Я почувствовал невероятное, полнейшее облегчение, глядя в его удаляющуюся спину, и, когда он исчез в дальнем конце парковки, сделал глубокий вдох. Это было большой ошибкой, учитывая то, что лежало у меня под ногами. Кашляя и утирая слезящиеся глаза, я нагнулся, запихнул подгузник обратно, завязал пакет и отнес его к мусорному контейнеру.
К тому моменту, когда я добрался до своего стола, было уже половина второго. Я немного повозился с лабораторными отчетами, провел обычный тест на спектрометре и, несмотря на страдания, залил в себя чашку отвратительного кофе. Покончив с этим, я обнаружил, что часы уже показывали четыре тридцать. Я уже радовался тишине и покою, которые сопровождали мой первый рабочий день после неволи, как в кабинет вошла Дебора, на лице которой застыло жуткое выражение. Я не мог определить причин его возникновения, но было ясно: случилось нечто очень плохое и она приняла это близко к сердцу. А поскольку я знаю Дебору всю жизнь и понимаю, как устроена ее голова, я сразу предположил, что выражение ее лица предвещает проблемы для Декстера.
- Добрый день, - сказал я с улыбкой, надеясь, что, если буду достаточно весел, проблема, в чем бы она ни заключалась, исчезнет сама по себе.
- Саманта Альдовар, - сказала моя сестра, глядя сквозь меня, и ко мне вернулись все страхи прошедшей ночи. Я понял: Саманта все рассказала и Дебора приехала арестовать меня. Моя антипатия к девушке усилилась: она не могла даже немного подождать, чтобы дать мне прийти в себя и придумать какой-нибудь выход. Такое впечатление, будто в ее язык вмонтировали спусковой механизм и он начал болтать, едва Саманта вдохнула воздух свободы. Естественно, она принялась нести чушь еще до того, как за ней закрылась дверь ее дома, и теперь со мной все было кончено. Я был готов, уничтожен совершенно, обесчещен. Я тут же почувствовал вкус горечи, и меня охватила паника. Как жаль, что девичья скромность больше не в цене.
Тем не менее сделанного не воротишь, и Декстеру не осталось ничего, кроме как играть по правилам. Я набрал в грудь побольше воздуха и, приготовившись взглянуть фактам в лицо, сказал:
- Это была не моя вина.
Произнеся это, я принялся собираться с расползавшимися мыслями и готовиться к первому раунду Защиты Декстера.
Но Дебора только моргнула и недоуменно нахмурилась.
- Какого черта ты имеешь в виду, - поинтересовалась она, - в чем ты не виноват? Разве об этом кто-то… Да как это вообще может быть твоей виной?
В очередной раз я почувствовал себя так, будто всем вокруг заблаговременно выдали текст роли, а я вынужден импровизировать.
- Я хотел сказать… Не важно, - произнес я в надежде получить хотя бы намек на то, какой должна быть моя реплика.
- Твою мать, Господи, Деке, почему ты думаешь, что речь всегда идет о тебе?
Вероятно, я мог бы ответить "поскольку я тем или иным образом всегда оказываюсь в гуще событий, и обычно не по своей воле, а потому что ты меня туда запихиваешь", но здравый смысл победил.
- Извини, Деб, - сказал я. - Что случилось?
Она несколько секунд просто смотрела на меня, а затем покачала головой и тяжело опустилась в кресло.
- Саманта Альдовар, - повторила она. - Она опять пропала.
Я много лет тренировался, пропуская на свое лицо только те выражения, которые считал нужными. В этот раз я особенно хорошо понял всю пользу этих тренировок, поскольку мне хотелось кричать и петь от радости. Но я этого не сделал, более того, скрыл свое желание под маской шока и обеспокоенности, и это было, несомненно, одним из самых потрясающих образцов актерского мастерства последнего десятилетия.
- Не может быть, - сказал я, на самом деле думая: "Я очень надеюсь, что не только может, но так и есть".
- Она не пошла в школу сегодня, - сказала Дебора, - осталась дома, чтобы прийти в себя. Ей действительно пришлось многое пережить. - Моей сестре, по всей видимости, не приходило в голову, что мне пришлось вынести еще больше, но никто не совершенен. - В общем, около двух ее мать вышла в магазин. Недавно она вернулась и обнаружила, что Саманты нет. - Дебора покачала головой. - Она оставила записку: "Не ищите меня, я не вернусь". Она сбежала, Деке. Она просто взяла и сбежала.
Мне сильно полегчало от этой новости, и я сумел даже справиться с желанием напомнить: "Я же говорил тебе". В конце концов, Деб отказалась верить мне, когда я сказал, что Саманта пошла в логово людоедов по своей воле, более того, с радостью. Ну а поскольку это правда, совершенно очевидно, она попробует сбежать при первой же возможности. Не могу назвать эту мысль слишком благородной, но я искренне надеялся, что она хорошо спряталась.
Дебора тяжело вздохнула и снова покачала головой.
- Я никогда не слышала, чтобы "стокгольмский синдром" доходил до того, что жертва убегала обратно к тем, кто ее похитил.
- Деб, - сказал я, и на этот раз ничего не мог с собой поделать, - я говорил тебе. Это не "стокгольмский синдром", она действительно хочет быть съеденной. Это ее мечта.
- Чушь, - сердито произнесла Дебора, - никто не может такого желать.
- Тогда почему она сбежала? - спросил я, и она смогла только покачать головой и опустить взгляд.
- Я не знаю, - ответила Деб. Она уставилась на свои руки, сложенные на коленях, будто ответ мог быть написан на костяшках, а потом неожиданно выпрямилась. - Это не имеет значения, - продолжила она, - важно определить, куда она пошла. - Дебора посмотрела на меня. - Как думаешь, куда она могла пойти, Деке?
Честно говоря, мне было все равно, где она, лишь бы оставалась там подольше, но тем не менее требовалось что-то ответить.
- Как насчет Бобби Акосты? - спросил я, и это имело смысл. - Вы его уже нашли?
- Нет, - буркнула она и пожала плечами, - но он не может скрываться вечно. Мы привлекли к этому делу слишком много внимания. Кроме того, - она подняла обе ладони, - у его семьи есть деньги и влияние, и они хотят выяснить, смогут ли вытащить его.
- И смогут? - поинтересовался я.
Дебора опять принялась разглядывать свои костяшки.
- Может быть, - произнесла она. - Черт. Да, скорее всего. У нас есть свидетели, которые могут связать его с машиной Тайлер Спанос, но толковый адвокат съест этих парней с Гаити без хлеба. Еще он пытался убежать от меня, но это тоже не много. Все остальное только догадки и слухи, так что… Да, твою мать, он может уйти. - Она кивнула своим словам и опять уставилась на руки. - Да. Несомненно, Бобби Акоете ничего не будет, - тихо закончила она. - Опять никто не ответит за это… - Она снова вернулась к изучению собственных рук, а когда подняла голову, на ее лице застыло выражение, какого я у нее никогда прежде не видел.
- Что случилось? - спросил я.
Дебора прикусила губу.
- Может быть, - произнесла она и отвела взгляд, - не знаю…
Она набрала в грудь побольше воздуха, посмотрела мне в глаза и сказала:
- Может быть, есть способ что-нибудь… не знаю. Может быть, ты возьмешься что-то сделать?
Я поморгал и с трудом удержался, чтобы не проверить, по-прежнему ли под нашими креслами есть пол. Невозможно, казалось, не понять, что она предлагает. Для Деборы я был способен только на два поступка, и она определенно предлагала мне не упражнения по криминалистике на Бобби Акосте.
Дебора осталась единственным человеком на свете, кто знал о моем хобби. Я думал, она приняла это, хотя и без особого восторга, но никак не ожидал, что она предложит мне поиграть с кем-нибудь. Это оказалось далеко за пределами всего, что я знал о своей сестре. Сама мысль, что нечто подобное может случиться, никогда не приходила мне в голову, и я был совершенно ошарашен.
- Дебора, - произнес я, и по моему голосу стало слышно, насколько я шокирован, но она наклонилась вперед, как только могла, рискуя вывалиться из кресла, и заговорила, понизив голос:
- Бобби Акоста убийца, - резко произнесла она, - и он выйдет сухим из воды, опять, поскольку у его семьи есть деньги и влияние. Это неправильно, и ты это знаешь. Именно для этого тебя растил отец.
- Послушай, - попытался я вставить слово, но она еще не закончила.
- Черт, Декстер, я старалась понять тебя, папу и то, для чего он все затеял. И теперь я понимаю, ясно? Я точно знаю, как рассуждал папа. Потому что я коп, как и он, и каждый коп однажды сталкивается с таким Бобби Акостой, с тем, кто совершает убийство и остается на свободе, даже если ты делаешь все от тебя зависящее. И ты не можешь уснуть, ты скрипишь зубами, тебе хочется закричать и задушить кого-нибудь, но твоя работа - есть это дерьмо, и ты ничего, ничего не можешь изменить. - Она встала, уперлась кулаком в мой стол, и ее лицо сейчас было всего в шести дюймах от моего. - До определенного момента, - продолжила она, - до того момента, когда папа решил эту проблему, разобрался во всем этом чертовом бардаке. - Она ткнула меня пальцем в грудь. - И это решение - ты. А сейчас ты нужен мне, чтобы сделать то, чего хотел от тебя папа, - позаботиться о Бобби Акосте.
Деб сверлила меня взглядом несколько секунд, пока я лихорадочно искал ответ. Несмотря на заслуженную репутацию человека, который не лезет за словом в карман, сказать мне было нечего. Нет, правда. Я изо всех сил стараюсь стать другим человеком, начать новую, нормальную жизнь, но именно из-за этого меня накачали наркотиками, вынудили участвовать в оргии, избили и едва не съели каннибалы, а теперь моя сестра, присягнувшая защищать закон, офицер полиции, всю жизнь выступавшая против того, что было мне дорого, требует от меня убить человека. Я задался вопросом, не лежу ли я до сих пор где-то в Эверглейдс, связанный и накачанный наркотиками, а все происходящее - галлюцинация. Мысль показалась мне очень умиротворяющей, но в животе у меня урчало от голода, а то место, куда пришелся тычок Деборы, болело, и я осознал, к несчастью, что все это является неприятной реальностью и мне надо как-то выбираться из этого положения.
- Дебора, - осторожно сказал я, - мне кажется, ты немного расстроена…
- Ты, черт бы тебя побрал, прав. Я расстроена. Я рисковала своей задницей, чтобы вернуть Саманту Альдовар домой, а теперь она опять сбежала, и я готова поспорить: сейчас она у Бобби Акосты, которому это сойдет с рук.
Разумеется, если бы Деб сказала, что рисковала моей задницей, чтобы вернуть Саманту, это больше соответствовало бы действительности, но сейчас было не самое лучшее время влезать с замечаниями, и в любом случае, думаю, она права насчет Бобби Акосты. Саманта оказалась замешана в это из-за него, и он последний из оставшихся на свободе, кто мог бы помочь ей осуществить свою мечту. Решение этого вопроса обещало выход из тупика. Если, конечно, мне удастся перевести разговор на обсуждение возможностей поиска Акосты.
- Думаю, ты права, - сказал я, - Акоста втянул ее в это. Саманта скорее всего пошла к нему.
Дебора все еще не садилась и смотрела на меня горящими глазами, а на щеках цвели красные пятна.
- Отлично, - произнесла она, - я найду ублюдка. А потом…
Иногда короткая передышка и смена темы разговора - это все, о чем ты мечтаешь, и для меня наступил именно такой момент. Я мог только надеяться, что к тому времени, когда мы найдем Бобби Акосту, Деб немного успокоится и поймет: скормить подозреваемого Декстеру не самое мудрое решение. Может быть, она сама его застрелит. Во всяком случае, я временно сорвался с крючка.
- Хорошо, - сказал я, - как ты собираешься его искать?
Дебора выпрямилась и пригладила волосы.
- Я поговорю с его отцом. Он должен понимать, что лучше всего для Бобби - прийти в участок в сопровождении адвоката.
Это почти наверняка разумно, но Джо Акоста - богатый и могущественный мужчина, а моя сестра - жесткая и упрямая женщина. Думаю, их беседа прошла бы куда более гладко, если бы хоть у одного из них имелось какое-нибудь представление о такте. У Деборы его не было никогда - вероятно, она и слова-то такого не слышала. А судя по репутации Джо Акосты, ему пришлось бы покупать такт, если бы в нем возникла нужда. Таким образом, оставался я.
Я встал.
- Я пойду с тобой.
Она несколько секунд задумчиво смотрела на меня, и казалось, станет возражать исключительно из-за дурного характера. Но она кивнула.
- Хорошо, - сказала Дебора и направилась к двери.
Глава 34
Как и все, кто живет в Майами, я много читал о Джо Акосте в газетах. Казалось, он был чиновником целую вечность, но и до этого информация о нем периодически просачивалась в прессу. Это одна из тех историй, которые можно читать, чтобы вернуть себе веру в человечество, - история о том, как простой мальчик добился успеха. Вернее, в данном случае простой chico добился buena.
Джо Акоста приехал в Майами из Гаваны на одном из первых "Рейсов свободы". Он был молод и хорошо вписался в американское общество, но остался в достаточной мере gusano и занял высокое положение среди кубинской диаспоры, добившись большого успеха. Он сосредоточился на недвижимости в период бума в восьмидесятые и вложил все свои деньги в один из первых проектов к югу от Саут-Майами. Все распродали в первые же шесть месяцев, и строительная компания Акосты стала одной из самых крупных в южной Флориде, а проезжая по городу, можно наблюдать его логотип практически на любой стройке. Он оказался успешен до такой степени, что даже последний финансовый кризис его не слишком затронул. Разумеется, он не полностью зависел от строительного бизнеса, так как всегда мог рассчитывать на зарплату в шесть тысяч долларов в год, которую получал, будучи чиновником.
Около десяти лет назад Джо во второй раз женился, и даже развод не смог его потопить: он продолжал жить на широкую ногу и оставался публичной фигурой. Его фотографии с женой часто появлялись в колонках светской хроники. Вторая супруга Акосты была красавицей из Англии и автором нескольких техно-поп-песенок, известных в девяностые. Когда публика наконец поняла, насколько ужасна ее музыка, она переехала в Майами, нашла Джо, а вместе с ним - устроенную жизнь жены богатого мужа.
Мы застали Акосту в его офисе на Брикелл-авеню. Ему принадлежал весь верхний этаж одного из недавно построенных небоскребов, которые превратили Майами в нечто похожее на гигантское зеркало, прилетевшее из открытого космоса и разбившееся на длинные зазубренные осколки, которые воткнулись в землю в разных местах. Мы миновали охранника в холле и в хай-тековом лифте поднялись наверх. Из окон невероятно стильной приемной Акосты, отделанной сталью и кожей, открывался вид на залив. И это замечательно, так как у нас оказалась масса времени и возможностей насладиться этим видом, поскольку Акоста вынудил нас прождать его целых сорок пять минут. В конце концов, зачем иметь такое влияние, если ты не можешь им воспользоваться, чтобы заставить полицейских почувствовать себя не в своей тарелке?
Это прекрасно сработало, по крайней мере в отношении Деборы. Я сел и принялся пролистывать пару дорогих журналов о спортивной рыбалке, но Деб ерзала, сжимала и разжимала кулаки, стискивала зубы, перекладывала ноги с одной на другую и барабанила пальцами по подлокотнику кресла. Честно говоря, она выглядела так, будто ждет открытия аптеки, сжимая в руке рецепт на метадон.
Через некоторое время я почувствовал, что не могу сосредоточиться на блестящих картинках, изображавших неприлично богатых мужчин, обнимавших одной рукой полуодетую модель, а другой большую рыбу, и отложил журнал.
- Деб, ради Бога, перестань ерзать. Ты протрешь кресло насквозь.
- Этот сукин сын заставляет меня ждать, поскольку что-то замышляет.
- Этот сукин сын занятой человек, - сказал я, - и, кроме того, богатый и влиятельный. Не говоря уже о том, что он догадывается, зачем мы здесь. А это значит, он может заставить нас ждать столько, сколько ему захочется. Поэтому расслабься и наслаждайся видом. - Я взял журнал и протянул ей. - Ты уже читала этот номер "Cigar Aficionado"?
Деб отшвырнула журнал со звуком, который в стерильной и сдержанной обстановке приемной прозвучал неестественно громко.
- У него есть еще пять минут, - прорычала она.
- А что потом? - поинтересовался я. Она не ответила, по крайней мере вслух, но от взгляда, которым меня одарила, вполне могло бы свернуться молоко, если бы таковое находилось поблизости.
Мне так и не удалось выяснить, что она собиралась сделать через пять минут, так как я успел только три с половиной минуты понаблюдать, как моя сестра скрипит зубами, когда дверь лифта открылась и мимо нас продефилировала элегантная дама высокого роста даже без каблуков. Ее платиновые волосы были короткими, вероятно, для того, чтобы не скрывать огромный бриллиант, висевший у нее на шее на толстой золотой цепи. Его оправа напоминала египетский крест, но оказалась заострена наподобие кинжала. Женщина окинула нас цепким взглядом и подошла к секретарю.
- Мюриел, - сказала она с ледяным британским акцентом, - позаботьтесь о кофе, пожалуйста.
Не останавливаясь, она прошла мимо секретаря и вошла в офис Акосты, закрыв за собой дверь.
- Это Алана Акоста, - шепнул я Деб, - жена Джо.
- Я знаю, кто это, черт бы тебя побрал, - огрызнулась она и вновь принялась сосредоточенно скрипеть зубами.
Мне стало ясно: Дебору не трогают мои скромные попытки утешить ее и порадовать, поэтому я схватился за следующий журнал. Этот был посвящен одежде, которую нужно носить, отправляясь кататься на яхте. Каждый костюм стоил примерно столько же, сколько небольшая страна. Но мне не дали достаточно времени, чтобы выяснить, чем шорты за двадцать тысяч долларов лучше тех, которые продаются в "Уолмарте" за пятнадцать долларов.
- Сержант Морган? - сказала секретарь, и Дебора подпрыгнула так, будто сидела на большой стальной пружине. - Мистер Акоста примет вас.
- Очень, твою мать, своевременно, - пробормотала себе под нос Деб, но, думаю, Мюриэл услышала ее. Во всяком случае, когда мы - Дебора и я в ее кильватере - пронеслись мимо ее стола, она проводила нас снисходительной улыбкой.