутром.
Добравшись до первой телефонной кабины, я позвонил Чарли Корбинету. На другом конце провода раздалось "Да" с ленцой в голосе.
- Чарли? Это Тайгер.
Тон мгновенно изменился.
- Ничего нового, старина. Казалось, что мы наткнулись на след Агрунски, но все лопнуло.
- Тогда попытайтесь с этим... Заставьте с помощью почтового ведомства разыскать в почтовых конторах и раздаточных пунктах одно письмо, которое Дуг Гамильтон адресовал самому себе. Он был на крупном деле и знал, что это очень рискованно, поэтому принял меры предосторожности. Гамильтон был полностью погружен в дело, старик, никаких сомнений.
- Откуда такие сведения?
- От управляющего его ломом. Случайно... Возможно, это мало что даст, но все-таки надо проверить...
- Сделаем, и как можно скорее. Позвони мне через два часа.
- Договорились.
Я повесил трубку. При удаче почтовые чиновники найдут письмо еще быстрее, тогда мы сможем двинуться вперед.
Я был голоден, так как ничего не ел с самого утра. Поэтому зашел в "Голубую ленту" перекусить. Утолив голод, заторопился в отель.
Служащий регистратуры, вспомнив о моем поручении, улыбнулся:
- Ваш друг ожидает вас наверху, мистер Мартин. Он пришел через несколько минут после вашего ухода. Ключ у него.
- Спасибо.
Лифтера в лифте не было. На моем этаже дверь лифта отворилась не торопясь, будто устав от своей работы.
Мой номер находился в конце коридора, покрытого ковром. Я условно постучал в дверь два раза и, по привычке, немного отошел в сторону.