Этот юноша с неокрепшей еще верой, решивший посвятить себя простой деревенской жизни среди пыльной пустыни, вовсе не был простачком. Ухаживая за животными или выполняя работу по дому, он нередко погружался в глубокие размышления, пытаясь осмыслить строки Корана. Он думал не быстро, зато всегда основательно и часто приходил к правильным выводам.
Если бы судьба распорядилась иначе, Экбал, скорее всего, сделался бы старостой деревни и уж наверняка таким человеком, к мнению которого прислушиваются. Но ему не суждено было дожить до своего семнадцатого дня рождения, до которого оставалось всего восемь дней.
- Экбал! - позвал отец, лежавший в доме со сломанной лодыжкой. - Ну что там?
Молодой человек сидел на корточках над разрешавшейся от бремени козой. Она жалобно блеяла, пока Экбал просовывал руку в родовой канал, чтобы помочь ей. Другим козам передалась ее нервозность, и воздух дрожал от непрерывного фырканья. Руки Экбала были по локоть красными от крови, лоб блестел от испарины. Сдвинув брови, он ловко ощупывал крошечные копытца еще не родившегося козленка.
- Кажется, нашел! - крикнул мальчик, когда кончики пальцев наткнулись на мягкую веревочку пуповины, которая обвилась вокруг передних ног.
Он услышал скрип костыля. Пожилой крестьянин прошаркал к открытому окну.
- Теперь будь осторожен, сынок. Природа не любит спешки.
- Хорошо, - отозвался тот. Любимая отцовская поговорка вызвала у него теплую улыбку. И вправду, терпение так же важно для феллаха, как семена и вода, мысленно согласился он. Неторопливость и вдумчивость делали Экбала истинным сыном своего отца.
Он подцепил пуповину согнутым пальцем, осторожно, очень осторожно потянул ее вниз и, убедившись, что препятствий больше нет, тихонько подтолкнул козленка, разворачивая его внутри матери.
- Все чисто.
- Тогда отойди, пусть дальше она сама, - посоветовал отец.
Экбал поднял голову и взглянул на него. Тот еле стоял, вцепившись в подоконник, его морщинистые щеки покрылись крупными каплями пота, выступившего от нестерпимой боли. Недавнее падение с утеса давало о себе знать. И все же он через силу улыбнулся сыну. Экбал медленно вытащил покрытую слизью и кровью руку и уселся на землю, чтобы наблюдать за дальнейшим процессом.
Коза продолжала блеять, но уже не так истошно, как раньше. Прошло две минуты, и мокрое тельце выскользнуло на застеленную соломой землю. Мать с трудом поднялась на ноги и принялась вылизывать новорожденного, прочищая ему нос, рот и глаза.
- Это козочка, - сказал Экбал, оборачиваясь к отцу, и замер, пораженный выражением его лица, на котором надеялся увидеть облегчение и радость. Но никак не маску ужаса.
- Отец?..
Затем Экбал понял, что он смотрит не на него.
Должно быть, явился кто-то из талибов, засевших в пещерах к югу от деревни, или снова пришли с маковых полей нанимать на работу. Юноша резко развернулся и протянул руку к пастушьему посоху, но застыл на месте, ощущая, как его собственные черты искажает гримаса испуга.
Перед ним стоял человек.
Нет… не человек. Некое существо в странной одежде: светло-синих штанах и рубахе с короткими рукавами и треугольным вырезом. Экбал смотрел телевизор, бывал в больнице в Балхе, поэтому догадался, что это больничная пижама. Грязная, рваная и заляпанная темными блестящими пятнами влажной еще крови. Кровь была всюду. На одежде пришельца, на руках. На губах. А зубы…
Экбал услышал, как закричал отец, а затем весь мир погрузился в багровое безумие и боль.
Эль-Муджахид удобно устроился в седле квадроцикла, откинувшись на спинку сиденья и сложив на груди мускулистые руки. В трех сотнях ярдов выше по склону крики начали затихать. Последние жители деревни встретили свой ужасный конец. Воин не улыбался, однако ощущал странную радость. Все прошло так гладко и так быстро. Гораздо быстрее, чем в прошлый раз. Четыре субъекта, восемьдесят шесть жителей. Он посмотрел на часы. Восемнадцать минут.
Его рация затрещала, он нажал на переключатель.
- Готово, - доложил лейтенант Абдул.
- Ты проследил, куда направились все четверо?
- Да, сэр.
- А деревенские?
- Пятеро уже ожили, - сказал Абдул, и эль-Муджахиду показалось, что голос помощника слегка дрожит. - Скоро все они встанут.
Воин кивнул самому себе, довольный тем, что Сейф аль-Дин, священный Меч Веры, приведен в движение и ничто не мешает воплощению воли Аллаха.
Грохот ружейных выстрелов в деревне звучал для эль-Муджахида как прекрасная музыка.
Глава 23
Балтимор, Мэриленд.
Вторник, 30 июня, 9.11
Остаток ночи и все следующее утро я занимался поисками информации о Джаваде, двух грузовиках, об ОВН. Но федеральные агенты не явились и не начали колотить мне в дверь. Прошло несколько дней, а мистер Черч так и не проявил себя. Теперь я обладал уймой полезнейших сведений о спонгиформных энцефалопатиях, включая коровье бешенство и фатальную семейную инсомнию, однако кого я мог этим заинтересовать? Браво, Джозеф, я просто горжусь тобой.
Наступил вторник. Я принял горячий душ, надел хаки и гавайскую рубашку, достаточно просторную, чтобы спрятать на поясе пистолет сорок пятого калибра, после чего отправился на назначенную встречу с Руди. Но сначала я остановился у "Старбакса" и купил для своего лечащего врача его дурацкое пойло.
- Прошу прощения, Джо, - сказала Китти, его медсестра, когда я приехал в контору Руди, - но доктор Санчес не вернулся с ланча. Я звонила ему на сотовый и на домашний номер, но везде включен автоответчик. И в больнице его тоже нет.
- Ладно, Китти, вот что мы сделаем… Я заеду к нему домой, посмотрю, что там и как. Позвоню тебе, если ситуация прояснится. А ты позвони мне, если он появится.
- Хорошо, Джо. - Она закусила губу. - Но с ним ведь все в порядке, правда?
Я улыбнулся ей.
- О, наверняка… Мало ли что могло случиться. С ним все будет в полном порядке.
Когда я вышел в коридор, моя улыбка испарилась. Ах, Руди, сейчас неподходящее время для того, чтобы внезапно пропадать. Ведь, по сути, я отправил Черчу через Интернет недвусмысленное сообщение. У меня засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.
Я вышел из здания и оглядел стоянку. Машины Санчеса здесь не было, но я и не ожидал ее увидеть. Поэтому подошел к своей, отпер замок, открыл дверцу.
И окаменел.
Я выхватил пистолет, еще не вполне осознав, что именно напугало меня. Затем крутанулся на месте, озираясь и прижимая "глок" к ноге. Сердце билось как паровой молот. На стоянке находилось больше пятидесяти автомобилей, и с полдюжины людей направлялись к ним или от них к зданию. Все выглядело как обычно. Я снова посмотрел на переднее сиденье. Там, на водительском месте, лежал аккуратно разрезанный пакетик "Орео". Одного печенья не хватало. Вместо него была засунута визитная карточка Руди.
Убрав пистолет в кобуру, я вынул визитку, перевернул и на обратной стороне увидел незнакомый почерк. Никаких угроз. Только адрес, который я хорошо знал, и одно-единственное слово.
Адрес портового склада, где я в первый раз убил Джавада.
И слово "немедленно".
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЕРОИ
Насчастна та страна, которая нуждается в героях.
Бертольд Брехт
Глава 24
Балтимор, Мэриленд.
Вторник, 30 июня, 14.26
На дорогу до склада ушло двадцать минут. Все это время в моем сердце пылала жажда убийства.
У въезда на стоянку я остановил машину и огляделся. Это место чертовски изменилось за последние несколько дней. Стояли новенькие тяжелые ворота, которых не было здесь, когда мы участвовали в захвате, а по верху сетчатого забора тянулись кольца колючей проволоки. Внутреннее заграждение выглядело бы вполне безобидно, если бы не металлические таблички через каждые сорок футов, гласившие: "Опасно - высокое напряжение!" Я увидел четверых охранников в одинаковой, явно не военной униформе. Она напоминала форму вневедомственной охраны, но меня их вид не одурачил. Каждого из них выдавала выправка профессионального военного. На определенном уровне подготовки вам уже не скрыть результат под полиэстеровой спортивной курткой и штанами цвета хаки.
Должен признаться, что мне хотелось ворваться стремительно и грубо, надавать этим парням пинков по задницам и внезапно предстать перед Черчем… но я вовремя одумался. Идея была вдохновляющей, но не слишком удачной, и ее осуществление не принесло бы пользы ни Руди, ни мне. Поэтому я подъехал к воротам и позволил охранникам как следует рассмотреть мое лицо.
- Могу я взглянуть на ваши документы, сэр?
Я не стал возмущаться, сунул им свой значок и удостоверение с фотографией. Охранник едва взглянул на них. Он уже знал, кто я такой, и махнул, чтобы я проезжал. Видимо, меня ждали. В боковом зеркале я увидел, как по крыше вышагивает еще один страж порядка. По пути я отметил и другие новшества, например крошечную камеру слежения над входом и кодовый замок, открывающийся пластиковой картой. Дверь склада открылась, не успел я постучать. За ней оказалась одна из самых ошеломляющих женщин, каких я когда-либо встречал. У нее были карие глаза с золотистыми крапинками, подтянутая фигура, где надо сохраняющая соблазнительную пышность, короткая стрижка. Ее одежда не отличалась замысловатостью - черные спортивные брюки и серая футболка без всяких надписей. Никаких букв "ОВН" на груди. Никаких знаков различия. Однако, судя по манере держаться, красотка принадлежала к офицерскому составу. Это можно сразу определить. Из плечевой кобуры у нее торчала рукоятка "ЗИГ-Зауэра" девятого калибра, которая казалась истертой от частого использования.
- Спасибо, что пришли, детектив Леджер, - произнесла она с лондонским акцентом.
На ее лице я заметил следы недосыпа и напряженной работы, глаза покраснели, будто она недавно плакала. Это могли быть и признаки аллергии, однако в данных обстоятельствах мне так не показалось. Интересно, отчего она расстроена. Вполне вероятно, по той же причине, которая вынудила Черча прислать мне приглашение. В любом случае, не надо было быть гением, чтобы понять: не произошло ничего хорошего.
Женщина не назвала своего имени, не отдала честь и не пожелала пожать мне руку. И не потребовала у меня документов.
Поэтому я сказал только одно слово:
- Черч.
- Он вас ждет.
Она провела меня по коротким коридорам в конференц-зал, где наша команда атаковала тех бодрых террористов. Здесь Джавад напал на меня в первый раз. Большой синий контейнер исчез, прошитый пулями круглый стол был заменен казенными конторками и компьютерами. Добрую часть одной стены занимал плоский телевизионный экран. Несмотря на подобную смену декора, в этом помещении мне всерьез сделалось нехорошо. Меня до сих пор беспокоил синяк на руке, оставшийся после укуса. Если бы не кевларовая ткань…
Женщина кивнула на вертящееся офисное кресло в углу.
- Пожалуйста, садитесь. Мистер Черч придет через…
- Кто вы такая? - перебил я.
Она смерила меня долгим взглядом, прежде чем ответить:
- Майор Грейс Кортленд.
- Майор? - переспросил я. - Специальная авиационная служба?
Последовало едва заметное замешательство, ее глаза расширились на долю секунды, однако она тут же взяла себя в руки.
- Устраивайтесь поудобнее, детектив Леджер, - произнесла она и вышла.
Я медленно оглядел зал, присмотрелся и обнаружил три микрокамеры. Довольно дорогие с виду, я таких никогда раньше не видел. Ха, ставлю годовое жалованье на то, что Черч сидит в смежной комнате и наблюдает за мной. Меня так и подмывало почесать мошонку. Весь этот антураж пробуждал во мне пятнадцатилетнего подростка, за которым надо тщательно следить. Ведь стоит повестись на какую-нибудь мелочь, и ты чертовски быстро съедешь с катушек.
Поэтому, чтобы отвлечься, я прошелся по конференц-залу, внимательно изучая обстановку. Пусть себе этот куки-монстр любуется. В глубине комнаты находилась вторая, более тяжелая и, судя по всему, совершенно новая дверь - насколько я помнил, раньше здесь была самая обычная, конторская. Я заметил следы недавно проведенных столярных работ и уловил запах краски. Постучал по двери. Понятно: деревянная обшивка поверх стали. Совершенно очевидно, что и стену тоже укрепили.
Я услышал скрип за спиной, обернулся и увидел, как входит Черч, а вслед за ним эта англичанка. Он был в черном костюме, начищенных до блеска ботинках и все тех же тонированных очках. Никак не прокомментировав мои навыки разведчика, Черч подтянул к себе стул и сел. Майор Кортленд осталась стоять, ее лицо выражало крайнее неодобрение.
Я шагнул в их сторону.
- Где, мать вашу, доктор Санчес?
Он снял с галстука пушинку. Если он меня и испугался, то сделал над собой чудовищное усилие, чтобы ничем этого не выдать. Кортленд переместилась, встав сбоку от него, и сложила руки на животе - отличная стойка, позволяющая быстро выхватить оружие.
- Вы знаете, для чего вы здесь, мистер Леджер?
- У меня есть несколько догадок, - сказал я, - но можете засунуть их себе в задницу. Где Руди Санчес?
Рот Черча дернулся, что я расценил как попытку сдержать улыбку. Он произнес:
- Грейс?
Кортленд подошла к стене с телеэкраном и нажала на кнопку. Сейчас же высветилось изображение. В кабинете на стуле сидел человек в наручниках за спиной и с повязкой на глазах. Руди. Рядом стоял второй человек. Он держал дуло пистолета у затылка моего друга.
Я чуть не завыл от ярости, как дикий зверь. Сердце колотилось в горле, словно желая вырваться на свободу. Мне потребовались все мои силы, чтобы устоять на месте. А главное - прикусить язык.
Спустя миг, тянувшийся целую вечность, Черч сказал:
- Назовите причину, которая помешает сержанту выпустить в затылок доктору Санчесу заряд свинца.
Я с трудом оторвал взгляд от экрана.
- Умрет он - умрете вы, - выдавил я.
- Ерунда, - проговорил он. - Попробуйте еще раз.
- Какая польза вашей организации от его гибели? Он ни в чем не виноват, он гражданский.
- Он перестал быть гражданским, когда вы рассказали ему об ОВН и о нашем нулевом пациенте. Это вы приставили к его затылку пистолет, мистер Леджер.
- Ваши слова не дороже куска дерьма, и вы это знаете. Одиннадцатое сентября, может, и внесло коррективы в Конституцию, однако не отправило ее в бумагорезательную машинку.
Черч развел руками.
- Я повторю свой вопрос. Объясните мне, почему я не должен приказывать сержанту Дитриху убивать доктора Санчеса? Мы секретная организация, и наши ставки предельно высоки. Даже Билль о правах не значит больше того, что делаем мы, и это вовсе не преувеличение.
Я ничего не ответил.
- Мистер Леджер, если террористы пришлют фуру, груженную чемоданчиками с ядерными бомбами, и они взорвутся в каждом двадцатом городе Америки, то этот теракт нанесет меньше вреда гражданам и стране, чем один субъект, подобный Джаваду. Мы не сможем остановить эту чуму. Уровень заражения и скорость распространения выведут эпидемию из-под контроля за минуты. - Он пожевал резинку, после чего повторил: - За минуты.
Я воздержался от комментариев.
- Если мы не сможем положиться на вашу абсолютную преданность и полную самоотдачу, вы перестанете представлять для нас ценность. Вы будете бесполезным для меня. - Он подчеркнул последнее слово. Я ощущал, как напряжен его взгляд под темными очками.
- Чего вы хотите?
- Времени в обрез, поэтому сразу к делу, мистер Леджер: нам необходимо ввести в действие новую тактическую группировку. Обычные военные и даже стандартные силовые подразделения для этого не годятся, по причинам, которые мы обсудим позднее. Майор Кортленд руководит одним формированием, другая группа на Западном побережье тоже проводит важную операцию. Нашей местной команды недостаточно. Срочно требуется с третий отряд. Он должен действовать слаженно, и нужен человек, который поведет его в бой. Я сократил список возможных кандидатов до шести человек. Еще пятерои вы.
- Да здравствую я! Но как это связано с Руди Санчесом?
- Дайте слово, что вы присоединитесь к нам, станете одним из нас, а не просто сторонним наблюдателем. Либо вы полностью принадлежите ОВН, либо нет.
- Иначе вы убьете Руди?
Черч мотнул головой в сторону Кортленд. Она нажала на кнопку в стене.
- Гас, снимите с доктора Санчеса наручники. Принесите ему сэндвич и составьте пока компанию. - Она отвернулась от монитора.
Я снова посмотрел на Черча.
- К чему эти дурацкие драматические эффекты?
- Чтобы внести ясность. Если бы у меня было время на постановку драмы, я притащил бы сюда вашего отца, вашего брата с женой, вашего племянника и даже вашего кота.
- Готов закидать вас тухлыми яйцами, - сказал я.
Он подался ко мне.
- А мне плевать! Доктор Санчес здесь, потому что вы не соблюли секретность. Но это другой вопрос, хотя и его придется решать. Сейчас же пора прекратить играть в пинг-понг и перейти к делу.
- Так переходите, черт вас дери.
- Я сообщил, что от вас требуется.
- Вам нужен командир отряда?
Он кивнул.
- Я должен начать подготовку новой команды сегодня, потому что если нам очень сильно повезет, мистер Леджер, эта группа приступит к выполнению задания уже через несколько дней, а то и часов. Уговаривать вас, или увещевать ваше эго, или взывать к вашему патриотизму некогда.
- Так… что же? Вы хотите меня запугать?
- Апокалипсис - абстрактная концепция. Но к внезапной потере того, кого любишь и кто тебе небезразличен, относишься совершенно иначе. Время сейчас не на нашей стороне.
- Вы хотите сказать, что есть и другие ходячие мертвецы?
- Да.
Я ждал утвердительного ответа и все равно дернулся, как от удара в челюсть.
- Мы пока еще не разобрались с этим делом, мистер Леджер. И в лучшем случае получили отсрочку на несколько дней.
- Вы должны были предвидеть подобное. Это же логично…
- Разумеется, но одни догадки мало что дают. Шифровальщики работают сутками, пытаясь определить местоположение группировок, связанных с той, которую вы разгромили. Мы знаем, где находится еще одна, поскольку проследили за отъехавшим от склада грузовиком, однако не стали рисковать и нападать на террористов. Подобных мест может оказаться много, а мы не хотим их спугнуть. Стоит сделать неверный шаг, и противник ляжет на дно. Либо мы потеряем их след, либо они сейчас же выпустят на свободу свою заразу. Мы собрали достаточно информации, чтобы быть уверенными: боевики стягивают силы к заранее назначенной дате. Не стоит их подгонять. Мы специально не стали отбивать ту машину, не атаковали точку, в которую она прибыла, чтобы внушить террористам убеждение, будто они нас провели. Хотя рейд все же прошел, спустя полдня после того, как грузовик уехал.
- Грузовики, - поправил я. - Их было два. Один мы выследили, другой упустили.
- Вы чертовски правы, - пробормотала Кортленд, и я угрюмо посмотрел на нее. В ответ она лишь удивленно подняла бровь.
- Зачем срочно собирать ударную бригаду, если вы не планируете наносить удар? - поинтересовался я.
- Я намереваюсь тайно внедрить отряд на одну фабрику, за которой мы наблюдаем.