Она пришла в себя на Чарльз-стрит. На этой улице было калейдоскопическое скопление торговых точек - от продуктовых лавок до магазинов ювелирных изделий и антиквариата. На этой улице можно было купить все: от скобяных изделий до предметов высокого искусства. Не сюда ли она шла купить молоко и яйца?
Какой-то мужчина прошел мимо и улыбнулся, но это был не признак узнавания, а просто приветствие, которое одна усталая душа посылает другой в конце трудного дня. Джейн нестерпимо захотелось схватить мужчину за плечо и спросить, не знает ли он ее, а если потребуется, вытрясти из него это признание. Но она не успела ничего сделать, мужчина прошел мимо и момент был упущен. Кроме того, не могла же она приставать на улице к незнакомым мужчинам. Кто-нибудь из них позвонит в полицию, и ее заберут в участок. Еще одна сумасшедшая баба хочет найти себя!
Так вот оно что! Она же сумасшедшая! Может, она только что сбежала из психушки? А может быть, из тюрьмы? Может, она в бегах? Она посмеялась над своей склонностью к театральным эффектам. Если бы она не была сумасшедшей до того, как все это началось, то этот кошмар уже давно бы кончился. Но все же интересно, кончится он когда-нибудь?
Она рывком открыла дверь маленького магазинчика и вошла внутрь. Если она жила где-то по соседству, то, скорее всего, частенько захаживала в этот магазин. По меньшей мере, она надеялась, что бывала в магазине достаточно часто для того, чтобы ее запомнили работающие здесь продавцы. Она медленно прошла к прилавку по проходу между стеллажами с консервными банками.
Хозяин, молодой человек с прической "конский хвост", неровными чертами лица и узкой щелью вместо рта занимался несколькими покупателями, каждый из которых претендовал на право быть первым. Джейн пристроилась в очередь, надеясь встретиться взглядом с молодым человеком и услышать: "А-а, миссис Смит, как я рад вас видеть!" Но единственное, что она услышала - это как кто-то попросил дать ему блок сигарет, а единственное, что увидела - затянутую в кожу спину продавца, который проворно повернулся к полке, чтобы достать требуемое.
Слева был стеллаж, уставленный журналами, с обложек которых на нее смотрели невообразимо красивые женщины. Она всем корпусом повернулась к стеллажу. Одна из фотомоделей приковала к себе ее взгляд. СИНДИ КРОУФОРД - имя было набрано крупными ярко-розовыми буквами. То была настоящая супермодель. Может быть, и она была такой же?
Она сняла журнал с пюпитра и стала изучать лицо фотокрасавицы: карие глаза, темно-русые волосы, рот чувственно приоткрыт, на верхней губе темная родинка, выделявшая лицо Синди из сотен подобных хорошеньких мордашек, которых было вокруг такое великое множество. "Как она хороша, - думала Джейн. - Так молода и так уверена в себе!"
Ей снова, в который уже раз, пришло в голову, что она не имеет представления ни о том, как выглядит, ни о том, сколько ей лет. Она схватила журнал и свернула его в трубочку.
- Эй, леди! - Владелец магазина предостерегающе грозил ей пальцем: - Не надо трогать журнал. Вы его еще не купили.
Чувствуя себя школьницей, которую хватают за руку при попытке стянуть с витрины булочной пирожное, она кивнула, показав, что согласна с правилами игры, но журнал прижала к груди и не сдвинулась с места.
- Так будете брать или нет? - спросил молодой человек. Остальные покупатели рассосались, оставив их наедине. Теперь у нее остался самый верный, быть может, последний шанс пообщаться с ним.
Она всем телом навалилась на прилавок, отчего молодой человек непроизвольно отпрянул назад.
- Вы меня знаете? - спросила она, стараясь скрыть панические нотки в своем голосе.
Его глаза сузились, он сосредоточенно уставился на нее изучающим взглядом. Затем дернул головой, отчего его хвостик скользнул по правому плечу, улыбка превратила узкую щель рта в дрожащую букву "U".
- Вы что, какая-нибудь знаменитость? - поинтересовался он.
"Я - знаменитость?" - подумала она, но ничего не ответила и ждала, затаив дыхание.
Он принял ее молчание за утвердительный ответ.
- Я знаю, что сейчас в городе идет несколько фильмов, - продолжал он, отступив чуть вправо, чтобы лучше рассмотреть ее профиль. - Правда, я не часто хожу в кино, а по телевизору, кажется, вас не видел. Во всяком случае, не узнаю́. Вы снимаетесь в какой-нибудь новой мыльной опере? Я знаю, что некоторые актрисы, снимающиеся в мыльных операх, часто ходят по магазинам и покупают там разные безделушки. Мне об этом говорила моя сестра. Она видела Эшли Эббота из "Молодого и могучего" - "Молодого и дремучего", как я его называю. Так вы тоже там снимаетесь?
Она отрицательно покачала головой. Не было смысла разыгрывать этот спектакль дальше. Стало совершенно ясно, что хозяин магазина ее не знает.
Она увидела, что он напрягся, затем взгляд его стал жестким.
- Ладно, кто бы вы там ни были, платите за журнал. Знаменитость вы или не знаменитость, а журнал стоит два доллара девяносто пять центов.
- Я… я забыла дома сумочку, - пролепетала Джейн, чувствуя, что ее начинает тошнить.
Молодой человек уже по-настоящему злился:
- Вы думаете, что, если снимаетесь в каких-то дурацких шоу, вам не надо, как всем нормальным людям, носить с собой деньги? Вы воображаете, что, если у вас смазливая рожица, я подарю вам все, что вы у меня попросите?
- Да нет же, конечно, нет…
- Или вы платите за журнал или убираетесь из моего магазина и перестаете отнимать у меня время. Я не люблю, когда из меня делают дурака.
- Честное слово, я не собиралась делать из вас дурака.
- Два доллара девяносто пять центов, - повторил он и протянул к ней руку ладонью вверх.
Она понимала, что ей просто надо отдать журнал, но что-то мешало это сделать. Синди Кроуфорд выглядела такой красивой, такой счастливой, такой чертовски уверенной в себе. Неужели она позволит отнять у себя эту безграничную уверенность? Джейн начала рыться в карманах плаща в надежде, что там завалялась какая-нибудь мелочь. Ее рука лихорадочно перебиралась из одного кармана в другой, а мозг отказывался поверить в реальность того, что́ она там нашла. Когда наконец она вынула руку из кармана, в ладони была зажата пачка новеньких хрустящих стодолларовых банкнот.
- Фю-ить! - присвистнул молодой человек за прилавком. - Вы что, ограбили банк? - Затем добавил: - Или только что напечатали эти бумажки?
Она не ответила, изумленно разглядывая деньги в своей руке.
- В любом случае, мне нет пользы от стодолларовых банкнот. Если я разменяю вам сто долларов, то мне нечем будет давать сдачу. Кстати, сколько их там у вас?
Ее дыхание стало прерывистым и поверхностным. Ради всего святого, что собиралась она делать с двумя карманами, битком набитыми долларами? И откуда взялись эти деньги?
- Вы в порядке, леди? - Человек за прилавком взглянул на нее с беспокойством. - Вас что, тошнит?
- Вы не позволите мне воспользоваться вашим туалетом?
- Я не пускаю туда посетителей, - упрямо возразил он.
- Ну, пожалуйста!
Должно быть, отчаяние в ее голосе убедило его изменить своим правилам, так как он поднял руку и махнул ею в направлении складского помещения справа от себя.
- Смотрите, не запачкайте пол, я только что там убирал.
Джейн быстро нашла туалет в помещении маленького склада. Уборная оказалась крошечной загроможденной каморкой, в которой не было ничего, кроме старого унитаза, покрытой пятнами раковины и треснутого зеркала над ней. Вдоль стен располагались ящики и коробки с товаром. Там же находилось ведро с водой. В ведре, прислоненная ручкой к двери, стояла швабра с тряпкой.
Она бросилась к умывальнику, открыла на полную мощность кран с холодной водой, зажала журнал под мышкой и начала плескать ледяной водой себе в лицо, пока не почувствовала, что может выпрямиться, не рискуя упасть в обморок. Что происходило с ней? Если это был кошмар, а это, без сомнения, был именно кошмар, то, наверное, настало время проснуться.
Она медленно подняла глаза к зеркалу, затем ей пришлось для опоры ухватиться за края раковины. Женщина, которую она внимательно изучала в зеркале, была ей совершенно не знакома. В лице, смотревшем на нее из зеркала, не было решительно ни одной знакомой черты. Она внимательно разглядывала бледную кожу и темно-карие глаза, маленький вздернутый носик и полные губы, обведенные губной помадой того же цвета, что и лак, которым были выкрашены ногти. Ее темно-русые волосы, несколько светлее глаз, были заколоты украшенной камешком заколкой. Заколка расстегнулась и готова была упасть с ее конского хвоста. Она сняла заколку и потрясла головой, наблюдая, как волосы мягкими прядями рассыпались по плечам.
Лицо привлекательное, думала она, рассматривая свое отражение в зеркале, точно так же, как незадолго до этого она рассматривала на обложке журнала фотографию Синди Кроуфорд. Смазливая рожица, как сказал парень. Может быть, даже немного лучше, чем та, на обложке журнала. Все в этом незнакомом лице было на своем месте. На нем не было видимых изъянов, слишком крупных или слишком мелких деталей. Черты лица были приятны. Все находилось там, где должно быть. Она оценила свой возраст в 32–33 года. Потом подумала о том, выглядит ли она старше или моложе своих лет.
- Это так запутанно, - шептала она своему отражению, которое, казалось, затаило дыхание. - Кто ты?
"Я тебя совсем не знаю," - ответило ей отражение, и обе женщины грустно опустили головы, тупо уставившись в покрытую пятнами ржавчины раковину умывальника.
- Боже мой, - прошептала она, чувствуя, что внутри нее начинает разливаться жар. - Пожалуйста, не падай в обморок, - умоляла она, - кто бы ты ни была, не падай в обморок!
Но горячая волна продолжала разливаться по всему телу, обдав ноги, живот, перейдя на руки и шею, захватывая горло. Она чувствовала, как плавится изнутри, готовая в любой момент взорваться пламенем беспамятства. Она еще раз ополоснула лицо водой, но это не охладило и не успокоило ее. Джейн начала рвать пуговицы плаща, стремясь всеми силами освободить тело от тисков и дать себе возможность свободно дышать. Журнал выскользнул у нее из-под руки, она наклонилась, чтобы его поднять. Поднявшись, она распахнула плащ.
Джейн глубоко вздохнула и замерла от ужаса.
Расстегнув плащ, она увидела, что стало с ее платьем. Она заметила это раньше, когда нагнулась за журналом, но в тот момент ее разум отказался поверить в реальность увиденного. Но это было правдой. Ее платье было сверху донизу залито кровью. Она тихо вскрикнула, как маленький зверек, попавший в силки. Крик перерос в стон, который превратился в звенящий визг. Она услышала торопливые шаги, звуки голосов и ощутила обреченность загнанной в угол женщины.
- Что здесь происходит? - начал было владелец магазина, но готовые раздаться слова, казалось, застыли у него в горле.
- О Боже мой, - простонал стоявший рядом с ним молодой человек.
- Ну и дела! - воскликнул его спутник.
- Что вы здесь натворили? - требовательно спросил хозяин, внимательно разглядывая пол в поисках осколков битого стекла.
Она ничего не отвечала, молча рассматривая свое залитое кровью платье.
- Слушайте, леди, - продолжал хозяин, выпроводив за дверь двух своих юных покупателей. - Я не знаю, что с вами происходит, и не желаю этого знать. Забирайте свою кровь, сотенные бумажки и катитесь из моего магазина, пока я не позвонил в полицию.
Она не двинулась с места.
- Вы что, не слышали, что я сказал? Я позвоню в полицию, если вы немедленно не уйдете отсюда.
Она взглянула на перепуганного владельца магазина, который выхватил из ведра швабру и направил ее на Джейн движением матадора, готового поразить быка своей шпагой.
- Кровь, - прошептала она и снова, не веря своим глазам, посмотрела на платье. Кровь была свежей, еще влажной. Была ли это ее кровь или чья-то еще? - Кровь, - повторила она опять, как будто это повторение могло все расставить по своим местам.
- Леди, я даю вам десять секунд, после этого я вызываю копов. Понимаете, мне не нужны лишние проблемы. Я просто хочу, чтобы вы ушли из моего магазина.
Она вновь взглянула на него, ее голос зазвучал так тихо, что мужчина, против желания, шагнул вперед, чтобы лучше ее слышать.
- Я не знаю, куда идти, - пролепетала она, съеживаясь, как лист бумаги, который сминают в кулаке.
- Ну нет, нет, - быстро проговорил хозяин, успев подхватить ее на руки, прежде чем она упала. - Вы не упадете в обморок в моем магазине.
- Пожалуйста, - начала она, не зная, чего она, собственно, просит, чтобы ее поняли или чтобы на нее не обращали внимания.
Молодой человек, который был не особенно высок и мускулист, оказался на удивление сильным. Он крепко обхватил ее за талию и потащил к двери. Внезапно он остановился, оглядев тяжелым взглядом магазин.
- Кто из них спер видеокассеты? - воинственно спросил он, в его голосе послышалось несвойственное ему замешательство.
- Вы должны мне помочь, - настаивала Джейн.
- А вы должны покинуть мой магазин. - К нему вернулось хладнокровие, и он вновь потащил ее к выходу. Она слышала, как захлопнулась дверь, после того как он зло вышвырнул ее на улицу.
- Боже, что же мне теперь делать? - спросила она улицу, которой не было до нее никакого дела. Она почувствовала себя беспомощной марионеткой. Невидимый кукловод снова вступил в свои права - застегнул на ней плащ, засунул журнал под мышку, заставил ее обратить внимание на уличное движение. Как только она увидела приближающееся такси, невидимая веревочка дернула ее правую руку, которая послушно взлетела вверх и в бок. Такси немедленно затормозило у обочины. Без дальнейших размышлений она открыла заднюю дверцу и села в машину.
2
Она и сама не смогла бы сказать, почему выбрала отель "Леннокс". Случилось ли так, оттого что это был один из старейших отелей в Бостоне и поэтому своими размерами больше соответствовал ее представлению о жилье, чем его огромные современные собратья, или оттого что в ее подсознании жили приятные воспоминания о прошлых посещениях этого отеля - она не знала. Она надеялась, что раньше уже регистрировалась в этом отеле, и молилась, как незадолго до этого в магазинчике, о доброй улыбке узнавания.
Ей пришлось немного подождать. У конторки отеля стояли молодые супруги и двое их маленьких сыновей - маленьких чертенят с волосами, похожими на паклю, одетых в красивые матросские костюмчики. Каждый из отпрысков прилип со своей стороны к широким бедрам матери и благим матом на весь вестибюль гостиницы кричал о своем недовольстве.
- Я хочу есть, - канючил младший из двух мальчишек, лет четырех, задрав матери юбку и обхватив ее колено так, как будто собирался его укусить.
- Хочу в "Макдональдс", - немедленно заголосил брат, который был старше от силы на год.
- "Макдональдс!", "Макдональдс!" - единодушно вопили отпрыски, отплясывая вокруг двух беспомощных взрослых людей, которые, будучи их родителями, делали все, что могли, чтобы прекратить это светопреставление.
- Сейчас мамочка и папочка снимут номер, а потом мы найдем уютный ресторанчик, о’кей? - упрашивала детишек молодая мама, взглядом призывая мужа быстрее закончить все формальности, пока она не сорвалась на крик.
Ответ детей последовал незамедлительно:
- "Макдональдс", "Макдональдс"!
Потом произошло чудо: они исчезли в чреве лифта, где их поджидал услужливый служащий, и вестибюль отеля снова принял свой европейски респектабельный вид.
- Чем могу служить, мадам?.. Мадам?!
- Прошу прощения, - произнесла она, когда до нее дошло, что молодой человек за конторкой отеля обращается именно к ней. Вероятно, ей следовало бы привыкнуть к обращению "мадам". - Я хочу снять комнату.
Его пальцы начали нажимать клавиши компьютера.
- Надолго?
- Точно я еще не решила. - Она откашлялась - один раз, потом другой. - Но не меньше, чем на сутки, может быть, на двое.
- Номер на одного человека? - Он посмотрел мимо нее, чтобы удостовериться, что она одна. Она тоже машинально оглянулась. Рядом действительно никого не было.
- Для меня одной, - прошептала она, затем повторила громче: - Номер на одного человека. Пожалуйста. - "Не следует забывать о хороших манерах", - подумала она и чуть было не рассмеялась.
- У нас есть комната, - сказал молодой человек, посмотрев на экран компьютера, - восемьдесят пять долларов в сутки. Комната на восьмом этаже, для некурящих, с двуспальной кроватью.
- Прекрасно. Это меня устраивает.
- Как вы будете платить?
- Наличными.
- Наличными? - Их взгляды встретились. Она отметила, что никогда не видела таких голубых глаз, как у него. Впрочем, она не была в этом уверена. Один Бог знает, что она видела раньше.
- Что-то не так? Вы не берете наличных?
- Ну что вы, конечно же, мы берем наличные. Просто мы не часто с этим сталкиваемся. Большинство людей предпочитают кредитные карточки.
Она кивнула, подумав, что в своей прежней жизни она, несомненно, тоже была таким человеком, и еще раз подивилась тому, что у человека могут быть столь голубые глаза, невозможно голубые, просто синие.
- Вас что-то смущает? - спросил молодой человек; все остальное его лицо, ничем не выделяющееся, кроме цвета глаз, сложилось в какое-то подобие вопросительного знака.
- Прошу прощения, - пробормотала она, - все дело в ваших глазах. Они такие синие! - Она подняла свои собственные глаза к потолку. "Кто бы она ни была, прежде всего, она просто идиотка! Молодой человек мог подумать, что она с ним заигрывает!"
- О, они не мои, - сказал он, вернувшись к своему компьютеру.
- Простите, я не вполне поняла вас. - В ее мозгу пронеслась мысль, что она пришелец с другой планеты.
- Это контактные линзы, - весело объяснил он. - Так вы говорите, двое суток?
Ей было очень трудно поддерживать разговор. Знакомое паническое чувство, которое было улеглось во время поездки в такси по Бикон-Хилл, начало возвращаться.
- Да, не более двух суток.
А что потом? Куда она пойдет потом, если так и не вспомнит, кто она такая? В полицию? Почему она не пошла туда сразу?
- Мне надо, чтобы вы заполнили вот это. - Молодой человек через конторку подвинул к ней лист плотной бумаги. - Ваше имя, адрес и так далее, - объяснил он. От него не ускользнуло ее смущение: - Вы себя хорошо чувствуете?
Она глубоко вздохнула.
- Я так устала. Это совершенно необходимо сделать? - Она отодвинула ему нетронутый лист бумаги.
Теперь настала его очередь смутиться.
- Боюсь показаться слишком настойчивым, но вам придется написать здесь свое имя и адрес.
Она посмотрела на вращающуюся входную дверь, затем перевела взгляд на обложку журнала, который она до сих пор нервно мяла в руках. Взгляд ее задержался на обложке.
- Синди, - сказала она излишне громко, затем, несколько успокоившись, повторила тише и увереннее: - Синди.
- Синди?
Она кивнула, наблюдая, как он неохотно взял ручку и вписал имя в формуляр.
- Это ваша фамилия?