Барнаби Бракет - восьмилетний мальчишка, обычный почти во всех отношениях и вполне послушный. Но одному простому правилу - закону всемирного тяготения - он никак не может подчиниться: Барнаби летает. С рождения.
Родители Барнаби, еще более обычные почти во всех отношениях, всю жизнь мечтали быть самыми-пресамыми обычными. Летающий сын разрушил эту мечту - и поплатился за это: случилось ужасное. И с этого ужасного началось странствие Барнаби Бракета, обычного летающего мальчика, по всему миру - и даже в открытом космосе.
Вся жизнь Барнаби Бракета - и всех его удивительных новых знакомцев и друзей, да и наша с вами! - ответ на возмутительно простой вопрос: можно я буду таким, какой есть? Почему нельзя? Нет, я настаиваю!
Содержание:
Глава 1 - Совершенно обычная семья 1
Глава 2 - Матрас на потолке 2
Глава 3 - Барнаби Воздушный Змей 4
Глава 4 - Покамест лучший день в жизни Барнаби 5
Глава 5 - Волшебник на мосту 7
Глава 6 - То ужасное, что случилось в Кресле миссис Мэкуори 8
Глава 7 - Подлетая с северо-запада 10
Глава 8 - Кофейная ферма 11
Глава 9 - Наконец-то есть что почитать 13
Глава 10 - Худший Джереми Поттс на свете 14
Глава 11 - Принц ватных палочек 15
Глава 12 - Звезда родилась 16
Глава 13 - Маленькая Мисс Киррибилли 17
Глава 14 - Фотография в газете 18
Глава 15 - Пожар в студии 19
Глава 16 - Маленькая конфетка, от которой столько неприятностей 20
Глава 17 - Открытка с запахом курицы 22
Глава 18 - Уродчество 22
Глава 19 - Свободу уродам! 23
Глава 20 - Список желаний Стэнли 25
Глава 21 - 20 000 лье над Землей 26
Глава 22 - Прогулка в космос 28
Глава 23 - Все, что вам рассказали, - правда 29
Глава 24 - Что бы ни значило "обычный" 31
Глава 25 - Привычная прелесть полета 32
Глава 26 - Великолепнейший город на свете 33
Примечания 34
Джон Бойн
С Барнаби Бракетом случилось ужасное
ДЖОН БОЙН родился в Ирландии в 1971 году. Для юных читателей он сочинил два романа - "Мальчик в полосатой пижаме" и еще один, который на русском языке пока не вышел. А кроме того, написал семь романов для взрослых. Его книжки перевели на сорок с лишним языков.
Посвящается Филипу Арда
Глава 1
Совершенно обычная семья
Это история про Барнаби Бракета, а чтобы понять Барнаби, нужно сперва понять его родителей. Эти два человека так боялись всех, кто на них не похож, что совершили ужасное дело - с кошмарными последствиями для всех, кого они любили.
Начнем с папы Барнаби - Элистера. Он считал себя совершенно обычным. Жил обычной жизнью в обычном доме, который стоял в обычном районе, где папа обычно занимался своими обычными делами. И жена у него была обычная, и двое их детей.
Элистера очень раздражали необычные субъекты - или же такие, кто выделывается на людях. Если он ехал в метро и рядом громко разговаривала компания подростков, он дожидался следующей станции, выскакивал из вагона и пересаживался в другой, пока двери не закрылись. Если ужинал в ресторане - в обычном, потому что в новые и причудливые, где меню читать трудно, а еда сбивает с толку, он не ходил, - так вот, в обычном ресторане он злился, когда официанты запевали "С днем рожденья тебя" какому-нибудь посетителю, жаждавшему внимания к своей персоне, и считал, что вечер у него испорчен.
Работал он стряпчим в фирме "Хлоппот и Нафигг", в великолепнейшем городе на свете - Сиднее, Австралия. Занимался он там завещаниями - работа довольно мрачная, но его она полностью устраивала. В конце концов, загодя писать завещание - совершенно обычное дело. В этом нет ничего необычного. Заходя к нему в кабинет, клиенты часто нервничали: оказывалось, что писать завещание бывает трудно и как-то расстраивает.
- Не расстраивайтесь, пожалуйста, - обычно говорил в таких случаях Элистер. - Умирать - дело совершенно обычное. Настанет день, и нам всем придется. Представьте, какой был бы ужас, если б нам пришлось жить вечно! Планета просто не выдержит лишней тяжести.
При этом нельзя сказать, что Элистера очень заботило, как пойдут дела у планеты, - ему было все равно. Это волнует только хиппи и этих, которые за "новый век".
Есть такие люди - особенно на Дальнем Востоке, - которые верят, что каждый из нас (и вы тоже) - это половинка пары, разлученной еще до рождения в нашей огромной и очень сложной вселенной. Всю жизнь, считают они, мы ищем себе такую отнятую душу, чтобы снова стать целыми. А пока этот день не настанет, нам как-то не по себе. Иногда целым становишься, встретив такого человека, кто на первый взгляд - полная твоя противоположность. Любитель искусства и поэзии, к примеру, может влюбиться в женщину, которая днями напролет возится в двигателях, и руки у нее по локоть в машинном масле. А даму, которая правильно питается и увлекается спортом, может привлечь мужчина, для которого нет ничего лучше, чем смотреть этот самый спорт по телевизору, сидя дома в уютном кресле с банкой пива в одной руке и бутербродом в другой. Всякое же, в конце концов, бывает. Однако Элистер Бракет всегда знал, что нипочем не станет делить свою жизнь с тем, кто не так обычен, как он, пусть даже это само по себе дело обычное.
Что приводит нас к маме Барнаби - Элинор.
Элинор Буллингем выросла в Бикон-Хилле - в домике, смотревшем на северные пляжи Сиднея. У родителей она всегда была зеницей ока, потому что, спору нет, лучше нее в округе себя не вела ни одна девочка. Элинор никогда не переходила через дорогу, пока на светофоре не возникал зеленый человечек, даже если никаких машин вокруг. В автобусе всегда уступала место старичкам, даже если там было полно свободных мест. Она вообще росла до того воспитанной девочкой, что когда ее бабушка Элспет умерла и оставила ей в наследство свою коллекцию старинных носовых платков - сто штук, и на всех аккуратно вышиты ее инициалы ЭБ, - Элинор твердо решила, что когда-нибудь выйдет замуж только за человека, у которого фамилия тоже будет начинаться на букву Б, чтобы наследство не пропало зря.
Как и Элистер, она со временем стала стряпчим и занималась недвижимостью; если у нее спрашивали, она отвечала, что это до ужаса интересно.
На работу в фирму "Хлоппот и Нафигг" она устроилась почти через год после своего будущего мужа - и поначалу, осмотревшись в конторе, как-то разочаровалась: она увидела, до чего непрофессионально ведут себя многие молодые мужчины и женщины, которые там работали.
Очень мало кто держал свои рабочие столы хоть сколько-то в порядке. Все они были заставлены фотографиями родственников, домашних животных или того хуже - портретами знаменитостей. Мужчины громко разговаривали по телефону и рвали в клочки свои картонные стаканчики из-под кофе - от этого возникал некрасивый беспорядок, который потом кому-то приходилось убирать. А женщины, казалось, целыми днями только едят - они покупали яркие разноцветные пакетики сладостей у разносчика с тележкой, который ездил по конторе каждые несколько часов. Да, по нынешним меркам это было вполне обычное поведение, но все равно - не обычно обычное.
У Элинор уже началась вторая неделя на работе, и однажды она отправилась по лестнице наверх через два этажа - отнести коллеге в другой отдел документ огромной важности: он был нужен там незамедлительно, иначе весь мир перестанет вращаться. Открывая дверь, Элинор изо всех сил решила, что не станет обращать внимания на грязь и беспорядок, которые ее там наверняка поджидают, иначе пришлось бы расстаться с завтраком. Но, к своему удивлению, увидела в кабинете такое - или такого, - от чего - или кого - сердце у нее весьма неожиданно скакнуло; так младенец газели впервые удачно перепрыгивает ручей.
За угловым столом сидел весьма удалой молодой человек в костюме в узкую полоску и с безупречным пробором в прическе. Перед ним высилась ровная стопка бумаг, все разделены по темам цветными закладками. В отличие от животных, работавших вокруг, которых и к лотку-то не приучили толком, стол у него был аккуратен: ручки и карандаши собраны вместе в простом стаканчике для хранения, а документы разложены очень деловито. Он с ними работал, и рядом нигде было не видать ни единого портрета ребенка, собачки или знаменитости.
- Вон тот молодой человек? - спросила Элинор у девушки, сидевшей к ней ближе всех. Та совала в рот банановую булочку с орехами, а крошки падали на клавиатуру компьютера и навсегда терялись между клавишами. - Тот, что в углу? Как его зовут?
- Вы про Элистера? - переспросила девушка, зубами чистя обертку булочки с изнанки, чтобы не осталось ни мазка липкой ирисочной начинки. - Самого скучного человека во вселенной?
- Как его фамилия? - с надеждой спросила Элинор.
- Бракет. Паршивая, правда?
- Идеальная, - ответила Элинор.
Так они и поженились. Обычное дело - особенно после того, как вместе сходили в театр (три раза), в местное кафе-мороженое (дважды), в танцзал (только раз; им там не очень понравилось - слишком много трясутся, слишком громко играет этот противный рок-н-ролл) и на весь день съездили в луна-парк, где фотографировались и приятно беседовали, пока солнце не начало заходить, а гигантское лицо клоуна с огоньками не стало выглядеть жутче обычного.
Ровно через год после счастливого события Элистер и Элинор, ныне жившие в обычном доме в Киррибилли, на Нижнем Северном Берегу, произвели на свет своего первого ребенка - Генри. Он родился утром в понедельник, едва часы пробили девять, весил ровно семь фунтов, и роды прошли быстро; он вежливо улыбнулся врачу, который его принимал. Рожая, Элинор не кричала и не плакала - в отличие от тех вульгарных мамаш, чьи выходки что ни вечер отравляли телевизионный эфир. Вообще это деторождение прошло крайне учтиво, упорядоченно и воспитанно и никому не создало никаких неудобств.
Как и родители, Генри был очень послушным ребенком - сосал бутылочку, когда давали, ел все, а если пачкал подгузник, сам приходил в полный ужас. Рос он тоже с обычной скоростью: к двум годам научился разговаривать, а еще через год уже понимал все буквы азбуки. В четыре года воспитательница в его детском садике сказала Элистеру и Элинор, что ей нечего им сообщить об их сыне - ни плохого, ни хорошего. Он со всех сторон совершенно обычен; в награду родители по пути домой в тот день купили мальчику мороженое. Ванильное, само собой.
Их второе дитя - Мелани - родилось три года спустя во вторник. Как и брат, девочка не создавала никаких хлопот ни для нянечек, ни для воспитателей, и к ее четвертому дню рождения, когда родители уже предвкушали появление следующего ребенка, она обычно читала у себя в комнате или играла в куклы. В общем, никак не отличалась от всех остальных детей, что жили на их улице.
Никаких сомнений: семейство Бракет просто-напросто было самой обычной семьей в Новом Южном Уэльсе, если не во всей Австралии.
А потом у них родился третий ребенок.
Барнаби Бракет явился в этот мир в пятницу - в полночь, что для Элинор уже было скверно: ей очень не хотелось задерживать врача и медсестру, пусть лягут спать вовремя.
- Примите мои извинения, - сказала она, обильно потея, отчего ей тоже было неловко. Рожая Генри и Мелани, она не потела ни секунды, а только мягко сияла, словно перегорающая сороковаттная лампочка.
- Все в порядке, миссис Бракет, - ответил ей доктор Сноу. - Дети рождаются когда рождаются. Этим мы никак не можем управлять.
- Но все равно невежливо, - сказала Элинор и очень громко заорала: то Барнаби решил, что настает его миг. - Ох, батюшки, - добавила она, покраснев лицом от всех этих трудов.
- Волноваться вам совершенно не из-за чего, - стоял на своем доктор, изготовившись ловить скользкого младенца; так регбист снова выходит на поле - одной ногой крепко упирается в траву позади, другая впереди и полусогнута, руки подставлены ловить мяч, который ему кинут.
Элинор опять завопила, потом откинулась назад, удивленно пытаясь отдышаться. Все тело ей давило изнутри, и она не знала, сколько еще этого напряжения она сможет выдержать.
- Тужьтесь, миссис Бракет! - велел доктор Сноу, и Элинор заорала в третий раз, заставляя себя поднатужиться изо всех сил.
Меж тем медсестра положила ей на голову холодный компресс. Но Элинор это никак не утешило - она громко взвыла, а потом произнесла слово, которого никогда в жизни не произносила и считала крайне оскорбительным, если кто-то употреблял его на работе. Короткое слово. Один слог. Но оно, похоже, выражало все, что она чувствовала в этот самый миг.
- Вот так так! - бодро вскричал доктор Сноу. - Идет, идет! Раз, два, три - и поднатужимся посильней, а? Раз…
Элинор сделала вдох.
- Два…
Элинор ахнула.
- Три!
И тут же - прекрасное облегчение и детский плач. Элинор вся обмякла и застонала: хорошо, что эта пытка закончилась.
- Ох и ничего себе… - мгновение спустя произнес доктор Сноу, и Элинор удивленно оторвала голову от подушки.
- Что случилось? - спросила она.
- Необычайнейшая штука, - ответил доктор.
Элинор села, хотя у нее все болело, чтобы получше рассмотреть младенца, вызвавшего такую необычную реакцию.
- Но где же он? - спросила она, потому что на руках доктор Сноу его отнюдь не держал, да и в ногах кровати младенца не было. И тут же заметила, что ни доктор, ни медсестра на нее уже не смотрят, а уставились, разинув рты, на потолок. Младенец - ее собственный младенец - прижимался там к белым прямоугольным плиткам и смотрел на них сверху вниз с нахальной улыбкой.
- Там, - изумленно ответил доктор Сноу, и это была правда. Ребенок действительно был там. Поскольку Барнаби Бракет, третий ребенок самой обычной семьи, что только жила в Южном полушарии, едва родившись, уже доказал, что он какой угодно, только не обычный. Он отказался повиноваться самому основному правилу на свете.
Закону всемирного тяготения.
Глава 2
Матрас на потолке
Барнаби выписали из роддома через три дня и привезли домой знакомиться с Генри и Мелани.
- Ваш брат немного отличается от всех нас, - сказал им Элистер за завтраком в то утро. Он очень тщательно выбирал слова. - Я уверен, что это временно, однако все равно тревожит. Только не надо на него таращиться, хорошо? Если он решит, что вы обращаете на него внимание, он и потом не прекратит своих глупостей.
Дети удивленно переглянулись: о чем это папа вообще говорит?
- У него две головы? - спросил Генри, протянув руку за джемом. По утрам ему нравилось мазать джемом тосты. А вот по вечерам - нет: на ужин он предпочитал клубничное варенье.
- Нет, конечно же, двух голов у него нет, - раздраженно ответил Элистер. - У кого на свете вообще бывает две головы?
- У двуглавого чудища морского, - сказал Генри, недавно читавший книжку про двуглавое морское чудище по имени Орко, которое бесчинствовало в Индийском океане.
- Могу тебя заверить, что твой брат - никакое не морское двуглавое чудище, - сказал Элистер.
- А хвостик у него есть? - спросила Мелани, собрав пустые миски и аккуратно складывая их в мойку. Семейный пес - Капитан У. Э. Джонз, животное неопределенной породы и неведомого происхождения - при слове "хвостик" задрал голову и принялся гоняться по всей кухне за своим; он кружил и кружил, пока не упал и не остался лежать на полу, тяжело дыша, в полном восторге от самого себя.
- С какой это стати у младенца должен быть хвостик? - вздохнув поглубже, спросил Элистер. - Честное слово, дети, у вас воображение разыгралось. Даже не знаю, где вы это все берете. Ни у вашей мамы, ни у меня никакого воображения нету, и мы вас совершенно точно воспитывали без него.
- А мне бы хотелось хвостик, - задумчиво произнес Генри.
- А я бы хотела стать двуглавым чудищем морским, - сказала Мелани.
- Ну так у тебя его нет, - рявкнул Элистер, сердито посмотрев на сына. - И ты не оно, - добавил он, ткнув пальцем в дочь. - Поэтому давайте-ка вы опять станете обычными детьми и приведете здесь все в порядок, чтобы комар носа не подточил, договорились? Мы ждем гостя, не забывайте.
- Ну он уж точно никакой не гость, - нахмурился Генри. - Он наш младший братик.
- Да, разумеется, - сказал Элистер после крохотной паузы.
Прошло чуть больше часа, и в такси к дому подъехала Элинор. В руках она держала беспокойного Барнаби.
- Шустрый какой у вас детка, - сказал таксист, выключая двигатель, но Элинор не ответила. Ей не нравилось заводить разговоры с чужими людьми - особенно с теми, кто работает в сфере услуг. В щель между передними сиденьями завалилась ее сумочка, и только она потянулась ее достать, младенец вспорхнул у нее с коленей, проплыл по воздуху и ударился головой о потолок такси.
- Уа, - булькнул Барнаби Бракет.
- Вы бы покрепче парня держали, - заметил таксист, глядя на пассажиров как человек, все повидавший в жизни. - Неровен час удерет, если не побережетесь.
- Тридцать долларов, не так ли? - уточнила Элинор, протягивая ему двадцатку и десятку, а сама поняла: так и есть, удрать он может. Если она не будет осторожна.
Элинор зашла домой, и дети бросились к ней здороваться, а в возбуждении своем чуть не сбили ее с ног.
- Он же такой маленький, - удивленно сказал Генри. (По крайней мере, в этом отношении Барнаби был совершенно обычен.)
- И пахнет вкусно, - сказала Мелани, хорошенько его обнюхав. - Как смесь мороженого с кленовым сиропом. Как его вообще зовут?
- Можно, мы будем звать его Джим Хокинс? - спросил Генри, который донельзя полюбил книжки с приключениями.