Павлик стоял ошеломленный. Он очень уважал и любил Марию Сергеевну. Она заменила ему мать, которую он потерял еще в детстве. Известие о том, что Мария Сергеевна жива, словно бы вернуло и его к жизни. Но уж очень непонятной показалась ему инсценировка ее смерти, фальшивой и ненужной. В ней была какая-то жестокость, что-то садистское…
- А знаешь, Леночка, все равно мне все это не нравится, - морщась, как от боли, сказал он. - Конечно, я не специалист, но думаю, что наша разведка могла бы обойтись без таких спектаклей.
- Ты так рассуждаешь потому, что ты не специалист, - обиделась Леночка за Королева. - Там лучше знают. Молчи уж!
Она пошла к выходу.
- Сиди и жди меня, я скоро вернусь.
Она ушла…
Нет, Павлику определенно не понравилась вся эта история. Ему захотелось самому взглянуть на Королева. Леночка сказала, что пойдет в "Националь". Почему бы Павлику не поехать туда? На одну минуточку. Взглянуть на Королева и уйти, получить о нем хоть какое-то представление…
Через двадцать минут он уже сидел за столиком кафе и, надо признаться, чувствовал себя не совсем в своей тарелке - он боялся попасться на глаза Леночке.
Он сразу же ее увидел. Сидела она сравнительно далеко, и рядом с нею находился этот самый Королев. Молодой, высокий, но какой-то белесый и, в общем, на взгляд Павлика, в высшей степени противный.
Они тихо и спокойно разговаривали. Павлик почувствовал облегчение. Он сразу понял, что этот человек равнодушен к Леночке. Павлик не мог бы объяснить, как он это понял, но он успокоился.
В это время Королев рассказывал о Марии Сергеевне. Он, как обычно, угощал Леночку пирожными, но в нем чувствовалось какое-то нетерпение, точно говорил он об одном, а думал совсем о другом, находился рядом с Леночкой, а мысли его витали совсем в другом месте.
Леночка посочувствовала даже ему, ей подумалось, что у него какие-нибудь неприятности по службе. Недаром ей не понравился тон, каким говорил Пронин о Королеве.
Сегодня Королев был особенно симпатичен Леночке, хотя бы уж только потому, что привез ей весточку от мамы.
- Хоть и не полагается, но я попросил ее написать, - сказал он, передавая сложенный лист бумаги.
Леночка с нетерпением развернула его. Письмо оказалось немногословным, но это был мамин почерк, это были ее слова, и у Леночки сразу стало легче на душе.
"Дорогая доченька, не беспокойся обо мне, - писала Мария Сергеевна, - все будет в порядке. Держи себя в руках. Мама".
- Скоро увидитесь, - добавил Королев. - Еще неделю-другую, и все будет в порядке.
- Спасибо, - сказала Леночка, - Вы даже не представляете, как мне тоскливо.
Они посидели еще минут пять и простились.
- Вы останетесь? - спросила Леночка.
- Сегодня я провожу вас до метро, - сказал Королев.
Они пошли к выходу.
Павлик замер. Леночка шла прямо на него. Она в упор смотрела на Павлика. Он втянул голову в плечи и проклинал себя за то, что потащился в "Националь". Она сейчас скажет ему что-нибудь такое обидное…
Вот они приблизились к его столику и… прошли мимо.
Через час он позвонил Леночке.
- Ты очень сердишься? - с замиранием в сердце спросил Павлик.
- Очень, - сказала Леночка, но голос ее был не очень сердитым.
- Мне можно приехать?
- Нет. Я занята.
- Когда же я тебя увижу?
- Завтра…
Всю ночь Павлик, ворочаясь с боку на бок, раздумывал над тем неожиданным, почти невероятным, что он узнал от Леночки.
Он попытался разобраться в своем отношении к Королеву. Таинственного незнакомца, который вызывал Леночку на свидания, Павлик просто ненавидел. Теперь же стало ясно, что Королев проявлял только деловой интерес к Леночке, и все-таки… И все-таки, после того как Павлик его повидал, чувство ненависти не только не уменьшилось, но даже возросло, обострилось… Павлик знал такие лица. Они бывают у людей ясного и очень холодного рассудка, у людей, которым чуждо все, что делает человека Человеком, - любовь, дружба, уважение, сочувствие, жалость… Это страшные люди с "невозбудимым сердцем". Такие люди действительно способны придумать фокус с мнимой смертью, с подлогом трупа. Но это же гнусно! Как там могли?..
Когда начало светать, Павлик уже ходил из угла в угол по своей маленькой комнатушке и готов был действовать. Он твердо решил пойти к начальству Королева. Неужели они, зная о его жестокой и циничной выдумке, одобрили ее?
Павлик забежал с утра в больницу, отпросился у главного врача и поехал в Главное управление.
- Мне нужно видеть генерала Пронина, - сказал он в бюро пропусков.
- Он вас вызывал? - осведомился молоденький лейтенант.
- Нет, - сказал Павлик. - Но мне необходимо с ним поговорить.
- А по какому делу?
- Это относится к… смерти Ковригиной.
Лейтенант позвонил по внутреннему телефону.
В общем, Павлик довольно быстро получил пропуск, но когда поднялся и вошел в комнату, указанную в пропуске, увидел не генерала, а всего лишь какого-то майора.
- Здравствуйте, садитесь, - сказал тот Павлику - Что вы хотите нам сказать?
- Мне нужен генерал Пронин, - упрямо сказал Павлик.
- Товарищ Пронин занят, - сказал майор. - Может быть, вы поговорите со мной?
Но Павлик ни с кем не хотел говорить, кроме Пронина. Он твердо стоял на своем.
Пришлось идти докладывать Пронину.
- Товарищ генерал, - начал Ткачев, пряча улыбку, - вас категорически требует Павел Павлович. Видно, что-то важное. Со мной разговаривать не желает.
- Какой Павел Павлович?
- Успенский. Молодой врач, помните?
Когда с Прониным говорили о чем-нибудь приятном или о людях, которые ему нравились, с его лица исчезало обычное выражение строгости и сосредоточенности, оно делалось мягче и в глазах появлялась какая-то особая, ему только свойственная доброта.
- Так бы сразу и сказали, - воскликнул он, смеясь, - врач Успенский, жених Лены Ковригиной! - И добавил уже серьезно: - Ну что ж, это отличный человек и, кажется, умница. Если пришел, значит, заделом. Ведите его сюда.
Уже уходя, Ткачев в раздумье спросил:
- А может быть, посвятить его в суть дела? Парень крепкий, мог бы даже помочь. Как думаете, Иван Николаевич?
- Там будет видно… Ведите его сюда!
И Павлик очутился у него в кабинете.
- Товарищ Пронин? - нерешительно спросил Павлик, с недоверием поглядывая на штатский костюм Пронина. - Генерал Пронин?
- Так точно, - подтвердил тот.
- Я хотел с вами поговорить, - взволнованно начал Павлик.
- Давайте уж по порядку, - остановил его Пронин. - Сначала расскажите - кто вы и откуда?
Павлик сконфузился.
- Извините. Врач Успенский. Павел Павлович Успенский. Ординатор больницы имени Захарьина. К вам я по делу Ковригиной.
- Что же вам известно об этом деле?
- Все, - сказал Павлик. - Решительно все. Вчера она мне призналась во всем.
- Не совсем понимаю. Как она могла признаться через десять дней после своих похорон?
- Да я же знаю, что ее не хоронили! - воскликнул Павлик. - Я вам говорю, она признались во всем!
- Мария Сергеевна Ковригина призналась, что ее не хоронили?
- Да не Мария Сергеевна, а Елена Викторовна… Леночка!
- Призналась вам, что Марию Сергеевну не хоронили?
- Да, она мне рассказала все.
Пронин испытующе смотрел на своего посетителя.
- А где же в таком случае Мария Сергеевна?
- А уж это у вас, очевидно, надо спрашивать! Леночка… Елена Викторовна сказала, что она находится… уж не знаю где, но где-то у вас!
Пронин с интересом всматривался в Павлика.
- Ну а если и так, зачем же пришли ко мне вы?
- Товарищ Пронин, я мало что понимаю в делах, которыми занимаетесь вы. Я врач. Поэтому мой вопрос может быть и наивным, и даже глупым, но вы уж меня извините.
- Пожалуйста-пожалуйста. Я вас слушаю.
- Неужели, чтобы уберечь профессора Ковригину, нельзя было придумать другого способа?
Теперь Павлик говорил уже спокойно, очень твердо, с убежденностью в своей правоте. Однако Пронин не ответил на вопрос, а только кивнул и сказал: "Так-так", - мол, продолжайте, я хочу услышать все до конца. И Павлик продолжал.
- То, что вы придумали, дико, жестоко. Если хотите, цинично. Я не специалист, но я берусь здесь же предложить вам десять других способов. Без мнимой смерти и этих отвратительных фальшивых похорон! Скажу вам откровенно, будь я на месте вашего Королева, я бы не выполнял таких поручений, я бы бросил такую работу.
- Понимаю, товарищ Успенский, - ласково сказал Пронин, вышел из-за стола, подвинул свободный стул, подсел к Павлику. - Понимаю и кое-что расскажу вам сугубо доверительно. Этот самый Королев, которого вы, очевидно, здорово не любите, не имеет к нам никакого отношения.
У Павлика перехватило дыхание.
- То есть как "не имеет"?
- А так…
Смутная догадка начала приобретать отчетливые очертания.
- Не хотите же вы сказать, что этот Королев…
- Хочу, - прервал его Пронин. - Это пока служебная тайна, но вам это следует знать. Королев попросту шпион.
- А Елена Викторовна это знает?
- Пока еще нет, но скоро узнает.
- Ничего не понимаю, товарищ Пронин. А где же, тогда Мария Сергеевна?
- Это нам, к сожалению, пока неизвестно.
Павлик облизнул пересохшие губы.
- Может быть, она действительно убита?
- Нет, не думаю. Она им нужна живая…
Прощаясь, Пронин крепко пожал Павлику руку и еще раз напомнил, чтобы он в случае необходимости звонил майору Ткачеву и что его, Павлика, вызовут, как только он потребуется.
- А потребуетесь вы, очевидно, в ближайшие дни, - заключил Пронин.
После ухода Павлика Пронин сразу же вызвал к себе Ткачева.
- Снимки готовы? - поинтересовался Пронин. - Вызовите ко мне младшую Ковригину, а сами организуйте проверку по всем каналам.
Ткачев потоптался на месте.
- Иван Николаевич, вы сказали ему?
- Да, сказал. Вы правы, он настоящий парень. И вообще больше незачем играть в прятки ни с Леной Ковригиной, ни с Успенским. Они себя достаточно проявили, их тоже надо включить в борьбу…
Он отпустил Ткачева. Тому предстояло уточнить еще многие факты для подготовки завершающей операции. Петля, которая была наброшена на тех, кто похитил Ковригину, начала затягиваться…
Леночка вошла в кабинет к Пронину оживленная и даже веселая.
Пронин залюбовался ею. "Если мать еще лучше, - подумал он, - так что же это за красавица…"
Они поздоровались.
- Как настроение? - осведомился Пронин.
- Немножко лучше, - ответила Леночка. - Спасибо за письмо.
- За какое письмо?
- За мамино. Королев мне уже передал его.
- А он все-таки дал вам его вчера?
- А разве не полагалось? - смутилась Леночка, боясь, что подвела Королева.
- Не то что не полагалось, - сказал Пронин, - но я думал, что это он просто так, для красного словца, а на самом деле никакого письма нет.
Он увидел, как Леночка прижала к себе сумочку.
- Оно у вас с собою? - догадался он. - Дайте-ка его на минутку.
- Да там, в общем, ничего. Всего два слова… Пронин почему-то долго читал записку. Потом перечитал ее еще раз, рассматривал через лупу.
- Это ваша мама писала? - спросил он.
- Конечно.
- Уверены, что она?
- Неужели же я не знаю ее почерка? - недоуменно возразила Леночка. - Да и Королев… - Она даже растерялась. - Не мог же он подделать?
- Мог. Он все может, этот ваш Королев, - резко сказал Пронин и неожиданно спросил: - Вы ехали сюда так, как вам было сказано?
- Да, - ответила Леночка. - Доехала до мединститута, вошла в главный подъезд, вышла через другой и поехала сюда…
- А вы не заметили, за вами никто не следил?
- Нет. Кто же может за мной следить?
- Королев, - сказал Пронин. - Все тот же ваш Королев.
- Почему мой? - возразила Леночка. - Он не мой, а ваш.
Пронин выдвинул ящик стола и бросил перед Леночкой фотографию.
- Он?
- Он, - подтвердила Леночка.
- А вы знаете, кто это?
- Василий Петрович Королев. Капитан Королев…
- Капитан-то он, может, и капитан, да только чей? - сердито сказал Пронин. - Это его вчера в кафе сфотографировали. Вы знаете, что это за тип? Шпион, диверсант… Это он украл вашу мать!
У Леночки кровь отлила от лица.
- А где же она? - еле слышно спросила Леночка.
- Это мы и хотим узнать, - сказал Пронин. - Но вы не волнуйтесь, мы ее обязательно отыщем.
- А может быть, ее уже нет… - промолвила Леночка, холодея от ужаса.
- Это исключено, - уверенно возразил Пронин. - В том, что она жива, сомнений нет. В противном случае они бы ее сразу убили. Ваша мама - целый капитал. Она им нужна живая, а не мертвая!
- Да, но где же она, где? - нетерпеливо спросила Леночка. - Где же вы будете ее искать?
- Найдем, я же вам обещал. Найдем, - успокаивающе повторял Пронин. - Но на этот раз вам действительно придется помочь органам государственной безопасности.
- Но я ведь и хотела помочь, - растерянно произнесла Леночка. - Мне и в голову не могло прийти…
- А мы вас и не виним, - перебил ее Пронин. - Этот тип действовал ловко, что называется, со знанием дела. Значит, вы не отказываетесь от помощи нам?
- Конечно! Говорите, я сделаю все, что нужно.
- Все, что нужно, - задумчиво повторил Пронин и спросил: - А если придется рискнуть?
- Ну что ж, я не испугаюсь!
- А если придется рискнуть жизнью?
- Увидите, - взволнованно сказала Леночка, - ни мой отец, ни моя мать не были трусами.
- Хорошо, - ответил Пронин и добавил: - А пока молчите и ждите.
- Это самое трудное. - Леночка вздохнула.
- Без терпения и выдержки нельзя быть ни хорошим врачом, ни хорошим чекистом. Если Королев будет звонить, разговаривайте, точно ничего не знаете, захочет встретиться, встречайтесь, но на людях - в скверах, в кафе. Если пригласит куда-нибудь на квартиру или за город, воздержитесь. Это директива. Придумайте предлог умно, не вызывая подозрений, и откажитесь.
- Вы его арестуете? - спросила Леночка.
Пронин отрицательно покачал головой.
- С этим не надо спешить. Арестовать просто, но это не значит, что он все расскажет…
- Понимаю, - сказала Леночка, - Как у меня тревожно на душе. А что мне сейчас делать? Ведь надо что-то делать!
- Молчать и ждать. Мы вам скажем, когда что-нибудь понадобится. И никому ни слова. Это тоже очень важно. Я думаю, вы это понимаете.
Пронин позвонил секретарю.
- Если Григорий Кузьмич вернулся, пусть зайдет.
Ткачев вошел с пачкой фотографий в руках.
- Что-нибудь выяснили? - спросил Пронин.
- Да, кое-что…
- Ничего-ничего, говорите, - разрешил Пронин. - Ей полезно знать.
Ткачев взял фотографию, лежавшую на столе перед Леночкой.
- Королев, - сказал он и положил снимок перед Прониным. - Беляков, - сказал он затем и положил рядом фотографию этого же человека. - Сразу узнали и шофер, и в Институте неотложной помощи. - Ткачев положил третий снимок. - Кварц тоже узнала, ее дачник. - Положил четвертый. - Прилуцкий. Под этим именем он прописан в гостинице "Останкино".
- Скрылся? - спросил Пронин.
- Нет, благополучно живет, - сказал Ткачев.
- Ну, а на самом деле? - несмело спросила Леночка. - Как же его зовут на самом деле?
Пронин сочувственно поглядел на девушку.
- Как его зовут на самом деле, мы постараемся ответить вам как можно скорей.
Глава десятая
Где? Где? Где?
Без терпения и выдержки нельзя достичь победы, говаривал Пронин.
Если бы неискушенные люди знали, что скрывается за этими словами!
Нет работы более нервной, томительной и кропотливой, чем работа в органах разведки. Это только в романах события развиваются эффектно и стремительно. На деле все будничней и сложнее: одни и те же данные приходится по многу раз анализировать, иные отбрасывать, другие трижды проверять, прежде чем появится возможность приступить к решающим действиям.
Пронин и Ткачев не один раз взвешивали накопленные факты и оценивали обстановку. Предстояло решить сложную задачу. Нужно было изобличить шпионов, но прежде всего - прежде всего! - необходимо было найти Ковригину.
Жизнь ставила перед ними вопрос за вопросом, и от их способности найти правильные ответы зависел успех дела. Противники действовали по заранее намеченному и хорошо продуманному плану, которому следовало противопоставить свой план, умнее и тоньше.
Дня три спустя, после того как перед Леночкой раскрылось подлинное лицо Королева, Ткачев засиделся у Пронина.
Кабинет Пронина… Скромная небольшая квадратная комната, старинный письменный стол, несколько стульев и кресел, сейф для документов, на стене карта своей страны и старый диван, обтянутый порыжевшей кожей, на котором Пронин мог иногда вздремнуть после бессонной рабочей ночи, чтобы через три-четыре часа снова сесть за стол с таким видом, точно только что пришел на работу.
Самый скромный кабинет. Но сколько удивительных историй могли бы поведать его стены, свидетели доверительных бесед, оперативных совещаний, страшных признаний и благодарных слез…
- Больше выжидать нельзя, - высказал Пронин заключение, к которому и он, и Ткачев пришли после продолжительного разговора. - Можно считать, что на сегодняшний день противник находится в выигрыше. Операция хорошо им продумана и пока что развивается по его плану. Им нужно открытие Глазунова, и человек, владеющий тайной, у них в руках. Мы обязаны отнять у них этого человека. Война! А искусство воевать заключается в умении навязать противнику свой план, заставить его принять бой там, где ему невыгодно, и мы с вами должны навязать противнику свою волю.
Что известно им о противнике?
Мало. Недостаточно. Во всяком случае, многое неизвестно.
Но у работников государственной безопасности в Советском Союзе по сравнению с их противниками имелось одно преимущество. Деятелям капиталистических разведок нельзя отказать в способностях, ими накоплен большой опыт, и поэтому в борьбе между собой они добиваются иногда успеха. Они даже методологически сильны. Но у них все основано на эмпирическом накоплении фактов, широко осмыслить и обобщить свой опыт в соответствии с законами жизни им не дано.
Поэтому дальнейшее поведение своих противников Пронин определял, исходя не только из фактов, накопленных по данному конкретному делу, но и из множества аналогичных фактов и характерных особенностей, свойственных разведчикам капиталистических государств.
По всем данным, Королев–Прилуцкий, или, вернее, тот, кто так именует себя, появился в Москве в апреле. Судя по заданию, это крупный разведчик.
Подлинного Прилуцкого нашли в Краснодаре. Александр Тихонович Прилуцкий. Он безвыездно живет в этом городе, но года два назад у него похитили бумажник с деньгами и документами, в том числе и паспорт. Это и был тот самый паспорт, который Прилуцкий–Королев предъявил в гостинице "Останкино".