- Вот и все события дня, - сказал Шнырь. - Доктор ночью стишок сочинил.
- Не помните?
- Сейчас вспомню… - Шнырь прикрыл глаза. - Вот такой…
Котята съели бегемота среди болот во время сна.
А у меня на сердце что-то, не то зима, не то весна.
До посинения об этом рыдал зеленый крокодил.
А я, ребята, прошлым летом пешком в Австралию ходил.
- Глупые стихи, - определила Лидка.
- Как всегда, - согласился Шнырь. - Впрочем, "зеленый крокодил", рыдающий "до посинения", - в этом что-то есть… Спасибо за чай, милая Лида. Ждите Петьку!
Тайный человек Шнырь растворился в наступающих сумерках.
Потом явился Петька. Он стоял перед нами, глядя в землю.
- Ну что, помогли тебе твои папуасы? - спросили мы с Лидкой.
- Простите меня, - всхлипнул Петька. - Я больше не буду. Мне ночевать негде, а на улице холодно.
- Некоторые вещи простить трудно, - сказал я. - Например поддую измену.
- Миша, накажи его и прости, - попросила Лидка. - Видишь, какой у него раскаявшийся вид. Он больше не будет.
- В общем, так, Петр, - сказал я. - На первый раз прощается. Сделаешь стол для общего пользования. Все.
Обсуждению не подлежит. Не доволен - проваливай ко всем папуасам!
Петька молчал и не проваливал.
- Видишь, какой он хороший? - сказала Лидка.
- А еды дадите? - тихо спросил Петька.
Лидка причесала ему волосы, дала лепешку, сказала сердито:
- Зачем же ты ежика хотел слопать? И не стыдно?!
- Я еще никогда ежиков не пробовал, - объяснил Петька.
С восходом солнца к нашему дому потянулись жители.
Усаживались на травке и терпеливо ждали, когда мы проснемся. Мы умывались, завтракали, а жители все сидели и ждали, гладя на кирпичи. Наконец я вытер губы, сказал Лидке "большое спасибо" и подошел к жителям.
- Совсем ты, Митька, потерял совесть, - ругнул я папуаса. - Ну, украл бы один кирпич, если невтерпеж. А то два утащил!
- Грызушка то же два, - выдал Митька. - И Федя! Я уже после них взял.
- Про всех знаю, - сказал я. - И про Евтихия, и про Жареного, и про Аркадиуса. Вот уж от кого не ожидал!
Серьезный житель, солнечные часы чуть не изобрел, а кирпичи ворует!
- Не корысти ради, - развел руками Аркадиус. - Надо было познакомиться, что за вещь такая, исследовать.
Я подал Аркадиусу формочку и распорядился:
- За провинность сделаешь таких формочек десять штук. Возьми в помощники Жареного. Остальные - за мной!
Я показал жителям, где копать глину, как ее размешивать, сколько лить воды и сыпать песку. Они удивлялись: как это из серой глины, такой мягкой, получатся твердые красные кирпичи? Но они верили мне, работали охотно и споро. Когда Аркадиус принес формочки, мы налепили тысячу кирпичей и сложили их в штабеля для просушки. На другой день мы выкопали яму, развели в ней огромный костер и обожгли кирпичи. Многие, конечно, потрескались, но штук семьсот получились как надо. Положили их остывать и разошлись.
Придя к ручью утром третьего дня, я увидел, что жители, ругаясь и отвешивая друг другу подзатыльники, пытаются разделить кирпичи. Я самым решительным образом пресек это безобразие и велел еще работать. Только на пятый день, когда кирпичей накопилось достаточно, я разрешил взять - кто сколько унесет за два раза…
В стране Мурлындии началась кирпичная лихорадка. Жители валили ко мне толпами, просились работать. Они построили сарай, куда я складывал продукцию. Из каждой сотни сделанных кирпичей я давал жителю десять, остальное отправлял в сарай. Житель хватал заработок и говорил "большое спасибо", а на его место приходил другой. Мой сарай наполнялся строительным материалом.
- Куда тебе столько? - дивилась Лидка.
- Дом! - высказал я свою заветную мечту. - Понимаешь?
- Понимаю, - сказала Лидка, хотя вряд ли она понимала всю грандиозность моих замыслов. Королю я подарил сто кирпичей. Мур забросил охоту и шахматы: он целыми днями играл в кирпичи, строил стены и башни, возводил дома, замки и крепости. Построив крепость, Мур говорил:
- Вот в какое неведомое царство надо играть! Его можно завоевать без всяких хлопот и увечий! Иногда он играл с королевой в "кто больше кирпичей поставит друг на дружку". Дылда выиграла у него все кирпичи и выложила ими дорожку в саду. Печальный король пришел ко мне просить еще.
Но у меня был принцип. Только придерживаясь его, я мог исполнить мои грандиозные планы.
- Придется поработать, ваше величество, - сказал я королю. - Сотню я вам подарил в виде исключения, как коронованной особе. Больше не могу. Не надо было проигрывать.
Мур Семнадцатый заткнул попы мантии за кушак, нахлобучил корону и работал на общих основаниях. Король не ленился. За два дня он заработал семьдесят четыре кирпича. Мое сердце размягчилось, и я добавил ему двадцать шесть - как премию за усердие.
Кирпичная лихорадка трясла страну Мурлындию.
Жители играли только в кирпичи. На моем заводе было уже сто формочек, и ни одна не валялась без дела. Жители построили второй сарай. Он быстро наполнялся, и я велел строить третий. Кирпичей жителям требовалось все больше, потому что они совершенствовали игру и научились возводить наисложнейшие фигуры. Трудились даже ночью.
Над берегом ручья пылало зарево. Капитан Прунамель привел своих матросов. Они заработали по сотне кирпичей и погрузили их на телегу, сияя от счастья. Я спросил капитана:
- А как же карты? Ведь восьмивековая традиция…
- Традиция традицией, а мода модой, - сказал капитан. - Одно дополняет другое, и жизнь приобретает гармоничную цельность. Всякая традиция когда-то была модой, не так ли?
Жители очень неохотно тратили время на ловлю муравьев. Кирпичи стали монетой. Установился курс. За восемь штук давали теплую лепешку. За двадцать кирпичей житель снимал рубаху и еще считал, что ему повезло. Грызушку я назначил начальником охраны кирпичных складов, и он добросовестно служил за сорок восемь кирпичей в неделю. Лидка тоже не терялась. Она нанимала жителей на уборку улиц и давала по десять кирпичей за рабочий день.
От желающих не было отбоя. Улицы в Мудросельске засияли чистотой, как полы у хорошей хозяйки. Лидка решила озеленить город и объявила, что даст пять кирпичей за каждое пересаженное дерево. Сбежались желающие, и через три дня улицы Мудросельска были обсажены березками, кленами, липами и тополями. Город преобразился. Жители тоже. Появились богачи, накопившие по три, а то и по четыре сотни кирпичей. А когда какой-нибудь лодырь просил у них: "Дай кирпичик" - богачи складывали кукиш и говорили: "Работай, братец, работай!"
Лодырь Дел ко мне или к Лидке, просился на работу и получал кирпичи. Одним словом, страна Мурлындия встряхнулась, стала жить деятельной, полнокровной жизнью. Только сторож Кирюха сидел в будке, играл в пятнадцать и ничего, кроме этой игры, не желал знать.
Как-то раз к нам пришли гости: Митька-папуас, мудрый Аркадиус, начальник охраны складов Грызушка и бездомный житель Жареный. Сперва Митька показывал фокусы. Он командовал:
- Ежуня! Покажи, как зампотех Федя развлекает жителей!
Ученый Ежуня становился на задние лапки, а передними крутил в воздухе.
- Ежуня! - кричал Митька. - Петька пришел, сейчас тебя съест!
Ежуня быстро забирался в Митькин мешок.
- Ушел Петька!
Ежуня вылезал из мешка, озираясь, и подходил к хозяину. Митька вынимал из кармана дохлого мышонка и кидал Ежуне награду. Мы смеялись, а Петька сидел красный, с опущенными ресницами и страдал от стыда. Чтобы отвлечь от себя внимание, он спросил:
- Грызушка, а много у тебя на складе кирпичей?
- Много! - сказал Грызушка.
- Сколько?
- Ну… два сарая и третий почти полный.
- А ты не подсчитывал?
- Кто ж такую тьму подсчитает? - удивился Грызушка.
- Мы народ малограмотный, - вздохнул Аркадиус. - Считать не умеем.
- Миша, а что, если организовать для жителей школу? - спросила Лидка. - Научим их читать, писать, считать. Хорошая идея?
Я вспомнил пункт девятый государственных дел Мурлындии, отвел глаза в сторону и сказал:
- Что?
- Только чтобы я об этой твоей школе ничего не знал!
- Хорошо, - сказала Лидка. - Это будет потаенная школа.
Я вышел из дому, чувствуя себя государственным преступником.
Тетрадь 13
Сентябрь подходил к концу, и погоды становились все прохладнее. Третий сарай был полон. И вот наступил день, когда я начал осуществлять свои планы. Нет, я не стал строить дом! Я решил все делать постепенно.
- Приведи-ка лошадку, - сказал я утром Петьке.
Петька поймал упряжку, и мы навозили на наш двор кирпичей. Жители завистливо ахали, когда мы с полной телегой ехали по улице. Мы сложили в доме немного корявую, но прочную печку и вывели над крышей высокую трубу. На этой печке вечером вскипятили чай.
Поужинав, Петька попросился:
- Миша, можно я схожу к жителям, в кирпичики поиграю?
Я разрешил, и Петька умчался. В ту же секунду за столом появился Тайный человек. Шнырь, как всегда, был с мытой шеей и улыбался приятной улыбкой.
- Что новенького в Мурлындии? - спросил я.
- Жареный проиграл кирпичи Аркадиусу, - сказал Шнырь. - Завтра придет проситься на работу. Зампотех Федя пожелтел от зависти. Придумывает, чем бы вам насолить. Остерегайтесь зампотеха. Федя злопамятен и упрям.
Лидка предложила:
- Скажи королю, чтобы снял его с должности. Все равно он ничего не делает, только патефон крутит. Это и Ежуня сумеет!
- Не боюсь я вашего Федю, - сказал я. - Пусть придумывает.
- На остров Высшей Мудрости проник слух о кирпичах; мудрецы разволновались, скребут в бородах, бранятся и требуют у Главного транспорт, чтобы съездить на материк, - доложил Шнырь. - Главный в затруднении. Вот, пожалуй, и все новости… Доктор стишок сочинил.
- Какой? - поинтересовался я без надежды на удовольствие.
- Сейчас припомню… Вот такой:
Осень, дождь в окно стучится.
Дождик, дождик, не стучи!
Воет во поле волчицу.
Ой, волчица, замолчи!
Лег я спать, и сон мне снится:
румбу пляшут кирпичи.
- Ну и поэзия! - вздохнула Лидка.
- Густую вы кашу заварили, Главный комендант, - произнес Шнырь. - Даже интересно, чем это кончится?
Я сказал:
- Очень просто кончится: сперва поставим всем жителям печки. Они будут их топить и спать не залягут. А зимой жители будут строить каменный клуб. Двухэтажный!
- Широко задумано…
Тайный человек Шнырь покачал головой, вздохнул я ушел в землю.
А время шло… Петька опять от рук отбился. Он научился лизать раскаленную лопату, ходил по домам, отвлекал жителей от работы и снова чувствовал себя на высоте. Но в явный конфликт со мной он пока не вступал.
На кирпичный завод пришел капитан Прунамель. Багровое пламя костра отражалось в его широко раскрытых глазах. Капитан размахивал руками и ругался на новозеландском языке.
- Что случилось? - спросил я, сильно забеспокоившись. - Не утонул ли ваш "Диоген"?
- "Диоген" в порядке, ту те ранги матуй! - выразился капитан Прунамель. - Но мои паруса обвисли, и я остался без хода.
- Капитан, я плохо разбираюсь в морской терминологии…
- На береговом языке это значит, что матросы выиграли у меня все кирпичи. Теперь капитан Прунамель - последний нищий в стране Мурлындии! Придется поработать в вашей кочегарке. Дайте формочку, дорогой шеф!
Я уважал капитана за то, что он не в пример прочим жителям - имеет профессию. Никому еще, кроме короля Мура, я не дал даром ни одного кирпича. Но и Мура я принудил работать. Повторяю, капитана я очень уважал. В моих силах было облегчить его участь.
- Не надо формочку, - сказал я. - Берите сто двадцать кирпичей, грузите их на телегу и бросьте горевать.
- А работать потом? - спросил капитан.
- Вы на государственной службе, - сказал я капитану. - Жалованье - шестьдесят кирпичей в неделю. Получите за прошедшие две.
- Шестьдесят кирпичей в неделю - это куш!.. Так жить можно. И зимой будете платать? - поинтересовался капитан Прунамель.
Я ответил не долго думая:
- Если не заснете, буду платить.
- Крушение основ порядка… - задумчиво произнес капитан.
Я помог ему погрузить кирпичи. Каждый кирпичик капитан брал нежно, как пирожное. В Мурлындии обколотый кирпич терял половину своей стоимости, как у филателистов марка с оторванным зубчиком.
- Воистину порядок рушится, - пробормотал капитан, уложив сто двадцатый кирпич.
- Ничего не рушится, - возразил я. - Все остается, как было. Только интереснее станет жить.
- Это вы так думаете, дорогой шеф…
- А кто не так думает?
Капитан промолчал, отвязал вожжи, и лошадь тихо побрела к морю. Прохладный ветерок шевелил ветки над нашими головами. С них сыпались сухие листья, устилая лесную тропу мягким золотистым ковром. Под деревьями целыми бандами стояли наглые мухоморы. "Митька забросил свое занятие…" - подумал я, любуясь ядовитой красотой негодных грибов. Глубокая, умиротворяющая душу тишина стояла в лесу, только повизгивали оси старой телеги. Капитан махнул рукой и обернулся ко мне. Он сказал:
- В конце концов, Главный комендант обязан знать все, что творится в стране, за которую он отвечает. Я вам расскажу. Не обижайтесь, дорогой шеф, но вы напоминаете мне того беспечного шкипера, который, понадеясь на ровный попутный ветер, отпустил вахту вниз, а сам разлегся в шезлонге на юге и мечтает о том, как выгодно продаст свой груз в порту назначения. Знаете, чем кончилась идиллия? Налетел шквал, разметал паруса в клочья, а от мачт на палубе остались пеньки, высотой по три фута каждый. Примите к сведению эту притчу и слушайте дальше.
Три дня назад, на восходе солнца, когда задувает утренний бриз, меня дернули за ногу. Я сказал, не раскрыв еще глаз:
- Что за болван меня будит?
- Это не болван, а король Мур Семнадцатый!
Раскрыв глаза, я увидел перед собой короля и зампотеха Федю. Оба были закутаны в плащи по самые глаза.
- Любезный капитан, - обратился ко мне король, - поскорее попроси матросов перенести якорь на палубу и поставить паруса!
Спросонок я ничего не мог сообразить. Я спросил короля:
- Куда вы, ваше величество, изволите торопиться ни свет ни заря? Соблаговолите сперва выпить с нами чайку, ваше величество.
- Некогда, любезный, - сказал король. - Распоряжайся живее!
Тем временем зампотех растолкал матросов. Мы выбрали якорь и поставили паруса. Став к штурвалу, я спросил:
- Куда править, ваше величество?
- На остров Высшей Мудрости! - приказал король.
Я направил нос "Диогена" к острову. Кильватерная струя за кормой была похожа на туго натянутую струну. Король и Федя стали у борта. Я не хотел подслушивать, клянусь великим Матуй! Но вы же знаете, что в утренней тишине каждое слово слышно за три мили!
- Если его не остановить, вся жизнь развалится, - говорил Федя королю. - Неужели вы не чувствуете, что режим шатается и скрипит? Думаете, эти кирпичи сделаны из глины? Ошибаетесь, ваше величество. Кирпичи сделаны из динамита! Скоро они взорвутся, и в Мурлындии из старого доброго порядка останется только ваша корона в историческом музее! Вы не понимаете очевидной вещи!