- Я понял, о ком ты говоришь. Книгу я не читал, зато видел интервью с этим легендарным киллером. На каком-то, не помню уже, телеканале пару лет назад была о нем передача в рубрике типа "Человек и закон". Так вот, в этом интервью он говорил, что стать киллером его - бывшего кадрового офицера - вынудили крайние обстоятельства. И на суде, обращаясь к присяжным заседателям, он поставил их перед виртуальным выбором, который в свое время встал перед ним: что бы они выбрали - убить чужого, незнакомого человека, обеспечив безопасность своей семьи и своей жизни, или пожертвовать семьей. Ответом на его вопрос было немое согласие присяжных в невозможности другого выбора, потому, по его мнению, присяжные и отнеслись к нему со снисхождением, и вместо светившего ему пожизненного заключения он получил двадцать лет тюрьмы, и день вынесения вердикта он считает теперь своим вторым днем рождения. Нас "профсоюз киллеров" тоже ведь поставил перед невозможностью другого выбора. Так что нечего нам заниматься самобичеванием. Что сделано, то сделано. Главное сейчас, чтобы "профсоюз" выполнил свое обещание и отпустил Кристину.
- Должны выполнить, - уверенно сказала она.
- Я тоже на это надеюсь. Послушай, Илона, мы с тобой сегодня оба изрядно перенервничали, так что теперь нам просто необходим сеанс релаксации. Как ты смотришь на то, чтобы заказать для нас сауну на двоих? - неожиданно предложил он.
Илона смотрела положительно. После того, что ей пришлось сегодня пережить, секс-допинг, ради которого Эдик и приглашал ее в сауну на двоих, был бы для нее лучшим антидепрессантом.
…Когда Максим передал по рации готовность номер один, у нее к горлу подкатил тяжелый, щекочущий гортань комок. Сделав пару судорожных глотков, она заставила его рассосаться и взяла винтовку на изготовку. Затем сделала несколько глубоких вдохов и выдохов с задержкой дыхания, максимально насыщая свой организм кислородом. Стеклянные двери гостиницы в это время распахнулись, и из нее вышел Бес собственной персоной. Ее сердце замерло, слух отключился, и она вся превратилась в зрение. Приложившись щекой к прикладу, Илона слилась с винтовкой в одно целое, ведя бандитского авторитета через прицел. С расстояния более ста метров перекрестье оптического прицела закрывает голову человека полностью, а ее живая мишень к тому же еще и двигалась, затрудняя прицеливание. Все ее чувства в этот момент были обострены до предела, и она выжидала, когда Бес хотя бы чуть замедлит шаг, и тут как по заказу он остановился закурить. Но когда она, касаясь подушечкой указательного пальца спускового крючка, уже готова была к прицельному выстрелу, ее парализовал животный страх, не дававший ей переступить невидимую, но четко осязаемую черту между жизнью и смертью. Преодолеть себя в этот момент она смогла, представив себе, что это игра в компьютерные "стрелялки", только вместо кнопки мышки - спусковой крючок. Задержав на несколько секунд дыхание, она выстрелила. Увидела, что цель поражена, - и все ее тело вдруг ослабело от легкого онемения. Из-за нервного перенапряжения у нее резко упало давление, и, если бы не Эдик, подхвативший ее под руки, она грохнулась бы в обморок. Легким похлопыванием по щекам он привел ее в чувство, и секунд через десять-пятнадцать она уже смогла сама сбежать по лестнице с шестого этажа. Дальше все было как на автопилоте - пролаз в заборе, затем квартал пешком до скоростного скутера. И только устроившись за спиной Эдика на сиденье скутера, Илона смогла перевести дух.
В сауне им предложили целую антистрессовую программу - релаксация и погружение в специальную атмосферу музыки, запахов и светоцветовой терапии, расслабляющий и гармонизирующий SPA-массаж со специально подобранными ароматическими маслами. После всех этих процедур Эдик сам вызвался сделать ей эротический массаж, и когда он касался ее эрогенных зон, она забывала обо всем на свете и просто блаженствовала. Вернулась домой Илона после такого сеанса релаксации, словно заново на свет родилась, а в час ночи ее разбудил телефонный звонок Максима. Узнав от него, что Кристина уже дома и с ней все в порядке, Илона на следующий день вышла на работу в свою смену в весьма бодром расположении духа.
В начале одиннадцатого в гостиницу приехали следователь из городской прокуратуры Василевская с помощником, которые сразу направились к стойке дежурного администратора. У Илоны, решившей с перепугу, что это пришли по ее душу, сердце неприятно екнуло, когда прокурорская дама предъявила ей свое служебное удостоверение старшего следователя по особо важным делам. Но оказалось, что "важняк" Василевская с помощником следователя Петром Ананьевым прибыли опросить всех сотрудников гостиницы об их бывшем постояльце гражданине Бессонове, и Илоне тоже пришлось отвечать на все их вопросы. И хотя по характеру этих вопросов она поняла, что лично ее никто ни в чем пока не подозревает, настроение было безнадежно испорчено. Что ей теперь, ходить всю жизнь оглядываясь?
От этой безрадостной перспективы она пришла в такое уныние, что ей уже самой захотелось во всем признаться хотя бы своему знакомому милиционеру, можно даже сказать, другу - подполковнику Сергею Сокольскому, с которым она познакомилась три года назад при весьма неприятных для нее обстоятельствах.
В свободное от тренировок время Илона подрабатывала тогда в "Русалочке" девушкой эскорта. На спортивную стипендию особо не разгуляешься, а в "Русалочке" на эскорт-услугах можно было очень даже неплохо заработать. Молодая, спортивная, стройная, как лань, и грациозная, как пантера, Илона должна была по договору с нанявшей ее фирмой сопровождать "ВИП-персон" на встречах, различных презентациях и просто отдыхе, но чаще всего под видом эскорт-услуг всем "русалочкам", в том числе и ей, приходилось заниматься банальной проституцией.
"Мерседес" клиента - молодого и преуспевающего адвоката Ефима Слипкина, с которым Илона возвращалась с уик-энда, на въезде в городе остановил патруль ГАИ. Учуяв у Слипкина алкогольный выхлоп, подошедший к ним гаишник, представившийся инспектором ДПС Дрынкиным, потребовал, чтобы сидевший за рулем клиент вышел из машины. Вместо того чтобы полюбовно договориться с инспектором, Слипкин полез в бутылку, типа "да вы знаете, кто я такой?! Да у меня такие связи, что с вас сегодня же погоны посрывают!" Закончилось все это тем, что гаишники за шиворот вытащили его из машины и устроили ему полный досмотр, но шустрый адвокат успел незаметно сунуть Илоне под коврик оставшийся у него с вечеринки пакетик с кокаином. Слипкин специально заказал в "Русалочке" девушку эскорта, чтобы попробовать с ней любовь под кокаином. Илона от приготовленной для нее порции кокаина категорически отказалась, вот этот пакетик у него гаишники потом в его машине и нашли. Но они не на того напали! Хитромудрый адвокат, не моргнув глазом, тут же внаглую заявил гаишникам, что это ее кокаин, мол, он своими глазами видел, как она этот пакетик спрятала под коврик, когда он остановился по их требованию. Илона, не ожидавшая от него такой подлости, совершенно растерялась, и в результате в райотдел по подозрению в хранении наркотиков доставили ее, а не адвоката. И впаяли бы ей года три за хранение кокаина без цели сбыта, если бы ее задержанием не заинтересовался начальник городского уголовного розыска подполковник Сокольский, который в этот день был ответственным по городу от руководства.
Кокаин относится к серьезным наркотикам, и дежурный по городу сразу же доложил ему о доблестных гаишниках, изъявших целый грамм этого кокаина у какой-то "ночной бабочки". Для сотрудников дорожно-патрульной службы попасть в такую сводку - целое событие! На каждом разводе начальство требовало от них, чтобы без сводки об участии в раскрытии преступлений патрульные экипажи не возвращались, и тут им так подфартило. Так, во всяком случае, они думали, когда бойко докладывали командиру взвода о своем "подвиге".
Подполковник Сокольский решил лично посмотреть на героев дня, задержавших "ночную бабочку" с пакетиком кокаина. Бегло ознакомившись с собранным ими материалом, он понял, что приехал в райотдел не зря.
- А позвольте вас спросить, господа сержанты, как вы определили без всякой экспертизы, что это кокаин, а не крахмал, например? Как копы в кино, на вкус, что ли, его пробовали? - напустился он на рыцарей полосатого жезла, свистка и радара.
- Так нам это, сам адвокат сказал, что это кокаин его пассажирки, ну мы потому ее и задержали, - пояснил ему инспектор Дрынкин.
- А вы, случайно, не поинтересовались, откуда этот гражданин, как его там, Слипкин, знает, что в запаянном пакетике именно кокаин? Его осведомленность вам не показалась подозрительной? - задал им каверзный вопрос Сокольский, поставивший незадачливых борцов с наркомафией в тупик. Ну не рассказывать же им начальнику угрозыска, что адвокат сунул им по сотке баксов каждому, дабы они отпустили его с миром и не задавали лишних вопросов.
Сокольскому и без их объяснений было все ясно, но выговаривать гаишникам за то, что их обвел вокруг пальца ушлый адвокат, он не стал. У них есть свой командир, пусть он и разбирается, почему его подчиненные сегодня так облажались. Шибко грамотного адвоката к этому кокаину уже не привяжешь, и надо было решать, что делать с его задержанной подругой. В том, что адвокат ее подставил, Сокольский не сомневался, но просто так освободить ее, как гаишники отпустили Слипкина, девятнадцатилетнюю Илону Березкину было нельзя. Материал об изъятии у нее пакетика с кокаином весом около одного грамма, который она якобы спрятала под ковриком машины адвоката, уже не только зарегистрирован, но и прошел по сводке. Слипкин же проходит по этому материалу лишь как свидетель и, понятное дело, будет до конца стоять на своем, мол, он сам выдал правоохранительным органам свою случайную попутчицу. По факту ведь так и было. Гаишники протокол изъятия составили грамотно, все как положено, с подписями понятых. И хотя сама Илона его не подписала, для нее это мало что меняло. В протоколе было отмечено, что в присутствии понятых она от подписи отказалась, и этого было достаточно, чтобы она уже не отвертелась, ведь адвокат, похоже, не соврал, и в пакетике действительно кокаин, а не бодяга какая-нибудь из смеси крахмала со стиральным порошком.
Когда помощник дежурного привел задержанную Илону Березкину в комнату для допросов, Сокольский приказал ему немедленно снять с нее наручники и предложил ей воды. В идеально подогнанной по фигуре форме, которая ему очень шла, стройный, по-военному подтянутый милицейский подполковник с правильными чертами лица и живым взглядом внимательных глаз Илоне сразу понравился, и она, доверившись ему, рассказала все как было, ничего не утаивая. Выслушав ее, Сокольский пообещал во всем разобраться, и если она невиновна, то ее обязательно отпустят, и даже оставил ей номер своего мобильного телефона.
Освободили ее, правда, только на следующий день ближе к вечеру, когда пришел результат экспертизы, по заключению которой в изъятом гаишниками пакетике оказалась обычная сахарная пудра.
Изумлению Илоны не было предела, ведь она-то точно знала, что там был кокаин, причем высшей пробы. Слипкин ей говорил, что отдал за него по сто евро за дозу и при ней его нюхал. Илона, конечно, сразу догадалась, что чудесное для нее превращение кокаина в сахарную пудру произошло не без участия подполковника Сокольского, и ей захотелось как-то его отблагодарить. Номер его мобильного телефона, который он дал ей вчера, она заучила на память, но перед тем как позвонить ему, нужно было сначала привести себя в порядок. Ей казалось, что она вся пропиталась запахами "комнаты для доставленных", где ей довелось отсидеть почти сутки, и в таком "протухшем" виде она даже по телефону не могла себе позволить общаться с Сокольским. Вернувшись домой, она минимум час отмокала в пенной ванне, наполненной ароматами бергамота, жасмина, мяты и лаванды. После ароматизированной ванны она высушила феном волосы, обновила маникюр и только после этого позвонила ему.
Сокольский ответил после первого же гудка и предложил ей подъехать к нему в Управление - постового он предупредит, чтобы ее пропустили. Илона долго уговаривать себя не заставила и уже через час распивала чаи в служебных апартаментах начальника городского розыска, пытаясь по обстановке в кабинете определить характер и привычки его хозяина. Но серые жалюзи на окнах, стандартная офисная мебель, огромная карта города на стене, составленные буквой Т столы для проведения совещаний и два массивных уродливых сейфа ровным счетом ни о чем ей не говорили.
Она понимала, что подполковник не мог не оценить достоинства ее фигуры, но при этом он не пялился на ее ноги и не раздевал взглядом. По первому впечатлению нельзя, конечно, судить о человеке, и при более близком знакомстве с ним ее вполне могло постигнуть разочарование, но женская интуиция подсказывала ей, что разочарована она не будет. Ведь он и не стремился выглядеть в ее глазах героем. Не пытался, как другие мужчины, понравиться ей. В нем не было фальши. Он был естественен в каждом своем жесте, и Илона почувствовала такое доверие к нему, будто знала его всю жизнь. Оказалось, что Сергей Сокольский знал ее отца, Михаила Григорьевича Березкина, с которым он в свое время служил в одном авиаполку в заполярном поселке Африканда, где прошло все ее детство.
Для Сокольского воспоминания об Африканде значили не меньше, чем для Илоны, как, впрочем, и для всех, кому довелось жить и служить в этой точке на карте со столь странным для Крайнего Севера названием. Подарили поселку столь неожиданное для Заполярья название инженеры-путейцы, прибывшие сюда в необыкновенно жаркий для этих широт день. По местной легенде один из них сказал: "Ну и жара, просто Африка!", другой подтвердил: "Н-да", так в память об их первых впечатлениях и появилась на Крайнем Севере своя Африканда, причем целых две - Африканда-1 (железнодорожная станция и военный городок) и Африканда-2 (рабочий поселок). Теперь здесь грустно и тоскливо. После расформирования авиаполка, вокруг которого и крутилась вся жизнь в этом военном городке, оставшиеся без присмотра сооружения ветшают и разворовываются, опустевшие дома стоят без окон и дверей, и легендарная Африканда потихоньку умирает, превращаясь в город-призрак.
Но более всего Сергея Сокольского огорчил рассказ Илоны о том, как трагично сложилась судьба ее отца после Африканды. Когда их авиаполк расформировали, Михаил Березкин вместе с семьей вернулся в родной Слобожанск. На гражданке подходящей для него работы не нашлось, и бывший летчик-истребитель занялся частным извозом на своих "Жигулях", которые приобрел еще в Африканде. Однажды он, как всегда рано утром, уехал таксовать и больше домой не вернулся. Машину с трупом ее отца нашли только поздно вечером далеко за городом. Михаил Григорьевич погиб за рулем от рук убийц: удавка намертво впилась ему в шею. На правой руке трупа был отрезан безымянный палец, на котором погибший носил массивное обручальное кольцо, отлитое на заказ из золота самой высокой пробы. После увольнения из армии Михаил Григорьевич располнел, кольцо с каждым годом снималось все труднее, но менять его он не стал. Кольцо сидело так плотно, что, казалось, вросло в палец, поэтому убийца не церемонился. Мать Илоны ненадолго пережила мужа. После его убийства она как-то сразу состарилась, и через год ее свел в могилу рак желудка.
Сокольский помнил это дело, тогда в Слобожанске была целая серия убийств таксистов, но найти преступников так и не удалось. Илона же после трагической гибели отца от рук грабителей теперь в каждом бандите видела убийцу своего отца. И вот теперь она сама застрелила человека, а свой "гонорар" в пять тысяч баксов уже успела потратить на шопинг по бутикам, накупив себе кучу всяких топиков, маечек, стильных ремней, джинсов, кед, сумочек, браслетиков, ожерелий и люксовой косметики.
Шопинг, как средство для поднятия настроения, Илона обожала. При этом возможность что-нибудь приобрести была для нее не столь уж важна. Ей доставляло удовольствие просто зависать возле витрин, читать ценники и ужасаться. Представлять себе, как все это может выглядеть на ней. Перемерять все туфли, перещупать все сумочки, покрутиться перед зеркалами туда-сюда. Нацепить на себя какую-нибудь неприлично дорогую вещь, а потом небрежно сказать продавщице, что товар ей не подошел.
После визита следователей прокуратуры никакой шопинг не помог бы ей избавиться от страха перед разоблачением. Страх, угнетавший всякий источник радости, не позволял теперь жить полноценной жизнью. Какие магазины, какие шопинги, когда в любой момент ее могут арестовать за заказное убийство? Страх ожидания наказания был для Илоны хуже самого наказания. В наказании, каким бы оно ни было, есть что-то определенное. Неопределенность же - это как свет в конце тоннеля, который может оказаться надвигающимся поездом.