- В красной футболке Джейк Ноулс, - сообщил он.
- Тот, с которым ты подрался? - спросил Джо. - Тогда, когда тебя вызывали в кабинет директора?
Том пригнулся и выглянул, надеясь, что высокая трава скроет его. Второй мальчик из его класса, Билли Аспин, показывал в сторону зарослей ежевики возле могилы маленькой девочки, которую они с Джо только что нашли. Том обернулся к Джо.
- Они сюда не смотрят, - сказал он. - Нам надо поторопиться. Давай за мной!
Том бросился вперед, в сторону громадного вертикально стоявшего надгробия, одного из самых больших на холме. Джо последовал за ним, и им удалось благополучно добраться туда. Камни свистели в воздухе, но Том и Джо были в безопасности позади этого огромного каменного сооружения с оградой. В ограде была металлическая калитка, а за ней деревянная дверь, которая вела в склеп. Отец говорил им, что это фамильная усыпальница, видимо, очень большая внутри и уходившая глубоко в склон холма, со множеством полок, где должны располагаться гробы многих поколений.
- Они разделились, - послышалось со стены. - Вы двое, давайте за мной!
Том и Джо переглянулись. Как они могли разделиться, если сидят так близко друг к другу, что Том чувствует на лице дыхание брата?
- Они просто тупицы, - сказал Джо.
Том выглянул из-за надгробия. Трое мальчишек шли вдоль стены по направлению к могиле Люси Пикап. Остальные трое продолжали смотреть в их сторону.
- Что там за шум? - спросил Джо.
- Может, ветер? - предположил Том, не особо вслушиваясь. Это была вполне безобидная догадка.
- Нет, это не ветер. Это музыка.
Том прислушался. Джо был прав. Определенно музыка, спокойная, с устойчивым ритмом, под который пел глубокий мужской голос. Она стала громче, теперь и эти балбесы тоже услышали ее. Один из них спрыгнул вниз и побежал в сторону дороги. За ним последовали остальные. Музыка становилась все громче и громче, и теперь Том уже слышал шум автомобильного мотора.
Это был Джон Ли Хукер. У их отца было несколько его альбомов, и он часто включал их, причем очень громко, когда мамы не было дома. Кто-то ехал вверх по холму, слушая Джона Ли Хукера на своей стереосистеме, и это было самое время, чтобы поспешить. Том шагнул в сторону, выйдя из-под прикрытия.
Теперь здесь оставался только Джейк Ноулс. Он обернулся и увидел Тома, который уже не прятался. Оба понимали, что игра закончена. Разве что…
- У него твоя бейсбольная бита, - сказал Джо, который вышел за Томом. - Что он делает?
У Джейка была не только бита Тома, но и его большой и очень тяжелый красный мяч, которым Тому под страхом долгой и мучительной смерти (именно так говорила их мама, когда хотела быть серьезной) запрещалось играть вблизи зданий, особенно зданий, имеющих окна, - она достаточно ясно выражается? Том и Джо перед этим тренировались ловить мяч возле церкви. Они оставили биту и мяч под стеной, и теперь Ноулс забрал их.
- Он просто их спер, - сказал Джо. - Можем звонить в полицию.
- Я так не думаю, - ответил Том.
Джейк тем временем повернулся лицом к церкви. Том видел, как он аккуратно подбросил мяч в воздух, а потом с силой размахнулся битой. Мяч взвился вверх и попал в громадное витражное окно на боковой стене. Синее стекло разлетелось вдребезги. В это время мотор машины затих, музыка выключилась, а Джейк рванул вдогонку за своими друзьями.
- Зачем он это сделал? - спросил Джо. - Он разбил окно. Теперь он точно попал.
- Да нет, не он, - сказал Том. - Попали мы с тобой.
Джо на мгновение с недоумением уставился на брата, но потом все понял. Ему было всего только шесть, и он, конечно, был чертовски надоедливым, но тупым его точно не назовешь.
- Это нечестно! - Лицо его скривилось от негодования. - Мы все расскажем!
- Они нам не поверят, - сказал Том.
В новой школе он всего шесть недель, а его уже три раза оставляли после уроков, плюс два похода в кабинет директора, целая куча серьезных замечаний от учителя - никто ему не поверит. Да и с чего бы им верить, если на стороне Джейка Ноулса полкласса? Они просто из штанов выпрыгивают в своем рвении его поддержать. А те, кто не ходит в приятелях Джейка, слишком напуганы его бандой, чтобы сказать что-то против. Он уже шесть недель расхлебывает то, что начал Джейк Ноулс. Похоже, это как раз Том - тупица.
Он взял Джо за руку, и они со всех ног побежали сквозь высокую траву. Том вскарабкался на стену, оглядел церковный двор и нагнулся, чтобы затянуть брата наверх. Джейка и других мальчишек видно не было, но среди руин старой церкви есть сотни мест, где можно спрятаться.
Старая спортивная машина, бледно-голубая, со множеством серебристых деталей, остановилась прямо у церковных ворот. Мягкая крыша была опущена. Водитель, перегнувшись через пассажирское сиденье, копался в бардачке. Наконец он нашел то, что искал, и выпрямился. На вид ему было лет около тридцати четырех или тридцати пяти, примерно как отцу Тома, но он был выше и более худым.
Кивнув Джо, чтобы тот следовал за ним, Том подобрал бейсбольную биту (нет смысла оставлять улики на виду) и побежал. Наконец они забрались в свое любимое убежище. Они обнаружили его вскоре после переезда сюда: это была прямоугольная каменная могильная плита, огромный камень на четырех каменных опорах. Вокруг росла высокая трава, и когда мальчики залезали под плиту, их совершенно не было видно.
Мужчина из спортивного автомобиля открыл дверцу и вышел наружу. Когда он повернулся лицом к церкви, мальчики увидели, что волосы у него того же цвета, что и у их матери (светлые, рыжеватые, но бледнее, чем имбирь), такие же кудрявые, как у нее, только коротко подстриженные. На нем были шорты до колен, белая футболка и ярко-красные сандалии из мягкого пластика. Он перешел дорогу, остановился и осмотрелся, внимательно разглядывая мощеные улицы, выстроенные в сплошную линию дома, обе церкви, торфяники.
- Он здесь раньше никогда не был, - сказал Джо.
Том кивнул. Незнакомец прошел мимо мальчиков и направился к главной двери церкви. Из кармана он достал ключ. Через мгновение дверь открылась, и он зашел. Как раз в этот момент на входе в церковный двор показался Джейк Ноулс. Том привстал и огляделся. Позади них стоял Билли Аспин. Пока они смотрели друг на друга, из-за надгробий показались и другие члены банды. Братья были окружены со всех сторон.
2
- Там все горело три часа, прежде чем им удалось потушить пожар. И они сказали, что температура там, внутри, в точке… не могу вспомнить, как они называли ее…
- Точка возгорания? - предположила Эви.
Девушка, сидевшая напротив, кивнула.
- Да, именно так, - сказал она. - Точка возгорания. Они сказали, что там было как в печке. А ее комната находилась как раз над этим местом. Они не могли даже близко подойти к дому, не говоря уже о том, чтобы подняться наверх. Потом обвалился потолок… А после того как все настолько остыло, что туда можно было зайти, они ее так и не нашли.
- Вообще никаких следов?
Джиллиан покачала головой.
- Нет, ничего, - сказала она. - Понимаете, она была совсем крохотной. Такие маленькие нежные косточки… - Дыхание Джиллиан участилось. - Я где-то читала, что такое, хоть и довольно редко, но все-таки случается, - продолжала она, - ну, когда люди… исчезают без следа. Огонь полностью сжигает их. - Она начала судорожно хватать ртом воздух.
Эви выпрямилась на стуле, и левая нога немедленно отозвалась болью.
- Джиллиан, все в порядке, - сказала она. - Давайте-ка отдышитесь. Просто контролируйте дыхание.
Джиллиан положила руки на колени и опустила голову, а Эви сосредоточилась на том, чтобы совладать с собственным дыханием и отвлечься от боли в ноге. Часы на стене показывали, что консультация идет уже пятнадцать минут.
Ее новая пациентка Джиллиан Ройл была безработной разведенной алкоголичкой. Ей исполнилось всего двадцать шесть. В направлении от врача говорилось о состоянии "длительной и аномальной скорби", вызванной смертью три года назад во время пожара ее дочери, которой было два года и три месяца. По данным терапевта, у Джиллиан была глубокая депрессия и склонность к суициду, она несколько раз умышленно наносила себе травмы. Врач объяснил, что выписал бы направление раньше, но только недавно узнал об этом случае от работника местной социальной службы.
Это был ее первый прием у Эви.
Волосы Джиллиан упали почти до пола. Когда-то они были выбелены, и теперь отросшая часть давно немытых светлых прядей стала коричневато-мышиного цвета. Постепенно ее судорожно вздымавшиеся и опадавшие плечи начали успокаиваться. Еще через мгновение она подняла руку и откинула волосы назад. Снова стало видно лицо.
- Простите, - прошептала она, словно ребенок, которого застали за чем-то предосудительным.
Эви покачала головой.
- Вы не должны извиняться, - сказала она. - То, что вы ощущаете, совершенно нормально. У вас часто случаются затруднения с дыханием?
Джиллиан кивнула.
- Это обычное явление, - заметила Эви. - Люди, которые понесли тяжелую утрату, часто жалуются на то, что им трудно дышать. Они внезапно, без видимых причин начинают испытывать беспокойство и даже страх, а потом удушье. Вам такое знакомо?
Джиллиан снова кивнула. Она все никак не могла отдышаться, словно после забега, в котором чуть не проиграла.
- У вас осталось что-то на память о дочери? - спросила Эви. Джиллиан протянула руку к стоявшему рядом маленькому столику и взяла из коробки еще одну салфетку. Она не плакала, но постоянно прижимала салфетки к лицу и мяла их худыми пальцами. Ковер был уже покрыт обрывками тонкой бумаги.
- Пожарные нашли там игрушку, - сказала она. - Розового кролика. Он должен был лежать в ее кроватке, но завалился за диван. - Она разорвала салфетку пополам, а потом смяла ее. - Мне бы радоваться, что с ним так получилось, - продолжала она, - но как подумаю, через что ей пришлось пройти, а у нее с собой даже розового кролика не было…
Джиллиан снова наклонилась вперед, содрогаясь от сдерживаемых рыданий. Руки, по-прежнему сжимавшие тонкую салфетку персикового цвета, она крепко прижимала к губам.
- Вам было бы легче, если бы они все-таки нашли тело Хейли? - спросила Эви.
Джиллиан подняла голову, и Эви увидела, как в ее глазах блеснул темный огонь, а черты лица сделались резче. В ней чувствовалась злость, которая пытается взять верх над материнским горем.
- Пит сказал, - ответила она, - это хорошо, что ее не нашли.
- А вы сами что думаете об этом? - спросила Эви.
- А я думаю, что было бы лучше, если бы они ее все-таки нашли, - резко бросила Джиллиан. - Потому что тогда я знала бы наверняка. И смогла бы смириться с этим.
- Смириться с тем, что это действительно произошло? - спросила Эви.
- Да, - подтвердила Джиллиан. - Потому что так я не могу этого сделать. Я не могу принять этого, не могу поверить, что она на самом деле умерла. Знаете, что я сделала?
Эви осторожно покачала головой.
- Нет, - ответила она, - Расскажите мне, что вы сделали.
- Я ходила искать ее туда, на торфяники, - сказала Джиллиан. Я думала, поскольку они ее не нашли, должно быть, произошла какая-то ошибка. И она каким-то образом выбралась оттуда. Я думала, может быть, Барри, - ну, парень, который приходил сидеть с ней, - прежде чем дыма стало слишком много, смог как-то вытащить ее и отправить в сад, и она попросту куда-то ушла.
Глаза Джиллиан с тоской смотрели на Эви, молили ее согласиться, сказать: да, так вполне могло случиться, наверное, она до сих пор где-то здесь, бродит по округе, питаясь ягодами, и имеет смысл продолжать ее поиски.
- Она бы испугалась огня, - сказала Джиллиан, - поэтому должна была попытаться скрыться. Она могла как-то выбраться за калитку и уйти по переулку. Поэтому мы искали ее. Пит и я. И еще несколько человек. Мы всю ночь провели на торфяниках, ходили и звали ее. Понимаете, я была абсолютно уверена, что она не могла умереть.
- И это тоже совершенно нормально, - заверила ее Эви. - Это называется неприятием. Когда люди сталкиваются с тяжелой потерей, они зачастую сначала не могут принять ее. Некоторые медики считают, что таким образом организм защищается от чрезмерной боли. Даже если умом люди понимают, что любимого человека больше нет, сердце подсказывает им совершенно другое. Нередки случаи, когда люди, потерявшие близких, даже видят их или слышат их голоса.
Она на секунду умолкла. Джиллиан заерзала и села прямо.
- Что, такое бывает? - спросила она, подавшись в сторону Эви. - Некоторые видят и слышат мертвых?
- Да, - сказала Эви, - это обычное дело. С вами такое тоже случалось? Вы видели… вы видите Хейли?
Джиллиан медленно покачала головой.
- Я никогда не вижу ее, - сказала она.
Какое-то мгновение она внимательно смотрела на Эви, а потом ее лицо как-то обмякло, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух.
- Я никогда не вижу ее, - повторила она.
Ее рука снова потянулась за салфеткой. Коробка упала на пол, но Джиллиан смогла ухватить несколько штук. Она прижала салфетки к лицу. Слез по-прежнему не было. Возможно, она их уже все выплакала.
- Не торопите себя, - сказала Эви. - Вам нужно поплакать. Неважно, сколько на это уйдет времени.
Джиллиан не плакала, нет, но продолжала прижимать салфетки к лицу, содрогаясь всем своим иссушенным телом. Эви молча смотрела на нее, и за это время секундная стрелка успела трижды обежать циферблат.
- Джиллиан, - сказала она, когда сочла, что дала девушке достаточно времени. - Доктор Уоррингтон говорит, что вы по нескольку часов в день ходите по торфяникам. Вы по-прежнему ищете Хейли?
Джиллиан кивнула, не поднимая глаз.
- Я сама не знаю, зачем делаю это, - пробормотала она в салфетки. - Просто у меня возникает ощущение, что это сделать, и я уже не могу оставаться в доме. Я должна выйти на улицу. Должна искать.
Джиллиан подняла голову. Ее серые глаза смотрели прямо на Эви.
- Вы сможете мне помочь? - с надеждой спросила она.
- Да, конечно, - твердо ответила Эви. - Я собираюсь выписать вам кое-какие лекарства, - продолжила она. - Антидепрессанты, чтобы вы чувствовали себя лучше, и что-нибудь, что поможет вам спать по ночам. Это временные меры, направленные на то, чтобы разорвать цепь плохого самочувствия. Вы меня понимаете?
Джиллиан посмотрела на нее с облегчением, как ребенок, который понял, что теперь контроль над ситуацией берут на себя взрослые.
- Понимаете, боль, которую вы испытываете, отняла здоровье у вашего тела, - продолжала Эви. - В течение двух лет вы не спали и не питались должным образом. Вы слишком много пили и истощили себя долгими изнурительными походами по торфяникам.
Джиллиан дважды быстро моргнула. Глаза ее были красными и больными.
- Если вы будете лучше чувствовать себя днем и хорошо спать по ночам, то сможете справиться и с пристрастием к выпивке, - продолжала Эви. - Я дам вам направление в группу поддержки. Они помогут вам продержаться первые несколько недель. Ну как? Неплохая идея, верно?
Джиллиан кивнула.
- Я буду навещать вас каждую неделю весь этот период, сколько бы он ни продлился, - сказала Эви. - Когда вы начнете чувствовать себя лучше, когда поймете, что можете контролировать боль, мы займемся тем, чтобы помочь вам приспособиться к теперешней жизни.
Взгляд Джиллиан погас.
- Перед тем как все это произошло, - пояснила Эви, - вы были женой и матерью. Сейчас ситуация совсем другая. Я понимаю, что это звучит неприятно, но такова реальность, к которой нам с вами нужно повернуться лицом. Хейли навсегда останется частью вашей жизни. Но в настоящий момент она - ее потеря - составляет всю вашу жизнь. Вам необходимо перестроить свою жизнь и определить в ней место для дочери.
Последовало молчание. Потом салфетки упали на пол, и Джиллиан прижала руки к груди. Это была вовсе не та реакция, которой ожидала Эви.
- Джиллиан?
- Вы будете ненавидеть меня за то, что я скажу, - прошептала Джиллиан, и голова ее затряслась, - но иногда мне хотелось бы…
- Чего бы вам хотелось? - спросила Эви, сознавая, что впервые с момента знакомства с Джиллиан она даже не представляет, каким будет ответ.
- Чтобы она просто оставила меня в покое.
3
Волосы спящего ребенка были мягкими и светлыми, цвета новенькой монетки в один пенни. Девочка спала в коляске, затянутой мелкой сеткой, защищавшей от жаркого солнца и насекомых в саду. На круглую щечку упал влажный локон. Ее кулачок был прижат ко рту, большой пальчик отогнут, как будто, засыпая, она сосала его, а потом что-то заставило ее его вытащить. Ее животик мерно поднимался и опускался, поднимался и опускался.
Ей было от двух до трех лет. Ножки все еще слишком пухлые, губки только начинают выговаривать первые слова. В глазах, когда они открыты, светится доверчивая чистота. Она еще не знает, что люди могут причинять боль.
Между крошечными розовыми губками показался пузырек слюны. Потом он исчез, чтобы появиться снова. Ребенок вздохнул, и пузырек лопнул. Звук этого хлопка, казалось, плыл в неподвижном воздухе сентябрьского утра.
- Ах, да-да-да… - пробормотала девочка во сне. Она была просто прекрасна. В точности такая же, как остальные.
4
Джо вскочил и побежал. Не раздумывая, Том бросился за ним, и оба со всех ног рванули в открытые двери церкви. Том мельком увидел рыжеволосого мужчину впереди, у алтаря. Потом Джо нырнул за заднюю скамью с высокой спинкой, и Том последовал его примеру.
Вымощенный плитами пол был пыльным. Под скамейками оказалось полно паутины: некоторые паучьи сети были целыми и имели идеальную форму, другие порваны и увешаны дохлыми мухами. С крючков на спинках аккуратно свисали матерчатые коврики для молений.
- Он молится, - прошептал Джо, выглянув из-за скамьи.
Том приподнялся. Мужчина в шортах стоял на коленях у ступеней алтаря, опершись локтями о перила, и смотрел на большое витражное окно. Было действительно похоже, что он молится. Если не учитывать того, что Том никогда не видел мужчин, которые молились бы в шортах. Как-то все это не очень вязалось.
Какой-то шум заставил Тома обернуться. Церковная дверь приоткрылась, и он заметил, как наружу выскользнула какая-то фигура. Там по-прежнему ждали Джейк и его банда. Неожиданный рывок пригнул его за спинку скамьи.
- Он что-то услышал, - прошептал Джо.
Сами они, насколько понимал Том, не шумели, но его все равно охватило тревожное чувство. Если мужчина обнаружит их, он может прогнать их во двор, где поджидали Джейк и его друзья. Джо снова рискнул приподнять голову. Том сделал то же самое. Человек в шортах не двинулся с места, но уже не молился, это было совершенно ясно. Он поднял голову и прислушивался, а потом поднялся на ноги и обернулся. Джо с Томом так быстро нырнули вниз, что стукнулись головами. Теперь они уже точно попали! Они зашли в церковь без разрешения да еще и, судя по уликам, разбили окно.
- Кто здесь? - спросил человек в шортах скорее озадаченно, чем строго. - Эй, отзовитесь! - снова позвал он. Звук его голоса без труда долетал во все уголки церкви.
Том попытался встать.
- Нет! - запротестовал Джо, вцепившись в него. - Он не к нам обращается.
- Конечно же, к нам, - прошептал в ответ Том. - Здесь больше никого нет.