...Однажды вечером, когда Иван Иваныч сидел в своем кабинете на сто тридцатом этаже и решал очень важную задачу о том, кого бы назначить на должность главного городского сочинителя сказок для детей, в его приемной раздался телефонный звонок.
- Вас какой-то рыбак спрашивает,- доложила секретарша.- Говорит, дело особой важности.
Иван Иваныч поморщился и снял трубку:
- Неваляшкин слушает... Откуда? Из бухты?.. Какой еще, туда-сюда, орех?... Я понимаю, что кокосовый... Ах, письмо! Ну-ка, ну-ка... "Как на острове Буяне, среди моря в океане..." Чепуха какая-то... Как вы говорите "Заблужденья вследствие потерпел я бедствие..."? Постойте, туда-сюда, записываю, диктуйте... Так... Ага... А подпись?.. Владик? Как - Владик? Ах, и домашний адрес? Так и есть, тот самый! Невероятно!.. Спасибо. Постараюсь принять меры.
Неваляшкин положил трубку и, обхватив голову ладонями, закачался на стуле.
- Ах, беда-то! - шептал он.- Значит, фея и вправду нашего бывшего хозяина... туда-сюда... Бедняга, столько времени один... Ну дела! Надо немедленно собрать совет мастеров.
Через полчаса, поднятые по тревоге, в кабинет Неваляшкина вошли дорожный мастер Бычков, прославленные мастера-металлисты братья Кузнецовы, профессор гидротехники Пистолетов, специалист по точным приборам Юля Волчкова, старший сержант запаса - ныне руководитель ансамбля песни и пляски Солдатиков (прихвативший на всякий случай свой именной карабин) и еще много народу: энергетик Вертушкина, начальник службы погоды Шариков, крупный ученый Стеклышкин и другие. Когда все расселись, Неваляшкин постучал карандашом по графину, вытер платком лысинку, тяжело вздохнул и начал, наверно, самую трудную в жизни речь:
- Друзья! Если вы помните, много лет, туда-сюда, назад случилось событие, которое, так сказать, в корне изменило, туда-сюда, нашу судьбу. По велению Великой феи игрушек мы очутились в школе.
- Как же, помним! - раздались голоса.- Еще бы!
- В тот день наш бывший хозяин жестоко оскорбил нас,- добавил кто-то.
- Он сказал, что мы "бесполезная дрянь" или еще что-то в этом роде! - крикнули из дальнего угла.
- Он говорил еще и похуже,- кивнул Неваляшкин.- Но не в этом суть. Согласны ли вы позабыть обиду?
- А в чем дело? Что случилось? - забеспокоились собравшиеся.- Объясните наконец!
- А дело в том...- Неваляшкин снял очки и потер переносицу.- Дело в том. что Великая фея и вправду выполнила свою угрозу. Наш хозяин не просто оставил нас, как все мы думали, он и на самом деле, туда-сюда, очутился на необитаемом острове. И все это время сидит там один...- Тут голос Иван Иваныча дрогнул. Он достал платок и вытер не то глаза под стеклами очков, не то сами стеклышки изнутри.
- Один-одинешенек! - повторил Неваляшкин.- Он и сейчас там. Как хотите, а мне его жалко. Я хоть и игрушечный родом, но у меня есть сердце. Бедняга рассылает по морю письма в кокосовых конвертах... Вот: "Как на острове Буяне, среди моря в океане, заблужденья вследствие потерпел я бедствие..." Умоляет о помощи... Читайте сами, я не могу.
Неваляшкин положил на стол листок с телефонограммой и отвернулся.
Мастера повскакали с мест, сгрудились у стола.
- "Люди, сжальтесь надо мной! - вслух читал кто-то.- Умоляю, поспешите! Приплывите, разыщите, мне так хочется домой - ой!"
- Надо спасать! - крикнул кто-то, когда листок был прочитан до конца.
- Немедленно на помощь! Тут и говорить нечего - ни сил, ни жизни не пожалеем! - зашумели мастера.
- Тихо! - поднял руку Неваляшкин.- А хорошо ли вы подумали, друзья? Ведь если мы возвратимся, туда-сюда, к Владику, волшебство исчезнет. К нему вернется его время, а наше... наше кончится. Мы с вами снова станем простыми игрушками.
Совет мастеров вновь зашумел. И тут среди гула голосов раздался звонкий голос Солдатикова:
- Разрешите мне!
Неваляшкин для порядка постучал по графину.
- Говори, Солдатиков.
Старший сержант запаса встал во весь свой богатырский рост и одернул гимнастерку.
- Я попросту, по-солдатски... Как у нас? "Сам погибай, а товарища выручай!" А Владик нам больше чем товарищ. К тому же, что ни говори, мы - игрушки, хоть и взрослые, а Владик - человек. Хоть и маленький. К тому же он, сидя на острове, все уже осознал. Я лично готов вернуться. Ведь когда меня подарили Владику, я, как положено, принял присягу на верность. Ну и потом...- Солдатиков потупился.- И потом,- добавил он тихо,- я же люблю его. Как-никак все детство вместе, душа в душу...
- А мы что? Мы тоже! Мы все готовы! - наперебой заговорили мастера.- Для нас самое главное - детям служить! Всю жизнь помогать им, учить, к настоящим делам готовить... Правильно, Солдатиков! Спасем Владика!
- Я так и думал,- растроганно высморкавшись, сказал Неваляшкин.- Только как его спасти? Мы-то на суше, а он, туда-сюда,- в море-океане...
- Ну-у, это-му-му, мможно поммочь,- протянул басом дорожный мастер Бычков.
- У вас есть предложение? - повернулся к нему Встанькин.
- Ммогу-у... По-моему-у, нужно построить корабль.
- Молодец, Бычков,- хлопнул ладонью по столу Иван Иваныч.- Идея, туда-сюда! И как это мы раньше не подумали? Все у нас, туда-сюда, есть, а вот кораблей... Братья Кузнецовы, сможете построить корабль?
- Что ж не построить, это можно,- отозвался Кузнецов-старший.
- Это можно,- поддержал Кузнецов-младший.- Чего ж не построить!
- Только металл нужен, стали много,- погладив бороду, заметил Кузнецов-старший.
- Стали много потребуется. Стал быть, металл нужен! - пояснил Кузнецов-младший.
- Руда-то здесь есть,- степенно сообщил Кузнецов-старший.- И уголь тоже. Только как их из-под земли добудешь?
- Как их добудешь-то? - шлепнув себя по коленкам, развел руками Кузнецов-второй.- Руду, стал быть, и уголь?
Мастера задумались. И тут слово попросил профессор Пистолетов, маленький, востроглазый человечек с лихим чубчиком, в элегантном черном костюме с галстуком бабочкой.
- В раннем детстве, дорогие коллеги,- быстро заговорил профессор,- я, э-э... стрелял. И стрелял, к вашему сведению, не какими-нибудь там пульками, стрелами или камушками из рогатки, а водой. Струя летела, чтоб не соврать, метра на четыре. А? Каково? Но, став постарше, я узнал, что водяная струя - это такая сила, против которой вообще ничего не может устоять. Да-да! Даже броня! Я мог бы вам рассказать, например, о водяных сверхтоненьких струйках, которые бьют с такой силой, что пробивают металл. Но есть струи и толстые, как бревно. Они крошат скалы. С их помощью люди прокладывают каналы, дороги. Они же помогают людям добывать в шахтах уголь и руду. Так что добычу угля и руды я беру на себя. Разумеется, если мне будет выделена необходимая техника и рабочие.
Предложение профессора было принято единогласно. Неваляшкин отдал необходимые распоряжения, и вскоре в игрушечном городе закипела работа. Добытая руда и уголь помогли выплавить нужное количество чугуна, из него сварили отличную сталь, а из стали братья Кузнецовы с помощниками принялись мастерить части будущего корабля.
Между прочим, им помогал ученый Стеклышкин. Вспомнив, как он когда-то в детстве прожигал бумагу, рисовал дымящиеся угольно-черные узоры на дощечках, ученый соорудил огромные вогнутые зеркала (они для этого дела куда лучше). Вогнутые зеркала, точь-в-точь как увеличительные стеклышки, собирали все падавшие на них солнечные лучи в одну точку. А поскольку зеркала были огромные, то и жар в этой точке был таким, что самая твердая сталь не выдерживала и плавилась. Отлично работали зеркала и на сварке корабельных частей.
Готовых деталей становилось все больше, а главный вопрос еще не был решен: строители никак не могли договориться, какой двигатель выбрать для корабля. Пришлось снова собирать совет мастеров. Но на совете спор разгорелся еще жарче. В самый разгар появилась опоздавшая к началу инженер Вертушкина.
- Тише, друзья! - крикнула она с порога.- Прошу слова. Вы помните, я прежде была простой маленькой вертушкой на палочке, и, когда наш уважаемый Владик бегал или просто дул на меня, я вертелась как сумасшедшая. А почему? Потому что воздух с налету давил на мои крылышки. Крылышки стояли под углом, воздух скользил по ним и как бы отодвигал крылышки с дороги, чтобы не мешали. Подует Владик на крылышко, оно отойдет, и тут же на пути воздушной струи встанет другое. А уж ветер дует сразу на все четыре крылышка, и чем он сильнее, тем скорей старается убрать крылышки с дороги, и вот уже так быстро вертится вертушка, что ее и не разглядишь.
- Не пойму-у... К чему-у она клонит? - простужено промычал дорожный мастер Бычков.
- Сейчас узнаете,- тряхнула головой Вертушкина.- Все мы, друзья, давно выросли из игрушечного возраста, и я, как вы знаете, стала в нашем сказочном городе главным энергетиком. Сегодня в моем сложном хозяйстве есть, например, огромные стальные вертушки, этакие стокрылые колеса. Ветер крутит эти колеса, а они в свою очередь вращают валы машин, вырабатывающих электрическую энергию. Есть, конечно, и другие электростанции. Например, на реках. Но и там поднятая плотиной вода тоже вертит огромные вертушки.
- Турбины! - поправил Неваляшкин.- Турбины, а не вертушки.
- Это мы и так знаем! В школе проходили...- зашумели собравшиеся.- Вертушки, турбины... Нам корабельный двигатель нужен!
- А я вам о чем целый час твержу? - возмутилась Вертушкина.- Турбина - это же самый лучший двигатель! Мне как энергетику хорошо известно, что большую часть электричества дают не те электростанции, на которых работает вода, а другие - тепловые. На тепловых электростанциях трудится раскаленный пар. Мчась с бешеной скоростью из котлов, пар вертит опять-таки турбину. На ее тяжелом вале насажены десятки колес. В каждом колесе сотни спиц-крылышек. Все они спрятаны в тяжелом стальном панцире. С ревом врывается туда плененный пар и мчится сквозь крылатые колеса. И от этого они вертятся с такой бешеной скоростью, какая мне в детстве и не снилась. Слыхала я, что подобные турбины устанавливают не только на электростанциях, но и на кораблях. Так пусть же наше судно будет не пароходом, не теплоходом, а турбоходом. Я кончила.
Вертушкина села и с победоносным видом оглядела притихшее собрание.
- Все это хорошо, Вертушкина,- поглаживая бороду, заговорил мастер Кузнецов-старший.
- Это все, Вертушкина, хорошо,- тотчас откликнулся Кузнецов-младший.
- Только ведь части для турбины, крылышки-лопатки и все такое прочее, надобно отливать из металла,- вздохнув, сказал Кузнецов-старший.- А работа эта не кузнечная, а литейная, нам незнакомая.
- Незнакомая, стал быть, работа,- развел руками Кузнецов-младший.- Литейная!
Мастера приуныли.
- Эх, была не была! Видно, придется мне менять профессию,- послышался голос Солдатикова. Он стоял в дверях с гитарой за спиной, поскольку только что прибежал с репетиции.
- Ты, Солдатиков, со своими служебными делами зашел бы ко мне лично и попозже,- нахмурился Встанькин.- Тут, можно сказать, жизненный вопрос, туда-сюда, решается, а ты...
- А я как раз по этому вопросу,- отозвался Солдатиков,
пробираясь сквозь толпу.- Я ведь литейное дело сызмальства знаю.
- Все шутишь, Солдатиков,- покачал головой Кузнецов-старший.- Откуда тебе это знать?
- Ну, откуда тебе это знать-то? - хихикнул Кузнецов-младший.- Шутишь!
- Вот чудаки,- улыбнулся Солдатиков.- Не верите? Да я же, можно сказать, родился в форме.
- В форме? Может, вы, дорогой, родились сразу и в каске, и с винтовкой? - с ехидцей спросил профессор Стеклышкин.
Мастера засмеялись.
- А что тут особенного? Так вот и родился,- ничуть не смутившись, подтвердил Солдатиков.- В форме. Но не только в военной, главное то, что я родился еще и в другой форме - в литейной.
- Ничего не понимаю,- рассердился Неваляшкин.- Литейная, военная... Совсем, туда-сюда, запутал. Ну, при чем тут твоя форма? Мы техническую проблему обсуждаем, а ты...
- А я о чем? Да меня же отлили! И теперь, став взрослым, я это дело, можно сказать, до тонкости изучил. Значит, так: сперва нужно из глины, дерева или металла сделать точную модель нужной детали. Потом поместить эту модель в металлический ящик из двух половинок и засыпать всё специальной землей. Землю эту утрамбовывают. Затем половинки ящика осторожно разнимают. Потом деталь вытаскивают а в оставшееся пустое место...
- Ну, зачастил,- схватился за голову Иван Иваныч.- Посыпал, как из пулемета. Ты, туда-сюда, обстоятельнее можешь?
- Эх! - махнул рукой старший сержант запаса.- Раз такое дело, разрешите доложить мою солдатскую автобиографию! - Он перебросил со спины гитару, провел по струнам и, подмигнув пораженному Неваляшкину, запел:
Шипел однажды котелок
На ярком на огне.
В нем плыл я вдоль и поперек,
Хоть не имел ни рук, ни ног,
И было жарко мне.
Раз, два - горе не беда!..
Ужасно жарко мне.
- Постой, постой, опять не понятно! - крикнул Неваляшкин.- Где плавал? В чем? Ты ведь тяжел плавать-то! Раз уж запел, так пой со всеми подробностями.
- А вы не перебивайте! - мотнул головой Солдатиков и вновь ударил по струнам.
Итак, позвольте доложить,
Всем, кто не испытал,
Как неприятно жидким быть:
Не хочешь плыть,
А должен плыть,
Коль плавится металл.
- Раз, два - горе не беда!..-
дружно подхватили мастера.
Когда в огонь попал,-
закончил Солдатиков и сразу же начал новый куплет:
В горшке варился не бульон,
Не каша, не компот -
Кипел в нем целый батальон,
Наш оловянный батальон
Из трех стрелковых рот.
- Раз-два - горе не беда!..-
хором грянули мастера.
И так - за взводом взвод,-
допел Солдатиков и, отерев лоб пилоткой, добавил: - Ох, горячее было дело!
- А дальше? Дальше-то что было? - крикнул кто-то.
- Дальше? Слушайте!
А рядом на столе стоял
Березовый солдат.
Как мы, винтовку он держал,
Как мы, опасность презирал,
Но в жидкий гипс солдат попал -
Влип с головы до пят!
Раз, два - горе не беда!..
И нет пути назад.
Бедняга! - ахнула Юля Волчкова.- И что ж он там - погиб? Вот ужас!
- Настоящий солдат пройдет огонь, воду, медные трубы и чертовы зубы! - наставительно заметил Солдатиков.- Ничего страшного с моим деревянным папашей не случилось. Мастер взял пилу, распилил гипсовый брусок пополам, вынул березового вояку, снова сложил половинки бруска и сделал сверху дырочку. А потом...
- А ты с гитарой! - потребовал вошедший во вкус Неваляшкин.- С гитарой у тебя, туда-сюда, понятней получается.
- Есть, с гитарой! - отозвался Солдатиков. И - раз, два, три - притопнул ногой, отбивая такт.
Раз начал в лад, и кончу в лад.
Брусок пустышкой стал:
Воздушный в нем стоял солдат.
А наш котел с огня был снят
И хлынул в гипс металл!
Раз, два - горе не беда!..
И я тут не зевал.
Нырнул в воронку головой,
Нырнул и зашипел.
Я в форме стал самим собой,
С винтовкой, в каске боевой.
И форму там надел.
Раз, два - горе не беда!..
И духом отвердел.
- Вот так я и появился на свет,- перебросив гитару за спину, закончил Солдатиков.- Вынули меня из гипсовой формы, мою собственную, военную, покрасили в зеленый цвет и наказали крепко стоять за правое дело и верно служить ребятишкам-командирам.
А рассказал я обо всем этом потому, что примерно так же, как нас, оловянных солдатиков, на заводах отливают детали для самых разных машин. Только формы для них делают, разумеется, не из гипса. Как я уже говорил, чтобы отлить какую-либо деталь, модель этой детали отпечатывают в специально приготовленной земле - смеси мелкого песка, тонко перемолотой глины и каменного угля...
- Постой, служивый,- перебил Солдатикова Кузнецов-старший.- Помнится, были у нашего хозяина Владика в раннем детстве, когда он еще в садик ходил, этакие разноцветные чашечки с ягодками. Ими Владик делал куличики из песка. Так вот, эти ягодки отлично отпечатывались на песке.
- Стал быть, на куличиках, на песочных,- уточнил Кузнецов-младший.
- А иной раз Владик наоборот делал,- вспоминал Кузнецов-старший.- Он не насыпал чашечку, а вдавливал ее в песок. И опять в ямке ягодки отпечатывались вместе с чашечкой.
- Вот-вот! - обрадовался Солдатиков.- Если в такую ямку залить металл, как раз и получилась бы копия чашечки с ягодками. Уяснили теперь?
- Уяснить-то уяснили,- почесал в затылке Кузнецов-старший.- Однако после каждой отливки земляную форму разрушать придется, чтобы готовую деталь вытащить. А ежели деталей таких много потребуется! Этак мы быстро не управимся.
- Не управимся,- развел руками Кузнецов-младший. Сделал форму, отлил металл и, стал быть, все заново начинай?
- Когда нужно много одинаковых деталей, на заводах применяют обычно чугунные формы,- пояснил Солдатиков. Их сделать труднее, зато отливки в чугунных формах получаются более точные. Ну, а когда требуется литье особо точное, модель детали делается из воска или парафина.
- Из того, который, туда-сюда, на свечки идет? - спросил Неваляшкин,
- Из того самого,- подтвердил Солдатиков.- Парафиновую или восковую модель покрывают особым составом. Застынет этот состав, и окажется воск в тонкой твердой скорлупе. Воск из нее выплавляют, выливают. Пустую скорлупу помещают в ящик и сыплют вокруг нее формовочную землю. Вот теперь можно заливать в скорлупу расплавленный металл. Окруженная плотной землей, тонкая оболочка уже не треснет от его жара и тяжести. А что касается подробностей...
- Уж в подробностях мы и сами как-нибудь разберемся,- поднялся Кузнецов-старший.- Пошли-ка, брат, обмозгуем, чего время терять?
- Стал быть, обмозгуем и разберемся в подробностях,- пообещал собравшимся Кузнецов-младший.- А время нам терять нечего! - крикнул он и поспешил за братом.
И вновь закипела работа. У огромных печей ослепительно сверкали, шипели и рассыпали фонтаны золотых искр струи жидкого металла.
Первым делом по чертежам Вертушкиной был отлит огромный бронзовый корабельный винт, затем мастера принялись отливать части турбины.
На помощь братьям Кузнецовым пришел и профессор Пистолетов. Узнав, что очень трудно очищать готовые отливки от пригоревшей к ним формовочной земли, профессор быстро смастерил небольшую водяную пушку. Только пушка эта заряжалась еще и песком. Струя воды с песком с такой силой била по металлу, что сдирала приставшую землю, а заодно и ржавчину, словно напильником. Делалось это в специальной закрытой камере, иначе отлетавшие кусочки могли бы искалечить рабочих.
Ученый Стеклышкин сконструировал мощные лазеры - приборы, посылающие тонкие, но сверхъяркие и невероятно горячие лучи. Этими лучами сваривались особо ответственные мелкие детали.