- Да, да, да, только, пожалуйста, поскорее, - торопил Николай Викторович.
Две комнаты с рядами коек пустовавшего по случаю летних каникул интерната были предоставлены в наше распоряжение. Спали мы в ту ночь на настоящих матрасах, на подушках, спали крепко, без просыпу - хоть из пушек стреляй.
Утром Миша приставил трубочку из кулака ко рту и протрубил "подъем". Николай Викторович вскочил и задергал подряд все одеяла мальчиков, потом выбежал в коридор и задубасил в дверь к девочкам.
Четверо очередных дежурных под руководством интернатской хозяйки уже давно возились на кухне.
- Я, конечно, не обязана, но я все же вам предоставила и плиту, и титан, и даже дрова… - сквозь перезвон мисок и кружек слышались монотонные поучения хозяйки.
В одних трусах и майках мальчики и девочки выскакивали во двор. Девочки, сонно моргая, на ходу кое-как переплетали косы; мальчики, толкая друг друга, прыгали по лестнице через три ступеньки.
В четыре ряда ребята выстроились перед невозмутимым Вовой. Сейчас он будет проводить утреннюю зарядку.
После завтрака отправились мы в музей на поиски того самого глухого археолога Аркадия Даниловича Курганова.
От прохожих мы узнали, что музей находился в двух шагах от нас, внутри кремля.
Мы ожидали увидеть внушительные, вроде московских, кирпичные стены кремля, с зубцами, с башнями, но, к нашему разочарованию, наткнулись на размытый за девять веков существования земляной вал, поросший выжженной травой. Равнодушные козы, привязанные к колышкам, мирно щипали траву. Музей помещался в большом старинном здании бывших архиерейских покоев.
Молоденькая музейная кассирша, печально вздохнув, сказала, что Аркадий Данилович тут бывает очень редко, где он сейчас находится, неизвестно. Как его найти, тоже неизвестно. В конце концов она посоветовала нам просто походить по городу, расспрашивая подряд всех прохожих.
Совет кассирши был довольно-таки неопределенный, но мы были полны желания во что бы то ни стало отыскать Аркадия Даниловича.
Перед музеем нам попался вчерашний мальчуган.
- Аркадий Данилович? - быстро переспросил он. - Видел. Только-только на машине проехал, кирпич повез… Знаю куда - в Покровский монастырь.
Мы свернули налево под гору и остановились на мосту через маленькую речушку Каменку, всю заросшую тростником и широкими листьями кувшинок.
- Сразу два кремля! - удивленно протянула Галя.
Да, такую тесную толпу луковиц, луковок, башен со шпилями вряд ли можно было где увидеть, разве что в Большом театре на декорациях опер "Иван Сусанин" и "Борис Годунов". На левом низком берегу речки расположился весь снежно-белый Покровский монастырь - белые башни, белые стены. Напротив, на правом высоком берегу, стоял Спасо-Евфимиев монастырь. Розовые высокие стены опоясывали гору. Розовые башни с черными щелями бойниц, с зелеными островерхими крышами высились по углам стен. В речке ныряли и плавали гуси, ломая розовые отражения.
- А что, если березовые книги или в том, или в этом кремле? - мечтательно вздохнула Галя.
- В наступление на монастырь! - скомандовал Николай Викторович.
- Тру-ту-ту-ту! - призывно загудел в свой кулак-рожок Миша, и все ребята во главе со своим пионервожатым понеслись по тропинке через картошку и капусту к белым стенам Покровского монастыря.
Я вынужден был тоже заторопиться, ворча на Николая Викторовича за его чересчур безудержную прыть.
Один милый мальчик, Ленечка, увидев, что я запыхался и шагал сзади, тотчас же остановился и сочувственно меня подождал.
- А неужели, чтобы искать березовые книги, всегда нужно так быстро бегать? - пискнул он.
- Конечно, нет, - раздраженно ответил я.
Большая, похожая на утюг белая церковь была вся в лесах. Маляры штукатурили стены и выведенные заново фигурные наличники вокруг окон. Две девушки лопатами сыпали на носилки известку.
В стороне два человека - один пожилой и плотный, в очках, в соломенной шляпе, другой молодой, краснощекий, с пушкинскими бакенбардами - стояли и потихоньку переговаривались. Затем пожилой кивнул молодому и торопливым шагом направился к воротам, а молодой подошел к нам.
- Интересуетесь реставрационными работами? Смотрите, как восстанавливаются памятники архитектуры? - спросил он.
- Интересуемся, это точно, только никто нам толком не объяснит, что к чему, - недовольно пробурчал Николай Викторович.
- Да вы бы Аркадия Даниловича спросили.
- Не найдем его никак.
- Вот он, только пошел.
- Этот, в очках? Да он вовсе не глухой! - опешил Николай Викторович.
- Он, он, бегите скорее, догоните его.
- Айда за мной! - Николай Викторович, а за ним все мальчики помчались во весь дух.
Юноша с бакенбардами скрылся в глубине двора.
Через две минуты пожилой, низенький человек в очках показался из-за угла. Мальчишки забросали его вопросами. Рядом шагал высоченный Николай Викторович и что-то доказывал, размахивая руками. Вся согбенная фигура пожилого выражала полную покорность судьбе. Дескать, все равно от этих шустрых туристов не отвяжешься. Шествие приближалось к нам.
Николай Викторович уже успел рассказать Аркадию Даниловичу о теории Тычинки и о нашем походе за березовыми книгами. Разговор перешел на библиотеку Константина.
- Все книги, видимо, сгорели? - спросил Николай Викторович.
Аркадий Данилович сперва очень вежливо поздоровался со мной за руку, потом улыбнулся девочкам и, не торопясь, ответил:
- Библиотека Константина, может, сгорела, а может, и нет.
- А почему вы так думаете? - быстро спросил Николай Викторович.
- О том, что у Константина была библиотека, мы знаем из летописей, а о том, что она сгорела, там нет ни слова.
- А из чего были сделаны те книги? - выскочил вперед Ленечка.
- Ну конечно, не из бумаги. Бумагу тогда еще не придумали. Из телячьей кожи выделывали пергамент, а на пергаменте писали и переписывали от руки.
Писец по году, по два выводил буковки, разукрашивал их, рисовал картинки тончайшей кистью красками на яичном желтке. Царапали также и на бересте. Величайшими сокровищами были тогда книги. При пожарах книги спасали в первую очередь.
- А в Суздале книги на бересте не находили? - Миша протиснулся поближе и встал разинув рот, как говорится, "съедая" глазами Аркадия Даниловича.
- При наших раскопках пока еще не попадались, - хитро улыбнулся ученый. - Интересное дело затеяли - найти в наших краях березовые книги. Береста - какой прочнейший материал! Знаете ли вы, например, что под башни и под стены московского Кремля просмоленные берестяные листы подложены? Это чтобы сырость не проникала.
- Посмотрите, какие у него очки, - толкнул меня Миша, возбужденно сверкая черными бусинами глаз.
Я всмотрелся и понял загадку исчезнувшей глухоты Аркадия Даниловича. Прозрачная оправа очков была толще обычной, и внутри одного из крыльев за ухом спрятался крошечный слуховой аппарат.
Слушая археолога, все мальчики и девочки уставились не в его глаза, а именно в эти невиданные очки. Лариса Примерная нагнулась над своим блокнотом.
Аркадий Данилович стал рассказывать о суздальских археологических раскопках:
- Суздаль намного старше Москвы и Владимира. Он основан неизвестно когда. Понятно, что такой древний город битком набит историческими ценностями, копнешь - вот тебе старинная монета, или черепок, или гвоздик, которому семьсот с лишним лет. Водопровод недавно проводили - меч заржавленный нашли, дом строили - и представьте, детская свистулька двенадцатого века попалась…
Ух, как загорелись глаза у мальчиков, у девочек, у Николая Викторовича, да, наверное, и у меня!
- Э-э-э! Где копать? Вы нам только покажите, - затеребил Аркадия Даниловича Миша, а за ним и другие ребята.
- Какие вы скорые - копать! Да без меня ни одной ямки нельзя! Мало ли что, а вдруг на древнюю землянку наткнетесь и, не зная археологии, разрушите ее.
- А если с вами? - робко спросил Миша.
- Со мной? - Аркадий Данилович насмешливо прищурил глаза. - Со мной можно. Давайте так договоримся: мне еще надо посмотреть, как наши девушки-каменщики работают, потом я вам дам лопаты и покажу, где копать. Может, на ваше счастье, если не березовая книга, так хоть грамота на бересте попадется - первая в наших краях. Разве неинтересно такую диковину отыскать?
Мы пошли вслед за Аркадием Даниловичем и остановились против низенького кирпичного дома, очень невзрачного с виду.
- В этом доме сейчас наша кладовка помещается, - объяснил он, - а раньше были монастырская контора и архив. Видите, какой дом-нескладеха - окна широкие, вкривь и вкось пробитые. А теперь зайдемте сюда.
Мы зашли за угол и увидели заново отделанное, перестроенное из подобного широкого, маленькое оконце с наличниками в виде двух белокаменных резных столбиков по сторонам и с затейливым треугольником наверху.
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком… -
вспомнились мне стихи.
Не такими ли наличниками были украшены окна в том старом тереме? Но времена царя Салтана давно миновали. Сейчас у окна сидели также три девицы, но не в кокошниках и сарафанах, а в запачканных известью синих комбинезонах. Девицы не пряли - они работали каменщиками и сейчас, сидя на корточках, усердно прилаживали на подоконнике вылепленные под старинный лад узоры.
- Эх, вы! И не стыдно вам? - неожиданно рассердился Аркадий Данилович.
Девицы в комбинезонах вскочили, смущенно краснея до мочек ушей.
- Сколько классов окончили?
- Десять, - пролепетали они.
- Очень хорошо! Два года поработаете, в вуз поступите, архитекторами сделаетесь, новые города строить будете. А знаете, сколько классов окончил неизвестный каменщик семнадцатого века? Ни одного! - Аркадий Данилович любовно погладил соседнее узенькое оконце с побитыми и отломанными кое-где украшениями: видимо, подлинно старинное. - Смотрите, тот каменщик, словно игрушечку, оконце вывел, а у вас как наляпано!
И правда, наличник девушек был и грубее, и толще старинного и немного косил.
- Все переделать! Не хочу смотреть. - Аркадий Данилович колюче посмотрел на девушек из-под очков и обернулся к нам. - Пойдемте за лопатами.
Он повел нас через низенькую дверь внутрь домика.
Мы спустились на три каменные ступеньки и увидели бумажные мешки с цементом и алебастром, ящики с гвоздями, топоры, пилы, банки с красками и многое другое, что полагается держать в кладовках на небольших строительствах.
- Сюда смотрите! - неожиданно патетически воскликнул Аркадий Данилович и хлопнул ладонью по широкому столбу, стоявшему посреди комнаты…
Этот столб, как в Грановитой палате Московского Кремля, расширяясь кверху, четырьмя крыльями переходил в сводчатый потолок.
- Вот где искусство старинных каменщиков! Каждый ряд кирпичей выложен по-своему. А ведь тогда никаких чертежей в заводе не было - только мастерство, только руки золотые да глазомер тончайший. Так выкладывали своды триста лет назад. Весь потолок держится на одном столбе…
- Скоро ли мы начнем копать? - не вытерпел Миша.
- Идемте, идемте, - ответил Аркадий Данилович и показал на три лопаты, прислоненные к знаменитому столбу.
Мы вышли следом за Аркадием Даниловичем из домика. Через монастырский двор он повел нас к большой церкви. Мы увидели, что под ее полом в земле находится еще помещение; низкие сводчатые окна, едва заметные из-за бурьяна. Пахнуло на нас холодом и сыростью.
Аркадий Данилович нам объяснил, что здесь, в подземелье, похоронены в шестнадцатом и семнадцатом веках многие царицы и царевны, сосланные сюда московскими государями.
Придется пока отложить поиски березовых книг. Мы спустились вниз по каменным ступенькам в холодное и полутемное подземелье и не сразу разглядели ряды каменных прямоугольных возвышений на полу склепа.
Аркадий Данилович стал показывать нам одну гробницу за другой.
- Соломонида Сабурова - первая жена Василия III, московского князя. Евфросинья Старицкая - жена двоюродного брата царя Ивана Грозного, возглавляла боярскую оппозицию. Анна Васильчикова - четвертая жена Грозного. Александра Сабурова - жена царевича Ивана, убитого собственноручно своим отцом Иваном Грозным… - Голос Аркадия Даниловича гулко перекатывался под тяжкими сводами каменного подземелья. - Иных привозили сюда совсем юными, всю жизнь томились они за этими стенами, тут и умирали.
"Сколько же слез женских и девичьих было пролито за этими безмолвными стенами", - подумалось мне.
Наконец мы вылезли из подземелья и увидели солнце, синее небо, зелень деревьев.
- Как тут тепло! Как светло! - закричала Галя.
И мне так привольно показалось на солнце! Я вздохнул полной грудью.
Десятка два голубей, быстро перебирая малиновыми лапками, деловито сновали по травке у самых наших ног. У запасливого Васи нашелся в кармане кусочек хлебца.
Вдруг Миша потихоньку дотронулся до моего локтя. Его черные глаза озорно искрились.
- Смотрите, что я нашел!
Из его пазухи высовывались два желтоклювых грачонка с вытаращенными от ужаса голубыми глазками.
- На лестнице у входа в подземелье, смотрю - к стенке прибились. Только пока молчок! - шепнул он мне.
Один из грачат вдруг каркнул. Все захохотали. После мрачных могил нам хотелось особенно громко и беззаботно смеяться. Вместе с нами заразительно смеялся и Аркадий Данилович.
- Правильно! Живые грачата куда занятнее мертвых цариц, - воскликнул он. - А теперь давайте копать вот тут. - И он показал нам на небольшой холмик, сплошь заросший крапивой.
Николай Викторович, Гриша и Вася лихо начали сшибать крапиву и бурьян. Показалась черная, жирная, перемешанная с обломками кирпичей земля. Изыскатели принялись копать столь неистово, точно монеты, меч, детская свистулька и, самое главное, березовые книги были зарыты именно тут, именно в этой крапиве, левее старой башни и правее новенькой будки телефона-автомата.
Остальные мальчики, девочки и я смотрели на копавших затаив дыхание.
- Да что вы! Что вы! Разве так можно! - закричал Аркадий Данилович и полез напролом через крапиву. - Если вы стукнете лопатой по бересте…
Но копавшие не слышали его предостережений. Я дернул Николая Викторовича за рукав ковбойки.
- Археология не выносит варварства! - по-настоящему рассердился Аркадий Данилович. - Копайте сугубо осторожно, землю выбрасывайте только сюда, а вы все, - подскочил он к нам, - тщательно перебирайте отвалы руками, не пропустите самую малую черепушку, самую крохотную заржавленную железину. Перебранную землю откидывайте в сторону.
Мы сели на корточки и в ожидании находок погрузили свои пальцы в рыхлую землю. Найдем или не найдем? Найдем или не найдем?
Галя робко подала что-то Аркадию Даниловичу.
- Вот, уже найдено! Подойдите все сюда! Черепок от горшка двенадцатого века! - торжественно провозгласил он.
Мы вскочили и с благоговением стали разглядывать грязный и темный плоский камешек, который держала на ладони сияющая Галя.
- Видите, - объяснял Аркадий Данилович, - черепок очень ровный, значит, горшок выделан на гончарном круге. Глиняная посуда до двенадцатого столетия в этих краях лепилась руками; следовательно, более древние черепки никогда не могли получиться столь ровными. - Аркадий Данилович безжалостно разломал Галину находку пополам. - Смотрите, ясно видны три слоя: по краям - два светлых, по середине - более темный с песком. Значит, горшки обжигались в маленьких печах, поэтому обжиг получился неравномерный.
- Где три слоя? Пустите меня вперед, - расталкивала всех вечно опаздывавшая Лариса Примерная. - Я прежде вас должна посмотреть.
Ее остро отточенный карандаш быстро-быстро забегал по блокноту.
- А можно нам… для нашего школьного музея? - спросил с дрожью в голосе Миша. Его круглые черные глаза выразительно взглянули на Аркадия Даниловича.
- Ну конечно, только вам. Все, что найдете, - только для вашего собрания древностей. Если попадется что-нибудь уж очень выдающееся, ну, тогда я попрошу для нашего Суздальского, - ласково улыбнулся сквозь очки Аркадий Данилович.
То один, то другой подносили новые найденные черепки.
Аркадий Данилович их тут же определял: двенадцатый век, а этот - шестнадцатый, видите - однослойный, обожженный равномерно в большой печи.
- Посмотрите мой! Мой самый красивый! - подошла, ликуя, Лариса Примерная.
- Да, с глазурью, обливной. - Хитринки загорелись в глазах Аркадия Даниловича, и вдруг он размахнулся и швырнул черепок в самый бурьян.
- Надо же! - обиженно дернула плечами Лариса.
- Бабушка вчера горшок разбила, - равнодушно бросил Аркадий Данилович и нагнулся над свежей ямой. - Довольно копать глубже, смотрите - культурный слой прошли, показался песок. Копайте в стороны.
Перебирая руками выброшенную землю, мы нашли еще несколько черепков и двенадцатого, и шестнадцатого веков, и тех, что "бабушка вчера разбила", нашли два заржавленных старинных гвоздя, кованных от руки в кузницах. Миша успел набрать для школьного музея целый мешочек находок.
- А вы знаете, ребята, где копали? В монастырской помойке. Семьсот лет подряд сюда монашки мусор таскали да ушаты выливали. Но, увы! Монашкам грамота не больно требовалась. Ни одного берестяного листочка вы не нашли, а жаль. Я давненько эту помойку высматривал, все искал случая покопать. Ну, товарищи, извините, мне надо еще проверить, как мои каменщики в городе работают. А сейчас вы идите в наш музей.
- Большое вам спасибо! Спасибо вам! Спа-си-бо!