Запыхавшись, Неля вбежала в класс:
- Я очень виновата… Все Джульбарс… Пока я нашла, куда его запереть.
Нелю прервал дружный смех. Она с недоумением перевела взгляд туда, куда смотрели ребята, и… ахнула: в открытых дверях класса стоял Джульбарс.
- Противный! - закричала Неля со слезами. - Как же ты выбрался оттуда? Ты ж теперь и в госпиталь за нами потащишься!
Джульбарс виновато посмотрел на хозяйку, но чувствовалось - "сдавать завоеванных позиций" не собирался.
После короткого совещания ребята решили: Джульбарс пойдет с ними в госпиталь и подождет их во дворе.
Увидев Джульбарса, вахтер, седобородый старичок, забеспокоился:
- С собакой нельзя!
- Мы этого артиста здесь оставим. Он не выступает! - пошутил кто-то из ребят.
- Джульбарс, тубо! - приказала Неля.
Постояв немного, овчарка отошла к цветочной клумбе и легла, не спуская глаз с двери.
* * *
Валя подала знак начинать. Маленькая девочка из четвертого класса открыла концерт стихотворением Исаковского "Наказ сыну". Потом играл оркестр, ребята танцевали, пели. Объявили Нелин номер.
Ее голос сразу покорил слушателей. В открытые окна песня неслась на улицу.
Джульбарс услышал голос хозяйки, привстал, навострил уши… Вахтер как раз отлучился на несколько минут. Собака рванулась в дверь, огромными прыжками пронеслась по серой мраморной лестнице, мигом очутилась на третьем этаже и вбежала в зал. Мгновение - и Джульбарс оказался на сцене. Сел у ног хозяйки и невозмутимо посмотрел на публику. Зал зашумел.
- Вот так артист!
Под громкие рукоплескания Неля с Джульбарсом ушла со сцены.
Концерт очень понравился раненым.
Во дворе восьмиклассники столкнулись с группой девушек.
- Что они здесь делают? - спросила Валя у парторга, провожавшего их.
- Это комсомольская бригада, - пояснил парторг. - Работают у нас в столовой.
- Постоянно работают? - спросила Неля.
- Нет, они общественницы.
Вдруг одна из комсомолок крикнула:
- Неля! Валя!
Девочки остановились. К ним подбежала рослая, с озорными глазами, подстриженная под мальчика Женя Буланова. Раньше она училась вместе с ними, а потом перешла в ремесленное училище.
- Вы у нас выступали?
- С каких это пор "у вас"? - удивилась Валя.
Женя улыбнулась, и, кажется, улыбнулись веснушки: а ее лице.
- Я так привыкла, что считаю госпиталь своим.
Валя попросила:
- Поговори о нас, Женечка. Мы тоже хотим быть своими. Все будем делать. Все!
- Хорошо, я поговорю с Аней Ивановой. Это секретарь горкома комсомола. Я тогда вам скажу. Договорились?
- Ладно! - согласились подруги и побежали к воротам догонять товарищей.
* * *
На третий день Валя и Неля уже работали в столовой госпиталя. На кухне чистили картошку, рыбу. Все, что им ни предлагали, делали охотно.
Как-то начальник госпиталя разрешил комсомольской бригаде навестить палаты тяжелобольных. Пришли с цветами, книгами, бумагой. Медицинская сестра открыла дверь четвертой палаты.
- Здравствуйте, товарищи бойцы! - волнуясь, сказала Аня Иванова. - Мы из горкома комсомола. Пришли к вам в гости… Скажите, может, кому письмо домой надо написать? Может, газету кто послушать хочет? Мы с удовольствием все сделаем…
- И письма надо написать, и о чем в газете говорят, послушаем.
Женя подошла к койке, на которой лежал раненый с забинтованным лицом. Свободными от повязки оставались лишь губы.
- Как вас зовут? - Женя легонько тронула раненого за плечо. - Вы откуда?
- Я ставрополец. Местный. Зовут меня Глеб. Глеб Волков. Эх, завязаны глаза. Не вижу… - Он высвободил из под покрывала руку и протянул Жене.
- А я Буланова. Евгения.
- Ну, вот и познакомились. Вы приходите почаще.
- Спасибо, Глеб. Обязательно приду.
Знакомство девочек с бойцами вскоре переросло в дружбу. Каждый вечер перед началом работы на кухне Женя, похожая больше на мальчишку своими решительными поступками и грубоватыми жестами, и нежная, голубоглазая Неля с белокурыми косами, уложенными венком на голове, торопливо шли через большой двор госпиталя, в четвертую палату.
- Наши девушки! - ласково встречали их бойцы.
И девчонкам-подросткам было приятно, что их величали девушками. Значит, они уже взрослые.
В последний их приход Глеб сообщил Жене, что в субботу снимут повязку с глаз.
- Вот тогда и увидите рыжую, конопатую Женьку Буланову, - засмеялась Женя.
Когда вышли из палаты, Женя задумалась:
- Как бы поторжественнее отметить выздоровление Глеба?
Неля несколько минут молчала, а потом воскликнула:
- Придумала! Вышьем на все четыре тумбочки салфетки. Валя тоже умеет вышивать. К воскресенью успеем. Рисунки выберем самые красивые. У меня их много.
- Цветов принесем, - добавила Буланова.
В тот же день подруги пришли к Вале Плугаревой с кипой рисунков, разноцветными нитками мулинэ. Из дома ушли в сад. Там расстелили рядно и принялись за работу. Женя вздохнула, потом закрыла свои огромные глаза.
- Нелька, знаешь, я вижу тебя сейчас на сцене. Ты окончила консерваторию. Тебя уже приняли в оперу. А какой у тебя красивый костюм! И сама ты раскрасавица, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
- Нашла красавицу! - рассмеялась Неля. - Следи лучше за стежками, а то забракую работу.
- А знаете, девчонки, у меня тоже мечта, - сказала Валя. - Только не об опере… О другом. Окончу десятилетку, поеду в текстильный институт. Сяду в вагон, помашу своему городу платочком и подставлю лицо ветру. Люблю ветер! Я буду все время смотреть в открытое окно вагона на наши степи, беленькие домики в садах. Войны тогда уже не будет. Одно только страшно - как я выйду из вагона на московскую землю?! Я же там сразу потеряюсь! А как я институт найду? А потом… а потом все станет на свое место. Будут Москва, институт, новые друзья и подруги. Но вас-то, девочки, я все равно не забуду. - Валя перестала класть стежки на полотно, задумалась.
- Ладно, не забывай! - снисходительно согласилась Женя. - Только после войны и меня здесь не будет. Не будет Женьки - токаря из ремесленного. Инженер Евгения Кузьминична Буланова! - Женя встала и смешно показала, как строго, даже чуть высокомерно представится подругам. - Ой, девочки, что я придумала! Давайте в палате устроим нашим раненым концерт. Неля возьмет гитару, ты, Валя, прочтешь стихи, а я расскажу какие-нибудь смешные были-небылицы. Надо же отвлечь раненых от госпитальной обстановки.
- И будешь иметь самый шумный успех, - предсказала Неля.
Пришло воскресенье. С цветами, гитарой и небольшим свертком подруги шли по знакомому длинному коридору. В дверях они столкнулись с высоким белокурым молодым человеком. Он внимательно посмотрел на девушек и пошел дальше.
В палату вошли на цыпочках. Поздоровались и сразу устремились к Глебу. Шрам, идущий от правой брови к виску, был еще розовым. Глеб, радостно улыбаясь, рассматривал подруг.
- Глеб, узнайте среди нас Женю, - предложила Неля.
- Она посередине стоит.
- Верно! А как же вы узнали?
- Так она сама сказала, что рыжая и веснушчатая.
Все засмеялись. А Женя деловито попросила:
- Товарищи, закройте на минуту глаза.
- Мне только их открыли и опять закрывать?! Не буду!
- Ну, пожалуйста, Глеб, это же на минутку.
Подруги расстелили нарядные салфетки на тумбочки, в банки поставили цветы, и палата сразу приняла нарядный вид.
- Теперь смотрите! - разрешили девочки.
- О-о!
- Спасибо!
- С гитарой пришла? Споешь нам что-нибудь, дочка? - спросил пожилой боец.
- Спою, Никифор Степанович, обязательно спою.
Глеб воскликнул:
- У меня сегодня настоящий праздник. Брат приходил. Вы его, наверное, в коридоре встретили. И вижу всех вас. Спасибо за праздник.
* * *
Накануне летних каникул Валю Плугареву вызвали в комитет комсомола и строго наказали не забывать, что она вожатая пионерского отряда. Пусть ребята помогают семьям фронтовиков. "И вообще постарайся, чтоб интересно было пионерам", - сказали ей члены комитета.
Валя вспомнила, как сама была пионеркой, как редко приходила к ним вожатая и какими неинтересными были пионерские сборы. Только название, что сбор, а на самом деле он был продолжением урока. "Надо побольше затей", - думала Валя. Вспомнила, как однажды спросила пионервожатую, кто такие квислинговцы и в какой стране они живут. Вожатая растерянно посмотрела на карту мира, что висела на стене, зарделась и сказала: "Валя, на этот вопрос я завтра тебе отвечу".
Секундного замешательства было достаточно, чтобы Валя перестала верить в знания вожатой. Так может случиться и с ней. Но первый сбор прошел хорошо, и она вздохнула с облегчением. Пионеры сами подсказали много интересного. Доверчиво брали ее за руки, заглядывали в глаза, спрашивали про кинокартины. А однажды предложили играть в красных и синих.
Мысль о военной игре увлекла всех. Валя решила, что лучше играть с отрядом другого класса, параллельного пятого "б". Но тут возникло неожиданное препятствие: никто не хотел играть за синих. И как ни уговаривала Валя пионеров, как ни убеждала в условности этого названия, все равно это ни к чему не привело. Решили разбиться на восточную и западную группы.
Оба отряда изучали азбуку Морзе, дорожные знаки, сигнализацию флажками.
Наконец настал долгожданный день. Тайно друг от друга отряды направились к назначенному часу в лес. Отряд Вали занял восточную часть гористой местности, а пионеры пятого "б" класса расположились на западном склоне. В двенадцать часов пионерские горны возвестили о начале игры.
Командиры расставили своих "бойцов" на "передовой линии". Послали самых отважных и смекалистых в разведку. Перебегая от дерева к дереву, Ваня Дуньков, Петя Гарбузов и Сеня Дмитриев пробирались на территорию "противника" за "языком". Сеня Дмитриев, прозванный Зоологом за любовь к животным, птицам и насекомым, увидел, как на ветку шиповника села большая красивая бабочка. Забыв о том, что он разведчик, поднялся и приготовился накрыть бабочку рукой.
- Зоолог, ложись! Ты же выдашь нас, - прошептал Петя и потянул его к себе.
Вдруг они заметили, как по лощине кто-то крадется. Ребята затаились. Не ожидая опасности, "вражеский" разведчик приблизился и был немедленно схвачен. Пленнику завязали глаза, взяли под руки, повели в штаб.
- Товарищ командир, задание выполнено, "язык" захвачен! - четко доложил Петя Гарбузов начальнику штаба Сереже Разгонову, вооруженному биноклем и деревянным кинжалом.
"Пленный" заложил руки в карманы, плотно сжал губы и, поблескивая карими глазами, молчал.
- Где находится ваш штаб? - начал допрос Сережа Разгонов.
"Пленный" молчал. На все другие вопросы он тоже отказывался отвечать. Тогда Сережа изменил тактику допроса.
- Что его спрашивать? - пренебрежительно махнул он рукой в сторону "пленного". - У них и штаб-то бродячий, места определенного не имеет.
Такой обиды "противник" вынести уже не смог.
- Ну да, "бродячий"! А шалаш в боярышнике? Замаскирован - сто лет будете искать и не найдете.
Этого было достаточно для "штабистов". "Языка" увели. Сергей с Валей приказали своему отряду ждать сигнала к штурму, который должны были дать разведчики немедленно посланные на поиски штаба.
Ребята спустились с горы и залегли в низине. Высокая густая трава служила надежным укрытием. Прошло минут двадцать. Наконец с поляны отряд увидел сигналы флажками: "штаб противника находится в ста метрах за третьей полосой кустарника".
Не успел сигнальщик передать последнее слово, как его захватил отряд "вражеских" дозорных. Но сигналы дошли по назначению. Пионеры восточной группы с криками "ура!" бежали к кустам боярышника. Началась рукопашная.
Девочки-санитарки с красными крестами на белых косынках перевязывали "раненых", укладывая их на траву. Но "тяжелораненые" срывались с мест, никакие крики санитарок не могли их остановить.
Штаб "противника" был окружен. Победа! Вожатые с трудом успокоили "противников", и начался разбор ошибок и промахов.
Но что это? До слуха ребят донесся грохот взрыва, настоящего взрыва. Ребята встревоженно переглянулись, поглядели на чистое небо.
Налет фашистской авиации был вполне возможен. Из рассказа Нели Валя знала, что давно идет эвакуация госпиталей.
Стараясь не показать ребятам своего беспокойства, Валя подняла руку:
- Ребята, не надо волноваться. Сережа подводит итоги. Как, дослушаем его?
- Дослушаем! - хором ответили ребята и постепенно утихли, но прежнего внимания уже не было.
* * *
Валя пошла в школу. Там никого из учителей не оказалось. Попросила уборщицу тетю Дору открыть кабинет. Ей нужно позвонить по телефону. Взяла трубку, попросила центральную соединить с училищем.
- Ремесленное училище? Пригласите к телефону Женю Буланову. Что?! Отпустили собираться в эвакуацию? - Валя стояла бледная, растерянная. - "Эвакуация… эвакуация…" - билось в голове незнакомое прежде слово.
Валя выбежала на улицу. На углу Ленинской столкнулась с Женей.
- Я к тебе!
- А я к тебе! Я думала, ты дома… нам сказали, чтоб эвакуироваться. Что делать? - и, не дожидаясь ответа, Женя предложила идти в райком комсомола. - Будем проситься в партизаны.
* * *
В квартире Белявских смятение. Ждали машину из крайоно, где до ухода на фронт работал отец Нели. Город бомбили. К вечеру наступила тишина, напряженная и странная. Вдруг в эту тишину ворвался грохот идущих танков. "Наши отступают! А как же мы?" Неля выскочила к воротам и через секунду вбежала в комнату бледная, с расширенными от ужаса глазами:
- Мамочка, фашисты! На улице танки. Как же мы, мамочка? - Неля обняла мать, прижалась к ней.
Евдокия Ивановна молча гладила Нелю, а сама растерянно смотрела в окно.
Нелин любимец Джульбарс лизнул своей хозяйке ногу и тихонько заскулил.
Неля наклонилась к нему, взяла за голову:
- Тебе тоже страшно, Джульбарс?
* * *
Женя и Валя читали приказ верховного главнокомандования немецкой армии о регистрации коммунистов и комсомольцев.
- Подумаешь, приказывают! - процедила сквозь зубы Женя. - Дураков нет на регистрацию идти. Давай всем говорить, чтоб не ходили на регистрацию?
- А может, подождем? Ты сама доказывала несколько дней назад, что нужна выдержка, - как-то неуверенно возразила Валя.
- Медлить нельзя, понимаешь? Мы будем выжидать, а люди уже пройдут регистрацию и попадут в гестапо. Это ж точно! Давай сегодня же приниматься за дело! Листовки напишем.
- Давай! - согласилась Валя.
Небольшой домик Плугаревых на окраинной улице обнесен высоким забором, и чужому глазу не видно, что делают его обитатели. Подруги закрыли калитку. Во дворе никого.
- Иди в сарай, а я сейчас приду, - сказала Валя.
Через несколько минут она принесла тетрадь, две ручки, чернильницу. Села на дрова и молча стала вырывать листы из тетради.
Подруги взяли ручки, посмотрели друг на друга, задумались…
Долго обсуждали, что писать. Ох, и трудно же составить маленькое обращение! Они понимали, что каждое слово листовки должно иметь какую-то особую силу. Но какие это слова?
Наконец что-то стало получаться.
- Ну, читай!
Валя наклонилась к Жене и стала читать шепотом.
- Знаешь, что? Давай добавим: "Трепещите, вражины! Мы отомстим за все!"
Договорились расклеить листовки в тот же вечер.
- А что, если нас поймают, Женя?
- Да ты что, Валька? Я не узнаю тебя. Боишься - не ходи, - вспылила Женя, а потом уже мягче добавила: - Струсишь, завалишь дело и пропадешь. Я сама пойду.
- Ты не думай, что я слабая. Я все сделаю, Женя. Вот увидишь!
Приказ гитлеровского командования запрещал жителям города появляться на улицах после девяти часов вечера.
Женя надела серое платье, взяла сумочку, в которую положила пузырек с клеем, листовки, кисточку. До запретного часа она наклеила одну листовку недалеко от клуба и пошла в центр. На главных улицах было слишком много солдат, и она вернулась на улицу Пушкина. Прошла по Зоотехническому. За стеной сельхозинститута разговаривали немцы. Стало обидно: "Тут же госпиталь был! Тут она с подругами работала на кухне. Тут Глеб лежал… А теперь фашисты хозяйничают".
Женя ускорила шаги. В Зоотехническом переулке жила ее подруга по ремесленному училищу - Аня Петрова. У нее она и решила заночевать.
Аня обрадовалась ее приходу. Женя принесла с собой прошлое, такое хорошее и светлое. Стали вспоминать учебу, друзей.
Разговаривая с Аней, Женя все время думала: "Сказать или не сказать?"
Решила молчать.
В одиннадцатом часу Женя снова вышла на улицу. Небо заволокло тучами. Легкий свежий ветерок шевелил в темноте листья деревьев. Улица пуста. Женя прислушалась и неслышно прошла несколько шагов от дома. На углу столкнулась с каким-то прохожим. Вздрогнула от неожиданности. Мелькнула мысль: "Конец"!
- Кто это? - шепнула Женя.
- Свой! - послышался такой же приглушенный ответ.
- Что вы здесь делаете?
- А вы?
Они стояли друг против друга и выжидающе молчали.
- Я к соседке. За валерьянкой, - нашлась Женя. - С мамой плохо!
Она испугалась этой встречи и словно ветер влетела в дом Ани.
- Ты что так долго? - тревожно спросила уже лежавшая в постели Анна.
- Я не даю тебе спать? Прости! Сейчас ложусь.