- Есть какие-то соображения?
Она наконец нашла точилку, но когда попробовала прижать трубку к уху плечом, чтобы освободить руки, то быстро поняла, что ее спина такого не выдержит.
- Вы говорите, что у вашей пациентки заметен прогресс? - спросил наставник. Она слышала, как он прихлебывает свой обычный крепкий черный кофе.
- На первый взгляд, да, - сказала Эви.
Вот, два карандаша уже заточены, этого должно хватить.
- Ей удается ограничить выпивку, выписанные мною лекарства хорошо работают, она начала заговаривать о будущем.
О'кей, все письменные принадлежности есть, телефон есть, но куда же она сунула ключи от машины, черт побери?
- Так в чем проблема?
- Просто я не могу отделаться от мысли, что она чего-то не договаривает, - сказала Эви.
Ключи от машины оказались в кармане пальто. Они всегда лежат там.
- Она очень неохотно рассказывает о своей юности, о смерти отца, о появлении отчима. Бывают моменты, как будто опускается занавес, - продолжила она. - Запретная тема, вход воспрещен.
- Но вы ведь не так давно ее наблюдаете, правда?
Стив что-то жевал, и Эви могла поспорить, что это явно не яблоко. В свои тридцать девять он уже страдал ожирением.
- Да нет, всего несколько недель, - сказала Эви, размышляя над тем, сможет ли надеть пальто и при этом не упасть на пол. - И я понимаю, что такие вещи требуют времени. Просто дело Меган Коннор поразило меня, поскольку здесь налицо полное совпадение. И я все время думаю, что оно могло оказать свое влияние.
- Вероятно, вы правы. Но я бы подождал, пока она сама заведет этот разговор. Позвольте ей говорить о том, о чем ей самой хочется. Вы только в самом начале лечения, и впереди еще долгий путь.
- Я знаю. Я и сама так думала. Просто хотелось, чтобы вы поддтвердили мои выводы.
Пальто наконец-то надето. Эви повесила сумку на специально приделанный к инвалидному креслу крючок и убедилась, что палка на своем месте, за спинкой. Она опустилась в кресло, продолжая плечом прижимать трубку к уху.
- Это моя девочка, - сказал Стив. - Впрочем, я расскажу вам. Я помню дело Меган очень хорошо.
- Даже так?
Эви толкнула дверь кабинета ногой, и та распахнулась наружу.
- Да, этим случаем очень заинтересовался один мой коллега. Он писал исследование по воздействию катастроф на сознание общины.
- Что имеется в виду? - спросила Эви, выкатываясь в коридор.
- Когда небольшая община переживает какую-то необычную потерю, последствия этого могут ощущаться довольно продолжительное время, - сказал Стив. - Это место в глазах окружающего мира приобретает несколько печальную репутацию, и это может повлиять на то, как люди думают и ведут себя. По этому поводу даже была статья на основе материалов, собранных в таких городках, как Хангерфорд, Данблейн, Локерби, Аберфен. Я попробую раскопать ее для вас.
Эви повернула за угол и чуть не врезалась в группу из трех своих коллег, беседовавших в коридоре. Они отступили в сторону, и она благодарно им кивнула.
- В "Британском медицинском журнале" также была публикация на эту тему, причем не так давно, - продолжал Стив. - После катастрофы до пятидесяти процентов населения может страдать от психических расстройств. Количество легких или умеренных расстройств может удваиваться. Также может увеличиваться число серьезных отклонений, таких как психозы.
- Но вы ведь наверняка говорите сейчас о крупных катастрофах? Землетрясения, падения самолетов, взрывы на химических предприятиях. С многочисленными жертвами.
Эви обогнала идущую по коридору женщину с ребенком и проехала мимо швейцара.
- Верно, и я не утверждаю, что гибель двух детей можно как-то сравнить с катастрофой. Но дело Меган привлекло к себе внимание общественности. И вам имеет смысл допустить, что оно и до сих пор оказывает влияние на психическое здоровье этой общины. Люди там в какой-то степени чувствуют свою ответственность за случившееся. Они ощущают себя запятнанными.
- Получается, что произошедшее может, хотя бы на уровне подсознания, как-то воздействовать на процесс выздоровления моей пациентки?
- Во всяком случае, это не вызвало бы особого удивления. Думаю, вам следовало бы побольше узнать о том, что на самом деле случилось, когда погибла дочь вашей пациентки. Почитать старые газеты, поговорить с врачом, к которому она тогда обращалась. Я дам вам точку отсчета. Вы сможете сравнить то, что говорит она, с известными вам фактами и посмотреть, существуют ли расхождения. Разумеется, вам не следует идти на конфронтацию, но порой мы больше узнаем о пациентах по тому, чего они нам не сказали, чем из того, что они нам говорят. Это понятно? Подумайте над этим.
Эви была уже у главного выхода из больницы, но тут оказалось, что какой-то идиот оставил наверху спуска для инвалидов несколько ящиков.
- Спасибо, Стив. Мне уже пора. Нужно кое-кому здесь вставить мозги.
13
11 октября
- Всему свое время, и время всякой вещи под небом, - прочел Гарри. Его красивый низкий голос гулко разносился по пустой церкви. - Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное…
Позади него раздался какой-то шаркающий звук. Гарри остановился. Быстро взглянув через плечо, он убедился, что по-прежнему один в церкви. Десять минут назад он попрощался с Элис, еще минуты через три-четыре - с Джиллиан. Обе помогали ему заканчивать украшение зала к празднику урожая. Он не видел, чтобы сюда заходил кто-то еще. Да и трудно было бы не заметить это, стоя на кафедре.
- И время вырывать посаженное, - продолжил он. Взгляд его автоматически скользил по рядам скамей, хотя он был совершенно уверен, что звук раздавался откуда-то сзади.
- Время убивать, и время…
Гарри снова остановился. Ему очень не нравилось ощущение между лопаток - ощущение, что в любую секунду кто-то невидимый у него за спиной может протянуть руку и…
Он снова опустил глаза в свои записи. Экклезиаст, глава третья, хорошю подходит ко времени сбора урожая. Людям нравится простая красота этого текста, его уравновешенность и законченность.
- И время умирать, - сказал тоненький голосок у него за спиной.
Гарри не сводил глаз с галереи и ждал. Что-то скрипнуло, но так скрипеть могло и просто старое рассохшееся дерево. На секунду он решил, что в церковь могли прокрасться мальчишки Флетчеров, но этот голос не был похож на голос ни одного из них. Он взглянул на свои руки. Они вцепились в деревянный поручень кафедры несколько крепче, чем можно было ожидать от смелого мужчины. В полной тишине он резко обернулся.
Перед алтарем никого не было, но ничего другого он и не ожидал. Кто-то просто решил подшутить над викарием. Он снова повернулся лицом к главному входу.
- …И время врачевать; время плакать, и время смеяться, - прочел он голосом, который прозвучал бы слишком громко даже завтра, когда в церкви будет полно народу. А в пустой церкви это выглядело вообще неестественно.
- Время убивать, - прошептал голосок.
О, во имя Отца, и…
Забыв о ступеньках, Гарри перебросил ноги через перила и спрыгнул на пол. Голос раздавался где-то совсем рядом, в каких-то метрах от него, он был в этом абсолютно уверен. Кто бы это ни был, он не мог скрыться. Но все-таки скрылся. Никого не было на помосте для певчих, никого - в узеньком пространстве за органом, никто не прятался за алтарем, никого не было… Гарри замер. А мог кто-то быть в старой подземной усыпальнице? Может, звук каким-то образом доносится оттуда?
- У вас все в порядке, викарий?
Гарри остановился и повернулся на голос. В проходе стояла Дженни Пикап, дочь Синклера, и озадаченно смотрела на него. Гарри почувствовал, как лицо его заливается краской. Каким-то образом ей всегда удавалось застать его в неудачный момент.
- Вы когда-нибудь слышали о тайном ходе в это здание, Дженни? - спросил он. - Или в подвал, который находится под нами? Местные дети могут об этом знать?
Она отрицательно покачала головой.
- Насколько мне известно, нет, - сказала она, подумав. - А почему вы спросили? У вас что-то пропало?
- Да нет, ничего такого, - быстро ответил Гарри. - Просто я репетирую свою проповедь на завтрашний день и могу поклясться, что слышал, как кто-то повторяет мои слова.
На Дженни была бледно-розовая спортивная куртка, которая ей очень шла, и бриджи для верховой езды, заправленные в высокие черные сапоги.
- В этом здании бывает очень странное эхо, - через мгновение сказала она. - Об этом давно известно.
- Но это совсем не было похоже на эхо, - ответил Гарри. - Голос напоминал детский. Значит, мне нужно найти этого ребенка, прежде чем запереть дверь.
Дженни направилась к нему, глядя по сторонам.
- Давайте сегодня вечером я закрою церковь за вас, викарий, - предложила она.
- Вы?
- Ну да, - кивнула она. По губам ее скользнула слабая, немного печальная улыбка. - Я зашла сюда, чтобы переброситься с вами словечком. Мне хотелось бы побыть здесь некоторое время одной. Можно будет так сделать, как вы считаете? Обещаю убедиться, что здесь не осталось ни одной живой души, прежде чем запирать двери.
- Вы уверены, что действительно хотите этого? - спросил он.
- Никаких проблем. Позвольте мне проводить вас немного. Вечер сегодня просто прекрасный.
Гарри подхватил пиджак, и они вдвоем вышли в ризницу. Он не смог удержаться, чтобы не оглянуться. Пусто.
- Вам нужно взять мои ключи, - напомнил он.
- Нет, в этом нет необходимости, спасибо, - ответила Дженни, когда они были уже на улице. - Отец оставил мне свои. Он, возможно, и сам заглянет сюда чуть попозже, просто чтобы удостовериться, что я заперла двери и свет выключен.
Неподалеку от церкви перед магазином Дика Грайма остановился джип с длинным прицепом. Из машины вышел водитель с черно-белой овчаркой колли. Они подошли к задней дверце трейлера, и мужчина открыл ее. Собака забежала внутрь, и оттуда выскочило с десяток овец. Гарри и Дженни следили за тем, как собака сбила их в кучу и погнала в сторону сарая за магазином мясника.
- Вы ведь никогда раньше не жили в деревне, верно, викарий? - спросила она.
Они видели, как овцы скрылись в сарае, а водитель с колли снова забрались в автомобиль. Машина завернула за угол, и какой-то женщине пришлось отступить назад, вплотную к стене, чтобы джип ее не задел. Это была Джиллиан.
- Никогда, - подтвердил Гарри, снова поворачиваясь к Дженни. - Но я быстро привыкаю.
- Все это делается вполне гуманно, - сказала она. - И к тому же животные не испытывают стресс от длительного путешествия.
- Насчет второго я с вами полностью согласен. - Гарри взглянул вверх по склону холма. Джиллиан по-прежнему была там, и он подозревал, что она продолжает краем глаза следить за ними. - Не думайте, что я неодобрительно отношусь к этому, - продолжил он. - Просто мне нужно к такому привыкнуть.
- После этого все мужчины приходят к нашему дому, - сказала Дженни. - Мы готовим ужин, а паб обычно дает бочку или две пива. Было бы просто замечательно, если бы вы присоединились к нам.
Она крутила в руках ключи от машины. Ее пальцы были длинными и изящными, но покрасневшими и шершавыми на вид - возможно, от езды верхом в плохую погоду.
- Спасибо за приглашение, - сказал Гарри. Он остро ощущал присутствие Джиллиан всего лишь в нескольких метрах, но твердо решил не смотреть в ее сторону. - Это очень любезно с вашей стороны, - продолжил он, - и в следующем году я с радостью им воспользуюсь. Но завтра у меня очень напряженный день. Так что сегодня я, пожалуй, лягу пораньше.
- Ну, тогда до следующего года.
Видимо, перед этим Дженни занималась чем-то по хозяйству. Ее короткие ногти были грязными, а к куртке прилипли обрывки соломы.
- Джиллиан тоже пора домой, - сказал Гарри. - Становится прохладно, а у нее, похоже, нет достаточно теплого пальто.
У Эви ногти тоже короткие, но чистые и ухоженные. Забавные иногда замечаешь вещи…
Дженни взглянула через его плечо.
- Джиллиан в последнее время выглядит намного лучше, - заметила она. - А ведь некоторое время мы за нее беспокоились. Раньше она, похоже, не могла справиться с горем.
- Она перенесла страшную потерю, - сказал Гарри.
Дженни тяжело вздохнула.
- Я тоже потеряла дочь, викарий. Вы этого не знали?
- Не знал, - ответил Гарри, отворачиваясь от Джиллиан и глядя в карие глаза Дженни. - Извините меня. Так вы об этом хотели со мной поговорить?
- Не только. Это произошло десять лет назад, так что, думаю, времени у меня было больше, чем у Джиллиан. Но не было такого дня, чтобы я не чувствовала боль утраты. Чтобы я не думала о том, что она делала бы сегодня. Как выглядела, когда ей было бы восемь, девять, десять лет.
- Я вас хорошо понимаю, - сказал Гарри, хотя знал, что на самом деле это не совсем так. Никто не может по-настоящему понять боль, пока не перенесет ее сам.
- Вы волнуетесь насчет завтрашнего дня? - спросила Дженни.
- Конечно, - честно признался он. - Я уже провел службы в двух других своих приходах, но здесь все как-то по-другому. Возможно, потому что церковь долгое время была закрыта. И мне пока не удалось выяснить, почему так случилось.
- Вот именно об этом я и собиралась с вами поговорить. Давайте присядем ненадолго.
Гарри прошел за Дженни к старой пастушеской скамейке, на которой они сидели с Эви. Она ему так и не перезвонила. Дженни снова принялась крутить в руках ключи от машины.
- Завтра все будет хорошо, - сказала она. - Я думаю, что придет много народу. Люди готовы снова начать ходить в церковь.
- А почему они перестали делать это? - спросил он, чувствуя, что нужно задавать прямые вопросы.
Она избегала смотреть на него.
- Из уважения, - сказала она. - А также из-за печального события. Моя дочь Люси умерла в этой церкви.
И никто не додумался предупредить его об этом?
- Мне очень жаль, - сказал Гарри.
- Она упала с галереи. Это была моя вина. Когда это случилось, мы были даже не в церкви, а в доме у моего отца, и я о чем-то разговаривала с Джиллиан и ее матерью - они тогда работали у нас. И я не видела, как Люси ушла.
- С галереи? - переспросил Гарри. - Вы хотите сказать, что это было почти также, как с Милли Флетчер на прошлой неделе?
Дженни кивнула.
- Теперь вам понятно, почему мы все так расстроились? Это выглядит просто какой-то дикой, дурацкой шуткой. Эти мальчишки… Я даже не представляю, что еще может прийти им в головы.
- Мне очень жаль, - повторил Гарри. - Пожалуйста, расскажите мне о Люси. Так вы не уследили за ней и она ушла?
- Мы, разумеется, сразу же начали ее искать. Но мы искали только в доме, в очень большом доме, потом в саду, а после на аллее перед домом. Никому и в голову не могло прийти, что она отправится в церковь. Да еще поднимется по этим ступенькам. К тому времени, когда мы ее обнаружили, она была уже холодной. А ее головка, ее маленькая головка… была просто размозжена.
Кровь отхлынула от лица Дженни, она задрожала.
- Мне очень жаль, - снова сказал Гарри. - Я даже не представлял… Все это… повторное открытие церкви, должно быть, причиняет вам боль.
- Да нет, все нормально, я к этому готова. - Дженни по-прежнему была очень бледной, но, похоже, справилась с собой. - Это я попросила отца не говорить вам о том, что здесь произошло, - сказала она. - Я хотела сделать это сама.
- Это очень мужественный поступок. Спасибо.
Это действительно многое объясняло. Ему рассказали, что десять лет назад прихожане вдруг перестали посещать эту церковь. Когда местный священник вышел на пенсию, епархия формально закрыла храм. И только когда приход был объединен с двумя другими, было принято решение вновь открыть его. Гарри даже представить себе не мог, что стояло за всем этим на самом деле.
В конце переулка по-прежнему слонялась Джиллиан. Дженни заметила блеск в его глазах и подняла голову, чтобы понять, куда он смотрит.
- Я была крестной матерью дочки Джиллиан, - сказала она. - За несколько месяцев до пожара я отдала ей все старые вещи моей Люси, включая и действительно ценные, которые Кристиана сделала сама. Это стало для меня огромным шагом вперед, как будто я снова была готова жить дальше. Потом погибла Хейли, а все эти вещи сгорели в огне. И это было так, словно я потеряла Люси второй раз.
Гарри не нашелся, что на это сказать.
- Там была маленькая детская пижамка. Кристиана украсила ее вышивкой персонажей сказок Беатрис Поттер. Она была такая красивая… Я гордилась своей решимостью, когда отдавала ее.
И снова нечего сказать. В присутствии такого горя он чувствовал себя беспомощным, абсолютно беспомощным.
- Вы умеете слушать, - сказала Дженни, поднимаясь на ноги. - Теперь я вернусь обратно. Желаю вам удачи на завтра.
- Может быть, хотите, чтобы я пошел с вами? - Гарри тоже встал.
- Нет, благодарю вас, - сказала она. - Со мной все в порядке. Я никогда не боялась призраков.
Она улыбнулась ему и, повернувшись, пошла в сторону церкви.
14
- О боже, ты только послушай, Гарет, это все еще продолжается!
Легкое покачивание, которое убаюкало Тома в машине и поддерживало его в дремоте, прекратилось. Его отец припарковался возле дома, а мама говорила тихим голосом, как всегда, когда не хотела, чтобы дети ее слышали. Обычно это становилось для Тома сигналом к тому, чтобы начать прислушиваться, но сейчас ему не хотелось выходить из полусна. Ему просто хотелось спать.
Он услышал какое-то движение и подумал, что это, наверное, папа обернулся, чтобы посмотреть на детей на заднем сиденье.
- Дрыхнут, - сказал он шепотом в тон маме. - Мы просто перенесем их в дом. Они не должны об этом ничего знать.
- Но ты только послушай! Меня тошнит от всего этого.
Том не хотел ничего слышать. Он пробовал вернуться к своему сну, интересному, хорошему сну, если только удастся найти дорогу обратно. Но он все равно прислушивался. Ничего не мог с этим поделать. Что это за шум? Как будто кто-то жалобно стонет. Причем не один человек, а множество людей плачут унылыми низкими голосами. Впрочем, а люди ли это вообще? На людей непохоже. Они говорят Рооаррк, повторяют снова и снова, Рооаррк. Том не мог объяснить этого, но почему-то звуки вызывали у него чувство вины.
- Мы уложим их в постель и включим музыку, - сказал папа. - Пойдем, внутри дома будет не так слышно.
Дверца машины распахнулась, и Том почувствовал, как в лицо пахнуло холодным воздухом. Теперь шум стал громче. Не только этот Рооаррк, там были и другие звуки. Нааааа! На-аааа! Где-то совсем близко какие-то мужчины кричали, смеялись, выкрикивали команды. Том совсем не хотел этого слышать, но шум все равно просачивался в его голову, словно вода через губку. Затем кто-то склонился над ним, и он почувствовал запах маминых духов - ландыш. Мягкий ворс ее свитера мазнул по его лицу, и он подумал, что, видимо, протянул к ней руки, чтобы прижаться. Но она отодвинулась.
- Мы не можем оставить Тома здесь, - сказала она. - Как же это сделать?
Оставить Тома?