- Хорошо, Ройс. Расскажите нам, пожалуйста, подробнее, о чем думал Ларс? Важно, чтобы мы все понимали.
- Вы не в курсе?
- Ларс и я были не очень близки последние годы перед его смертью. Он мало мне рассказывал. Но недавно я прочитала его книги и дневник.
- Могу я спросить, зачем тогда вы здесь? Он ведь давно умер.
- Можно сказать так: я думаю, что Ларс хотел бы, чтобы его работа была закончена.
- В этом вы правы, мадам. Ваш муж был блестящим ученым. Его теории имели под собой солидную базу, и я уверен, он бы преуспел в своих поисках, если бы остался жив.
- Расскажите мне об этих теориях.
- Он шел по следам аббата Соньера. Этот священник был умен. С одной стороны, он не хотел, чтобы кто-то узнал то же, что и он. С другой, оставил много ключей к разгадке. - Кларидон покачал головой. - Говорят, он все рассказал своей любовнице, но она умерла, не сказав ни слова. Перед смертью Ларс считал, что наконец продвинулся в своих поисках. Вы знаете всю историю, мадам? Настоящую?
- Боюсь, что знаю не больше того, что Ларс написал в книгах. Но в его дневнике были интересные замечания, которые он не опубликовал.
- Могу я посмотреть на них?
Она пролистала тетрадь, потом передала ее Кларидону. Малоун наблюдал в боковое зеркало, как тот с любопытством читает.
- Подумать только, - заметил Кларидон.
- Может быть, вы просветите нас? - попросила Стефани.
- Конечно, мадам. Как я уже говорил сегодня днем, вымысел, который Ноэль Корбу и другие создали вокруг Соньера, был весьма загадочен и любопытен. Но для меня и Ларса правда была куда увлекательнее.
* * *
Соньер с удовольствием осмотрел новый алтарь церкви. Мраморный кошмар исчез, старая верхушка пошла на камни в церковном дворе, вестготские колонны использовались для других нужд. Новый алтарь был прост и прекрасен. Три месяца назад, в июне, он организовал первые общественные работы. Жители деревни торжественной процессией пронесли статую Девы по всему Ренну, закончив путь в церкви, где скульптура была водружена на одну из бывших алтарных колонн, перенесенную во двор. Чтобы увековечить это событие, он вырезал слова "Покаяние, покаяние" на лицевой стороне колонны, дабы напомнить прихожанам о смирении, и "Миссия 1891 год", чтобы увековечить год их совместных достижений.
Церковную крышу починили, наружные стены укрепили. Прежнюю кафедру проповедника снесли, новую сейчас строили. Скоро выложат шахматной плиткой пол, потом установят новые скамьи. Но перед этим надо починить пол. Вода, сочившаяся через крышу, частично разъела камни фундамента. Кое-где удалось их залатать, но несколько камней надо заменить.
На улице было мокрое ветреное сентябрьское утро, и ему удалось заручиться помощью полудюжины горожан. Они должны были извлечь поврежденные камни и установить новые до того, как привезут плитку, а это будет через две недели. Сейчас люди работали в трех местах в нефе. Сам Соньер возился с шатавшимся камнем перед алтарными ступенями.
Его не оставляли мысли о стеклянном фиале, найденном им в этом году. Когда он растопил восковую печать и извлек свиток пергамента, он обнаружил не письмо, а тринадцать рядов букв и символов. Когда он показал это аббату Жели, священнику из соседней деревни, тот сказал ему, что это криптограмма. Для расшифровки нужен математический ключ, но за многие месяцы поисков он так и не приблизился к разгадке. Он хотел знать не только содержание письма, но и причину, почему его так упрятали. Очевидно, что это очень важное послание. Но ему необходимо терпение. Он говорил себе это каждый вечер, в очередной раз потерпев неудачу в расшифровке, ему ничего не оставалось, кроме как быть терпеливым.
Соньер ухватил молоток за короткую рукоятку и решил попробовать расколоть камень. Чем меньше осколки, тем проще будет извлечь их. Опустился на колени и нанес три удара по камню в ярд длиной. По камню побежали трещины. Еще несколько ударов превратили трещины в щели.
Он отложил молоток и с помощью металлического прута отколол несколько более мелких кусков. Затем подвел прут под длинный узкий кусок камня и выломал его из пола. Оттолкнул ногой в сторону.
И тут он кое-что заметил.
Он положил металлический прут и поднес масляную лампу к обнажившемуся подполу. Аккуратно разгреб пыль и осколки, под ними обнаружился проржавевший металл.
Дверь. Ведущая куда-то вниз.
Куда?
Он огляделся. Остальные люди были заняты работой и разговорами между собой. Он отставил лампу и спокойно вернул куски камня на место.
* * *
- Добрый священник не хотел, чтобы кто-то еще узнал о его открытии, - продолжил Кларидон. - Сначала стеклянный фиал, потом дверь. Эта его церковь была полна чудес.
- Куда вела дверь? - нетерпеливо спросила Стефани.
- Это интересно. Ларс никогда мне не говорил. Но, просмотрев его дневник, я теперь понимаю.
* * *
Соньер расчистил дверь в полу от скрывавших ее камней. Церковь была заперта, солнце давно село. Весь день он ломал голову, что там за дверью, но ни слова не сказал своим рабочим, просто поблагодарил их за труд и сказал, что намеревается несколько дней отдохнуть, поэтому им следует вернуться не раньше следующей недели. Он ничего не сказал даже своей драгоценной возлюбленной, заметив только, что собирается осмотреть церковь перед сном. По крыше стучал дождь.
В свете масляной лампы он прикинул, что железная дверь была где-то ярд в длину и пол-ярда в ширину. Она находилась вровень с полом и не имела замка. К счастью, ее остов был каменным, но он беспокоился из-за петель и поэтому принес с собой масло для лампы. Не самая лучшая смазка, но лучше он ничего не успел найти.
Он смазал петли маслом. Потом подсунул конец металлического прута под один край двери и попытался поднять ее.
Дверь не шелохнулась.
Соньер надавил сильнее.
Петли начали поддаваться.
Он подвигал прутом, разрабатывая проржавевший металл, потом налил еще масла. После нескольких попыток петли заскрипели, и дверь откинулась, уставившись в потолок.
Он посветил фонарем в темноту.
Узкие ступеньки вели на пять ярдов в глубину, к грубому каменному полу.
Его охватило волнение. Он слышал рассказы о находках других священников. Большая часть их относилась ко временам Революции, когда служители церкви прятали святые мощи, иконы и украшения от мародеров республиканцев. Многие церкви в Лангедоке подверглись разграблению. Но эта, в Ренн-ле-Шато, находилась в таком плачевном состоянии, что здесь просто нечем было поживиться.
Возможно, это предположение было ошибочным.
Священник пощупал первую ступеньку и пришел к выводу, что они вырублены в каменном фундаменте церкви. С лампой в руке он осторожно спустился вниз, разглядывая прямоугольное пространство впереди, тоже высеченное в камне. Арка делила его пополам. Потом он заметил кости. В стенах за аркой были вырублены углубления-гробницы, в каждом из которых находился скелет в остатках одежды или савана и с мечом.
Соньер посветил лампой рядом с ближайшими гробницами и увидел, что около каждой вырезано имя. Все - д’Отпулы. Даты жизни - от XVI до XVIII века. Он сосчитал. В склепе были двадцать три гробницы. Он знал, кто они такие. Правители Ренна.
Рядом с центральной аркой он заметил сундук и железный горшок.
Он подошел, присмотрелся. Сначала ему показалось, что глаза обманывают его. Но нет.
Он нагнулся.
Железный горшок был полон монет. Он взял одну и увидел, что это французские золотые монеты, многие датированы 1768 годом. Он не знал точно, сколько они стоят, но догадывался, что немало. Трудно было сказать, сколько их тут хранилось, но, когда он попытался поднять горшок, ему не удалось сдвинуть его даже на миллиметр.
Он потянулся к сундуку и увидел, что он не заперт. Откинул крышку и увидел, что он заполнен тетрадями в кожаных переплетах и чем-то завернутым в пропитанную маслом ткань. Он осторожно потрогал ткань и определил на ощупь, что там много маленьких твердых предметов. Священник поставил лампу и развернул один из свертков.
Бриллианты.
У него перехватило дыхание. В сундуке была россыпь драгоценностей.
Определенно республиканские мародеры сильно ошиблись сто лет назад, когда прошли мимо ветхой церкви в Ренн-ле-Шато. Или же те, кто избрал этот тайник, поступили очень мудро.
* * *
- Этот склеп существовал на самом деле, - рассказывал Кларидон. - В этом дневнике я прочитал, что Ларс нашел приходские записи, датируемые с тысяча шестьсот девяносто четвертого по тысяча семьсот двадцать шестой год, в которых упоминается этот склеп, но там не указан вход в него. Соньер в своем личном дневнике упомянул, что обнаружил гробницу. А потом дописал еще одну строчку: "Тысяча восемьсот девяносто первый год несет высшим плоды того, о чем сказал некто". Ларс всегда думал, что эта фраза очень важна.
Малоун свернул к обочине, затормозил и повернулся к Кларидону:
- Значит, это золото и камни были источником благосостояния Соньера. На эти деньги он восстанавливал церковь?
Кларидон засмеялся:
- Поначалу да. Но, месье, на этом история не заканчивается.
* * *
Соньер встал.
Он никогда не видел такого богатства. Какое состояние свалилось на его голову! Но ему надо воспользоваться им, не привлекая подозрений. Для этого потребуется время. И нельзя допустить, чтобы кто-то еще обнаружил склеп.
Он наклонился, взял лампу и подумал, что вполне может начать этой ночью. Золото и камни можно вынести и спрятать в доме священника. Как перевести их в деньги, он подумает после. Соньер вернулся к лестнице, осматривая помещение по пути.
Его взгляд зацепился за одну из гробниц.
Он подошел к ней и увидел, что там покоится женщина. От нее остались только череп и кости, покрытые саваном. Рядом с гробницей было начертано:
МАРИ Д’ОТПУЛ ДЕ БЛАНШФОР
Он знал о графине. Она была последней из рода д’Отпулов. Когда она умерла в 1781 году, закончилась власть ее семьи над Ренном и окружающими землями. Двенадцать лет спустя Революция навеки уничтожила дворянскую собственность.
Но как же тогда…
Он быстро выбрался на поверхность. Запер за собой двери церкви и под проливным дождем поспешил по церковному двору к могилам, надгробные камни которых словно парили в живой черноте ночи.
Он дошел до той, которую искал, и прочитал надпись.
* * *
- Мари д’Отпул де Бланшфор была похоронена и снаружи, - закончил Кларидон.
- Две могилы одной женщины? - поинтересовалась Стефани.
- Видимо, да. Но тело было погребено в склепе.
Малоун припомнил, что вчера говорила Стефани о Соньере и его возлюбленной: они убрали могилы с церковного двора и уничтожили надписи на могильных камнях.
- Значит, Соньер раскопал могилу на церковном дворе.
- Так думал Ларс.
- И она оказалась пустой?
- Мы этого никогда не узнаем, но Ларс думал, что да. И история, по всей видимости, подтверждает его выводы. Женщина такого социального статуса, как графиня, не могла быть похоронена в земле. Ее должны были положить в склеп, что и было сделано. Могила на кладбище предназначалась для других целей.
- На надгробном камне было послание, - промолвила Стефани. - Мы это знаем. Вот почему книга Эжена Штиблейна так важна.
- Но если вы не знаете историю о склепе, могила на кладбище не вызовет интереса. Просто обычный памятник, один из многих. Аббат Бигу был умен. Он спрятал свое послание на виду у всех.
- И Соньер сумел прочесть его? - спросил Малоун.
- Ларс считал, что да.
Они поехали дальше, проехали еще немного по шоссе, потом свернули на запад и пересекли медленно текущую Рону. Перед ними вздымались крепостные стены Авиньона, в вышине светился папский дворец. Малоун свернул с переполненного проспекта в старый город, миновал рыночную площадь, на которой располагалась книжная выставка, которую они посетили сегодня днем. Они направлялись в сторону дворца и припарковались на той же подземной стоянке, что и раньше.
- У меня глупый вопрос, - произнес Малоун. - Почему никто не произвел раскопки под церковью в Ренне или не использовал подземный радар, чтобы определить, есть ли там что-то?
- Местные власти не позволят. Подумайте сами, месье. Если там ничего нет, то что будет с тайной? Ренн живет за счет легенды о Соньере. Весь Лангедок имеет с нее доход. Последнее, чего хотят местные жители, - это получить доказательства. Их благополучие зависит от этого мифа.
Малоун сунул руку под сиденье и извлек пистолет, который он отобрал у своего преследователя прошлой ночью. Проверил магазин. Осталось три пули.
- Это необходимо? - поинтересовался Кларидон.
- Я себя лучше чувствую, когда у меня есть оружие. - Он открыл дверь и выбрался наружу, пряча пистолет под пиджак.
- Зачем нам идти в папский дворец? - спросила Стефани.
- Там хранится нужная нам информация.
- Может, объясните нам?
Кларидон открыл дверь:
- Пойдемте, и я вам все покажу.
ГЛАВА XXXIII
Франция, Лавлане
19.00
Сенешаль остановил машину в центре деревни. Последние пять часов они с Жоффруа извилистым путем ехали на север. Они специально проехали мимо больших селений вроде Фуа, Киллана и Лиму и предпочли остановиться в маленьком поселке, укрывшемся в уединенной низине, куда туристы редко заглядывали.
Покинув апартаменты магистра, они вышли через потайной ход в районе главной кухни. Выход был хитро замаскирован в кирпичной стене. Жоффруа сказал, что магистр поведал ему, где расположены тайные пути, которыми пользовались много веков назад для побега. Последние сто лет об этих путях знали только магистры.
Выбравшись наружу, они направились в гараж, позаимствовали одну из машин, принадлежавших аббатству, и выехали через главные ворота до того, как с полуденных молитв на рабочие места вернулись братья, ответственные за автопарк. Учитывая, что де Рокфор лежал без сознания в своих покоях, а его сопровождающие ждали, когда кто-нибудь откроет дверь, у них была солидная фора во времени.
- Нам надо поговорить, - заявил сенешаль, и по его тону было ясно, что он больше не потерпит отговорок.
- Я ГОТОВ.
Они выбрались из машины и направились в шумное кафе с уличными столиками, под могучими вязами. На них уже не было сутан, час назад они сделали краткую остановку и купили одежду. Подошел официант принять у них заказ. Вечер был теплым и приятным.
- Ты понимаешь, что мы натворили? - продолжал сенешаль. - Мы ранили двух братьев.
- Магистр сказал мне, что насилие будет неизбежно.
- Я знаю, от чего мы бежим, но куда?
Жоффруа сунул руку в карман и извлек конверт, который ранее показывал де Рокфору.
- Магистр велел мне отдать вам это, когда мы окажемся на свободе.
Сенешаль принял конверт и разорвал его со смешанным чувством жадности и тревоги.
"Сын мой, и я действительно во многом считаю тебя таковым, я знал, что де Рокфор одержит победу на конклаве, но было важно, чтобы ты бросил ему вызов. Братья вспомнят об этом, когда твое время действительно наступит. Сейчас же твоя судьба в другом месте. Брат Жоффруа будет твоим спутником.
Я полагаю, что перед уходом из аббатства ты взял два тома, привлекшие твое внимание в последние годы. Да, я был в курсе твоего интереса. Давным-давно я тоже читал обе эти книги. Похищение собственности ордена - это серьезное нарушение устава, но давай рассматривать это не как кражу, а как одалживание, поскольку я уверен, что ты вернешь их на место. Информация, которая в них содержится, вместе с тем, что ты уже знаешь, крайне важна. К сожалению, только благодаря этому загадку не решить. Есть и другие части головоломки, которые тебе предстоит отыскать. Вопреки твоим предположениям, я не знаю ответа. Но нельзя допустить, чтобы Великое Завещание нашел де Рокфор. Он знает много, включая все, что ты сумел извлечь из наших записей, поэтому не недооценивай его решимость.
Это необыкновенно важно, чтобы ты вышел за пределы нашей монашеской жизни. Тебя ожидает многое. Могу предположить, что твой уход был сопряжен с насилием. Делай все, что необходимо, для завершения твоего поиска. Магистры столетиями оставляли последний завет своим последователям, не исключая и моего предшественника. Из всех, кто был до меня, только ты имеешь достаточно ключей, чтобы разгадать эту загадку. Я бы хотел достичь цели вместе с тобой, но, к сожалению, это невозможно. Де Рокфор никогда не одержит победу. С помощью брата Жоффруа ты преуспеешь. Я желаю тебе удачи. Будь осторожен и позаботься о Жоффруа. Будь с ним терпелив, потому что он делает только то, к чему я обязал его клятвой".
Сенешаль перевел взгляд на Жоффруа и спросил:
- Сколько тебе лет?
- Двадцать девять.
- Для такого юного возраста на тебе лежит очень большая ответственность.
- Я испугался, когда магистр сказал мне, чего он от меня ожидает. Я не хотел этого долга.
- Почему он не сказал все прямо мне?
Жоффруа ответил не сразу.
- Магистр сказал, что вы отступаете перед лицом разногласий и уклоняетесь от противостояния. Вы еще не знаете себя так, как должно.
Сенешаль был уязвлен этим замечанием, но выражение лица Жоффруа - прямота и невинность - придавало еще больше силы его словам. И это была правда. Он никогда не искал схватки и всегда избегал ее.
Но не в этот раз.
Он вступил в прямую конфронтацию с де Рокфором и застрелил бы его, если бы француз не среагировал так быстро. На этот раз он вступит в бой. Он прочистил горло и спросил:
- Что я должен делать теперь?
Жоффруа улыбнулся:
- Для начала мы должны поесть. Я голоден как волк.
Сенешаль ухмыльнулся:
- А потом?
- Это можете сказать только вы.
Сенешаль покачал головой в ответ. На самом деле он уже сделал следующий шаг, когда поехал на север от аббатства. И когда он понял, что есть только одно место, куда он может пойти, успокоительная решимость охватила его.