Ближе к вечеру, когда на улицах уже зажглись фонари, а она даже не знала, где сегодня будет ночевать, на нее накатила такая черная тоска, хоть в петлю лезь. И самое ужасное, что сейчас она не могла пойти ни к кому из своих друзей или хороших знакомых, ведь за связь с ней у них тоже могут возникнуть проблемы с милицией. Среди ее знакомых был, правда, один человек, который сам работал в милиции, - подполковник Сергей Сокольский, в которого она была тайно влюблена. Когда Илона виделась с ним в последний раз, Сергей сказал, что если ей еще когда-нибудь понадобится его помощь, она может звонить ему в любое время суток. У Илоны сложились с ним настолько доверительные отношения, что даже сейчас, когда ее разыскивала, наверное, вся милиция города, она решилась обратиться к нему если не за помощью, то хотя бы за советом.
После того как Эдик, за которого она подумывала со временем выйти замуж, отрекся от нее, ей захотелось проверить цену дружбы Сокольского. Ведь не зря же говорят, что настоящий друг познается в беде. Эдик ее очень разочаровал. В Сергее ей разочаровываться не хотелось, но она сама не оставила ему выбора, и теперь по долгу службы он, как начальник угрозыска, должен был ее арестовать. Собравшись с духом, Илона позвонила ему на мобильный, не беспокоясь о том, что засветила свой новый телефон - бегать от Сокольского она не собиралась. К ее удивлению, Сергей, казалось, ничуть не удивился ее звонку и разговаривал с ней так, будто ничего особенного не случилось. Причем говорил с ней таким доброжелательным тоном, что она вообще засомневалась в том, что ее разыскивают за побег. А когда он предложил ей встретиться в любом удобном для нее месте, она, не долго раздумывая, сообщила, где сейчас находится. Сергей сказал ей, что подъедет к ней минут через двадцать, и она его дождалась.
Сокольский приехал к ней на служебной "Ниве-Шевроле". Он был в штатском, но с табельным оружием в наплечной кобуре, спрятанной под пиджаком. Садясь к нему в машину, Илона не представляла, что она может сказать ему в свое оправдание, поэтому поведала все как было, начав со своего знакомства с командой геймеров и ее увлечением компьютерной игрой "Охота на людей", утаив от него лишь имена своих друзей-геймеров. Имя Кристины, из-за которой, собственно, и произошла вся эта история с заказным убийством, ей все же пришлось ему раскрыть. Чтобы Сокольский поверил, что все было именно так, как она рассказывает, Илона в подтверждение своих слов продемонстрировала ему на своем новом планшете видеосообщение "профсоюза киллеров", где неизвестный в маске называл Кристину по имени и угрожал расправой остальным членам их "Клуба киллеров", если они в недельный срок не выполнят взятые на себя перед заказчиком обязательства.
- Теперь понятно, почему ваша Кристина наотрез отказалась общаться со следователем после своего возвращения. Ну и дел вы наворотили… - покачал головой Сокольский, просмотрев эту видеозапись.
Дослушав ее исповедь до конца, он сказал Илоне, что не осуждает ее за то, что она совершила, ведь ей пришлось пристрелить конченого бандита, чтобы выполнить ультиматум "профсоюза киллеров" и тем самым спасти несовершеннолетнюю заложницу. С точки зрения закона, жизнь вора и жизнь законопослушного гражданина равноценны, и только с очень большой натяжкой ее действия можно было бы квалифицировать как крайнюю необходимость. Ситуация "коллизии жизней", в которой она оказалась, была очень спорной, и Сокольский прекрасно понимал, что рассчитывать на оправдательный приговор Илона не может даже при самом благодушном к ней отношении суда. Учитывая, какой популярностью пользовался застреленный ею "отрицала" Бес в местах не столь отдаленных, шансов выжить в зоне у нее не было, так что любой срок был для девушки смертным приговором.
Единственным спасением для нее могла бы стать программа защиты свидетелей, под которую попадают не только свидетели, но и подозреваемые, обвиняемые и подсудимые, способствующие предупреждению или раскрытию преступления. Илона же пока ничем помочь следствию не могла. Ни о заказчике убийства Беса, ни о "профсоюзе киллеров", принудившем ее выполнить этот заказ, она ничего не знала, а за одни красивые глазки никто ей госзащиту не предоставит.
Можно было, правда, попробовать внедрить ее в этот "профсоюз" как своего агента. Это, конечно, очень рискованно, о чем Сокольский честно предупредил Илону, но она ответила, что терять ей все равно нечего, поэтому она согласна на все, лишь бы избежать тюрьмы. В принципе, это было возможно, ведь по большому счету у следствия на нее ничего не было. Василевская даже не успела ее официально допросить, а свое чистосердечное признание Илона благополучно уничтожила вместе с протоколом изъятия у нее пачки малокалиберных патронов "Стингер". Баллистическая экспертиза, конечно, подтвердит, что эти патроны из одной серии с выпущенной в Беса пулей, но без протокола изъятия, который повторно уже не составишь, эту экспертизу к делу не подошьешь. Так что при желании снять с нее все обвинения для Василевской ничего не стоило, но всему свое время. А пока пусть все идет как идет, решил Сокольский. Беглая киллерша, вынужденная обратиться за помощью в "профсоюз киллеров", - лучшей легенды не придумаешь.
Закон об оперативно-розыскной деятельности позволял осуществлять проникновение в преступную группу негласного работника оперативного подразделения или лица, сотрудничающего с ним. Этот закон гарантировал таким секретным сотрудникам правовую защиту, а при наличии данных об угрозе их жизни в связи с разоблачением ими организованной преступной группы оперативное подразделение было обязано принять специальные меры для обеспечения их безопасности - изменение данных о них, перемену места жительства, работы или учебы. Только такие защитные меры могли спасти Илону от мести корешей Беса.
Что касается официального следствия по подозрению ее в заказном убийстве, то Сокольский был уверен, что сможет решить с Василевской этот вопрос. С Зоей он был знаком, когда она еще работала оперуполномоченной КМДН, и что такое оперативная работа, ей объяснять было не нужно. Ей ли не знать, что у каждого розыскника есть своя агентурная сеть, и благодаря этой тайной армии у нас раскрывается большинство преступлений. Достаточно будет намекнуть Василевской, что Илона его человек, и Зоя поймет все с полуслова. Закрывать глаза на грешки одних преступников, чтобы с их помощью ловить других, более опасных для общества злодеев, - это был основной метод вербовки агентуры. Задержанному за какое-нибудь не особо тяжкое преступление предлагалось сделать выбор: или по полной программе мотать срок, или остаться на свободе, обязуясь при этом негласно сотрудничать с уголовным розыском, что оформлялось соответствующей подпиской.
Чтобы Илона могла рассчитывать на защиту, полагающуюся ей как секретному агенту, работающему под прикрытием, Сокольский должен был официально оформить ее негласным сотрудником уголовного розыска, для чего требовалось ее письменное соглашение. Получив от Илоны согласие на сотрудничество, которое она, выбрав себе псевдоним "Африканда", подписала прямо у него в машине, он отвез ее на конспиративную квартиру, предназначенную для проведения встреч с агентами. Сокольский, как начальник оперативного подразделения, за которым был закреплен этот секретный объект, лично утверждал и корректировал график контрольных встреч оперсостава с агентурой, чтобы не допустить встречи на конспиративной квартире двух агентов, что могло бы привести к их раскрытию друг перед другом. Так что без его ведома никто в эту квартиру просто так не сунется, и Илона могла скрываться в ней столько, сколько будет нужно.
В уголовном розыске все, что касается агентуры, строго засекречено. И даже Зое Василевской, которой Сергей Сокольский доверял как себе, он не имел права раскрыть Илону как своего агента. Для ее внедрения в киллерский "профсоюз" согласование с Василевской ему и не требовалось. Следователь возбуждает уголовное дело, а уголовный розыск параллельно заводит на разыскиваемого преступника оперативно-розыскное дело - ОРД, допуска к которому следователь не имеет, поскольку в ОРД входят задания секретным информаторам. В рамках этого ОРД Сокольский и планировал провести оперативную комбинацию по проникновению Илоны в преступную организацию наемных убийц. Следователю же знать об агентуре уголовного розыска не положено, но рассказать Василевской об этой операции ему рано или поздно все равно бы пришлось, иначе как он объяснит ей свою просьбу "отмазать" находящуюся в розыске киллершу?
Отправить письмо в "профсоюз киллеров" можно было на их сайте через специальную форму связи, что Илона и сделала, предварительно согласовав с Сокольским текст. Свою просьбу о помощи она сформулировала предельно лаконично: "Я выполнила все ваши требования, но теперь началась охота на меня. Что делать?" и подписалась "Леди-биатлон".
- Сегодня они вряд ли ответят, - сказал Сокольский, посмотрев на часы. - Время уже позднее, так что отсыпайся, отдыхай. Здесь тебя никто не потревожит. А если вдруг кто-то ошибется дверью, никому не открывай и сразу перезвони мне. Операция началась, и нам надо быть готовым к любым неожиданностям, - предупредил он.
- Поняла, - кивнула Илона, закрывая за ним дверь на все замки.
После ухода Сокольского она представила себя с ним наедине и ощутила, как сконцентрировавшееся внизу живота приятное тепло постепенно заполняет все тело, причем ее не покидало какое-то телепатическое чувство, что в эти минуты он тоже думает о ней.
* * *
Оставив Илону на конспиративной квартире, Сокольский вернулся в Управление задокументировать ее соглашение о сотрудничестве. О том, что она секретный агент уголовного розыска, будет знать только он, и личное дело, в котором она фигурирует под псевдонимом "Африканда", будет храниться в его сейфе. Ее настоящую фамилию он указал только в "оперативной карточке агента", хранящейся под грифом "совершенно секретно" отдельно от ее личного дела. Учетные карточки агентуры - тайна за семью печатями, и никаких особых примет агентов и тем более их фотографий в них нет, так что конфиденциальность ей была гарантирована.
Полученные от агента сообщения находятся в агентурном деле - обычной папке-скоросшивателе под грифом "секретно". Чтобы исключить расшифровку агента, свои сообщения он должен излагать так, чтобы после их прочтения нельзя было составить представление о его личности. В эту папку подшиваются справки курирующего офицера о результатах проверки этих сведений и задания агенту на получение новой информации. Для "Африканды" основным заданием было наладить контакт с "профсоюзом киллеров", а ее побег из райотдела можно будет впоследствии представить как инсценировку для ее легенды-прикрытия, но сейчас заниматься бумаготворчеством у Сокольского не было ни времени, ни желания.
Отдавая себе отчет в том, что затеянная им оперативная комбинация - авантюра чистейшей воды, за которую он может поплатиться не только погонами, но и головой, он убедил себя, что не может поступить иначе. Как сотрудник милиции, он должен был задержать Илону и передать в руки правосудия, но кем бы он себя чувствовал после этого? Ведь в тюрьме урки расправятся с ней по своим воровским законам и понятиям, и никакое правосудие от воровского самосуда ее на зоне не спасет. Не для того он пошел служить в милицию, чтобы сейчас отдать на растерзание уголовникам дочь своего однополчанина, погибшего от рук таких же бандитов. Сокольский уже располагал информацией, что криминальный авторитет Баштан на похоронах Беса поклялся перед братвой жестоко отомстить за его смерть, так что участь Илоны была незавидной. Бандитской расправы над ней Сергей не мог допустить ни при каких обстоятельствах. В свое время, когда он еще и не думал работать в милиции, ему самому пришлось схлестнуться с бригадой Баштана. Это было в начале девяностых. В те годы восточные единоборства пользовались огромной популярностью, и Сергей, который к тому времени уже аттестовался на второй дан, открыл свою секцию таэквондо. От желающих заниматься отбоя не было, и в арендованном им зале фехтования негде было ступить. Разбив учеников на несколько групп, он вел занятия, никому не отказывая в приеме в секцию, и считался самым крутым сенсеем в городе, чем привлек с себе внимание местных бандитов.
Однажды к нему заявились крепко сбитые парни откровенно бандитской наружности и нагло заявили, что они от Баштана. Сергей сразу понял, что это обычный "наезд", только бандиты ничего не вымогали, а наоборот, пообещали приличные деньги за подготовку их людей. Причем обязательным условием было выдвинуто полное прекращение тренировок с лохами, как презрительно отозвался о его учениках один из братков.
Сергей, внимательно выслушав незваных гостей, тренировать их вежливо отказался. Посланцы Баштана, презрительно хмыкнув, заметили, что от таких предложений не отказываются, и дали ему неделю на раздумья. У Сокольского назревали серьезные неприятности. Героя он из себя не строил, прекрасно понимая, что его мастерство против мафии ничего не стоит, но пасовать перед криминалитетом не собирался. Определенный бандитами срок подходил к концу, а Сергей так и не решил, как будет выкручиваться из создавшегося щекотливого положения. И тут ему позвонили из городского УМВД. Начальник отделения профессиональной подготовки лично попросил его провести пару тренировок для оперативного состава городского управления. Сергей, разумеется, согласился. Он провел не два занятия, как планировалось, а стал еще дополнительно заниматься с группой захвата слобожанского УМВД, специально для них разработав комплексную систему борьбы против вооруженного преступника. Приемы, продемонстрированные Сокольским, нашли широкую поддержку у милицейского руководства, которое наконец признало, что культивируемое со времен НКВД самбо сегодня неэффективно. Из некогда боевого искусства самбо превратилось просто в борьбу на ковре, от которой на улице не было никакого толку. Техника же Сокольского была универсальной и позволяла вести бой в любых условиях, причем сразу против нескольких противников. Его боевое искусство было оценено по достоинству, и Сергею предложили аттестоваться на должность инспектора боевой и служебной подготовки. Против этого предложения он возражать не стал.
Баштан, узнав, что у Сокольского вдруг ни с того ни с сего появилась ментовская "крыша", оставил его в покое и вскоре о строптивом тренере забыл, но Сергей на свою память никогда не жаловался.
Через полгода после инцидента с братками Баштана он надел милицейские погоны. Ему сразу присвоили специальное звание - старший лейтенант милиции, так как спецзвание присваивалось не ниже армейского. Вести с личным составом занятия по рукопашному бою теперь стало его прямой служебной обязанностью.
Подавая заявление о приеме на службу в органы внутренних дел, он представлял себе эту службу в приключенческо-романтических тонах, но уже с первых дней работы в райотделе понял, насколько были далеки его представления от действительности. Первая его должность в милиции называлась инспектор боевой и служебной подготовки. Свободного кабинета для только что назначенного старшего лейтенанта Сокольского в райотделе не нашлось, и ему выделили рабочий стол в одном кабинете с замполитом. Кабинет розыска был рядом через стенку. И вот ближе к вечеру оттуда раздались крики избиваемой девушки. Замполит отреагировал на это: "Ну, блин, розыск уже и девок дубасит" и пошел вместе с Сергеем разбираться, в чем там дело. Выяснив, что молодой опер лупил кулаками в живот семнадцатилетнюю девчонку за то, что она, со слов соседки, украла у той козу, замполит попросил Сергея Сокольского успокоить задержанную, а сам вызвал к себе на профилактическую беседу не в меру ретивого розыскника.
Пока девушка вытирала слезы, Сокольский созвонился с заявительницей, сообщившей, что заблудшая коза нашлась еще три часа назад. Извинившись перед девчонкой за действия своего коллеги, Сергей угостил ее чаем с печеньем и на служебной "шестерке" замполита подвез домой.
Этот незначительный вроде бы эпизод определил его дальнейшую службу в милиции. Вернувшись в райотдел, Сергей написал рапорт с просьбой перевести его в уголовный розыск, мотивируя это тем, что он надел милицейские погоны не только для того, чтобы обучать сотрудников приемам рукопашного боя, но и непосредственно бороться с преступностью.
Замполит не хотел подписывать его рапорт, но Сергей настоял на своем, и уже через неделю после назначения его в угрозыск ему удалось самостоятельно раскрыть первое преступление, не бог весть какое, конечно, из разряда так называемых "бытовух". Перебравший самогону мужик на почве внезапно возникшей неприязни полоснул сожительницу кухонным ножом по горлу и с целью сокрытия преступления расчленил труп в ванне, а как стемнело, по кускам разбросал его по мусорным бакам, после чего заперся в квартире на все замки и ударился в запой.
Под утро окровавленную женскую голову вытащила из контейнера бродячая собака и бегала по улице с ней в зубах, шокируя прохожих. Поскольку все это произошло в день, когда Сокольский заступил на сутки, ему, как дежурному оперу, и пришлось заниматься "расчлененкой". Осмотр места происшествия ничего не дал, поскольку осматривать, собственно, было нечего. Бросив в траве страшную находку, дворняга убежала в неизвестном направлении, да если бы и не сбежала, у нее ведь не спросишь, где она эту голову нашла. Эксперт-криминалист сфотографировал отрезанную голову потерпевшей анфас и в профиль, и, когда фото были готовы, Сергей, показав их жителям близлежащих домов, довольно быстро установил ее личность - погибшая работала дворником, поэтому соседи ее сразу и опознали.