Кони, которые поначалу увязались за ними, испугались ненастья и умчались. Скорее всего, в свою конюшню на ближайший постоялый двор. Да и всадникам не мешало бы добраться до "Старой мельницы" раньше, чем синяя полоска неба над ними будет проглочена черной грозовой пастью.
– Друзья! Поезжайте вперед! Зачем мокнуть всем?! – крикнул Атос.
– Вот еще! – тут же возразил Портос, хотя втягивал голову в плечи при каждом громовом раскате и зажмуривался, когда небо рассекали огненные зигзаги.
– Один за всех! – весело воскликнул Арамис, стараясь отвлечь приятеля от мыслей о молниях (он знал о детских страхах богатыря).
– И все за одного! – вдруг раздался голос… Д’Артаньяна!
Гасконец гнал коня во весь опор и вскоре очутился рядом с удивленными мушкетерами.
– Что случилось? Где Констанция? – засыпали они вопросами своего молодого друга.
– С ней все в порядке! – успокоил юноша. – Я снабдил ее деньгами и письмом, где объяснил родителям все, что мог объяснить, и посадил в почтовый дилижанс.
– Но почему вы не поехали вместе?! – не отставали друзья.
– Потому что Атос прав! Это ловушка! Возница рассказал, что видел в одном из постоялых дворов отряд гвардейцев. Они следуют на север, хотя и не очень спешат, а возглавляет их вельможа со шрамом на виске!
– Граф Рошфор! – почти хором воскликнули мушкетеры и, не сговариваясь, схватились за эфесы шпаг, словно неприятель уже находился перед ними.
– Что ж! Нехорошо заставлять себя ждать! – решительно заявил Портос и собрался пришпорить коня, радуясь предстоящей схватке.
– Их девять человек, с графом! – предупредил Д’Артаньян.
"Или десять, с леди Винтер", – подумал Атос, но вслух сказал:
– Приятно, что кардинал высоко ценит наши заслуги! Однако нас всего четверо…
Мартин тут же возразил, обидевшись, что его не посчитали.
– Хорошо, хорошо! – согласился Атос. – Пятеро! Все равно маловато!
– Нас гораздо больше! – пытался втолковать мушкетерам пес, которому от волнения никак не удавалось сложить пять плюс три, а потому он отрывисто лаял, каждым звуком обозначая члена их дружной команды и надеясь, что Люди сами сообразят, сколько всего получается…
***
– Слышали? – вскинулся Брысь.
– Собака лает, ну и что? – дрожа всем телом, отозвалась Пегги.
– Это не просто собака! Это наш Мартин! – ликуя и даже забыв на мгновение про грозу, которая вот-вот обрушит на них свою ярость, вскричал Рыжий.
– Тсс! Миледи! – перебил его Брысь и пригнулся, хотя они сидели под каретой и всадница вряд ли могла их увидеть.
Лорд убрал передние лапы (он прикрывал ими морду на случай, если небо снова расколется) и поднял голову. Раньше он и не догадывался, что леди Винтер и есть та самая злоумышленница, что похитила, по приказу его хозяина, кастеляншу королевы! Белокурая красавица, как и Рошфор, не носила ему угощений, зато ласково дергала за ухо при встрече, так что он относился к ней если не с любовью, то вполне сносно…
– Интересно, она выполнила задание кардинала? – прошептал Савельич.
Брысь строго посмотрел на приятеля.
– Если бы выполнила, стал бы Мартин лаять так радостно?! – укоризненно произнес он.
– Жаль, из-за шума слов не разобрать! – посетовал Лорд, немного ревнуя и переживая, как произойдет его знакомство с псом-иностранцем.
Сильный ветер, который только что гнул деревья и закручивал вихри из пыли, веточек соломы и птичьих перьев, неожиданно стих, словно жалоба на шум дошла до нужных инстанций и кто-то влиятельный отдал соответствующие распоряжения.
– Кончилась гроза? – с робкой надеждой спросил Рыжий.
– Нет! – ответили более опытные и хлебнувшие уличной жизни Савельич и Брысь. – Затишье перед бурей…
Глава пятьдесят девятая. Буря
Двор был пуст, лишь столбы пыли гонялись по нему наперегонки с соломой и перьями домашней птицы. Под деревянным навесом раскачивалась от ветра карета со значком Святого Фиакра. Пегая кобылка вздрагивала и мотала головой каждый раз, когда гром булыжниками рассыпался по небу. Миледи нахмурилась, рассердившись на неизвестного возницу, который очевидно укрылся в доме и даже не распряг бедное животное!
Вдоль коновязи нервно перебирали ногами оседланные лошади, и она узнала гнедого жеребца графа Рошфора (его лоб украшало белое пятно в форме креста). Видимо, гвардейцы надеялись, что гроза не продлится долго, а потому держали коней в полной готовности, чтобы сразу выдвинуться в путь…
Шарлотта находилась в конюшне позади небольшого двухэтажного здания придорожной гостиницы, и лучшего момента, чтобы незаметно забрать ее и скрыться подобру-поздорову, вряд ли можно было представить. Все, включая слуг, попрятались в ожидании ливня.
С трудом справившись с засовом, Миледи вошла внутрь, и ее окутал густой запах сена и конского навоза. Сильный порыв ветра тут же распахнул створки ворот и принялся ожесточенно колотить ими о каменные стены. Кони заволновались, испуганно прядая ушами и возбужденно кружа в стойлах. Лишь Шарлотта превозмогла страх и поприветствовала хозяйку радостным ржанием. Правда, взбрыкнула, когда поняла, что на нее собираются надеть упряжь и вывести туда, где все ближе гремело и сверкало.
Ласковыми словами Миледи удалось немного успокоить умную кобылку, а на ее место поставить ту, что уже послужила.
Закрыть ворота оказалось молодой женщине не под силу. Они словно взбесились и вырывались из рук. Но природа неожиданно преподнесла подарок – ветер стих… Быстро водрузив засов на место, белокурая наездница вскочила на лошадь и легонько ее пришпорила.
Шарлотта нехотя направилась со двора, чувствуя, что затишье ненадолго, и обеспокоенно косясь на коней под навесом. В наступившей тишине было слышно, как они тревожно всхрапывают и постукивают копытами по деревянному настилу.
Миледи пересчитала – девять лошадей, а значит, и гвардейцев! Верная смерть для четверых мушкетеров! Или даже троих, если гасконец последовал ее совету и увез Констанцию Буанасье подальше от ищеек кардинала! Она остановилась и, опять ругая себя за нерешительность, обернулась на двери гостиницы, откуда доносился гомон голосов и визгливый смех служанок…
Внезапно со стороны дороги раздался конский топот. В первое мгновение миледи испугалась, что сейчас столкнется с мушкетерами, но во двор влетели разгоряченные лошади – те, что были впряжены в пострадавший наемный экипаж.
С их появлением закончилась передышка, словно природа дала животным возможность добежать до родных стен, и больше ничто не удерживало ее от проявления то ли бурной радости, то ли праведного гнева…
Несколько молний одновременно нарисовали на темном холсте неба замысловатые рисунки и тут же их стерли, уступив место громовержцам. Те, недовольно кряхтя (словно жалуясь, что вечно вторые), долго собирались с духом, а потом яростно ударили в свои гигантские литавры. Медленно затухающее эхо совпало с новыми вспышками, за которыми последовал такой мощный раскат, что кони гвардейцев вздыбились, в бешенстве грызя удила и пытаясь сорваться с привязи, а Шарлотта в исступлении рванулась, сбросив наездницу, и присоединилась к мечущимся по двору лошадям.
Миледи упала навзничь, больно ударившись о твердую, как камень, землю и увидела… Лорда. "Я умерла! – почему-то с облегчением подумала кардинальская шпионка, видимо радуясь, что не придется делать трудный выбор между служебным долгом и старой любовью. – Его высокопреосвященство прислал своего дога, чтобы он проводил меня на тот свет!"
Природе надоело бушевать всухую, и к редким каплям она добавила потоки воды, которые тут же привели миледи в чувство. Белокурая красавица (уже порядком растрепанная) проворно заползла под карету. Как ни странно, видение "с того света" не исчезло, наоборот, очень живо облизало ей лицо. К тому же вечер неожиданных встреч продолжился – к собачьему боку тесно прижимались серо-белый питомец Д’Артаньяна, а с ним еще два кота: пушистый рыжий и гладкий смолянисто-черный.
Ураганный ветер раскачивал карету, приподнимал и снова швырял на землю, и оставалось загадкой, каким образом пегая лошадка еще не оторвалась от оглоблей и не улетела туда, куда уносились отломанные ветви и целые деревца, вырванные с корнем. Листы серого железа, которыми была покрыта крыша гостиницы, дребезжали, как и ставни, удерживаясь из последних сил, и, казалось, совсем чуть-чуть – и дом рассыплется, а его обитателей разметает по свету…
Глава шестидесятая, в которой Луна недовольна
Начавшееся светопреставление лишило Миледи возможности удивиться, а тем более поразмышлять, как питомец Д’Артаньяна и кардинальский дог оказались в одной компании, да еще так далеко от Парижа. Она накрыла дрожащих от ужаса животных широким плащом и сама теснее прижалась к ним, бормоча подряд все молитвы, какие вспомнила…
Снаружи разыгралась настоящая буря, и граф Рошфор велел двоим солдатам проведать коней, однако никто не смог выйти из дома – что-то мешало открыть двери.
Владелец "Старой мельницы" истово крестился, прислушиваясь к грохоту кровельного железа, и уверял, что кирпичная кладка выдержит любой ураган. Однако старое здание не внушало Рошфору доверия. Впрочем, как и сам хозяин постоялого двора, который за все время с момента начала грозы ни разу не послал слугу в подвал. А между тем количество бутылок на столах порядком сократилось, и если непогода затянется, то ему и его гвардейцам нечем будет промочить горло!
***
Мартин так и не понял, догадались ли мушкетеры, что он пытался им втолковать, потому что Портос воскликнул:
– Я намерен взять на себя троих!
И пес опять занялся сложными арифметическими подсчетами.
– Кто же вам позволит, дорогой Портос! – немедленно отозвался Арамис. – Думаете, только вы соскучились по хорошей драке?!
Восторженное выражение на лице юного гасконца было красноречивее всяких слов, так что Атосу осталось подвести итог:
– Тогда вперед, друзья! – и, наклонившись к Мартину, мушкетер добавил. – Прости, но тебе придется догонять!
– Еще посмотрим, кому придется! – самонадеянно заявил пес и рванул во всю силу крепких лап, предвкушая скорую встречу с котами. Правда, к их запахам примешивалось много других, подозрительных и враждебных, но это лишь заставляло Мартина мчаться быстрей.
Между тем гроза переросла в бурю и нарушила смелые планы, вынудив воинственно настроенную компанию искать укрытия в лесу…
***
Разметав и разрушив все, что поддалось разрушению, ненастье ушло дальше на восток, а на свежеумытом небе ненадолго появилось неяркое вечернее солнце. Оно смущенно оглядело ущерб, который причинили Людям его неистовые сородичи, и позавидовало Луне (ее бледный лик уже показался на небосклоне) – темнота скроет воцарившийся внизу хаос и позволит ей нести дежурство без угрызений совести.
– Какой кошмар! – укоризненно сказало ночное светило старшему брату, и тот, покраснев от стыда (ведь именно в его смену учинилось такое безобразие!), поскорее нырнул в багровые волны заката.
Продолжая недовольно ворчать, Луна принялась осматривать повреждения, вздыхая над каждым поваленным деревом. Солнце напрасно думало, что ей видно хуже, чем ему! За многие тысячелетия она привыкла к темноте и превосходно различала даже мелкие подробности.
Например, молодую женщину в мужском костюме для верховой езды. Дама вылезла из-под кареты, где, видимо, пережидала непогоду. Но вместо того чтобы пойти в дом, ловко перепрыгнула через плетеную изгородь и отправилась в поле. Наверное, ловить грациозную лошадку, которая никак не поддавалась на уговоры и отказывалась подходить ближе.
А вон и тот пес из реального мира, что раскопал на пустыре бриллианты французской королевы, а с ним четверо всадников. О чем-то совещаются… Вероятно, о том, продолжать ли путь или провести ночь в лесу. Увы, она и хотела бы им помочь и светить ярче, но не могла, один из ее округлых бочков спрятался в тени…
***
Хозяин "Старой мельницы" цокал языком и сокрушенно качал головой, прикидывая, во что ему обойдутся последствия урагана: починка крыши (несколько листов железа все-таки оторвались и лежали теперь внизу искореженной грудой, из-за нее долго не удавалось открыть входные двери); ремонт навеса (бедные кони, как их не поубивало отлетевшими досками!); поломанный плетень в том месте, где через него перескакивали испуганные лошади, а теперь возвращались, виновато пофыркивая…
Кстати, откуда они взялись? Владелец большого хозяйства подозвал одного из работников:
– Послушай, не те ли это кони, что взяла у нас белокурая дама для кареты?
Подняв фонарь выше, тот подтвердил:
– Точно, они!
Граф Рошфор, который в этот момент находился поблизости, успокаивая и осматривая своего жеребца, повернулся к беседующим…
Глава шестьдесят первая, в которой все устраиваются на ночлег
– Пегги, ты жива? – окликнул Брысь мужественную лошадку, как только гроза отправилась бушевать в другое место.
– И-го! То есть – угу! – с запинкой отозвалась та, еще не до конца веря, что свистопляска закончилась для нее благополучно.
Пегги до сих пор не понимала, почему не умчалась куда глаза глядят, а заодно не утащила пустую карету. Очень хотелось думать, что причина столь храброго поведения крылась в стойкости духа и нежелании подвести новых друзей. Но, положа копыто на сердце, скорее всего, ее ноги парализовало от страха…
– А куда делась Миледи? – покрутил пушистой головой Рыжий, попутно проверяя, может ли вращать ею, как прежде.
Савельич не видел такого урагана за всю свою долгую жизнь. Что же касается кардинальской шпионки… Стыдно признаться, но с перепугу в памяти философа даже появление Миледи под их экипажем почти не сохранилось, а уж куда делась…
Лорд постарался поскорее взять себя в лапы, чтобы иностранные коты не решили, что кардинальский дог – трус. Он-то как раз хорошо запомнил момент, когда леди Винтер вылезла из-под кареты, так как пытался удержать ее за плащ (под плотной тканью было не так страшно) и, кажется, оторвал кусок шелка. Точно… вот он, все еще у него в пасти!
– Здесь нас обнаружат, – выплюнув "трофей", произнес он, – и заподозрят неладное, ведь граф Рошфор знает и меня, и его, – Лорд кивнул на Рыжего.
– Да, нужно спрятаться получше! – поддержал Брысь, радуясь возможности увести разговор в сторону от Миледи – он почему-то стеснялся, что так уютно чувствовал себя под защитой ее рук и плаща, а ведь никаких весомых доказательств, что красавица-шпионка не свершила злодейство против Констанции и Д’Артаньяна, пока не появилось! Ну, если не считать неразборчивый лай Мартина, а еще… его собственную интуицию: та леди Винтер, что приходила в мансарду и насмешливо улыбалась, могла учинить подлость, а та, что забралась к ним под карету, мокрая и растрепанная, да еще укутала их плащом и обняла покрепче… нет, не могла!
Со стороны дома доносился странный грохот, и "организатор спасательной экспедиции" осторожно выглянул, чтобы узнать, что там происходит. Не хватало еще пропустить решающую схватку!
– Похоже, у них дверь не открывается! Да и темно уже, не думаю, что "фиолетовый" с отрядом куда-то сегодня поедет! – сообщил искатель приключений, довольный таким поворотом событий.
Однако рано или поздно запертые в гостинице выберутся наружу, а Ретивая Пегги с каретой без возницы выглядела уж очень странно, а потому друзья решили снова погрузиться в экипаж и провести ночь за живописной плетеной изгородью, что отделяла постоялый двор от дороги.
На дне кареты плескалась вода, а мягкие подушки насквозь промокли, но от пережитых волнений всех клонило в сон, и от него не могли отвлечь даже бытовые трудности. Договорились караулить мушкетеров и Мартина по очереди, то есть по принципу: кто первый услышит, тот и разбудит остальных.
***
Возвращение лошадей, которые должны были везти карету с кастеляншей королевы, добавило таинственности и окончательно запутало графа, но выяснять на ночь глядя, что же случилось, посланник Ришелье остерегся и, на всякий случай выставив дозорных, отправился в дом.
***
До "Старой мельницы" оставалось не больше трех лье, но в темноте они превратились в непреодолимое препятствие из-за поваленных деревьев.
– Друзья! Придется заночевать в лесу! – наконец вынес решение Атос.
Дождя больше не предвиделось (всполохи молний отодвигались все дальше, а небо усыпали мириады звезд), так что шалаш строить не стали, а расположились прямо на мокрой траве, постелив плащи. Впрочем, они тут же напитались влагой.
– Как вы думаете, у Рошфора приказ нас арестовать или убить? – нарушил тишину Портос, которому не спалось на голодный желудок.
– Скорее, второе! – беззаботно ответил Арамис. – Уж если кардинал собирался отомстить невинной девушке только за то, что она выполнила поручение королевы, то оставлять в живых тех, кто отправился ей на помощь, ему тем более не резон.
У Д’Артаньяна крутились на языке вопросы о леди Винтер, но, посмотрев на сумрачное лицо Атоса, он предпочел их "проглотить".
Мартин лежал рядом с хозяином, прислушиваясь к урчанию в животе и разговорам мушкетеров и разглядывая надкушенный желтый блин в черной вышине. Он походил на те, что пекла мама Лина и которые он особенно любил со сметаной, хотя сейчас слопал бы и так…
Пес набрал воздуха побольше, чтобы хватило на затяжной выдох (собаки используют его вместо колыбельной), и закрыл глаза…