* * *
"Язык" оказался очень словоохотливым и сообщил, что немцы скопили в деревне большие силы, что готовится наступление и ожидают только, когда прибудут пушки.
Полковник собрал командиров; стали думать, как бы сорвать это немецкое наступление.
- Разрешите, полковник, я им устрою, как сказать, карнавал, - попросил Кушев.
- Надо еще обсудить, что за карнавал ты придумал, - ответил полковник. И он вышел вместе с Кушевым в комнату начштаба.
Говорят, что для карнавалов выбирают обычно темные ночи. Если так, то выбор, сделанный Кушевым, был безусловно удачным. Во всяком случае, в эту ночь человека нельзя было рассмотреть и на расстоянии трех шагов. Кушев, Капуста, Пекшев и четверо других разведчиков двигались к деревне, изредка перекликаясь свистом.
- Конечно, кто что любит, - ворчал Капуста. - По мне, чем шляться от здесь по ночи, лучше сидеть бы у камельку та чаек попивать. Но товарищ сержант без карнавалов жить не может...
Цепочкой приближались разведчики к цели. Немцы их не ждали. И кто бы мог подумать, что русские в такую темень, когда кругом хоть глаз выколи, предпримут какую-то операцию! А разведчикам это было как раз кстати.
Все они захватили с собой много боеприпасов - по нескольку гранат и бутылки с горючим. Когда впереди показались избы, Кушев остановился.
- Ну вот, как сказать, здесь и будем воевать. Капуста, твои две избы слева. Жди сигнала.
Обойдя деревню, Кушев распределил всех людей. Сам он остался крайним справа. Все ждали его сигнала.
Кушев огляделся вокруг. Сзади, метров за пятнадцать, стояла большая развесистая ветла. "Если отбежать, можно укрыться за нее", подумал сержант. Он измерил расстояние глазом и бросил на крышу бутылку. Она глухо ударилась в трубу и раскололась. Жидкость поползла вниз, дым окутал крышу. Солома вспыхнула, и языки пламени осветили ночное небо. Через окно Кушев бросил внутрь избы две гранаты. Забросав бутылками и другую избу, разведчик отбежал к дереву. Он прижался к стволу ветлы и стал наблюдать.
Его друзья услышали сигнал. Одна за другой загорались переполненные немцами избы. Рыжие огни бежали по конькам крыш, перебрасывались на сараи, овины. В деревне началась суматошная паника.
Кушев видел, как мелькнули тени убегающих разведчиков. Пора было уходить, но он не мог оторваться от зрелища.
С каждым порывом ветра пламя пожара становилось все ярче; подхваченные вихрем пучки соломы носились в ночном воздухе, рассыпая вокруг искры всех цветов и оттенков. Один за другим глухо раздавались взрывы. И в этом сплошном море огня бегали полураздетые люди, спотыкаясь и падая, суматошно крича от боли и страха.
"Не забудут фрицы, какой я карнавал им придумал! Дождутся они пушек для наступления!" вспомнил Кушев показания "языка".
Наконец Кушев спохватился: полковник дал разведчикам полторы минуты, чтобы убраться подальше, после этого начнут действовать наши пушки, минометы, пулеметы. Стрелять они должны были в упор, так как под покровом ночи их подтянули к деревне почти вплотную. Кушев представил себе, какой замечательной мишенью стало для его друзей артиллеристов охваченное пожаром и паникой село. Едва он начал отползать, как услышал - над головой засвистели первые снаряды.
Карнавал удался наславу. Всю ночь грохотала артиллерия, стреляли пулеметчики, снайперы. Лишь к утру немцам удалось прекратить панику и отвести уцелевшие остатки войск из пылающей деревни.
Разведчики в следующую ночь побывали здесь еще раз. Они увидели среди дымящихся развалин горы немецких трупов.
КУШЕВ РАССКАЗЫВАЕТ
Кушев, Капуста и Пекшев лежали в снарядной воронке и потихоньку переговаривались.
- Нэмець хитрый вояка, - ворковал Капуста, поудобнее раскладывая под собой ветки. - Его не трогають, и он мовчит. Сдается, что туточки у него кишка тонка.
Пекшев возразил:
- А какая там хитрость! Снаряды подвозит, вот и молчит. Подожди, заговорит еще.
Затрещал телефон. С батареи проверяли слышимость.
В этот раз Кушева с друзьями назначили корректировать огонь артиллерии. Они подобрались к самым немецким окопам и должны были следить за разрывами, чтобы сообщать на батарею о недолетах и перелетах. Сменят артиллеристы прицел, и тогда уже точно полетят снаряды. Это и называется корректировкой.
Но пока не было стрельбы, отдыхали разведчики.
- Расскажи, сержант, как ты нэмьця обмануешь, - приставал к Кушеву Капуста.
Но разведчик отнекивался, не любил он о себе рассказывать.
- И гордый же ты, сержант! - сердился Капуста. - Не разведчик, а прямо ясновельможный пан. Мовчи хоть до утра, хиба ж я помру от того?
Но не хотелось Кушеву, чтоб товарищи обижались, и он начал:
- Случай этот был с одним командиром под Холмом, в разведке. Наткнулись разведчики в деревне на немцев и ни туда, ни сюда податься не могут. Видят немцы, что наших-то мало, и решили их живьем взять. Окружили их со всех сторон и гонят по улице. А наши перебегают от дома к дому, думают, что конец им приходит...
Капуста придвинулся еще ближе к рассказчику. Пекшев, чтобы лучше слышать, снял наушники телефонные.
- И говорит тогда командир бойцам, - продолжал рассказывать Кушев: - "Оставайтесь здесь, а я сейчас немцев в другую сторону поманю. Как только удалятся они, ползите влево, тут ручеек высохший есть. По ручейку до леса доберетесь".
Сказал это он, а сам встал и, не прячась, побежал по улице. Немцы со всех сторон кинулись за ним, думают: "Ну, сейчас наш будет". А в это время командир добежал до горящего дома, что был нашим снарядом подожжен, и бросился в него. Немцы рты разинули. "Рус капут, капут!" кричат.
Но не таков, как сказать, был командир, чтобы погибнуть зря. Пока в доме пылала крыша и потолок загорался, он выпрыгнул из окна с другой стороны - и прямо в кусты. По кустам этим и выбрался из деревни. В лесу и бойцов своих встретил, они по ручью выползли. Так он товарищей из беды выручил и сам спасся.
- Забавная история, - задумчиво сказал Пекшев и снова надел наушники.
Протяжно закричал сыч, набежал ветер и бросил в воронку пригоршню сухой земли. К утру становилось прохладнее.
Капуста прикрыл шинелью поплотнее колени и попросил Кушева:
- Ну, расскажи ще чего-нибудь про командира про того.
- Да что про него рассказывать, - ответил Кушев. - Под тем же Холмом он было совсем в плен попал, но потом выкрутился. Взяли его сонного. Он три дня не спал, пробрался в деревню чужую, прилег на солнышке понаблюдать за немцами и уснул. Тут они и насели на него. Ведут его по селу, а он думает: "Ну, теперь пропал, замучают, проклятые!" Привели к офицеру, допрашивать начали: "Ты кто?" - "Командир". - "Один в разведку шел?" - "Нет, с бойцами". - "А где они?" - "В лесу дожидаются".
Все это неправда была, командир один в разведку ходил, но решил он немцев обмануть. Сказал он офицеру, что, дескать, если поведут его к бойцам, то он и им прикажет в плен сдаться. Задумался офицер. Хочется ему бойцов побольше в плен забрать, да подвоха боится. Наконец решился. Послал он командира под охраной шести солдат с унтер-офицером.
- Куда же их повел командир? - нетерпеливо спросил Пекшев.
- А ты слухай! - сердито толкнул его в бок Капуста.
- Сначала он и сам не знал, куда вести немцев. Потом сообразил. Местность он хорошо знал, знал, где какой блиндаж у нас. Вот он к нашим пулеметам и повел немцев. Довел их почти до самого блиндажа, а потом сам в сторону, в кусты бросился. Немцы скинули автоматы с плеч, стрельбу открыли. Да только этим и погубили себя. Услышали наши стрельбу, как дадут пулеметную очередь, тут немцам и вышел форменный капут. А командир отлежался в кустах и к своим приполз.
Последние слова рассказчика потонули в грохоте взрыва. Совсем рядом упал немецкий снаряд. Кушев надвинул плотнее каску и стал карабкаться к краю воронки. Черное полотно неба исчертили красные полосы трассирующих пуль и ракет. Пушки ухали где-то далеко.
- Верст за двенадцать будет, - промолвил Капуста.
- Нет, ближе, километров шесть, - поправил его Пекшев.
Кушев скатился вниз и возмущенно воскликнул:
- Чего же наши там возятся? Вот бы сейчас, как сказать, и ударить в самый раз.
Но наша артиллерия упорно молчала. Скоро и немцы прекратили стрельбу. Наступила тишина.
- Посмотрите, как сейчас немцы по своим лупить начнут, - лукаво улыбаясь, сказал Кушев.
Вынул он ракетный пистолет, зарядил его и выполз из воронки. Раздался выстрел. Красная ракета взвилась вверх и полетела в сторону немецких окопов.
Кушев выпускал одну ракету за другой, а разведчики все еще ничего не понимали. Скоро действительно загрохотала немецкая артиллерия. Но снаряды ее почему-то рвались... в немецких окопах!
- И що ты за колдун? - спросил у Кушева Капуста, когда тот спустился вниз.
- Какой же я колдун, - ответил Кушев. - Разве вы не заметили, что во время обстрела немецкие корректировщики пускали в нашу сторону красные ракеты: это у них на сегодня сигнал такой установлен...
- Самолеты! - перебил разговор Пекшев.
Над землей плыл прерывистый, низкий гул.
- Гансы летят, - определил Капуста.
Кушев опять пополз куда-то. Снова разведчики услышали выстрелы ракетного пистолета и увидели красные полоски на небе. Кушев давал теперь сигналы немецким самолетам. Гул моторов усиливался с каждой минутой. Взрывы огромной силы сотрясали землю, и снова немцы, обманутые Кушевым, бомбили свои же окопы.
Когда сержант доложил обо всем, что произошло, по телефону в штаб, оттуда приказали снять корректировочный пункт:
- Выходит, что цели, которые мы намечали обстреливать, немцы сами уничтожили. Ну и спасибо им за это!
Возвращались весело. Пекшев сматывал шнур, а Кушев с Капустой шагали рядом, помогая ему.
- И ловкач же ты, сержант! - восхищенно говорил Капуста. - Фокусник, що обмануе публику у цирке! Даст же бог разум такой!
- Брось ты, Федор, - сердито перебил его Кушев. - Побывал бы ты под Холмом, так тоже бы фокусником стал.
- Но ведь под Холмом не ты був, а твой командир, - поймал Капуста Кушева на слове.
Кушев смутился.
- Какой ты дотошный, Капуста! Разве тебе станет легче, если узнаешь, что в плену, как сказать, я сам и был? Ничего тебе нельзя рассказать по секрету.
- Да ты не серчай, сержант, - ласково ответил Капуста. - Я и так догадався, що ты об себе сказувал. Это я так...
Кушев больше не разговаривал и шел молча. Может быть, удалой человек обдумывал какую-нибудь новую хитроумную штуку.