Паттерсон засмеялся.
- Тем лучше, мистер Флаухер!
- А вы - стиральный порошок "Майское утро"? - осведомился Флаухер.
- Да, - подтвердил Паттерсон. - "Майское утро" и мыло "Командор".
- Вы входите в Объединение мыловаренной промышленности? - осведомился Флаухер.
- Конечно, - подтвердил Патгерсон. - Надо иметь возможность диктовать рынку свои цены.
- Я знаком с деятельностью вашего Объединения, - сказал Флаухер.
- Конечно, - согласился Паттерсон. - Если мистер Фишер ваш друг…
- Он стал моим другом после того, как был избран на пост директора Объединения, - уточнил Флаухер.
Такое примечание прозвучало для Паттерсона несколько загадочно.
Флаухер заерзал в своем кресле.
- Если позволите, я закурю, - сказал он и полез в карман.
Паттерсон придвинул к гостю деревянную коробку, оклеенную позолоченными этикетками.
- Прошу. Мы хотя и в ссоре с правительством Кастро, но сигары оттуда получаем по-прежнему. Настоящие "Корона-Империаль".
Флаухер открыл свой объемистый портсигар.
- Для меня эти сигары слишком дороги, - сказал он. - Я курю немецкие.
Он не спеша раскурил сигару.
- Ну и как идет на рынке ваш порошок? - осведомился он.
- О! Что касается мыльного порошка, я монополист, - самодовольно произнес Паттерсон. - Ни одна хозяйка не променяет "Майское утро" ни на что другое!
Флаухер задумчиво выдохнул сизое кольцо дыма.
- Я хочу дать вам один совет, мистер Паттерсон, - неожиданно сказал он, посматривая на собеседника прищуренными глазами. - Мне кажется, вам следует вернуться домой.
- Я не понимаю вас, мистер Флаухер, - удивился Паттерсон. - Мы не настолько знакомы…
- Это не имеет значения. Скажу откровенно, я больше забочусь о себе, чем о вас. Поэтому я хочу, чтобы вы поехали домой. Срочно поехали и захватили с собой чемодан… Чемодан мистера Харборо, если не ошибаюсь.
Этот немецкий коммерсант лез не в свои дела! Лицо Паттерсона обрело обычную суровость.
- Благодарю за совет, мистер Флаухер, но со своими делами я уж как-нибудь разберусь сам.
- Я повторяю, мистер Паттерсон: я хочу, чтобы вы возможно скорее отвезли чемодан мистера Харборо.
Паттерсон потерял привычную сдержанность, лицо его побагровело.
- А откуда вам известен мистер Харбери? - топорща усы, язвительно спросил Паттерсон.
- Он мне неизвестен. Нет, мистер Харборо мне неизвестен.
- Но тогда кто же… - Паттерсон запнулся. - Кто же мог сообщить…
Едва заметная улыбка шевельнула губы Флаухера.
- Могу вас заверить, что свою информацию я получаю из верных источников.
- Мистер Нобл?!
- Нет, мистер Нобл мне тоже неизвестен, - ответил Флаухер. - Он политик, а я промышленник. Нас ничто не связывает. Свою информацию я получаю по банковским каналам…
Он положил сигару прямо на стол, и ее пепел осыпался на сияющую полированную поверхность.
- Давайте говорить на деловом языке, - сказал Флаухер. - Вы едете домой?
- Нет, - отрезал Паттерсон. - Я еду в Сочи.
Он не мог сдержать своего раздражения, наклонился и сдул пепел со стола.
- А вам известно, мистер Паттерсон, - спросил Флаухер, - что ваше Объединение мыловаренной промышленности всего лишь дочернее предприятие Химической корпорации?
- Да, это мне известно, мистер Флаухер. Но к чему вы мне это говорите?
- А вам известно, что Химическая корпорация заинтересована в доставке чемодана мистера Харборо? - спросил Флаухер, не затрудняя себя ответом на вопрос Паттерсона.
- Нет, это мне неизвестно, - сказал Паттерсон. Он уже не выглядел ни строгим, ни важным.
- А вам известно, мистер Паттерсон, что стоит президенту Химической корпорации дунуть, и ваше объединение лопнет, как мыльный пузырь?
- Да, конечно, если…
- А известно ли вам, мистер Паттерсон, кому принадлежит контрольный пакет акций Химической корпорации? - Флаухер повысил голос. - Мне! Мне! - повторил он. - Я сотрудничаю с нашей химической промышленностью без малого двадцать лет, и сейчас я владею этой промышленностью. Вам понятно это? Стоит мне дать указание президенту корпорации, и ваше объединение исчезнет с лица земли…
Паттерсон побледнел, он ничего не сказал, вздрагивала только его верхняя губа, и от этого дрожали острые кончики его седых усов.
Флаухер откинулся на спинку кресла.
- Все мы хотим есть, - примирительно сказал он. - Но большие проглатывают маленьких, а не наоборот. Не так уж трудно скомпрометировать ваш порошок, и ни одна хозяйка не будет покупать "Майское утро". Но мы можем сделать и большее. Мы заставим лопнуть банк, вкладчиком которого вы состоите. Ваша отставка еще полбеды, но ваш сын не окончит колледжа, а дочери придется изучать стенографию. Вы не сможете купить для себя куска своего "Командора"…
Флаухер улыбнулся своей шутке. Но Паттерсону было не до смеха. Он богатый человек. Обеспеченный человек. Самостоятельный человек. В конце концов, мистер Нобл мог помешать его политической деятельности, но лишить Паттерсона состояния не в его силах. Но что можно сделать, если Химическая корпорация захочет стереть его с лица земли…
Флаухер улыбался. Он раскрыл перед собеседником портсигар.
- Закуривайте, мистер Паттерсон. И сегодня же отправьте телеграмму о выезде.
Паттерсон не осмелился отказаться от скверной немецкой сигары, которую сам он постеснялся бы предложить лакею.
- Хорошо, - промолвил он и поперхнулся.
Мистер Паттерсон не умел быстро соображать, но тут как-то сразу его осенила идея, и он снова попытался сыграть отбой.
- Хорошо, - повторил он. - Но…
Флаухер строго вскинул глаза на собеседника.
- Что еще, мистер Паттерсон?
- Конечно, я могу рассчитывать на любезность со стороны таможенной службы, но если все-таки захотят произвести осмотр чемодана?
- Гм… - Флаухер задумался. - Вы правы. Багаж должно везти лицо, обладающее дипломатической неприкосновенностью. Хорошо! Мы найдем дипломата, который вылетит вместе с вами. У меня есть такой. Он будет, так сказать, владельцем чемодана де-юре, а де-факто чемодан будет ваш. Впрочем, перелетев границу, вы можете послать своего дипломата ко всем чертям!
- А кто этот дипломат?
- Не все ли равно? Разумеется, это не представитель вашей страны, ее престиж мы не потревожим. С вами поедет пресс-атташе одного экзотического государства.
Паттерсон облегченно вздохнул.
- Значит, на меня возлагаются функции наблюдателя…
Флаухер поморщился.
- Вы упорно не хотите меня понять. Багаж повезете вы… Вы, мистер Паттерсон! А дипломат будет при вас… - Флаухер подавил раздражение, - этикеткой, ширмой, декорацией. Называйте его как хотите! Но помните - будущее вашей фирмы зависит от того, насколько удачно выполните вы это поручение.
- Я понимаю, - пролепетал Паттерсон.
Флаухер встал и, улыбаясь, протянул ему руку.
- Вы слишком политик, мистер Паттерсон, вы не умеете мыслить экономическими категориями, - с легким осуждением сказал он и вдруг перешел почти на шепот: - Мне нужна война, а не сосуществование… - И тут же поправился: - Холодная война. Это деньги, мистер Паттерсон, большие деньги. А что касается горячей, пусть она будет после нас. Умереть я хотел бы в своей постели. И не провожайте меня…
Флаухер вернулся в гостиницу. В коридоре ему попался тот самый корреспондент, который утром брал у него интервью. Они поздоровались как старые знакомые.
- Как самочувствие, мистер Флаухер? - осведомился корреспондент.
- Превосходно, - ответил Флаухер. - Ездил в посольство. Еле добился свидания с господином Паттерсоном. Он собирается домой и не мог уделить мне много времени. Если хотите что-нибудь с ним послать, торопитесь…
Барнс бросился к телефону.
- Хэлло, Билл! - закричал он в трубку. - Все в порядке. Старик собирается домой. Спеши!
Глава тринадцатая
Просьба, требование, каприз
- Итак, заставим Королева работать на нас, ведь он "наш сотрудник"! - пошутил Пронин. - Пусть расплачивается за свою дерзость.
Пронин еще раз уточнил с Ткачевым план действий и попросил вызвать Лену Ковригину.
Она не заставила себя ждать.
- Нашли маму? - обрадованно спросила она.
- Пока еще нет, - огорчил ее Пронин. - Но мы хотим этого не меньше вас. Помните, вы обещали помочь нам?
- Конечно, - сказала Леночка. - Вы можете полностью располагать мною.
- Я не ждал от вас другого ответа. - Пронин улыбнулся. - На несколько дней станете чекисткой. - Он повернулся к Ткачеву. - Вот вам еще одна помощница, Григорий Кузьмич. - И снова, обращаясь к Леночке, попросил: - А теперь скажите: Королев аккуратно звонит?
- Каждый день.
- Встреч больше не назначал?
- Нет.
- Так слушайте. До сих пор он играл с вами в "кошки-мышки". Причем мышкой были вы. Вы продолжите игру, но на этот раз будете кошкой. Королев уверен, что все еще держит вас в руках. Он не подозревает, что находится под наблюдением. Не подозревает, что нам известна тайна "смерти" профессора Ковригиной… Вам надо встретиться с Королевым и заставить его указать место, где скрывают вашу маму.
Леночка хотела было спросить, как же это она сможет заставить Королева, но Пронин остановил ее движением руки.
- Елена Викторовна, выдержка для чекиста - первое качество.
- Извините, - сконфуженно пробормотала Леночка.
- Так вот. Мы тут с Григорием Кузьмичом кое-что придумали. Как только Королев позвонит, потребуйте от него свидания. Во что бы то ни стало! Припугните его. Скажите, что вас зачем-то снова приглашает следователь, который вызывал вас, чтобы опознать труп. Что вы обязательно должны с ним, с Королевым, посоветоваться.
Пронин испытующе посмотрел на Леночку.
- Сумеете? Вы участвовали в художественной самодеятельности? Играли на сцене? Разговаривайте взволнованно, возбужденно. В меру, конечно. Скажите, что вам больше не с кем советоваться. Пусть почувствует, что верите вы ему по-прежнему… Он звонил сегодня?
- Еще нет. Обычно он звонит к вечеру.
- И встретиться надо сегодня. Даже обязательно сегодня. Обстановка заставляет торопиться. Помните, в ваших руках спасение матери. Вы должны встретиться с ним сегодня. Вечером. В кафе или там, где он предложит. Устройте ему скандал. Изобразите сумасбродную девушку. Скажите, что не можете больше без мамы. Хотите ее видеть. Во что бы то ни стало - вам снятся дурные сны. У вас плохие предчувствия…
- Но если мама так была им нужна, - неуверенно произнесла Леночка, - и если они так ее запрятали…
- Не откажется ли Королев выполнить вашу просьбу? - договорил за нее Пронин и подтвердил: - Да, откажется. Примется врать и наврет с три короба. Но вы проявите настойчивость. Капризную, глупую настойчивость. Вы не согласитесь с его разумными доводами. Вы решительно заявите, что хоть на минутку, но должны видеть маму, и если он не может устроить свидание, вы отправитесь к нам - прямо назовите ему наше учреждение - и обратитесь к его, мол, Королева, начальству и добьетесь свидания. Будьте уверены, вашего визита к нам он не допустит.
- Но они сделают что-нибудь с мамой!
- Не сделают, они же не знают, что за вами стоим мы.
- А если он все-таки откажет?
- Не откажет. При такой ситуации отказ для него равносилен самоубийству. Ни на йоту не отступайте от своего требования. Откажет? А вы заявите, что сразу идете к нам. Или свидание, пусть вам хоть издалека покажут маму, или вы обойдете всех генералов, а своего добьетесь. И категорически требуйте, чтобы встреча с мамой состоялась завтра же! Не соглашайтесь ни на какие отсрочки. Пусть это будет самое идиотское упрямство, но проявите его. Завтра - и никаких! Вы видели нехороший сон. Щемит сердце. Вынь да по-ложь…
Он внимательно посмотрел на Леночку.
- Поняли?
- Поняла, - сказала она.
- Заставите прийти на свидание?
- Заставлю!
Пронин указал Ткачеву на Леночку.
- Слышите, Григорий Кузьмич, до чего самонадеянна молодежь?
Он укоризненно покачал головой.
- Не думайте, что это будет легко. Он профессионал, а вы любительница. Надо всю себя мобилизовать! Ведите себя так, как ведут себя настоящие люди на пожаре, при взрыве бомбы или спасая утопающих. Раздумывать некогда, а терять голову нельзя. Быстрота и полное самообладание.
- Ясно, - сказала Леночка.
- После встречи - сразу домой. К вам зайдет Григорий Кузьмич, и вы ему обо всем доложите. А на следующий день отправитесь с Королевым туда, куда он вас повезет. Не бойтесь, мы будем поблизости.
- А я и не боюсь, - сказала Леночка.
- Все поняли? - еще раз спросил Пронин.
- Все, - сказала Леночка.
- Тогда идите, желаю успеха, до свидания!
Но едва лишь закрылась за девушкой дверь, как Пронин сразу нахмурился, и на лице его появилось выражение озабоченности.
- Ну как? - спросил он.
- По-моему, все правильно, - согласился Ткачев.
- И по-моему, правильно! А на душе неспокойно. Ей говорю, чтобы не боялась, а сам за нее боюсь… Теперь, Григорий Кузьмич, не спускайте с нее глаз. Теперь эта девушка стала для всей этой мрази опасной. Запомните: вы за нее отвечаете головой!
Тем временем Леночка спешила домой, она боялась пропустить звонок Королева.
Павлик, конечно, был уже у нее.
- Никто не звонил? - осведомилась она.
- При мне никто, - доложил Павлик.
- Мне должны звонить по очень важному делу, - торопливо объяснила она. - Не хочу тебя выпроваживать, но не вздумай как-либо реагировать на разговор, веди себя так, точно тебя нет…
Королев, как всегда, позвонил с наступлением сумерек.
- Елена Викторовна? Здравствуйте. Привет от вашей мамы, чувствует она себя хорошо…
Но Леночка прервала его на полуслове.
- Вы нужны мне, Василий Петрович, - торопливо сказала она. - Мне необходимо вас видеть.
- Я сегодня занят.
- Но мне необходимо. Мне звонил следователь, он зачем-то вызывает меня.
- Какой следователь? - уже другим тоном спросил Королев.
- Как "какой"? Из прокуратуры. Который вызывал меня для опознания.
Должно быть, Королев облегченно вздохнул.
- А! Этот! Вы напрасно беспокоитесь, какие-нибудь формальности. Говорите то же, что и в прошлый раз.
- Но мне необходимо вас видеть, иначе у вас могут быть неприятности, - настойчиво повторила Леночка.
В голосе Королева прозвучало беспокойство:
- Что-нибудь случилось?
- Да, - сказала Леночка.
- Хорошо. Приезжайте на Арбат. Встретимся у метро.
Он положил трубку.
- Я пойду с тобой, - предложил Павлик, напряженно слушавший разговор. - Мне не хочется, чтобы ты шла одна. На некотором расстоянии…
- Глупости! - воскликнула Леночка. - Это совершенно не нужно…
Она так и не разрешила ему следовать за собой. Королев встретил Леночку у выхода из метро.
- Ну? Что случилось? - озабоченно спросил он здесь же, на улице, не пригласив ее против обыкновения в кафе.
- Я просто не могу больше, - с места в карьер заявила Леночка. - Я должна видеть маму. Я видела нехороший сон. На меня прыгают две лягушки, а вокруг идет дождь. Вы понимаете, лягушки!
- Какие лягушки? - с раздражением спросил Королев. - При чем тут лягушки?
- А разве вы не знаете, что видеть во сне лягушек - к несчастью? - объяснила Леночка. - Обязательно будут неприятности.
"Русские - суеверный народ, - подумал Королев. - Хотя у них ликвидирована неграмотность и они стали гораздо культурнее, но они нескоро еще избавятся от своих предрассудков. Эта девушка - студентка, а вот попробуй убеди ее, что лягушки - просто пустяки…"
Он так и сказал ей, что лягушки - пустяки.
- Возможно, - согласилась Леночка. - Но я все равно не могу. Вы знаете, что я придумала?
Королев неодобрительно на нее посмотрел.
- Ну?
- Я пойду завтра к кому-нибудь из ваших генералов, - победоносно сказала она.
- Каких генералов? Что вам взбрело в голову?
- Я понимаю, вы всего-навсего капитан, - продолжала Леночка. - Вы не можете нарушить приказание. Я пойду завтра к вам в учреждение и добьюсь разрешения увидеться с мамой!
- Вы с ума сошли! - воскликнул Королев. - Вам все равно этого не разрешат!
- А я всех обойду, - упрямо заявила Леночка. –Начну с вашего начальника и обойду всех. Вы скажете мне его фамилию?
- И не подумаю. Я не имею права.
- И не надо. Я буду действовать официально. Так и скажу, что нужен начальник капитана Королева. Василия Королева! Думаете, не скажут?
- Ваша мама через неделю будет дома, - попытался убедить ее Королев. - Имейте терпение.
- А я не могу. Говорю вам, что видела лягушек.
- Глупости! Я вам просто запрещаю настаивать на свидании!
- А я не подчинюсь. Я сегодня хотела идти, но я не хочу, чтобы у вас были неприятности. Просто я вас предупреждаю. Завтра с утра отправлюсь к вам. Можете встретить меня у подъезда. Хотите пари, что получу разрешение?
Надо думать, Королев чувствовал себя во время этого разговора не слишком хорошо. Забыв об осторожности, он громко уговаривал Леночку потерпеть еще неделю, ну еще три дня, а сам смотрел на нее ледяными глазами, и Леночка догадывалась о его переживаниях.
- Если вы такой злой, что не хотите устроить свидания с мамой или хотя бы дать мне на нее издалека посмотреть, не надо, - запальчиво тараторила она. - Вы еще не знаете, какая я упрямая. Если что мне втемяшилось, я своего добьюсь. Завтра с утра я у вас…
Теперь, когда остались считанные дни, когда все должно завершиться удачей, своим упрямством эта девица могла сорвать всю операцию!
- Хорошо, я устрою свидание, - недовольно сказал Королев. - Никуда не надо ходить. Сегодня что - вторник? В субботу или в воскресенье вы увидите свою маму…
- Нет, - перебила его Леночка. - Завтра!
- Завтра невозможно. Не глупите.
- А если невозможно, я сама завтра добьюсь разрешения!
- Вы комсомолка, вы должны быть дисциплинированны.
- На этот раз я не хочу быть дисциплинированной!
- Это же просто упрямство!
- Пусть! Василий Петрович, миленький! Вы только покажите ее! Хоть издали!
- Слишком требовательно высказываете вы свои просьбы.
- А это не просьба, - заметила Леночка. - Это и есть требование.
- Это не требование, а каприз!
- Пусть каприз, но или вы устроите мне завтра свидание, или я пойду к вашему начальнику.
- Хорошо. Завтра к вечеру…
- Нет, - перебила Леночка. - В двенадцать дня. Если опоздаете хоть на минуту, я иду к вам на службу.
- Ну хорошо, - ледяным голосом оборвал ее Королев. - Идемте, я провожу вас.
- Не надо, не изменяйте себе, - ласково улыбаясь, отказалась Леночка. - Вы же меня никогда не провожаете. Жду завтра, в двенадцать, и помните: я упряма…
Они расстались. Как и было велено, она отправилась прямо домой, а Королев-Джергер кинулся к телефону-автомату…
Харбери не отвечал. Никто у него не отвечал. Варне тоже не отвечал.