ГЛАВА 26
Погода еще неистовствовала, когда я вбежала в холл брукфилдского дома. Градины колотили по стеклянной крыше оранжереи, где накануне вечером мы с Финианом разговаривали. Промокшая насквозь, я стояла у входа, дрожа от холода. Из-за ненастья в доме было темно, и, увидев приближающуюся через холл неясную фигуру, я даже не была уверена, что это Финиан. И лишь когда ощутила его руки, поняла, что мне ничто не грозит.
- Ты вся дрожишь, милая. Что случилось?
Пока я рассказывала об увиденном, он повел меня в гостиную. Огонь, горевший летом в камине, меня и удивил, и странным образом успокоил. Приятно пахло торфяными брикетами, пошедшими на растопку. Артур прикорнул на кушетке ногами к огню, Бесс растянулась на коврике между ним и каминной решеткой.
Финиан усадил меня в кресло, поближе к камину, а сам присел на кушетку рядом с отцом. Старик проснулся, приоткрыл один глаз и лежал молча, пока я не закончила свой рассказ о том, что произошло у реки. Финиан задумался, пытаясь найти объяснение случившемуся, а Артур довольно рассмеялся.
- Браконьеры, - пояснил он. Хотя после удара у старика были проблемы с речью, понять его было нетрудно. - Старый фокус… Подстрелили кролика… разрезали… подвесили. Личинки мух падают в реку. Форель тут как тут. Мотыля на крючок насадил - только успевай таскать! Безотказная штука.
- Приманка браконьеров? Ты уверен?
- На сто процентов. Проверь, сам увидишь… канавка на ветке остается… след от бечевки. Они ж годами так промышляют.
Уверенность Артура и чуть дурманящий пахучий дымок из камина помогли мне успокоиться, а Финиан нашел нам вполне подходящее для хмурого летнего дня занятие.
- Пойдем займемся историей статуи, - предложил он. - Я уже прилично накопал, давай заканчивать.
- Голосую двумя руками. - Я встала с кресла и повернулась к Артуру. - После ваших слов на душе легче, чего не скажешь о желудке. Отвратительный способ рыбалки.
- Не по правилам игра, - согласился он, имея, очевидно, в виду браконьерские методы, а не участь бедного зверька.
Финиан повел меня через холл в свой кабинет.
- Что ты с ума сходишь из-за какого-то кролика?
- Потому, наверное, что перед тем мысли невеселые в голову приходили. По правде, сейчас больше всего меня волнуют наши отношения. Для тебя они мало что значат. Строишь свои планы, а обо мне и не вспомнишь.
Финиан сел за компьютер.
- Знаю и прошу прощения. Целиком ушел в дела. Обещаю обо всем подумать - о нас с тобой то есть. Дай день-другой. - Судя по глазам, он говорил совершенно искренне.
- Тогда не больше двух дней. - Как там Галлахер сказал? - Смотри не тяни.
- Не волнуйся.
- Ладно, поехали.
Финиан нажал клавишу, и наша поисковая система была готова к работе.
- Сейчас распечатаю, что накопилось, и ты почитаешь, пока СИТО обрабатывает информацию.
- Очень хорошо.
Первое документальное упоминание о каслбойнской святыне относилось к 1259 году. В нем отмечалось, что образ почитается "с первых лет начала века", а также, что "ирландцы и англичане соперничают в преклонении перед ним" - мысль, повторяющаяся и в более поздних записях. Иными словами, под благотворным влиянием Каслбойнской Мадонны гэльское и англо-норманнское сообщества объединились, а вражда между ними свелась к стремлению переусердствовать друг друга в ревностном служении Пресвятой Деве. Возможным следствием явился изданный в том же году указ, по которому "каждый, кто попытается ограбить или обидеть паломника, идущего на поклонение оной святыне, а также возвращающегося с богомолья домой, будет обвинен в тяжком преступлении и лишен королевской защиты".
Девятью годами позже епископ Мита учредил монастырь Пресвятой Девы, "в коем хранился образ Богоматери". Примерно в то же время засвидетельствованы "многие чудеса исцеления под воздействием святыни, как то: слепые прозрели, немой обрел дар речи, обезножевшие встали и пошли". Запись, вероятно, была призвана придать законную силу решению англо-норманнских священнослужителей забрать образ под свою опеку. В 1272 году епископ заложил собор Святых Петра и Павла в Олдбридже. Все говорило о том, что характерное для тринадцатого-века интенсивное развитие религиозной сферы затронуло и Каслбойн. Следующей записью в хрониках стало уже знакомое мне самое первое упоминание больницы Магдалины. В 1273 году приор монастыря Пресвятой Девы распорядился взимать налог с паломников на содержание святыни и больницы для прокаженных.
В том же году некий лорд Робер де Фэ, вернувшись из Святой земли, передал монастырю Пресвятой Девы "священную реликвию, кою благородной рукой своей спас в Иерусалиме, - достойнейший дар, ибо, по утверждению некоторых, точно так же обрел Каслбойн образ Пресвятой Девы". Очень любопытно. Де Фэ, должно быть, вернулся с реликвией из Крестовых походов. В этом случае "точно так же" могло означать, что чудотворный образ в Каслбойн завезли крестоносцы.
У меня был вопрос к Финиану:
- Можно отвлечь на секунду?
- Давай, - сказал он, не отрываясь от компьютера.
- Напомни, который из Крестовых походов пришелся на первые годы тринадцатого века.
Он откинул голову, наверняка закрыл глаза, и через несколько секунд ответ был готов.
- Злополучный четвертый. Начался в 1198 году, целью был Египет. Но крестоносцы задолжали венецианским банкирам, и те послали их грабить Константинополь, что они и сделали против воли папы римского. Поход стал смертельным ударом для Византийской империи и положил конец надеждам на примирение Римско-католической и Православной церквей.
Совсем как заключенная в рамочку краткая справка из путеводителя.
- Спасибо, то, что нужно. - Неужели чудотворный образ попал сюда после разорения Константинополя?
В начале четырнадцатого века ничего особенного не отмечалось:
1312 - образ Пресвятой Девы многие чудеса сотворил, и щедрые приношения были приняты.
1336 - в марте месяце Морис Тьюит назначен попечителем больницы прокаженных Святой Марии Магдалины. В мае парламент принял постановление о пожаловании монастырю Пресвятой Девы двух водяных мельниц на реке Бойн на поддержание негаснущего огня восковых свечей пред образом Богоматери.
Важная запись относилась к 1343 году:
Джеффри Балф, епископ Мита, в послании приору Томасу предложил установить в монастыре Пресвятой Девы новый ковчег в срок до 1350 года, объявленного его святейшеством папой Клементом юбилейным, для чего из денежных пожертвований паломников изыскать требуемые средства.
На этом материалы Финиана закончились. Словно продолжения захватывающего сериала я ждала, пока он сделает следующую выборку, охватывающую период "черной смерти". В окно были видны облака, прозрачные и высокие, как след самолета в разреженном воздухе, протянувшийся по бледно-голубому небу. Почудилось, что где-то в доме звонит телефон, но тут Финиан передал мне новую распечатку.
1345 - великое множество людей стекалось к святыне, и были среди них англичане, валлийцы и фламандцы.
Вот первое увиденное мной документальное свидетельство того, что Каслбойн посещали паломники из Нижних стран.
1347 - в сентябре месяце Морис Тьюит, попечитель больницы, предан суду за кражу имущества и пожертвований больных паломников. Жена его с позором отправлена в монастырь. Сам же злодей приговорен к умерщвлению голодом ad dietam и должен разделить судьбу Доннкада Макмарроу.
Странная запись. В ирландских средневековых хрониках немало белых пятен, и трудно сказать, почему этот случай удостоился регистрации: то ли по тем временам он считался особо тяжким преступлением, то ли зафиксирован случайно, поскольку сведения о более значительных событиях утрачены. Придется разбираться.
1348 - в июле приор Томас писал епископу: "Верноподданные короля из жителей города обратились ко мне с петицией, прося не водворять в монастырь новый ковчег (к коему, на удивление, коренные ирландцы отнеслись благосклонно) и разъясняя просьбу тем, что образ Девы творил чудеса еще до того, как Робер де Фэ привез реликвию из Иерусалима. Народ пребывает в смятении, а горожане и паломники, приверженные образу, угрожают ковчег уничтожить". Епископ Джеффри отвечал приору Томасу, что ковчег и главное сокровище святилища следует укрыть в надежном месте, где хранить до окончания междоусобицы, а заботу сию возложить на Джоанну, Comitis Marchiae.
В следующей записи говорилось о появлении необычных паломников и начале эпидемии "черной смерти".
- Нашла! - закричала я, вскочив со стула и размахивая бумагами перед носом Финиана. Его удивленное выражение меня развеселило.
- Эй, угомонись, - запротестовал он. - На уроках я всегда говорил, что история должна быть развлечением, но не до такой же степени.
- Потрясающе! Прежде всего - за месяц до того, как в Каслбойн пришла чума, - в городе разгорелся нешуточный конфликт из-за нового ковчега, заказанного для монастыря Пресвятой Девы. С нашей точки зрения - всего лишь споры по поводу каких-то маловразумительных церковных дел, но это не так, понимаешь? Совсем не так!
Финиан моргнул, как сова.
- Сейчас объясню. В конце концов, ковчег и главное сокровище, которое ты вчера вечером упоминал, передали на хранение Джоанне, Comitis Marchiae то есть…
- Джоан, графине Марча. Джоан Мортимер.
- Точно. Теперь угадай, о каком ковчеге шла речь.
- Понятия не имею.
- А я думаю, о той самой статуе, которую мы нашли на прошлой неделе. Ведь логично предположить, что, раз вокруг ковчега поднялся такой шум, вещь была незаурядная. Потому Мортимер и спросил меня, полая ли она. Никогда не видел, но хорошо знал о ее предназначении.
- Предназначении? Я считал, что ковчег - небольшой контейнер из дерева или металла, ну, может, из стекла. А тут статуя почти в натуральную величину. И что в ней собирались хранить?
- Какую-то реликвию, с которой лорд Робер де Фэ вернулся из Иерусалима.
Финиан пощипывал бороду - верный признак озадаченности.
- У них уже была статуя. Зачем заказывать еще одну?
- Ключевой вопрос. Те, кто верил в реликвию де Фэ, столкнулись с теми, кто не сомневался в чудотворных способностях образа Пресвятой Девы. Вторая группа, очевидно, опасалась, что привезенная реликвия, помещенная в новый ковчег - натуральной величины статую - и установленная в монастыре, затмит образ Девы, а то и лишит его чудотворной силы.
Финиан не оставлял бороду в покое.
- Что-то я пока не улавливаю.
И тут меня осенило - как током ударило.
- Ну конечно! Теперь все становится на свои места. Ох, Финиан… - Мои объятия окончательно сбили его с толку.
Я вернулась на место у окна.
- В хрониках, ранних и более поздних записях, упоминается "образ" Пресвятой Девы. Мы как-то само собой решили, что речь идет о скульптуре, хотя никто никогда этого не говорил. Если образ привезли из Четвертого крестового похода - иными словами, после разграбления Константинополя, - вполне вероятно, что он был византийской иконой. И, значит, Каслбойнская Мадонна - картина, а не статуя!
Финиан снова по-совиному моргнул.
- Теперь понятно, что происходило в Каслбойне в конце 1340-х, - продолжала я. - Вообрази ситуацию: епископу очень хочется получить красивый новый ковчег для реликвии Робера де Фэ, и он торопится - приближается святой юбилейный 1350 год. Собраны немалые деньги, их отправляют на континент вместе с описанием заказа, скорее всего расплывчатым. В Европе как раз мода на солидных размеров ковчеги и полихромную деревянную скульптуру. В Германии и Франции мастера набили руку на том, что пользуется спросом - статуях Девы Марии с Младенцем, причем Марии Кормящей. И наш заказчик получает ковчег, но, увы, не совсем такой, как некоторые ожидали. Рядом с ним их любимая икона меркнет: разодетая, совсем как живая, соблазнительная женщина не чета закопченной картине, которая не больше нынешней средней величины фотографии в рамке… А вдруг она оборвет те незримые нити, что за сто пятьдесят лет связали сердца и души верующих с Каслбойнской Мадонной? Нет уж, спасибо - такого нам не надо.
- И началась свара?
- Еще какая. Я думаю, Джоан Мортимер наняла надежных людей, которые спрятали и статую, и "главное сокровище" - чем бы оно ни было. Позднее их всех скосила "черная смерть", и о тайниках позабыли. Сокровище, возможно, отыскали, а следы статуи навсегда затерялись. Пока общество оправилось от эпидемии, много воды утекло.
- А может, ее намеренно оставили лежать подальше от людских глаз, - предположил Финиан.
- С какой стати?
- Из-за раздоров, которые она спровоцировала.
- Слишком ценная вещь, могли ведь продать.
- Возможно, с ней связано что-то еще, оскорбительное для людей.
Сейчас мне было хорошо с Финианом. Как в старые времена. Я задумалась над его словами.
- Знаешь, мне и самой нечто подобное приходило в голову - верующих могло шокировать ее сходство с Марией Магдалиной. Но раз коренным ирландцам она понравилась, значит, едва ли воспринималась как чересчур неортодоксальная. В христианской традиции кельтов к Богоматери относятся с благоговением.
- Самое поразительное, что после всех событий образ - будь то икона, статуя или фреска - просуществовал еще двести лет.
- Действительно, трудно поверить. - Впрочем, заняться этим лучше в другой раз. - Сейчас давай снова просмотрим записи. С латинским у меня все в порядке, а чтобы кого-то казнили голодной смертью, никогда не слыхала. Что значит ad dietam?
Финиан сомкнул руки за головой и откинулся на спинку стула.
- Страшный приговор. Приводился в исполнение с жестокой изощренностью. В первый день тюремного заключения несчастный получал три кусочка черствого хлеба. На следующий - три глотка воды из лужи. И так день за днем, пока не умирал.
- Жуткое наказание - не важно, за что.
- Несомненно. Тем более что имелась куда более приятная альтернатива - раздавить, завалив тяжелыми каменными плитами.
- Очень смешно. Ты прямо как тот весельчак, что ad dietam придумал. А кто такой Доннкад Макмарроу?
- Папаша Дермота Макмарроу, того, что привел в Ирландию англонорманнов из Уэльса и изменил весь ход нашей истории. Доннкад был гнусным типом, и когда правил Дублином, его там терпеть не могли.
- А умер как?
- Сограждане прикончили во время заседания в зале собраний. Но запомнился он больше тем, что произошло после. Тогда верили, что животным нив коем случае нельзя прикасаться к покойнику - табу. Так вот, в знак презрения, когда хоронили, в гроб вместе с ним положили дохлого пса.
- Господи… - Неужто правда?
- Что с тобой? - Финиан привстал со стула, встревоженный моей реакцией - я шлепнула себя ладонью полбу, не сознавая, что делаю.
- Все в порядке. Просто… очень может быть, что в свинцовом гробу лежали останки Мориса Тьюита. Его признали виновным в краже вещей и денег у паломников и приговорили не только к смерти от голода, но и к тому, чтобы он разделил судьбу Доннкада Макмарроу.
Но если это Тьюит, почему или каким образом подле него оказался гроб, в котором спрятали статую?
- Тебе его имя нигде больше не попадалось?
- Нужно посмотреть. - Финиан повернулся к компьютеру. Я вспомнила, что из двух гробов тот, что со статуей, был поменьше, - возможно, предназначался для женщины?
Снова послышался далекий телефонный звонок. Странно, параллельный телефон Финиана на столе почему-то молчал.
- Непосредственно о нем ничего найти не могу. А вот жена его упоминается в связи со смертью в 1362 году.
- Что там о ней сказано - слово в слово?
- Рождество: Фьоннюала Ни Шелле, вдова Мориса Тьюита, умерла и предана земле на кладбище монастыря, где окончила дни свои, подвергнутая епитимье за грехи мужа.
- Что ж, должна сказать, мне нравится, как все совпало, и круг замкнулся. В конце концов, Морис Тьюит и статуя оказались в одном склепе, бок о бок, в свинцовых гробах, а оплатили все паломники, которых он беззастенчиво обкрадывал.
Финиан снова принялся терзать бороду.
- Объясни еще раз, только медленно.
- Морис Тьюит грабил богомольцев, приходивших в Каслбойн поклониться святыне. Жертвы подыскивал среди тех, кто останавливался в больнице Магдалины - самых слабых и больных, нуждавшихся в уходе. Можно предположить, что кого-то он даже убивал - такое и сегодня случается, - но тогда без научных методов доказать убийство было невозможно. Я думаю, часть украденных денег Тьюит потратил на строительство склепа и свинцовые саркофаги для себя и жены. В те времена гробница или мавзолей становились способом заявить о себе, о том, что ты собой в этом мире представляешь. На грабежах он попался в тот период, когда паломники приходили с небольшими дополнительными суммами денег, чтобы жертвовать на затеянную епископом подготовку к юбилейному году. Преступление сочли настолько отвратительным, что приговорили виновного к чудовищной смерти и позорным похоронам - в одном гробу с мертвой собакой. А жену, которую, видно, подозревали в соучастии, силой отправили в монастырь. Она знала, что даже после смерти оттуда не выйдет, а останется лежать на монастырском кладбище и ничего от преступлений мужа не выиграет.
Те, кому Джоан Мортимер поручила спрятать статую, знали эту историю и решили использовать стоявший в склепе пустой гроб. Они проникли в подземелье, уложили статую в саркофаг, после чего вход в склеп снова замуровали. Все очень разумно с точки зрения безопасности: во-первых, кладбище было закрытой территорией, во-вторых, на нем в нарушение строжайшего табу похоронили животное - такое кого хочешь отпугнет. Вспомни легенду о Женщине-Смерти. Почему шарахались лошади путников, проезжавших мимо кладбищенских ворот?
- Пес из преисподней?
- Он самый. Мы никогда не узнаем, собирались они вернуться за статуей или нет. Если отвлечься от символов на витраже - ключа к ее местонахождению, - вполне допустимо, что со временем о ней забыли.
- А "главное сокровище"?
- Не исключено, что оно где-то в старом соборе, если верить легенде. Да и витражное окно в церкви это подтверждает.
- Кстати, о символах. Получается неувязка со временем, когда все эти события происходили. Я имею в виду фритиллярию - лилию прокаженных. Маловероятно, что в Ирландии она тогда росла. Думаю, завезли ее не раньше шестнадцатого века. И кто бы ни использовал ее в качестве одного из ключей на витраже, сделал он это намного позже, чем спрятали статую.
- Мисс Дьюнан! От отца Берка я знаю, что, как благотворительница, она оплатила витражное окно в церкви и была последним живым представителем старинного рода из Каслбойна. Ключи могла придумать она.
- Получается, знала, где находятся тайники. А было ей известно, что в них хранится?