- Во, Коза! Это закуска! Не то что у тебя…
- Да, Филька, это в самый бы раз!
Парни замолчали, словно в раздумье. Я понял, что надо действовать.
- Но! Но, пошла!
Я ударил клячу хворостиной. Та двинулась вперед. Мне показалось, что Филька сейчас остановит ее, но он шагнул в сторону, уступая нам дорогу.
Наверное, с минуту мы шли молча, прислушиваясь и оглядываясь назад. Никто нас не догонял. Наконец Зюлейка тихо сказала:
- А что? И прекрасно могли бы ограбить.
- Нужно было тебе болтать! - проворчала Ирина. - "Чего везете?" - "Ах, пожалуйста, и сахар, и масло, и…"
- Эй, обоз! - закричал Филька.
Скрывать не буду: я со страху чуть не попал под колесо телеги.
- Погоняй, погоняй, Митя, - зашептала начальница обоза.
Я и так уже нахлестывал клячу изо всех сил, но она только чуть-чуть прибавила шагу.
- Эй, обоз, погоди! - снова закричал Филька, и мы услышали, как он тяжело шлепает по лужам, догоняя нас.
Зюлейка, шедшая рядом со мной, споткнулась, упала и молча поднялась. Я выронил из рук хворостину.
- Да что вы, маленькие, в самом деле? - сердито сказал Филька, поровнявшись с нами. - Тррр!
Лошадь опять остановилась. В этом месте дорога пересекала небольшую поляну. Здесь было светлее. Я опять разглядел Филькин чуб и два больших черных глаза с блестящими белками. Он смотрел прямо на меня.
- Вы куда идете-то?
- В Пустую… сторожку идем, - еле выдавил я.
- Заворачивай назад!
Ира отошла в дальний конец полянки и оттуда сказала:
- По… почему это назад?
- Потому! Пустая сторожка - в той стороне. Заворачивайте!
Я вспомнил, как мальчишка крикнул нам: "Прямо!" Мне стало ясно, что Филька врет.
- Ничего подобного, - сказала Ирина. - Вовсе не в той стороне.
- Да что, я с вами цацкаться здесь, что ли, буду! Коза! Действуй!
Коза, который тоже подошел к нам, взял клячу под уздцы и стал поворачивать ее.
Мы с Зушкой стояли не шевелясь. Ирина сказала откуда-то из-за кустов:
- Вы не имеете права… Вы знаете, что вам за это будет!..
- Я тебе дам "будет"! - протянул Филька. - Поговори у меня!
- Чудной народ! - сказал Коза, возясь с лошадью. - Им одолжение, так сказать, делают, а они…
- Не надо нам никакого одолжения! Мы сами знаем, куда итти.
Коза что-то шепнул Фильке. Оба засмеялись. Потом Филька громко проговорил:
- Ну и пускай!.. Эй, обоз! Вы теперь не очень-то разоряйтесь. Вы теперь вроде как в плен попали.
Парни, опять рассмеялись и пошли по дороге в обратную сторону, ведя за собой лошадь. Что нам осталось делать? Мы поплелись за телегой, держась, на всякий случай, подальше от нее.
Мы так растерялись, так были взволнованы, что долго не говорили ни слова. Было попрежнему темно, мы то и дело спотыкались о корни деревьев или оступались, попадая ногами в размокшие глубокие колеи дороги.
Скоро мы вышли на просеку, пересекли то место, где полчаса назад искали дорожный знак. Затем дорога опять углубилась в лес.
- Грабители? Да? - тихо сказала Зушка.
- Нет. Феи добрые, - ответила Ирина.
- А может быть, и никакие не грабители, - сказал я. - Если бы они хотели нас ограбить, могли бы и там это сделать. Зачем им таскаться с нами по всему лесу?
- Очень понятно: хотят в глухое место завести.
Я ничего не мог возразить. Мне показалось, что Зушка права. Дорога, по которой мы теперь шли, походила на тоннель, узкий и темный. Если раньше сквозь ветки хоть изредка виднелось мутное небо, то сейчас над нашими головами было черным-черно.
Ирина сказала:
- А может быть, просто хулиганы. Поводят-поводят, возьмут немного консервов и отпустят.
Парни впереди о чем-то разговаривали, иногда чему-то смеялись. Мы ускорили шаги, догнали обоз и стали слушать их разговор.
- Ну, а дальше что? - спросил Филька.
- Дальше, стало быть, так: Нюрка ревмя ревет: "Жалко, говорит, он такой молоденький да такой хорошенький, пожалей ты его". У меня и у самого на сердце кошки скребут, да что делать? Денег ни гроша. Хочешь - не хочешь, а решайся. Отослал Нюрку к соседям, а сам хожу по двору и трясусь. Ни разу в жизни такими делами не занимался. Потом все-таки набрался духу и пошел к нему. Вхожу - топор за спиной прячу… А он встал и на меня смотрит, будто догадался! Сжал я зубы, да ка-ак трахну его… и бежать! Сегодня весь день он мне мерещится…
- Чудак! - засмеялся Филька. - Позвал бы меня. Я б его быстро!
Мы больше не слушали. С нас было довольно. Мы остановились, дали парням уйти с телегой метров на двадцать вперед и только после этого двинулись дальше, еле передвигая ноги.
- А… а нас они почему-то не трогают, - прошептала Зушка. - И даже не следят.
- На что мы им нужны! Им продукты нужны, - ответила Ирина.
Черный тоннель, по которому мы шли, неожиданно кончился. Мы увидели перед собой узкую спокойную речку, над ней - небо с рваными тучами и звездами между ними. Дорога свернула вправо и пошла вдоль берега. Здесь было намного светлей, и мы смогли еще больше отстать от телеги, не теряя ее из виду.
- Уж лучше бы они нам чего-нибудь сделали! - вздохнула Зюлейка.
- Это почему же лучше?
- Потому что если бы кто-нибудь из нас пострадал от них, так у нас было бы хоть оправдание, а теперь нас спросят: "Где телега? Где лошадь? Где продукты?" - "Какие-то дяди забрали". - "Как так "забрали"?" - "Взяли лошадь под уздцы и увели". - "А вы что делали в это время?" - "А мы смотрели".
После этого мы долго шли, не говоря ни слова. В одном месте река делала петлю. Обогнув ее, мы увидели далеко впереди на противоположном берегу высокий черный холм, поросший не то кустарником, не то лесом. На вершине его мерцал красноватый огонек. Я заметил, Что Ирина как-то странно поглядывает то на этот огонек, то на нас с Зюлейкой, то на телегу, которая темным пятном колыхалась впереди. Вдруг повариха остановилась и, тронув меня за рукав, прошептала:
- Митя! Ты хорошо плаваешь?
- Плохо. А что?
- Я хорошо плаваю, - шепнула Зушка.
- Речку переплывешь?
- Переплыву. А зачем?
- Прыгай в воду и плыви. Видишь впереди огонь? Значит, там люди. Проберись к ним и позови на помощь.
- А вы? - тихо спросила Зушка.
- А мы пойдем дальше. Будем следить.
Зушка больше не задавала вопросов. Она даже тапочки не сняла. Она сошла с дороги, села на край берега, поросший травой, и, как была, в короткой юбке, белой кофточке и пионерском галстуке, соскользнула в темную воду.
Ни всплеска, ни шума… Только блестящие полоски пошли по воде.
Мы с Ириной продолжали свой путь. Мы шли и все время оглядывались. Нам хорошо были видны Зушкина белая кофточка и черная голова. Вот помощница повара подплыла к кустам, росшим на том берегу. Вот она ухватилась за ветки и стала вылезать из воды. Речка была такая узкая, что мы ясно слышали, как стекает вода с одежды помповара. Вот Зушка скрылась в кустах. По слабому шуму мы догадались, что она идет очень быстро, обгоняя нас.
- Эй, обоз!
Мы с Ириной остановились как вкопанные. Шум в кустах на том берегу утих. Заглядевшись на Зюлейку, мы не заметили, что телега остановилась, и подошли к ней так близко, что чуть не наткнулись на нее.
- Где вы там? Обоз! - Филька оставил лошадь и неторопливыми шагами направился к нам.
Я понял, что все пропало, что нам теперь не удрать. Как видно, поняла это и старшая повариха. Она закусила губу и сложила руки на груди. Можно было подумать, что она уже приготовилась к смерти и спокойно ждет ее. Я тоже постарался сделать решительное и бесстрастное лицо, выставил вперед одну ногу, но она у меня начала так дрожать, что пришлось убрать ее обратно.
Филька остановился в двух шагах от нас.
- А где подружка-то ваша, которая с вами была? - спросил он.
Ирина помолчала, поболтала зачем-то опущенной рукой и наконец ответила каким-то хриплым, не своим голосом:
- Там где-то…
- Там, говоришь? Ну-ну! Так вот слушайте, ребята. Видите бугор на том берегу? Это и есть Пустая сторожка. Видать, это ваши пионеры костер жгут. Вы только чуток вперед пройдите, там брод будет - через речку перейти. Ну, а нам сюда. Счастливо!
И наши "грабители" стали удаляться по тропинке, которая вела вправо от дороги.
Несколько секунд мы стояли, как истуканы. Потом Ирка опомнилась и закричала:
- Спасибо!
- Спасибо! - крикнул и я.
- Не за что! - отозвался Коза. - Эй, погоди! Соль! Про соль забыл! - Он повернулся и побежал обратно к нам. - Ребята! Сольцы щепотку не одолжите? Такое, понимаешь, дело… Теленка сегодня зарезал. Дружка на ужин пригласил, а соли нет. Забыл купить.
Ирина забралась на воз, подняла брезент и насыпала Козе целую пригоршню соли. Когда парень ушел, она громко позвала:
- Зушка-а!
- Ау! - откликнулись с того берега.
- Ты слышала?
- Все слышала, - ответила помповара грустным голосом.
- Плыви назад!
Зушка переплыла реку, вылезла из воды и, словно кого-то утешая, проговорила:
- Что ж! Мы не знали, что они не настоящие бандиты… А если бы они оказались настоящими, мы все равно спасли бы телегу и лошадь.
Больше приключений у нас не было. Скоро мы добрались до брода. Дорога обрывалась у самой воды. За рекой возвышался пригорок, на нем горели костры и бегали наши пионеры.
- Пришли! - вздохнула Зюлейка.
Я повел клячу в воду.
На середине реки, когда вода мне стала по пояс, кляча остановилась.
- Но! - сказал я негромко.
Но лошадь не двигалась. Ира и Зушка навалились на телегу сзади. И это не помогло. Кляча повертывала голову, смотрела на нас и не сходила с места.
- Устала, - сказал я. - Подождем немного, сама пойдет.
Мы забрались на воз и сели там, мокры и продрогшие.
- И все-таки мы выполнили свой долг! - ляская зубами, проговорила Зушка.
- Сережа! - крикнул кто-то в кустах на берегу.
- Здесь они, тут!
- Где - тут?
- В речке сидят!
- Как так в речке?
- А я почем знаю!
Мы услышали радостные крики на пригорке:
- Обоз нашелся!
- Живем! Картошка приехала!
Ребята с шумом сбегали на берег.
- Ирина! - позвал Сергей. - Иринка!
- Я!
- Два часа вас ищем! Что случилось?
- Лошадь устала и не хочет итти.
- Ребята, тащите их! - приказал Сергей.
С десяток мальчишек бросились в воду.
* * *
Так окончилось наше путешествие.
Сергей и несколько старших ребят пошли за вожатыми, которых послали на поиски обоза. Нас усадили сушиться на лучшее место у самого жаркого костра. Вокруг собрался чуть ли не весь лагерь. Мальчики и девочки, старшие и малыши, стояли, сидели и лежали на траве, и все не отрываясь смотрели на нас, слушали рассказ Зюлейки.
Когда Зюлейка рассказывала о том, как двое парней подошли к нам и стали расспрашивать, - что лежит на возу, Ирка вдруг вскочила и уставилась туда, где стояла телега.
- Эй, что вы там делаете? - закричала она. Что вам нужно?
- Ира, мы картошку берем, - отвечал девчачий голос. - Сергей велел нам сегодня ужин варить, а вам - отдыхать, потому что вы устали.
Ира сорвалась с места, перепрыгнула через несколько человек и исчезла.
- Положи обратно! Положи картошку! Слышишь? - закричала она где-то в темноте. - Не тебя назначили в обоз, и не лезь. Положи картошку. Зушка, сюда!
И Зушка, не докончив рассказа, помчалась на помощь к поварихе.
Этого я никак от них не ожидал.
В ТЕМНОМ ПАРАДНОМ
Это случилось ноябрьской ночью 1941 года.
Жутко было и тоскливо старичку-жильцу, дежурившему в воротах дома № 8 по Узкому переулку.
Москва, огромная, - настороженная, притихла. В темных улицах, где топорщились на перекрестках противотанковые ежи и сложенные из мешков с песком баррикады, было пусто. Шел дождь вперемежку со снегом. Глухо стучала вода по железу водосточных труб.
Сидя на табурете под аркой ворот, старик ежился от сырости, прислушивался и, точно курок револьвера, нащупывал в кармане кнопку электрического фонарика.
Кто-то шлепал по лужам возле самого дома. Неуверенные шаги то приближались, то удалялись. Сквозь шум дождя послышался негромкий голос:
- Лева, ворота! Давай сюда!
Что-то, постукивая и дребезжа, стало надвигаться из темноты на деда. Он вскочил:
- Стой! Кто таков?.. Погоди!..
Вспыхнул свет фонарика. Перед дежурным стояла ручная двухколесная тележка, а за ней - мальчишка лет тринадцати. Небольшого роста, скуластый и коротконосый, он хмуро поглядывал на деда из-под козырька кепки, с которого капала вода.
- Чего надо? Кто таков? - почти крикнул всполошенный дед.
- Ничего. Мы бутылки пустые собираем.
- Какие такие бутылки? Нету здесь никаких бутылок!
Мальчишка обернулся и устало сказал через плечо:
- Левка, объясни ему.
Из темноты появилась плетеная детская колясочка, а за ней еще один мальчик, худенький, стройный, одетый в ладное серое пальто. Он вежливо поклонился и заговорил спокойным, тоненьким, как у девочки, голоском:
- Здравствуйте, товарищ дежурный! Понимаете, мы собираем пустые бутылки. Все ребята нашего двора собирают пустые бутылки для зажигательной смеси, чтобы уничтожать немецкие танки. Понимаете?
- Чай, не маленький, понимаю. А зачем ночью? - ворчал дед.
- Какая же ночь? Сейчас вечер, десять часов, не больше.
Мальчик вздохнул и снова принялся терпеливо объяснять:
- А это вот почему, товарищ дежурный. У нас норма - двадцать штук на человека, а мы взяли обязательство - вдвоем сто двадцать. Для этого, конечно, нужен транспорт. Но пока мы его доставали, прошел весь день. А завтра утром последний срок сдавать на склад. Вот мы и ходим.
- Сами откуда? Где живете?
- На Владимирской, двадцать два.
- Ишь в какую даль зашли!
- А это потому, товарищ дежурный, что другие ребята в нашем районе все бутылки собрали и нам ничего не осталось.
- Три часа ходим. Промокли, как мыши, - вставил мальчик с тележкой.
- Погоди, Михаил. Понимаете, мы ходили-ходили и собрали только тридцать одну бутылку. А нужно сто двадцать. Вот мы и решили итти подальше, где еще не все собрано. Пони маете?
Дед успокоился и важно сказал:
- Нельзя, время позднее.
- Мы, конечно, и сами понимаем, что это, конечно, не совсем удобно. Только ведь мы на минутку…
- Никаких "на минутку"! Не полагается.
- Что ж! - сказал Мишка. - Устали, как собаки, промокли, а теперь так и возвращаться? Бюрократизм просто!
- Я те дам бюрократизм! - вскипел дед. - Какое имеешь право оскорблять!
Мальчики увидели, что дела не поправишь. Они молча повернули коляску и тележку и поплелись из-под арки ворот в темноту.
Старик постоял немного на месте, потом вышел в переулок и оглядел свой дом.
- Эй, шестнадцатая, свет! Эй, шестнадцатая! - закричал он кому-то. - Передай в шестнадцатую!
Дед не заметил, как юркнули в ворота две тени, и не услышал слабого дребезжанья пустых бутылок.
Через несколько минут приятели стояли в темном парадном одного из внутренних корпусов.
- Во! - удовлетворенно сказал Миша. - Здесь уж, наверное, никто из ребят не бывал!
- …ребят не бывал! - гулко прокатилось вдруг откуда-то сверху по всему парадному.
Ребята вздрогнули и на секунду притихли.
- Эхо тут, - догадался Лева.
- …эхо тут, - подтвердило парадное.
Лева долго чиркал спичками о намокший коробок. Наконец одна из них вспыхнула. Мальчики огляделись.
Это было просторное парадное огромного дома. Этажей на девять подымалась широкая лестница. На каждую площадку выходили двери четырех квартир. Много стекол в высоких окнах было разбито.
- Фугаска брякнула недалеко, - отметил Миша.
Спичка погасла. Шаркая ногами по кафельному полу, ребята добрались до одной из дверей. Лева долго нащупывал кнопку звонка. Нащупав, осторожно ткнул в нее пальцем. Никто не выходил отпирать. Миша проворчал:
- Звонишь ты как-то по-чудному. Пусти!
Громкий, продолжительный звонок задребезжал за дверью. Ребята услышали быстрые шаги и встревоженный, хрипловатый спросонок голос:
- Кто? Что случилось?.. Кто?
Дверь открылась. Яркий свет вырвался на площадку. - У порога стоял высокий человек с седыми волосами и очками на носу, без пиджака.
Миша отважно спросил:
- У вас пустые бутылки есть?
Человек поправил очки, посмотрел на ребят и вдруг громко выпалил:
- Безобразие! Хулиганы!
Дверь с треском захлопнулась.
Постояв немного в нерешительности, мальчики подошли к другой двери и снова нащупали кнопку.
Дверь, заложенная на цепочку, тихо приоткрылась. Какая-то женщина негромко, очевидно боясь кого-то разбудить, спросила:
- Кто тут?
- У вас пустых бутылок не найдется?
- Господи! Каких еще бутылок?
- Левка, скажи ей, - буркнул Миша.
- Здравствуйте, - начал Лева. - Понимаете, мы собираем пустые бутылки для горючей смеси против танков. У вас не найдется несколько пустых бутылок?
Женщина выслушала его и сказала тихо, но с сердцем:
- Неужели нельзя дать людям хотя бы минуту покоя? Первый раз за три ночи нет налета. Неужели обязательно нужно будить людей по ночам?
Дверь плавно, без шума закрылась.